Юбилейная подборка

Из новых стихов 2000-2009 годов

***

Поверь, возможны варианты,

Изменчивые дни – гаранты,

Того, что варианты есть,

Снежинки – крылышки, пуанты –

Парят и тают, их не счесть.

И мы из тающих, парящих,

Летящих, заживо горящих

В небесном и земном огне, –

Царящих и совсем пропащих

Невесть когда и где, зане

Мы не повязаны сюжетом,

Вольны мы и зимой и летом

Менять событий быстрый ход

И что-то добавлять при этом

И делать всё наоборот,

Менять ремарку «обречённо»

На «весело» и, облегчённо

Вздохнув, играть свой вариант,

Чтоб сам Всевышний увлечённо

Следил, шепча: «Какой талант!»

***

Откуда всхлип и слабый вздох?

Из жизни, пойманной врасплох,

И смех оттуда,

И вешних птиц переполох,

И звон посуды,

И чей-то окрик: «Эй, Колян!»,

И сам Колян, который пьян

Зимой и летом,

И море тьмы и океан

Дневного света.

***

Поиграй с нами, Господи,

поиграй,

Он такой невесёлый –

родимый край,

Что осталось нам только

играть и петь,

Чтоб с отчаяния вовсе

не умереть.

Поиграй с нами в ладушки

и в лапту,

Дай поймать что-то светлое

на лету,

И, покинув заоблачный

небосвод,

Поводи с нами, грешными,

хоровод,

Сделай столь увлекательной

всю игру,

Чтобы я не заметила,

как умру.

***

Ну чем не муза, чем не муза

Щенячье розовое пузо?

А нос, щенячий чуткий нос –

Он влажен, как охапка роз,

Покрытая росой, а ухо

Сигналит нам: «Полундра, муха!»

А хвост… О эта речь хвоста!

Кто скажет, что она проста?

В ней и поэзия и проза,

И грусть, и нежность, и угроза.

***

– Поговорим о пустяках,

О том, что не живёт в веках,

О том, чего – подуй – и нету,

О том, что испарится к лету,

К рассвету, к осени, к весне…

– О чём ты? Говори ясней.

– Я о пустячном, мимолётном,

О состоянии дремотном,

О том, как просыпаться лень,

Как тянет в беспросветный день

Забыв себя, стать первым встречным…

Постой, но это же о вечном.

***

“C’est domage, domage, domage” –

Череда сплошных пропаж –

Наша жизнь под небосводом…

Но займёмся переводом.

“C’est domage” – по-русски «жаль».

Жаль листвы, летящей вдаль,

Жаль пустеющего сада…

Всё проходит – вот досада,

“C’est domage”, – звучит шансон,

И с шансоном в унисон –

«Жаль, – поёт душа – до боли

Жаль. Кого – его, её ли?»

C’est domage, увы и ах,

Чьих-то рук бессильный взмах,

Роковое опозданье

На любовное свиданье.

***

Проживая в хате с краю,

А, вернее, на краю

Чёрной бездны, напеваю:

Баю-баюшки-баю.

Дни под горку, как салазки,

Скачут быстро и легко.

Баю-бай, зажмурим глазки,

До конца недалеко.

Повороты, буераки,

Кочка, холмик, бугорок,

И стремительный во мраке

Прямо в бездну кувырок.

Впрочем, я ведь не об этом:

Я про быструю езду

Про мерцающую светом

Неразгаданным звезду.

***

Всё способно умереть,

Потому что живо, живо,

В час весеннего разлива

Силам – таять, птицам – петь

Тают в небе облака,

Тает снежная одежда,

Лишь последняя надежда

Не растаяла пока.

***

Сил осталось – ноль,

             всё ушло в песок,

И кочует боль

             из виска в висок…

Всё ушло в песок

              золотой речной

Или стало в срок

             лишь золой печной.

Но не всё ль равно

            что куда ушло,

Коль не жжёт давно

            то, что прежде жгло.

Путь закрыт назад,

                   и потерян ключ,

И горит закат,

                      я иду на луч,

И другого нет

                   У меня пути,

кроме как на свет

                    до конца итти.

