Приговор приговору – рознь

(из архива «Мемориала» и тайных архивов ЦК КПСС)

...Литература сама вам отомстит за себя...

Она ПРИГОВОРИТ вас к высшей мере наказания, существующей для художника, – к творческому бесплодию. И никакие почести, деньги, отечественные и международные премии не отвратят этот приговор от вашей головы.

Из открытого письма Л.К. Чуковской М. Шолохову от 25 мая 1966 г.

24 мая – день рождения двух лауреатов Нобелевской премии: Иосифа Бродского и Михаила Шолохова.

Нобелевские лауреаты

Надо же – такое совпадение! Столь разные дарования, такие полярные по жизненным целям, нравственным ориентирам и эстетическим принципам, с такими непохожими, порой противоположными судьбами.

Слепая случайность свела на одном календарном листе махрового ретрограда и антисемита, обласканного властями прозаика с подмоченной репутацией (многие исследователи вот уже долгие десятилетия аргументируют утверждение, что Шолохов не является автором романа «Тихий Дон»), и русского поэта еврейской национальности, которому Анна Ахматова адресовала посвящение: «Иосифу Бродскому, чьи стихи кажутся мне волшебными», признавая его талантливейшим лириком своего поколения. Однако ничего случайного в их пути к нобелевскому лауреатству не было.

Иосиф Бродский был осужден и ПРИГОВОРЁН к ссылке с привлечением к тяжелому труду по статье «Об ответственности за тунеядство». Освобожденный досрочно стараниями Маршака, Ахматовой, Шостаковича, он в 1972 году был выслан из СССР. Уже известный на Западе как исключительно талантливый и самобытный поэт, он был достойно принят творческой интеллигенцией. Продолжая писать на русском и английском, Бродский становится первой фигурой современной поэзии и в этом качестве выдвигается и получает Нобелевскую премию по литературе за 1987 год.

Михаил Шолохов был ПРИГОВОРЁН к Нобелевской премии партийной силой. Именно эта нечистая сила вела писателя к лауреатству долгих 12 лет.

Выступая на II съезде советских писателей (1954), Шолохов, обругав Симонова и оскорбив Эренбурга за идейную ущербность, тут же заявляет: «Нас, советских писателей, продажные западные щелкопёры обвиняют в творческой несвободе, в зависимости от установок партии. Это наглядная ложь. Мы подлинно свободные художники, ибо пишем для народа по велению сердца, а сердца наши принадлежат партии».

«Живой классик» хитрил и лицемерил, ибо лучше других знал: водила всесильная партийная рука не только пером советских писателей (во всяком случае тех, чья творческая судьба была не по таланту благополучна), но эта же партийная воля определяла писательскую участь во всех её сколько-нибудь значимых проявлениях.

В рассекреченных архивах ЦК КПСС обнаружено пухлое «Нобелевское дело» Шолохова. В нём десятки разных документов – отвратительно циничных, оскорбительно хамских, анекдотически глупых, – помеченных обязательным грифом «секретно» и прошедших ту же систему партийного бюрократического делопроизводства, что и посевные кампании, подготовка к зиме, выдвижение кандидатов в депутаты или раскрутка «дела врачей». И всё же даже бывшим советским людям, приученным не удивляться никакому партийному надругательству над элементарной порядочностью, закулисная кухня назначения и выдвижения Шолохова в нобелевские лауреаты покажется этаким излишеством и перебором. Впрочем судите сами.

