Дела королевские

Перевод Нины Воронель

Король Джон и Дед Мороз

У короля был скверный нрав:

Он жульничал в лото, –

За это не водился с ним

Никто, никто, никто.

Прохожие при встрече с ним

Не кланялись в ответ:

Стояли, не меняя поз,

Шагали, вверх задравши нос.

Король, обиженный до слёз,

Смотрел им молча вслед.

У короля был скверный нрав,

И, не делясь ни с кем,

Он в одиночестве пил чай

И ел клубничный джем.

А накануне Рождества

Он письма получал:

Ему желали долгих дней,

Сластей, гостинцев и гостей,

Но эти письма от друзей

Он сам себе писал.

У короля был скверный нрав,

И всем понятно, что

Ему подарков не дарил

Никто, никто, никто.

Но накануне Рождества,

Когда хрустел снежок

И музыканты пели так,

Что богател любой бедняк,

Король взбирался на чердак

И вешал свой чулок.

У короля был скверный нрав,

И ясно, почему

Однажды длинное письмо

Пришлось писать ему.

Письмо он мелом написал

На крыше с двух сторон:

«Всем, всем – от лордов до крестьян, –

Всем Дед Морозам разных стран!»

И подписал не «Рекс Джоан»,

А очень скромно: «Джон».

«Хотел бы я печенья

И леденцов на мяте,

И плитка шоколада

Была бы тоже кстати.

Хотел бы я бананов,

Хотел халвы чуть-чуть,

Хотел бы нож карманный,

Чтоб резал что-нибудь.

И непременно, Дед Мороз,

В чулок сегодня спрячь

Такой большой и круглый

Футбольный красный мяч!»

У короля был скверный нрав,

Король ушёл к себе,

Он с крыши в комнату свою

Спустился по трубе.

Но он всю ночь не мог уснуть,

Он повторял в тоске:

«Конечно, Дед Мороз придёт...»

Он утирал холодный пот, –

«Конечно, в этот Новый год

Я мяч найду в чулке!

Печенья мне не надо,

Не надо леденцов,

Без плитки шоколада

Я жил, в конце концов,

Не надо мне бананов,

Халвы я не хочу,

Свой старый нож карманный

Я завтра наточу.

Но милый, милый Дед Мороз,

В чулок сегодня спрячь

Такой большой и круглый

Футбольный красный мяч!»

У короля был скверный нрав:

Он утром встал чуть свет,

Он взял чулок и увидал,

Что в нем подарка нет.

А в этот час во всех домах

У подданных его

Мячи катились на паркет,

Слипались губы от конфет...

Король вздохнул:

«Конечно, нет

Мне снова ничего!

Да, я просил печенья

И леденцов на мяте,

Да, плитка шоколада

Была бы тоже кстати.

Да, я просил бананов,

Просил халвы чуть-чуть,

Просил я нож карманный,

Чтоб резал что-нибудь...

Пусть это всё, пусть это всё

Просил я сгоряча,

Но почему мне Дед Мороз

Не подарил мяча?»

Король склонился у окна

Под грузом неудач:

Внизу на праздничном снегу

Гоняли дети мяч.

И стало грустно королю, –

Хоть отвернись и плачь!

Как вдруг минуты через две,

Огрев его по голове,

По комнате, как по траве,

Запрыгал красный мяч!!

Большой! Футбольный!

Красный! Мяч! –

                              Ура! Ура! Ура!

Огромное спасибо всем детям со двора!

Пусть мамы купят им конфет

И поведут в кино

За то, что бросили они

Футбольный мяч в окно!

Королевская считалка

Король империи Перу

(Точнее – имПЕРатор)

В делах знал толк и меру,

Ума имел палату

И повторял считалку,

Полезную для всех.