***

Итак, не приходя в себя,

Придти в него, в неё, в тебя,

Придти в кого-нибудь другого,

Не приходя в себя, чтоб ново,

И странно стало всё кругом –

Пейзаж и улица, и дом.

Забыть себя, свои ужимки,

Свой бледный вид на старом снимке,

Картинки новые плодя,

Зажить, в себя не приходя.

***

Жизнь – тяжёлая обуза…

Но покуда в ритме блюза

Дождь идёт, и тихо дни

Протекают, в двери муза

Постучалась – не спугни.

«Пам-парам» – всю ночь до света

Напевает близко где-то

То контральто, то басок…

Говоришь, что чуда нету?

А не хочешь адресок?

«Пам-парам, тарам, тарам-та,

Проживает чудо там-то,

Проживает чудо там…»

В ритме дивного анданте

Дождь по листьям и цветам…

Адресок зажав в ладошке,

Поспеши на свет в окошке,

И, романтику любя,

Дождь потратит всё до крошки,

Всё до капли на тебя.

***

Так тихо, будто снится

Так тихо в море трав,

Что слышно как ресница

Упала на рукав.

***

Села на землю небесная птичка –

Это земного-небесного смычка.

Травки небесное тело коснулось,

Травка под телом небесным качнулась.

С травки стекли серебристые росы.

И, поглядев на окрестности косо,

Вспомнив какое-то срочное дельце,

Вновь упорхнуло небесное тельце.

***

Боже мой, какое счастье!

Всё без моего участья –

Ливень, ветер и трава,

И счастливые слова,

Что в загадочном порядке

Появляются в тетрадке.

***

Вторник, пятница, среда…

Жить-то надо – вот беда,

Дни недели обилетить,

Проводить, потом приветить,

После снова проводить,

С ними есть и с ними пить,

В их дождях-лучах купаться,

В их подробностях копаться,

Их дарами дорожить…

Ну, короче, надо жить

От восхода до восхода

И в любое время года.

***

Ослепительные дни

Длятся, не кончаются.

Маков яркие огни

Там и сям встречаются.

Рябь в глазах от пестроты

И от разных разностей…

Отложи свои труды,

Умирай от праздности.

День сверкает точно брешь,

Мысль течёт ленивая,

Грушу спелую заешь

Столь же спелой сливою,

И следи полёт шмеля,

Иль следи за бабочкой,

Или как плывёт земля

Вместе с этой лавочкой.

***

Всё будет хорошо, как вы хотели,

И будет дух здоров в здоровом теле,

И прилетите вы куда летели,

И будет время медленно ползти.

Да, но когда? Когда? Уже ведь поздно,

И где-то погромыхивает грозно,

Кого-то кто-то умоляет слёзно

Понять, простить. «Прости, – твердит, – прости».

Всё будет хорошо, как вам мечталось,

Совсем немного потерпеть осталось.

Усталость? Да, конечно же, усталость.

Она пройдёт, она пройти должна.

Когда? Когда? Ни щёлки, ни просвета,

Прошла зима, уже проходит лето,

И грозно погромыхивает где-то…

Всё так, всё так. Зато заря нежна.

***

Вроде просто – дважды два,

Щи да каша, баба с дедом.

А выходит, что едва

Мир не рухнул за обедом.

Вроде море, ветерок,

Сок в бокале с горстью льдинок.

А выходит – морок, рок

И кровавый поединок.

Вроде руку протяни –

Белый, белый куст жасмина.

Но прозрачнейшие дни

Вдруг взрываются, как мина.

Что на сердце, на уме?

Что пульсирует под кожей?

Что там вызрело во тьме?

Пощади нас, Святый Боже.

***

Под небесами так страшно слоняться,

Надо хоть как-то от них заслоняться –

От безразмерных, бездонных, пустых,

В млечных разводах и тучах густых.

Чтоб не болеть одиночеством острым

Надо прикрыться хоть чем-нибудь пёстрым,

Плотным, тугим, ощутимым на вес,

Но ярко залитым светом небес.