Канул в Лету трагичный 1953 год, когда только смерть Сталина остановила страну от непредсказуемых по своим последствиям безумных актов, в том числе и полностью подготовленной депортации евреев в Восточную Сибирь, Дальний Восток и безводные степи Средней Азии. Европа надеялась, что со смертью тирана падет «железный занавес», и прогрессивные силы европейских стран предприняли различные шаги навстречу предполагаемому потеплению; более того, в ряде случаев заигрывали с советской властью, облегчая ей выход из политической и духовной изоляции, в которую она сама себя загнала. Одним из таких жестов доброй воли было обращение Шведской академии наук к старейшему советскому писателю академику Сергееву-Ценскому с предложением выдвинуть кандидата на Нобелевскую премию за 1953 год. Выбор адресата был не случайным. Его литературное имя было умеренно громким и не очень меченным близостью к партийной элите и славословиями Сталину, а почетный титул академика как бы оправдывал перед властями его возможное общение со шведскими коллегами. Иными словами, этот канал связи, как сказали бы сейчас, устраивал западных либералов и советских боссов. Такая практика была широко принята в мире, и литературные мэтры называли и выдвигали кандидатов в нобелевские лауреаты, следуя своим пристрастиям и вкусам. Но это там, в «царстве жёлтого дьявола», а в Совдепии, да ещё пребывающей в сталинском оцепенении, всё пошло по другому, но тоже накатанному тракту. Получив приглашение к соучастию, литературный старец растерялся и испугался. Не доверяя телефону, помчался в штаб-квартиру Союза писателей за советом и указаниями. Ему в наставники был назначен Борис Полевой (тот самый, известный и либеральный), который сразу смекнул, что дело пахнет жирным политическим наваром, и в свою очередь обратился к высочайшему начальству, но уже письменно и секретно, в стиле всей переписки между «творческим» Союзом писателей СССР и идеологическим отделом ЦК КПСС. Тогдашнему серому кардиналу партии М.А. Суслову сообщалось о приключившемся с Сергеевым-Ценским, а дальше... нет, пересказ бессилен, нужно только цитировать:

«...Нет нужды напоминать Вам о там, что Нобелевский комитет является реакционнейшей организацией...

Но думается мне, что приглашение, присланное Сергееву-Ценскому, можно было бы использовать для соответствующей политической акции, или для публично мотивированного отказа участвовать в какой-то мере в работе этой реакционнейшей организации с разоблачением этой организации, являющейся инструментом поджигателей войны, или для мотивированного выдвижения кандидатуры одного из писателей, как активного борца за мир.

Направляю Вам копию предложения, полученного академиком Сергеевым-Ценским.

Секретарь правления Союза Советских писателей СССР Председатель иностранной комиссии

Б. Полевой

Помета: Тов. Румянцеву. М. Суслов».

Итак, пресловутая партийная «принципиальность»: либо разоблачение реакционнейшей организации – инструмента поджигателей войны, либо, совсем наоборот, выдвижение в ее лауреаты активного борца за мир. Восхитительно, что это бесстыдство не Суслов спускает «К исполнению», а подсказывает партийному фюреру «инженер человеческих душ».

Суслов, конечно, оценил заманчивость предложения, но черновой работой заниматься не стал и поручил разработку операции своему подчиненному А. Румянцеву, завотделом науки ЦК КПСС.

И – процесс пошел. На той же неделе, 26 января 1954 года, на стол Суслову легла бумага. Высокий столоначальник, опытный чиновник от науки Румянцев, во-первых, не стал в одиночку ввязываться в заграничную авантюру и привлек к совместной деятельности отдел ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями; во-вторых, учуяв возможность приобщиться к лаврам первопроходца (тема конфронтации с капиталистическим миром уже требовала обновления), осторожно (в духе классического «есть мнение») предлагает, – нет, конечно же, не предлагает, а только:

«...считаем целесообразным рекомендовать ССП СССР через т. Сергеева-Ценского воспользоваться предложением Нобелевского комитета и выдвинуть кандидатуру одного из известных советских или прогрессивных иностранных писателей, представив эту кандидатуру на предварительное согласование в ЦК КПСС (а как иначе? – Л.Б.).

Зав. отделом науки и культуры ЦК КПСС А. Румянцев

Зам. зав.отделом ЦК КПСС В. Степанов

Резолюция: Доложить лично. М. Суслов».

Как видно из резолюции, Суслова идея заинтересовала, и он вызвал авторов идеи «доложить лично». Сколько раз они там встречались, что обсуждали, с кем еще советовались, но через месяц появился документ завидной лаконичности и точности:

«23 февраля 1954 г. Выписка из протокола № 54 заседания секретариата ЦК КПСС

Вопрос Союза советских писателей СССР

1. Принять предложение Союза советских писателей СССР о выдвижении в качестве кандидата на Нобелевскую премию по литературе за 1953 год писателя Шолохова М.А.