Когда очки, к примеру,

Терял владыка Перу,

Когда, съезжая с горки,

Он падал носом в снег,

Когда горшок с цветами

Ронял на платье даме,

Когда на шляпу новую

Садился невзначай,

Когда, бродя по лужам,

Он забывал про ужин,

Опаздывал в столовую

И пил остывший чай,

Когда он был не в духе,

Когда кусались мухи

И никому не жалко

Бывало короля,

В любом подобном случае

Пока не станет лучше,

Король шептал считалку,

Губами шевеля:

«ШЕСТЬЮ ВОСЕМЬ –

СОРОК ВОСЕМЬ,

На два делим, пять выносим;

Пятью девять – сорок пять,

Три прибавить, семь отнять,

На двенадцать разделить –

Выйдет время кофе пить!

Прочитать наоборот –

Выйдет время пить компот!»

Когда его супруга

(Мадам императрица)

Брала стирать кольчугу

Для праздника в столице

И тут же забывала

Отдать ее в крахмал,

А в день его рождения

Шел дождь, как наводнение,

И буря бушевала,

И ветер крыши рвал,

Когда владыка Перу

Икал в палате пэров

Так, что ронял корону,

Основу всех основ,

Когда он против правил

На подпись кляксы ставил,

Когда он падал с трона

В присутствии послов,

Когда король пугался,

Когда он спотыкался

И никому не жалко

Бывало короля,

В любом подобном случае,

Пока не станет лучше,

Король шептал считалку,

Губами шевеля:

«ШЕСТЬЮ ВОСЕМЬ –

СОРОК ВОСЕМЬ,

На два делим, пять выносим;

Пятью девять – сорок пять,

Три прибавить, семь отнять,

На двенадцать разделить –

Выйдет время кофе пить!

Прочитать наоборот –

Выйдет время пить компот!»

Покинутые

Игрушки рядами

Стоят в тишине,

Лишь тикают громко

Часы на стене,

Лишь зайки и мишки

Из окон глядят

И ждут, чтобы Джон

Возвратился назад.

Кто плачет, тайком

Утирая слезу,

Кто шепчет, что Джон

Заблудился в лесу,

Кто шепчет, что в море

Он вышел чуть свет,

Что, может, вернётся,

А может, и нет.

Известно, что дом

Он покинул с утра,

А значит, ему

Возвратиться пора, –

Игрушки с утра

В карауле стоят

И ждут, чтобы Джон

Возвратился назад.

Все куклы и звери

Глядят из окна:

Видна им дорога,

И роща видна,

И солнце им шлёт

Свой прощальный привет,

И вечер всё ближе,

А Джона всё нет.

Закат на прощанье

Согрел тополя,

И лунные блики

Легли на поля,

Луна прочертила

Узор на песке

И звёздной дорожкой

Скатилась к реке.

А куклы из детской

Стоят на посту,

А мишки и зайцы

Глядят в темноту, –

Заблеяли овцы,

Забрезжил рассвет,

Защелкали птицы,

А Джона всё нет.

Ушел он вчера

Без калош и пальто,

Куда он девался,

Не знает никто:

Болтают, что в море

Он вышел чуть свет,

Что, может, вернется,

А может, и нет.

Сказать по секрету,

Куда он пропал?

Крутил он скакалку

И в мяч он играл,

Он лунного зайчика

Спрятал под стул,

Он лёг на подушку

И крепко уснул.

Про одного моряка

Мой дед был знаком с пожилым моряком,

Который хотел сделать множество дел.

Он сделал, конечно бы, дел без числа,

Да вечно мешали другие дела.

Однажды он в море упал с корабля,

Плывет он по морю и видит – земля!

Качаются пальмы и море вокруг,

Но плохо без шляпы и плохо без брюк.

«Я правильно сделал, что выплыл сюда,

Но где здесь обедать и где здесь вода?»

И вот, чтобы с голоду не умереть,

Решил смастерить он крючок или сеть.

Потом он решил, что начнет не с крючка,

А с пресной воды, а точней – с ручейка.

Но тут же подумал о том, что ему

Уже надоело бродить одному

И он для прогулки найти был бы рад

Хотя бы козу или даже цыплят.