***

Очень трудно быть живой,

Жить, как транспорт гужевой

В век высоких технологий,

И, едва таская ноги,

Всё же всюду поспевать,

С энтропией воевать,

В завтра светлое тащиться

И ещё при этом тщиться

Сохранить задор юнца

До победного конца.

***

Неуютное местечко.

Здесь почти не греет печка,

Вымирают печники.

Ветер с поля и с реки

Студит нам жильё земное,

А тепло здесь наживное:

Вот проснулись стылым днём,

Надышали и живём.

***

Дай руку, Господи, дай руку.

Дороги все ведут в разлуку,

Ведут в разлуку прямиком,

И каждый, чем-нибудь влеком,

По ним идёт, спешит и мчится

Лишь для того, чтоб разлучиться

И с тем, и с тем, как выйдет срок,

И нету здесь иных дорог.

***

Как под яблоней неспелый,

Несъедобный плод лежит…

Видит Бог, хочу быть смелой,

А душа моя дрожит.

И чего она боится

Под неспелых яблок стук?

Страшно ей, что жизнь продлится,

Страшно, что прервётся вдруг.

***

Какое там сражение,

Какой там вечный бой! –

Есть тихое кружение

Под тканью голубой.

Какое там борение,

Надсада и надлом! –

Есть тихое парение

С распластанным крылом.

Какое там смятение,

Метание в бреду! –

Есть тихое цветение

Кувшинки на пруду.

***

Жизнь легка, легка, легка,

Легче не бывает,

Потому что свет пока

Только прибывает,

Потому что луг в росе

И ажурны тени,

Потому что тропы все

В крестиках сирени,

Потому что яркий свет

Ранним утром будит,

Потому что ночи нет

И, Бог даст, не будет.

***

Лето – чистый изумруд…

Почему-то люди мрут.

Что за варварский обычай

Уходить под гомон птичий,

Уходить да уходить.

Видно, ткут гнилую нить

Те небесные ткачихи,

Что свершают труд свой тихий.

Летний дождик моросит,

Всё на ниточке висит,

Мир висит такой отважный

На небесной нитке влажной.

***

Петух и скрипка, и букет…

Художник, твой весёлый бред

Пленяет душу.

Летают двое много лет,

Покинув сушу.

Они летят, цветы в руках…

А мы с тобой, увы и ах,

Стоим на месте.

Лукавый ангел – крыльев взмах –

Летит к невесте.

Всё зависает там и сям

И никаких бездонных ям,

Весь мир в полёте,

Летают дяди по краям,

Летают тёти.

***

Ангел бедный, ангел мой,

Отведи меня домой,

Уведи меня из края,

Где, бесшумно догорая,

Дни уходят в никуда,

Где озёрная вода

Спит под жёлтым одеялом.

Я прошу тебя о малом:

В тихих сумерках спаси,

Лист последний не гаси,

Пусть он светит на дорогу,

По которой ты к порогу

Приведёшь к исходу дня

Заплутавшую меня.

***

День прошёл и был таков.

Боже, сколько облаков

За минувший век проплыло!

Сколько горестного было!

Не печалься, отдохни.

Сквозь изменчивые дни

Проплыви под облаками,

Разводя беду руками.

***

Одинокий лист безродный

Проплывал по глади водной.

Лист течением несло…

Было пятое число,

Но оно уже кончалось…

Ветка голая качалась…

Как тебе на свете быть,

Бедный хомо? Дальше плыть,

Плыть во времени текучем.

Бедный, бедный, чем ты мучим?

Что бы ни было – плыви

С красным шариком в крови.

***

Море света. Живи – не хочу.

И, лицо подставляя лучу,

Я стихи сочиняю о лете –

Чем ещё заниматься при свете?

На свету, на свету, на свету

Строчку эту меняю на ту,

И гуляет по ткани словесной

Ломкий луч, золотой и небесный.

***

Всё «зачем» да «почему»…

Не доступная уму

Жизнь идёт себе, идёт

И ответа не даёт,

Не даёт себе труда

Объяснить зачем, куда

Ей приспичило идти,

Нас теряя по пути.

***

И нет завершенья. Ещё не конец.