2. Согласиться с представленным Союзом советских писателей текстом ответа писателя Сергеева-Ценского Нобелевскому комитету при Шведской академии (см. приложение).

3. Внести на утверждение Президиума.

Секретарь ЦК

Помета: Утверждено президиумом пр. № 53 п. 13 от 25.02.1954 г.».

Действительно, к выписке из протокола заседания секретариата ЦК КПСС приложен ответ Сергеева-Ценского, где в самых хвалебных и высокопарных тонах воспевается писательская деятельность М. Шолохова, всемирно-историческое значение его творчества, но особенно умиляет концовка текста:

«...Творчество Михаила Шолохова бесспорно служит прогрессу человечества, укреплению дружественных связей русского народа с народами других стран.

Я глубоко убежден, что именно Михаил Шолохов имеет преимущественное перед другими писателями основание на получение Нобелевской премии. Примите мое уверение в глубоком к Вам почтении. Действительный член Академии наук СССР С. Сергеев-Ценский».

Не гадаю, прочитал ли академик этот предложенный ему текст или подмахнул не глядя, целиком и полностью доверяя литературным вкусам и осведомленности Президиума ЦК партии (ведь все же «ум, честь и совесть»). Как бы там ни было, а из игры он выбыл: его предложение Шведская академия не рассматривала, хотя «с интересом приняла» – время подачи рекомендаций было просрочено (слишком долго согласовывали литературно-партийные органы СССР свои «эстетические» позиции). А может, шведы как-то засомневались в достоинствах соискателя и решили повременить с ним, перепроверить... Ах, шведы, шведы, мало им было Полтавы. Кого решили обставить?

А партия не забыла своих взыгравших нобелевских амбиций, просто какое-то время была очень занята радикальной сменой курса: разоблачение культа, игра в реабилитацию, начало эры Хрущева, его заграничные и кукурузные игрища. Да, смена вех, оттепель, но не настолько же, чтобы позволить Западу восторгаться и поднимать на щит «клеветнический» роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» и даже выдвигать его на Нобелевскую премию. И вот спустя 4 года, в марте 1958-го, «Нобелевское дело» Шолохова в ЦК КПСС снова оживает как альтернатива Б. Пастернаку. В борьбу вступают новые силы, новые имена, возрастает агрессивность партийного нажима.

В Стокгольм со специальной миссией политической разведки и обработки общественного мнения Запада (посредством дезинформации) выезжает новый секретарь ССП, одиозный Г. Марков. В этом же «Шолоховском деле» хранится омерзительный отчет-донос о поездке писательской делегации в шведскую столицу. Не стану его приводить. Но два материала, характеризующих единение ССП и ЦК КПСС в ожесточенной борьбе за Шолохова против Пастернака, достойны цитирования:

«Записка Союза писателей СССР об освещении в советской печати деятельности М.А. Шолохова в связи с обсуждением кандидатур на Нобелевскую премию по литературе

31 марта 1958 г. Секретно

ЦК КПСС

Секретариат правления Союза писателей получил из отдела Скандинавских стран МИД СССР сообщение, что в шведском ПЕН-клубе недавно обсуждался вопрос о кандидатурах на Нобелевскую премию по литературе. В числе кандидатов назывались следующие писатели: Михаил Шолохов, Борис Пастернак, Эзра Паунд (США) и Альберто Моравия (Италия)... Один из доброжелательно настроечных к нам шведских писателей Эрик Эсклунд высказал в беседе с советской делегацией (т.т. Марков Г.М. и Топер П.М.) мнение о целесообразности освещения в нашей печати деятельности М. Шолохова и его популярности в Скандинавских странах, считая, что это может оказать желательное влияние на решение вопроса о Нобелевской премии по литературе.

Просим указаний ЦК КПСС.

Секретарь правления Союза писателей СССР К. Симонов».