Хотел бы он дом, чтоб от ветра – стена,

Чтоб в двери входить и смотреть из окна,

И чтобы на двери повесить замок,

И чтобы никто его тронуть не мог.

Он взялся за сеть, но устал, как назло,

И солнце затылок ему напекло.

Что ж, сеть, – он решил, – никуда не уйдёт,

А лучше сначала он шляпу сплетёт.

Он листьев нарвал и нарезал коры.

Но вдруг застонал: «Ой, умру от жары!

Умру от жары и от жажды притом!

Сначала – ручей, остальное – потом».

Он сделал полшага и сел на песок:

«О, как я несчастен и как одинок!

Сначала, – вздохнул он и вытер слезу, –

Найду двух цыплят или лучше козу».

Козу б он нашёл, если б знал, где она,

И если б не вспомнил, что шлюпка нужна

И что паруса к этой шлюпке нужны:

«Сошью-ка я парус! Нет, лучше – штаны!»

Штаны бы он сшил, но подумал о том,

Что время пришло приниматься за дом,

Чтоб крыша – от солнца, от ветра – стена,

Чтоб в двери входить и смотреть из окна.

Но что за строительство без топора?

И тут он решил, что обедать пора.

Да, шляпа – от солнца, и дом – от беды,

И сеть – для еды, и ручей – для воды,

И парус бы сшить, и козу бы поймать,

Да только неясно, с чего начинать.

А раз ни на что он решиться не мог,

Он в плащ завернулся и лёг на песок.

И так он валялся от мира вдали,

Пока наконец-то его не спасли.

Рыцарь, чьи доспехи не скрипят

Был всех умней сэр Томас Том

Из рыцарей во всем Чешире:

Он письма мог писать пером,

Он знал, что дважды два – четыре,

Он знал, откуда семь отнять,

Чтоб получить в ответе пять.

Он мог подать любой совет,

Как поскорей достигнуть цели,

Он даже знал такой секрет,

Чтобы доспехи не скрипели.

Рубить мечом и крыть щитом

Мог научить сэр Томас Том.

Сэр Томас в замке «Томас» жил,

Но жил не в неге и покое:

Ведь он не то, чтоб не любил

Скрещенье шпаг и все такое, –

Сэр Томас был бы очень смел,

Да рисковать собой не смел.

Он каждый день на башне ждал

(Не в дождь, естественно), что Рыцарь,

Такой, который ростом мал

И перепрыгнуть ров боится,

Прискачет, и, рискнув собой,

Тогда сэр Томас примет бой.

Нет, бранный пыл в нем не иссяк

И гнал его на подвиг ратный,

Но, встретив рыцаря в лесах,

Сэр Томас гнал коня обратно.

Враг удалялся, а потом

Трубил победу Томас Том.

Какой-то звук однажды днём

Загнал в канаву сэра Тома,

Но было что-то в звуке том,

Он был как будто незнакомый,

Не тот, что и за три версты

Обычно Тома гнал в кусты.

Ведь стук копыт и звон меча,

И рев трубы, и скрип доспехов, –

Всё это даже по ночам

В его ушах звучало эхом,

А тут... Сэр Том не мог никак

Понять, что именно не так.

Сэр Томас в стременах привстал,

Чтоб стали звуки различимы,

И тут же ясно услыхал,

Верней, – не услыхал причины,

Так отличавшей сэра Гью

От всех других в лесном краю.

Сэр Том был яростью объят:

Ведь и на миг не мог смириться

Он, чьи доспехи не скрипят,

С тем, что по миру бродит Рыцарь,

На ком от головы до пят

Доспехи тоже не скрипят!

Сэр Том, пришпорив скакуна,

Помчался вихрем по дороге;

Его гвоздила мысль одна, –

Нет, он не повторял в тревоге:

«Остер ли меч? Тверда ль рука?»

А лишь: «Настигну ли врага?»

Сэр Гью в седле, как за столом,

Расселся, песню распевая,

Вдруг дрогнул лес и грянул гром,

Ударом песню обрывая.