И тайное что-то задумал Творец,

Ещё продолжается мысли паренье,

Ещё Он намерен продолжить творенье:

Нездешнее что-то в волненье слепить

И горькой любовью потом полюбить.

***

А с небес, что чисты, как вначале,

Опустился мой ангел печали.

Он меня целый день опекает

И во все мои нужды вникает.

Озабочен моими делами,

Он меня обнимает крылами,

Терпеливо меня утешает

И слова со слезами мешает.

***

С белым светом говорю,

С белым –

Вот таким я занята

Делом.

Я толкую с ним зимой,

Летом,

И других у меня дел

Нету.

Говорю о том, что томит,

Мучит –

Тишине внимать он меня

Учит.

Кабы знать, что он меня

Слышит...

Птичий крестик на снегу

Пишет.

***

И этот день кончается,

А жить не получается.

Но коль еще помучиться,

То, может, и получится.

***

                        Посвящается фильму

                        «Сказка сказок»

Красное яблоко падает в снег.

Вечного времени медленный бег.

Вечного времени медленный ход.

Красного яблока тихий полёт.

Это из сказки, где нету конца.

Сказка такая одна у творца.

Красные яблоки с белых ветвей

Падают в снег. И поёт соловей.

***

По ледяным прозрачным водам

Под лучезарным небосводом

Сверкающим апрельским днём

Безостановочно плывём.

Сопровождаемые граем

И щебетаньем уплываем,

Плывём в сплошную темноту,

Блаженно щурясь на свету.

***

Плачется мне. Хорошо нынче плачется.

Плачет со мной сыроватый апрель.

Солнце за тучку небесную прячется,

Детский кораблик садится на мель.

В этих широтах сто лет зимовали мы,

Светлый апрель избавленье принёс.

Манит он нас бесконечными далями,

Теми, что мне не видать из-за слёз.

***

Необоримый свет дневной...

Мгновенье, чаемое мной,

Не улетучилось покуда.

Живу и нет иного чуда

На всей поверхности земной.

Живу и солнечную нить

Я продолжаю длить и длить.

Она тонка и ненадёжна,

Но я живу и значит можно

Речной и хвойный воздух пить.

***

Не умираем никогда.

Несутся мимо электрички,

Шуршит трава, щебечут птички,

Поют электропровода.

Шумят эдемские сады,

Струится облачное млеко.

Июньский день. Начало века.

На тропах влажные следы.

***

Свод небесный покрыт облаками…

Мы уходим с пустыми руками.

Как пришли так уйдём налегке,

Только воздух сжимая в руке.

Только воздух прозрачный, осенний.

На исходе последних мгновений

Расставаясь и слёзы лия,

Скажем: «Господи, воля Твоя».

***

Когда нас музыка покинет,

И день, что полон звуков, минет,

И день придёт глухонемой

Что станем делать, милый мой?

Откуда станем черпать звуки?

На свете нет такой науки,

На свете нет таких чудес.

Живи, бемоль. Живи, диез.

***

Да не знать нам ни тягот, ни муки.

Чьи-то лёгкие, лёгкие руки

Приподнимут нас и понесут

Над землёй, как хрустальный сосуд.

Над отвесными скалами, мимо

Чёрной бездны. Да будем хранимы

И лелеемы, и спасены,

В даль пресветлую унесены.

***

Клевер лесной, василёк луговой –

В эти детали ушла с головой.

Спорыш, кислица, яснотка, полынь

И надо всем этим горняя синь.

Как ты зовёшься, былинка моя?

Книгу листаю про эти края.

Дайте немного ещё поживу,

Всех вас по имени я назову.

***

Посидим с тобой немного на поваленной берёзе.

Он нам дан – покой душевный, но в ничтожно малой дозе.

Но спасибо и на этом. Но спасибо и на этом.

Поражает лес осенний золотисто-алым цветом.

Сколько можно поражаться? Всё давно уж не в новинку.

Лист слетевший, покружившись, осторожно лёг на спинку.

Поглядим же друг на друга ты да я, да лист опавший.

На поваленной берёзе отдохнём душой уставшей.