«Записка отдела культуры ЦК КПСС о мерах по популяризации творчества и деятельности М.А. Шолохова

Как стало известно из сообщения секретаря Союза писателей СССР т. Маркова Г.М., вернувшегося из поездки в Швецию, и из других источников, в настоящее время среди шведской интеллигенции и в печати настойчиво пропагандируется творчество Б.Пастернака в связи с опубликованием в Италии и Франции его клеветнического романа «Доктор Живаго». Имеются сведения, что определенные элементы будут выдвигать этот роман на Нобелевскую премию, имея в виду использовать его в антисоветских целях...

Прогрессивные круги стоят за выдвижение на Нобелевскую премию тов. М. Шолохова. Имеется настоятельная необходимость подчеркнуть положительное отношение советской общественности к творчеству Шолохова и дать в то же время понять шведским кругам наше отношение к Пастернаку и его роману.

Отдел культуры ЦК КПСС считал бы целесообразным: 1. Поручить газетам «Правда», «Известия», «Литературная газета», а также журналу «Новое время» опубликовать материалы, посвященные значению творчества и общественной деятельности М.А. Шолохова. Можно было бы, в частности, использовать окончание писателем второго тома «Поднятой целины», недавнее избрание его в состав Верховного Совета СССР и его пребывание в настоящее время в Чехословакии.

2. Поручить советскому посольству в Швеции через близких к нам деятелей культуры дать понять шведской общественности, что Пастернак, как литератор, не пользуется признанием у советских писателей и прогрессивных литераторов других стран. Выдвижение Пастернака на Нобелевскую премию было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности. Вместе с тем, следует подчеркнуть положительное значение деятельности Шолохова как писателя и как общественного деятеля, используя, в частности, его прошлогоднюю поездку в Скандинавию.

Проект телеграммы посольству СССР в Швеции прилагается.

Зав. отделом культуры ЦК КПСС

Д. Поликарпов

3ам. зав отделом Б. Рюриков».

(Читатель, обратите внимание на оперативность связки ССП-ЦК КПСС – всё решается в недельный срок и на скрупулёзность партийных указаний: кому что делать.)

Снова маститый советский писатель, на сей раз К. Симонов секретно призывает партийный Олимп к действию, сигнализирует о готовности официальной писательской рати к бою: раболепное «просим указаний ЦК КПСС» ничем не отличалось в своем «чего изволите-с» от чиновничьей послушности любого другого ведомства. И это литераторы, мнящие себя наследниками Пушкина, Некрасова, Достоевского, Толстого! Вместо властно-гневного «Не могу молчать!» башмачкинское самоуничижительное «Просим указаний».

Дело писателей не преследовать, а вступаться...

Вы отлучили себя от этой традиции...

...Ваша позорная речь не будет забыта историей...

Из открытого письма Л.К. Чуковской М. Шолохову,

25 мая 1966 года.

И указания ЦК следуют всем, всем, всем, в том числе и советскому посольству (а как же, ведь, кроме «ума и совести», еще и «рулевой»).

Все силы на разгром врага! Не дадим шанса Пастернаку! Даешь Шолохова! С казачьей страстностью врубается партия в рассмотрение академического вопроса, переводя его в сферу высокой международной политики.

И летит совсекретная депеша в столицу Швеции:

«Выписка из протокола № 7 заседания комиссии ЦК КПСС по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей

Записка отдела культуры ЦК КПСС от 5 апреля с. г.

Утвердить текст телеграммы совпослу в Стокгольм (см. приложение).

Секретарь ЦК

Приложение Стокгольм

Совпосол

Имеются сведения о намерениях известных кругов выдвинуть на Нобелевскую премию Пастернака.

Было бы желательным через близких к нам деятелей культуры дать понять шведской общественности, что в Советском Союзе высоко оценили бы присуждение Нобелевской премии Шолохову. При этом следует подчеркнуть положительное значение деятельности Шолохова, как выдающегося писателя и общественного деятеля, используя, в частности, его прошлогоднюю поездку в Скандинавию.