Воскликнув: «Странные дела!»,

Он грузно выпал из седла.

Сэр Томас соскочил с коня

И смело, не боясь помехи,

Сказал: «Простите, сэр, меня, –

Я помогу вам снять доспехи:

Ведь всем известно, что в жару

Такая тяжесть не к добру».

Сэр Том нашёл глубокий пруд

За двести метров от дороги; (может быть, ярдов?)

Хоть берег был высок и крут,

Он, промочить рискуя ноги,

Спустился и, взметнув волну,

Швырнул доспехи в глубину!

С тех пор не знает он преград,

С тех пор на всех турнирах мира

Тем, чьи доспехи не скрипят,

Гордятся рыцари Чешира.

Сэр Гью с тех пор, как был побит,

Как все, доспехами скрипит.

Чёрная курица

Бэрримен и Бакстер,

Приттибой и сын,

И толстый фермер Джерри –

Пять больших мужчин –

Бегут за чёрной курицей

Дружно, как один.

Бегом бегут по улице,

Не жалея ног,

Приттибой за Бакстером,

За ним его сынок.

А я скачу на палке,

Как всадник на коне,

И курица, конечно,

Прыгает ко мне.

Маленькая курица

Шепчет мне: – Привет!

– Здравствуй, здравствуй, курица! –

Я шепчу в ответ, –

Может, ты расскажешь мне,

Если не секрет,

Чего хотят от курицы

Мужчины средних лет?

Маленькая курица

Дышит мне в лицо:

– Хотят они, чтоб курица

Снесла для них яйцо.

Да будь они хоть принцы,

Но ты меня прости,

Нет времени у курицы

Яйца им нести!

– Курица, я тоже

Не принц и не герой,

И ни одна принцесса

Мне не была сестрой.

Но я ныряю в речку,

Считаю до пяти;

Скажи, ты не могла бы

Яичко мне снести? –

Отвечает курица:

– Ишь какая прыть!

А что ты мне за это

Можешь подарить?

– Скажу тебе СПАСИБО!

ПОЖАЛУЙСТА скажу,

Медведя в зоопарке

Тебе я покажу,

И родинку на пятке,

И шишку на сосне,

А ты за это, курица,

Снеси яичко мне.

– Не надо мне медведя,

И шишки от сосны,

СПАСИБО и ПОЖАЛУЙСТА

Мне вовсе не нужны.

Но если эти пятеро

Уберутся прочь,

На родинку на пятке

Взглянуть бы я не прочь.

Бэрримен и Бакстер

Скрылись за углом,

И курица потрогала

Родинку крылом:

– Смотри, ныряет в речку,

Считает до пяти,

Могла бы я, пожалуй,

Яйцо ему снести...

Утром я проснулся,

Вышел на крыльцо,

И вижу я, что курица

Уже снесла яйцо.

Не королю, не принцу,

Не лорду на коне,

Нет, маленькая курица

Снесла яичко мне!

Бэрримен и Бакстер,

Приттибой с сынком

И толстый фермер Джерри

Бегают гуськом,

Бегают за курицей

Дружно впятером.

Бегают за курицей

Уже четыре дня,

Бегают по улице,

Курицу кляня,

Бегают по улице,

Стучатся в воротá,

НО МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА

СТРАШНО ЗАНЯТА,

МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА

СТРАШНО ЗАНЯТА,

ДА, МАЛЕНЬКАЯ КУРИЦА

СТРАШНО ЗАНЯТА:

Она несет на завтрак

Яйца для МЕНЯ!

Король, канцлер и нищий

Я расскажу сейчас о том,

Что приключилось с королём

И с канцлером его.

Как заскрипел резной порог

И зазвенел дверной звонок

Как раз под Рождество.

Я расскажу вам как смогу,

Ни слова не солгу.

Его Величество Король

Жевал бисквитный торт,

Его Величество сказал:

«Лорд-канцлер Виллифорд!

(Верховный канцлер Виллифорд

          Был очень важный лорд.)