***

И плыли утки по воде,

И плыли утки,

Играл осенний тонкий луч

На серой грудке,

Играли блики на воде,

И листья плыли,

И мы, присевши у воды,

Себя забыли.

И мы забыли и себя

И время суток,

И только видели листву

И серых уток,

И всё кружило и текло,

Дул слабый ветер,

И было тихо и тепло

На белом свете.

***

Нас Бог послал сюда любить,

Дыханье близкое ловить.

Нас Бог послал сюда влюбляться

В леса, что скоро оголятся,

В недосягаемость небес,

В летящий мне наперерез

Пожухлый лист на пёстром фоне,

В твои глаза, в твои ладони.

***

Только будьте со мною, родные мои.

Только будьте со мною.

Пусть стоят эти зимние, зимние дни

Белоснежной стеною.

Приходите домой и гремите ключом

Или в дверь позвоните,

И со мной говорите не знаю о чём,

Обо всём говорите.

Ну хотя бы о том, что сегодня метёт

Да и солнце не греет

И о том, что зимой время быстро идёт

И уже вечереет.

***

А ещё я забыла сказать,

Что свободно могу осязать

То мгновенье, которое будет,

Луч, который нас завтра разбудит,

День, который ещё не настал,

Дождь, который давно перестал,

Весть, что в окна вот-вот постучится,

И беду, что не скоро случится.

***

Франциск с овечкой говорит,

Молитву тихую творит.

Он дышит воздухом прозрачным

И говорит с цветком невзрачным,

Шепча: «Господь тебя храни».

Текут его земные дни,

Молитва длится, длится, длится,

И горлинка на грудь садится.

***

А мир творится и творится,

И день, готовый испариться,

Добавил ветра и огня.

И вот уж залетела птица

В пределы будущего дня.

И не кончается творенье,

Как не кончается паренье

Полётом одержимых птиц,

И что ни утро – озаренье

Подъятых к небу светлых лиц.

***

На облако белое, как молоко,

Прищурясь взгляну и вздохну глубоко.

Так пахнет апрелем и льдистой водой,

И призрачным счастьем, и близкой бедой.

Живу, заклиная: «О если бы мог,

О если бы мог ТЫ» и в горле комок.

***

С чем проснулась? С печалью, с печалью.

День манил ослепительной далью,

Той, которой для смертного нет,

И слепил этот божеский свет,

Свет несбыточный, свет небывалый,

Переменчивый, розовый, алый –

Золотые на синем мазки –

Цвет тревоги моей и тоски.

***

Дитя лежит в своей коляске.

Ему не вырасти без ласки,

Без млечной тоненькой струи.

О Господи, дела твои.

Тугое новенькое тельце

Младенца, странника, пришельца,

Который смотрит в облака,

На землю не ступив пока.

***

Птичье горлышко неутомимое.

Начинается время любимое.

Растянуть бы его, растянуть,

В шелковистой траве утонуть,

В сарафане со спущенным плечиком

Прикорнув меж жуком и кузнечиком.

***

Здесь расстаются навсегда.

Отсюда навсегда уходят

И даже тень свою уводят.

Темна стигийская вода.

А речка здешняя блестит,

И здешний день до ночи светел.

…И чей уход Господь наметил?

О ком душа Его грустит?

***

Так осенью пахнет, и тучи так низко,

И даль так туманна, и слёзы так близко.

Кого мне окликнуть? Куда мне податься?

О чём говорить, чтобы не разрыдаться?

***

Остаётся лишь самая малость:

К близким душам и нежность и жалость.

Дни проходят в заботах о них –

О любимых моих, дорогих.

Пусть земля терпеливо их держит,

Пусть им свет нетускнеющий брезжит.

Пусть они до скончания дней

Будут живы молитвой моей.

***

А взглянув, я обомлела.

Слева небо так алело,

Слева так горел закат,

Что сияли луг и сад,

Даже жизнь моя сияла.

Поражённая стояла,

Глядя – козырьком ладонь –

На бушующий огонь.

***

Вы меня слышите там, вдалеке?

Видите, к вам я иду налегке.

Видите, к вам я всё ближе и ближе.

Пёс мой покойный мне руки оближет.

Он не навеки – земной этот кров.