Важно также дать понять, что Пастернак, как литератор, не пользуется признанием у советских писателей и прогрессивных литераторов других стран. Выдвижение Пастернака на Нобелевскую премию было бы воспринято как недоброжелательный акт по отношению к советской общественности».

Итак, отдел культуры ЦК КПСС предписывает послу СССР в Швеции прямое вмешательство в чужую епархию и воздействие на шведскую общественность, выступая при этом от имени советской общественности (нисколечко ее мнением не интересуясь).

Но и на сей раз номер, как говорят в обычном цирке, сорвался – Шолохов премии не получил, даже не разделил ее с Пастернаком. Она была единолично присуждена поэту, что стоило ему позорного гонения со стороны властей и собратьев по Союзу писателей, унижений, трагических решений, и, безусловно, преждевременной кончины.

...Прошли еще 7 лет. Хрущева сменил Брежнев, культуру насаждать поручили Фурцевой, и Кощей-бессмертный Суслов, пересидевший на своем посту все приливы и отливы идеологической оттепели, решил, что либерализация зашла слишком далеко и пора напомнить стране и миру, кто заказывает музыку. KГБ в тесном сотрудничестве с всё так же послушным руководством ССП реализует намеченный партией возврат к безальтернативной политике «думать по команде, говорить по команде». И начинается этот «ренессанс» с приёма, испытанного в славной истории ВКП(б)-КПСС, – с политического процесса, на сей раз над писателями Ю. Даниэлем и А. Синявским.

Советские люди хорошо понимали предупредительное значение этого шага властей, не на шутку встревожились и деятели культуры Запада. Вот тогда Шведская академия вновь реанимировала нобелевское дело Шолохова в попытке задобрить партийные власти и повлиять благотворно на судьбу арестованных писателей.

И воспрял духом знатный донской казак, надоело ему ждать милостей от природы, сам включился в борьбу (а может, сионистский девиз вдохновил жидоборца: «Если не сам за себя, то кто за тебя, и если не сейчас, то когда?»), и решил Шолохов – сейчас самое время. И пишет казак письмо, да не турецкому, а своему султану.

«30 июля 1965 г. Дорогой Леонид Ильич!

Недавно в Москве был вице-президент Нобелевского комитета. В разговоре в Союзе писателе он дал понять, что в этом году Нобелевский комитет, очевидно, будет обсуждать мою кандидатуру.

На всякий случай, мне хотелось бы знать, как Президиум ЦК КПСС отнесется к тому, если эта премия будет (вопреки классовым убеждениям шведского комитета) присуждена мне, и что мой ЦК мне посоветует?

Премии обычно присуждаются в октябре, но уже до этого мне хотелось бы быть в курсе вашего отношения к затронутому вопросу.

В конце августа я поеду месяца на 2-3 в Казахстан, и был бы рад иметь весточку до отъезда. С самыми дружескими чувствами М. Шолохов.

Резолюция:

Согласиться с предложениями отдела. П. Демичев, А. Шелепин, Д. Устинов, И. Подгорный, Ю. Андропов.

Пометы:

ЦК КПСС. Отдел культуры ЦК КПСС считает, что присуждение Нобелевской премии в области литературы тов. Шолохову М.А. было бы справедливым признанием со стороны Hoбелевского комитета мирового значения творчества выдающегося советского писателя. В связи с этим Отдел не видит оснований отказываться от премии, если она будет присуждена.

Прошу разрешения сообщить об этом товарищу Шолохову М.А.

Зам. зав. отделом культуры ЦК КПСС Г. Куницын. 02.08.65 г.

Справка. Тов. Шолохову М.А. сообщено 16.08.65 г. Г. Куницын».

Как видим, ни запорожской дерзости, не мелеховской удали, ни нагульновской ненависти к мировой буржуазии, ни даже щукарева юмора. Одна ласковая приниженность и смиренность перед божественной волей партии – «что мой ЦК мне посоветует».

И небожители милостиво согласились позволить, буде присудят, не отказываться от премии. А синклит какой, имена-то какие!

Не мытьем, так катаньем, дожала-таки партийная сила Нобелевский комитет. Пусть ушли на это долгие годы, по еще раз доказано миру: нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики! В октябре 1965 года М. Шолохов был произведен в Нобелевские лауреаты.