А ты бы сбегать вниз не мог, –

Да только побыстрей, –

Взглянуть, кто ходит у дверей,

Кто дёргает звонок?

А вдруг какой-нибудь купец

Привёз из-за морей

Мне драгоценный изумруд

И сказочных зверей?

А вдруг весёлый паренек,

Бродячий брадобрей,

Задумал бросить апельсин

В мой праздничный чулок?»

Верховный канцлер Виллифорд,

Весьма надменный знатный лорд,

Захохотал в ответ:[1]

«Я Вашей Милости служил в далекие года,

Чтоб Вашей Милости служить, я не жалел труда,

Я Вашей Милости и впредь служить готов всегда,

Но я не бегал НИКОГДА, Нет-нет, и нет, и нет!»

Его Величество Король

Жевал бисквитный торт,

Его Величество сказал:

«Лорд-канцлер Виллифорд!

(Верховный канцлер Виллифорд

           Был очень важный лорд.)

А ты бы дверь открыть не мог, –

Да только побыстрей, –

Тому, кто ходит у дверей,

Кто дергает звонок?

Вдруг бородатый капитан,

Рубака и игрок,

Принес кораллы, жемчуга

И золотой песок?

А может, корабельный кок

Там дёргает звонок,

Чтоб сладкий пудинг положить

В мой праздничный чулок?»

Верховный канцлер Виллифорд,

Весьма надменный лорд,

Захохотал в ответ:[2]

«Я Вашей Милости служу с далёких давних дней,

И не было у Вас слуги надёжней и верней:

Я съезды открывал для вас, я принимал гостей,

Но я не отворял ДВЕРЕЙ,

Нет-нет, и нет, и нет!»

Его Величество Король

Жевал бисквитный торт,

Его Величество сказал:

«Лорд-канцлер Виллифорд!

(Верховный канцлер Виллифорд

          Был очень важный лорд.)

Ты из окна взглянуть бы мог, –

Да только побыстрей! –

Кто это бродит у дверей,

Кто дёргает звонок?

А может, добрая судьба

Прислала мне гостей?

А может, герцогиня Йорк

Прислала мне сластей?

А может, под окном стоят

Полдюжины детей,

Чтобы рождественский пирог

Подбросить в мой чулок?»

Верховный канцлер Виллифорд,

Весьма надменный знатный лорд,

Захохотал в ответ:[3]

«Я Вашей Милости служить пришёл давным-давно,

Я Вашей Милости и впредь служить согласен, но

Я не лакей и не шпион, и было бы смешно,

Чтоб Я подглядывал В ОКНО!

Нет-нет, и нет, и нет!»

Его Величество Король

Доел бисквитный торт,

Не глядя в угол, где стоял

Лорд-канцлер Виллифорд.

(Его Величество решил,

                     Что канцлер слишком горд.)

Он сам бегом спустился вниз, –

Взглянуть – быстрей, быстрей! –

Кто обрывает у дверей

Верёвку на звонке?

За дверью не было купца

Со шкурами зверей,

За дверью не было слуги

С корзинкою сластей,

Продрогший нищий там стоял

В малиновом чулке:

В одном малиновом чулке

И в рваном башмаке.

Король на нищего взглянул,

На цыпочки привстал,

В плечо ладошкою толкнул

И вдруг захохотал:

«Послушай, друг, а ты – крепыш,

Хоть худ и ростом мал!

Пошёл бы ты со мной наверх

И канцлера прогнал,

Я б сделал канцлером тебя –

Вот вышел бы скандал!»

И всё.

Я рассказал о том,

Что приключилось с королём,

И два совета я притом

Держу под языком:

Один совет – для КОРОЛЕЙ,

Чтоб королям помочь:

Пусть отворяют поскорей,

Когда звонят у их дверей

В Рождественскую ночь.

Другой – для НИЩИХ и БРОДЯГ:

Пусть не боятся, сняв башмак,

Являться в замки королей

В Рождественскую ночь.

***

 http://sumki-shop.com.ua/

***