Встретимся с вами без слёз и без слов.

Все мы, с земного сошедшие круга,

Просто затихнем в объятьях друг друга.

***

Кусочек синевы в окне.

Кусочек вечности во мне.

В моём саду кусочек рая.

И всё это живёт, играя,

Переливаясь и светясь,

Друг с другом не теряя связь.

***

А птичка так близко летает.

На пищу надежду питает.

А мы – дураки дураками –

Явились с пустыми руками.

Ни зёрен у нас, ни краюшки.

Мы сами, подобно пичужке,

Блуждаем с утра и до ночи

До зёрнышек сладких охочи.

***

Старушка ходит не спеша.

Бог весть в чём держится душа.

Вот постояла у кормушки

И, положив кусочек сушки

В кормушку, дальше побрела.

Коль спросишь, как её дела,

Она ответит: «Понемногу.

Живу, гуляю слава Богу».

Её жильё – казённый дом.

Чем бедный человек ведом?

Чем жив он – престарелый, хворый?

Готовится ли к смерти скорой

Или не думает о ней?

Среди рябиновых огней

Старушка ходит, напевая,

Как мало кто из нас живая.

***

А соловей, влетевший в сад,

Поёт так дивно.

Гляди вперёд. Глядеть назад

Бесперспективно.

Белым бело. И темноты

Почти что нету.

Придёт зима и будешь ты

Скучать по лету.

Ну а сегодня рай земной

И завтра тоже.

Сирень стоит живой стеной,

Её тревожа,

Несильный дождик шелестит,

Листвой играя,

И никогда не улетит

Душа из рая.

***

Жить в краю этом хмуром,

в Евразии сумрачной трудно.

Всё же есть здесь и радости.

И у меня их немало.

Например, здесь рябина пылала

по осени чудно.

Например, я тебя, мой родной,

по утру обнимала.

Сыновей напоила я чаем

со сдобным печеньем.

А когда уходили,

махала им вслед из окошка.

Нынче день отличался

каким-то особым свеченьем.

Разве есть на земле

неприметная мелкая сошка?

Что ни особь, то чудо и дар,

и судьба, и явленье.

Разве может такое

простой домовиной кончаться?

После жизни земной

обязательно ждёт нас продленье,

Да и здесь на земле

неземное способно случаться.

***

При жизни разве умирают?

При жизни моются, стирают,

Целуются, растят детей,

Едят. Да мало ли затей?

При жизни разве умирают?

Младенцем в кубики играют,

Юнцом несут прекрасный бред.

Покуда живы смерти нет.

***

Хоть верится слабо в счастливый конец,

Но каждый в душе – желторотый птенец

И ждёт ни войны, ни болезни, ни шторма,

А чьей-то опеки и сладкого корма.

И даже поживший, усталый, седой

Он верит, что он под счастливой звездой

Родился и дальше не смертные муки,

А чьи-то большие и тёплые руки.

***

Если нет Тебя, Боже Ты мой,

Значит надо справляться самой.

Только как с этой жизнью справляться?

В чьих ногах днём и ночью валяться?

И кого со слезами просить

Раньше времени свет не гасить,

Ровно льющийся, тихий, небесный,

Освещающий путь этот крестный?

***

Малютка-кузнечик стрекочет.

Чего-то он, видимо, хочет.

Я тоже чего-то хочу:

Стихи на бумаге строчу.

И что нам с кузнечиком надо

От этого тихого сада,

От этих ажурных теней,

От этих стремительных дней?

***

«Как дела?», – меня спросили.

Говорю: «Траву скосили.

Август яблок надарил.

Сын варенье наварил.

Ароматнее варенья

Мир не знал со дня творенья».

***

Жизнь моя, порази новизной.

Стань воздушной, прозрачной, сквозной.

Порази неожиданной лаской

И доселе невиданной краской,

Сотвори из другого ребра,

Дай мне крылышки из серебра

И, прошу, не давай мне смириться

С тем, что я не дитя и не птица.

***

                                   Маме

Хочу туда, где снишься ты.

Ведь там сирень – твои цветы.

Там гости, возгласы, объятья.