А «Нобелевское дело» писателя в секретной части партийного ЦК продолжает пухнуть, вбирая в себя все новые следы кипучей деятельности его идеологического, культурного и международного отделов. Казалось бы, дело сделано, можно бы и передохнуть, доверив организацию триумфального шоу чинам пониже.

Как так можно?! Нет уж, все сами, и на самом высоком уровне. 28 октября собирается секретариат ЦК КПСС, чтобы «одобрить текст поздравительной телеграммы М.А. Шолохову», 25 ноября Брежнев, Демичев, Шелепин, Суслов голосуют «за разрешение направить кинооператора в Стокгольм для съемок: нобелевской церемонии»...

Предугадываю недоумение и даже недоверие читателя: неужели до такой мелочи снисходили вершители судеб великой страны? Согласен – абсурд, но это так. В доказательство – еще один подлинный документ времен того театра масок:

«Записка Союза писателей СССР о поездке в Швецию М.А. Шолохова, сопровождающих его лиц и выделении на поездку дополнительных средств. 29 ноября 1965 г.

ЦК КПСС

Лауреат Нобелевской премии Михаил Александрович Шолохов должен выехать в Швецию для получения премии.

По сообщению посольства СССР в Стокгольме, Шведская академия наук предполагает вручить т. Шолохову М.А. Нобелевскую премию 10 декабря с. г.

М.А. Шолохов готов выехать в Стокгольм 4 декабря с. г. и просит направить с ним вместе членов его семьи.

Кроме того, он высказал пожелание, чтобы в Швецию были одновременно командированы один из критиков, который мог бы давать ему необходимые консультации при подготовке выступлений о советской литературе, и переводчик...

Посольство СССР устраивает 7 декабря прием в честь лауреата Нобелевской премии и просит выделить для этой цели 500 рублей в иностранной валюте.

После окончания визита в Швецию т. Шолохов М.А. хотел бы поехать в Финляндию с творческими целями.

Секретариат правления Союза писателей СССР вносит предложения:

разрешить выезд в Швецию и Финляндию сроком на месяц тт. Шолохову Михаилу Александровичу с женой Шолоховой Марией Петровной, дочерьми Светланой Михайловной и Марией Михайловной, сыновьями Александром Михайловичем и Михаилом Михайловичем, писателем Лукиным Юрием Борисовичем и переводчиком.

Поручить министерству финансов СССР выделить Союзу писателей дополнительно к смете необходимые средства в советской и иностранной валюте на расходы, связанные с поездкой т. Шолохова и сопровождающих его лиц, и 500 рублей на организацию приема в посольстве СССР в Стокгольме.

Имевшиеся в Союзе писателей СССР инвалютные ассигнования на 1965 год исчерпаны.

На просьбу секретариата правления о выделении дополнительных средств министр финансов т. Гарбузов В.Ф. ответил, что этот вопрос может быть решён министерством финансов по указанию ЦК КПСС.

Секретарь правления Союза писателей СССР К. Воронков

Помета:

Справка. Выделения дополнительных средств Союзу писателей СССР не требуется, т. к. проезд оплачивается т. Шолоховым и сопровождающими его лицами. Деньги на приём в советском посольстве (500 р.) МИД СССР перевёл в Стокгольм».

Можно ли представить ситуацию, более оскорбительную и нелепую, чем это вторжение партийного духа во все сферы частной жизни и эту рабскую зависимость от воли и решений КПСС? А ведь речь идет о могущественной писательской организации и всемирно известном имени.