Там ты в каком-то пестром платье

Танцуешь, каблучком стуча,

И сполз цветастый шелк с плеча.

***

Я живу у полустанка.

Жизнь короткая, как танка,

Протекает рядом с ним.

Мы под стук колесный спим,

Стук колес, гудок надсадный.

Краткость жизни — факт досадный.

Потому стараюсь, длю

Все, что в жизни я люблю.

Например, беседы эти,

Чтобы ты и я и дети.

***

Не под музыку, нет, а под звон тишины

И при свете колеблемой снежной стены

Жизнь идет и идет, на ходу истончаясь.

День текущий, от прежнего не отличаясь,

Заманил, закружил меня, посеребрил.

Ты когда-то о времени мне говорил.

Говорил мне когда-то, что времени нету,

И, о сроках забыв, я блуждаю по свету,

За кружащимся ангелом белым слежу

И сквозь снежную стену легко прохожу.

***

Я правда жила или только помстилось?

Ворона на ветке сырой примостилась.

Уселась и каркает так вдохновенно.

Подумай, как жизнь пролетела мгновенно,

Как будто она не была, а казалась.

И что я к вороне, скажи, привязалась?

Сидела она, а потом улетела,

А я наблюдать за ней долго хотела.

***

Мне больно. Значит я жива,

И всё царапает – слова,

Молчанье, смех, поступки, взгляды,

Погоды здешней перепады.

Всё задевает. Больно мне

В закатном догорать огне.

Над головой листва и птица

И больше нечем защититься.

***

А сирень – это очень давно.

Это май и Полянка, и мама.

Это ветки, что лезут упрямо

В приоткрытое наше окно.

А сирень – это вечность назад.

Это грозди, султаны, соцветья,

Это в горестном прошлом столетье

Дом снесённый и срубленный сад.

***

А живём мы всегда накануне.

Накануне каникул в июне,

Часа звёздного, чёрного дня,

Золотого сухого огня.

Накануне разлуки и встречи.

Обними меня крепче за плечи.

Мне не жить без тепла твоего

Накануне не знаю чего.

***

Я здесь тоже обитаю,

Но хожу, а не летаю.

А летают те и те,

Отдыхая на кусте,

Лепестках, тычинках, травах.

Я люблю читать о нравах

Всех имеющих крыла.

Может, раньше я была

Кем-то лёгким и крылатым,

Светом солнечным объятым,

Кто умеет жить вдали

От неласковой земли.

***

Поющий кустарник, поющая птица.

День медленно гаснет. Куда торопиться?

Поющий кустарник жасмина, сирени.

Сижу, обхвативши руками колени

И в памяти дни своей жизни листая.

На пышном кустарнике – певчая стая.

И песня звонка, а когда затихает

Становится слышно, как ангел вздыхает.

***

Повернулась земля на незримой оси.

Тихий дождь моросит. Мороси, мороси.

Мне с тобой веселей. Ты ведь мой собеседник

Да к тому ж между мною и небом посредник.

***

Что Ты! С нами так нельзя:

Слишком путана стезя,

Ночь глуха, бессрочны зимы.

Знаешь, как мы уязвимы,

Знаешь, как боимся тьмы,

Знаешь, как ранимы мы,

Как нежны они и хрупки –

Наши бедные скорлупки.

***

Когда я только начинала,

Я доставала из пенала

То ластик, то карандаши

И рисовала для души

Кружок оранжевый с лучами,

Тогда летала я ночами,

Любила всё – и дом, и двор,

И покосившийся забор,

Своих чахоточных соседей,

И Юрку на велосипеде,

И даже Деську – злого пса,

И надо мною небеса

Всё время были голубыми,

И, Боже, как жилось под ними!

***

Нынче ранняя побудка:

Птичка – розовая грудка

На балконе у меня.

Таково начало дня.

Очень славное начало.

Я лежала и молчала,

Чтобы птичку не спугнуть.

Надо в новый день шагнуть.

Но зачем – я не решила,

Потому и не спешила.

***

Здесь мостик над речкой

дощатый и узкий,

Здесь даже трава

понимает по-русски.

Здесь так хорошо обо всём

говорить

И в поле заросшем тропинку

торить,

И, кажется, могут

и травы, и речка,

Едва я запнусь,

подсказать мне словечко.

***

Заслони меня, облако, дерево, куст.

Всё пугает – и окрик,

и шорох, и хруст.

И средь белого дня,

и ночами тревожно,

Но на этой земле

жить нельзя осторожно.

И смертельно рискую

раз двести на дню,

Но тебя, мой родной,

я сама заслоню.

***

А небо тоже одиноко.

Оно, живя от нас далёко,

Тоскует так, что хоть кричи,

И тянет к нам свои лучи.

***

Я всё о себе, а ведь надо о мире,

И видеть бы надо и дальше и шире.

Но что тут поделаешь? Нет у меня

Такого охвата, такого огня,

Могучего голоса, дерзостной мощи.

Я всё о соседней изменчивой роще,

О том, как живу,

своих близких любя.

А вдруг кто-то дальний

узнает себя.

***

Кто придумал бересклет?

Он стоит здесь много лет,

Никуда не улетает,

То цветёт, то отцветает.

Я знакома с ним давно,

Но любуюсь всё равно.

Рад и он коротким встречам.

Подтвердить мне это нечем

***

Что я делаю? Что? Ухожу.

Даже если сижу и лежу,

Даже если домой возвращаюсь,

Все равно ухожу и прощаюсь

И проститься никак не могу.

Я люблю этот город в снегу,

Просинь в небе, окошко родное,

Что-то горнее, что-то земное.

***

Чуть-чуть пишу, чуть-чуть читаю,

Но больше все-таки летаю.

Летаю я куда хочу:

То в день грядущий залечу,

То залечу я в день давнишний,

Где сад был с яблоней и вишней,

Где детям было мало лет.

Ей-богу, мне прощенья нет —

Ведь небо нынче так лучилось,

А я вот снова отлучилась.

***

В постылых роюсь словесах

С упрямством мула.

Уж лучше б в чистых небесах

Я потонула,

Иль, глядя, как летит искрясь

Снег на дорогу,

«Нет слов», – сказала бы дивясь,

«Нет слов, ей-богу».

***

Все чисто, тихо, гармонично.

Я убедилась в этом лично.

Тихи снега и облака.

Не поднимается рука

Писать об этом мире плохо.

Какая б ни была эпоха,

Но плакаться в такие дни

И ночи – Боже сохрани.

***

Этот солнечный весёлый сквознячок

Я прогульщица сегодня, я – сачок

Талый снег и звонкий щебет на дворе

Мама снова моет раму в букваре

Всё сначала, всё сначала, всё с азов,

Свод небесный нестерпимо бирюзов,

И весна, что так лучиста и влажна

Как младенческое темечко нежна.

***

Зима – на земле, а на небе – весна.

Земля не восстала ещё ото сна.

Куда ни шагни – всюду пышная сдоба,

Глазурная сдоба большого сугроба.

А там, наверху – бирюза, бирюза,

Лазурь, бирюза. Дай прикрою глаза.

***

А главное, чтоб мы любили

Родных и близких, чтоб ловили

Их каждый взгляд и каждый вздох.

Не смена всяческих эпох

Важна, а то, как руку гладим

Родную, как с родными ладим.

***

День на руках меня носил

И о любви меня просил,

Морочил дивными речами

И щеку щекотал лучами,

И я, любя тепло и свет,

Какой-то вздор несла в ответ.

***

Да не старею я, а таю

На вешнем солнце. Птичью стаю

Влюбленным взглядом провожу.

Пускай я медленно хожу,

Зато я вижу все подробно,

К апрельским дням дышу не ровно.

Люблю окрестности и даль,

И льдинки тающей хрусталь,

И снега серого остатки,

И этот воздух горький, сладкий.

***

Землю снова осветили

И слегка позолотили.

Осветив земное дно,

Осветили заодно

И меня. А я и рада.

Только это мне и надо,

Чтобы много дней и лет

Появлялась я на свет.

 ***

 Moskova VIP tytöt - yksinomainen eliitti moskova escort tytöt