Как же смешны и наивны были видные литераторы Запада, пытавшиеся усовестить тоталитарную партийную систему, прислав властям СССР следующую телеграмму:

«С большим удовлетворением встретили месяц тому назад известие о присуждении Михаилу Шолохову Нобелевской премии, тем самым советская литература заняла свое естественное и вполне заслуженное место в европейской литературе. Мы, однако, со страхом наблюдаем за тем, как некоторые события в Советском Союзе начинают довлеть над духом сотрудничества и, в частности, над церемонией вручения Нобелевской премии. С арестом Андрея Синявского (Абрама Терца) и Юлия Даниэля (Николая Аржака) применяются методы, недостойные Советского Союза и не совместимые с проведением позитивных культурных контактов, вроде тех, которые нашли свое отражение в церемонии присуждения Нобелевской премии. Мы должны самым серьезным образом протестовать против ареста этих двух писателей, который мы рассматриваем поспешным и наносящим урон престижу Советского Союза в остальном мире.

Мы просим Вас употребить всё своё влияние в определённых кругах в пользу наших коллег писателей».

НЕ случайно цековские кураторы Шолохова поместили телеграмму, адресованную министру культуры Фурцевой, в папку «Нобелевское дело», прекрасно зная, что всё это компоненты большой сделки, в которой Советы шулерски нарушили условие. Ведь в телеграмме ясно указана связь между лауреатством Шолохова и расчётами на ответные либеральные меры советских властей: «...некоторые события в Советском Союзе начинают довлеть над духом сотрудничества, в частности над церемонией вручения Нобелевской премии».

(Читатель помнит, что на коллегиальную заинтересованность западных интеллектуалов в судьбе арестованных советский суд ответил вполне «басманным» ПРИГОВОРОМ: публикация этих авторов за границей была достойно оценена – Синявскому семь лет, Даниэлю пять лет трудовых лагерей строгого режима.)

Вскоре открылся ХХIII съезд КПСС (март 1966). 62 советских литератора (среди них Эренбург, Славин, Антокольский, Дорош, Каверин, Шкловский, К. Чуковский и другие достойные имена) обратились в президиум съезда и в Верховный совет с просьбой взять осуждённых писателей на поруки. Новоиспечённого нобельца среди них не было. Зато выступил он перед делегатами съезда, где, отвечая «буржуазным защитникам пасквилянтов» (то есть Синявского и Даниэля), наконец, заговорил языком своих литературных героев- станичников:

«Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, рассуждают о «суровости» приговора».

Открытым письмом ему ответила Лидия Корнеевна Чуковская: «Выступая на съезде партии, вы, Михаил Александрович, поднялись на трибуну не как частное лицо, а как представитель советской литературы... За всю многовековую историю русской культуры я не могу вспомнить другого писателя, который, подобно вам, публично выразил бы своё сожаление не о том, что вынесенный судьями приговор слишком суров, а о том, что он слишком мягок... Вы своей речью отлучили себя от этой традиции...». (См. эпиграфы к публикации.) Это пророчество и заклятие праведницы, посланное в редакции многих газет, стало широко известным в самиздате и является одним из самых ярких его документов. Творческое бесплодие писателя становилось очевидным самым ярым его приверженцам.

Хотя кое-что нобелевский лауреат и позже писал. Вот попался мне любопытный документ из архива партийного синклита: «Особенно яростно, активно ведёт атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру» Это не Цезарь Солодарь или Григорий Плоткин. Это из письма М. Шолохова Л. Брежневу от 14.03.78 г.

В 1984 году Шолохов ушёл из жизни, но имя его служит всё тем же силам. В начале 90-х прошлого века ряд московских ретроградских творческих организаций учредил международную премию имени М.А. Шолохова. Её лауреатами за эти годы стали лица, так или иначе своей деятельностью соответствующие мировоззрению и чаяниям писателя: литераторы Куняев и Шестинский, Проханов и Михалков, политики Фидель Кастро и Слободан Милошевич, Зюганов и Лукашенко, патриарх Алексий II. Сегодня имя писателя – символ реваншистских и шовинистических устремлений наиболее реакционной части российской интеллигенции: «В генетической памяти русских присутствует неистребимый образ Империи, которая распределена между Владимиром Святым, Александром Невским, Петром Первым и Сталиным. А также между автором «Слова о полку Игореве», Пушкиным, Толстым и Шолоховым» (А. Проханов, «Имя империи – Россия»). Всё логично, но причём здесь Пушкин и Толстой?

По материалам Международного фонда «Демократия» и архивов ЦК КПСС.