Наталия Рапопорт

Мне выпало счастье дружить с Ренатой Мухой. Мягкий тёплый свет, который излучала Рената, согревал друзей и пронизывал её поэзию. Рената была человеком небывалой скромности. Она трогательно изумлялась, когда её замечали. Спасибо Евгению Евтушенко – Рената при жизни успела увидеть свои стихи включёнными в Антологию Русской Поэзии двадцатого века и осознать себя составной частью великой русской литературы. Радости её не было предела.

Мы познакомились в середине девяностых. Я стала свидетельницей её феноменального успеха как рассказчицы: на огромном, битком набитом стадионе в американском городке Прово Рената держала аудиторию минут двадцать разнообразными байками на английском языке – никто не шелохнулся, разве что иногда стадион взрывался хохотом, пугая окрестных птиц. Это было на следующий день после нашего знакомства, и я была на стадионе уже на правах особы, приближённой к императрице.

А состоялось наше знакомство примерно так. Телефонный звонок:

– Наташа? С вами говорит Рената Муха. У меня для вас письмо от Толи Вишневского и подарок от Серёжи Никитина. Как мне их вам передать?

Рената Муха. Я слышала это имя на концертах Никитина – он написал несколько песен на её слова, самая известная из них, пожалуй, Стихи о Плохой Погоде:

Кончались эти стихи, конечно, тем, что несчастный «ел бутерброд без хлеба» – в начале девяностых в России это звучало как репортаж с места событий.

Итак, телефонный звонок: с вами говорит Рената Муха.

– Я в Прово, на фестивале чтецов, это недалеко от вас.

– Сорок пять миль. Я сейчас подъеду, объясните только, как вас найти.

– Нет, подъезжать не надо, меня сейчас к вам привезут, у меня есть ваш адрес.

– Ну как это нет проблем?! Проблемы у вас конечно будут, но только с обедом и ужином – за завтраком я ем сравнительно мало.

Так в наш дом и в наши сердца залетела Рената Муха.

После успеха на стадионе она была в Юте нарасхват. С утра приезжали какие-то молодые люди – Рената утверждала, что все как на подбор голубые, что для Юты, вообще говоря, не характерно – и увозили её на очередное выступление, или мастер класс, или урок, или всё вместе взятое. Возвращалась Рената вечером, как говорится, усталая, но довольная. И тут наступал наш час – иногда до рассвета. Сказать, что мы беседовали, было бы преувеличением – беседовала в основном Рената, я слушала и наслаждалась. Кое-что из того, что она мне тогда рассказывала, вошло потом в программу, с которой она выступала публично, это были замечательные рассказы, свежие, сочные и ароматные. Мне было очень интересно. Рената родом из Харькова. В её молодые годы там был настоящий литературный Олимп – там жили Чичибабин, Вадим Левин, Даниэль – да кто там только не жил! Там Рената и сочинила первые стихи. По-моему, это были стихи про ужа (цитирую по памяти):

Стихи эти перекликались с другими, Бруно Ясенского, которые я хорошо помнила:

Может, эти стихи и навеяли совсем молодой Ренате её «Ужа», который, как она рассказывала, напал на неё, когда она переходила улицу, и уже не отпустил.

У Ренаты есть длинные, классические стихи. Одно из них – Колыбельная книжке – настоящая поэтическая вершина, жемчужина поэзии, детской ли, взрослой. Только послушайте:

С годами стихи Ренаты становились короче, короче, ещё короче – «начало следует», «недоговорки» – и обернулись редким даром сказать всё в двух коротких строчках – в этом отношении она превзошла даже гениального Губермана, которому обычно требуется четыре.

К слову: по этому, сравнительно редкому случаю Рената подарила свою книжку нашей дочери Вике с соответствующим посвящением.

Но вернёмся в Юту, в тот первый Ренатин приезд. Рената рассказывала мне о Вадиме Левине и её первых опытах в детской поэзии, которые он с такой нежностью, теплотой, и осторожностью взращивал, как какую-нибудь орхидею, готовую каждую секунду увянуть. И как она гордилась и смущалась, когда впервые на опубликованных стихах увидела две фамилии: Вадим Левин, Рената Муха. Очень смешно Рената рассказывала о первом визите к мэтру – Борису Заходеру, куда её без специального для неё приглашения привёз Вадим Левин, но в дом не пустили дальше людской. Мэтр, по всему, был с характером. Ещё Рената рассказывала о Чичибабине, и, что было мне особенно дорого – о совсем молодом Даниэле, о Даниэле тех лет, которых я не знала. Словом, нам было о чём поговорить, и я очень горевала, когда её визит подходил к концу. Она улетала от нас к друзьям в Бостон. Накануне отъезда я решилась ей сказать: Рената, что-то мне не нравится твой живот. Летишь в Бостон, там полно русских врачей. Может, тебя там посмотрит кто-нибудь за стишок-другой? Рената, конечно, проворчала, что до сих пор на её живот никто не жаловался, и с тем улетела. А через два дня мне по её просьбе позвонили из Бостона с сообщением, что Рената в больнице – отвезли по скорой помощи, оперировали, и мои опасения подтвердились... С этого момента для Ренаты была жизнь взаймы, и она это знала – но ни в одной Ренатиной строчке вы этого не найдёте и не почувствуете. Такая невероятная сила духа была у этого человека. И, конечно, её поддерживали талант и замечательный муж «папа Вадик» Ткаченко (не путать с тоже замечательным Вадимом Левиным). Папа Вадик – математик, с ним Рената переехала из Харькова в Беэр-Шеву, и об одном нашем дне в Беэр-Шеве – дне, когда все мы «встали с той ноги» я ещё расскажу. И, конечно, Ренату поддерживали нежно любящие друзья. Вадима Левина – её крёстного отца в детской поэзии – я успела полюбить ещё по первым ренатиным рассказам, поэтому встретила как старого и дорогого друга, когда мы неожиданно познакомились в Москве в гостях у Дины Рубиной. С Диной меня, кстати, тоже познакомила Рената. Мы тогда совпали по времени в один из наших приездов в Москву. Рената прилетела из Беэр-Шевы для выступления в Еврейском Культурном Центре, я – из Юты на конференцию. Ренатин вечер вела Дина, в ту пору – на правах культурного атташе Сохнута. После концерта заскочили втроём в небольшой ресторан. С этого началось моё знакомство с Диной. В один из моих приездов в Москву Дина позвала меня в гости. Приглашение пришлось на день моего отлёта обратно в Штаты и я объяснила Дине, что есть некоторые трудности, потому что она зовёт на вечер, а я улетаю утром. Ладно, тогда приходите накануне, – легкомысленно сказала Дина и немедленно всё забыла. Вот я и явилась накануне, к её полному изумлению: «Я ждала вас завтра. Сегодня у меня совсем другие гости. Ну раз так, заходите, знакомьтесь». Гостей было трое, среди них – невысокий, неброский человек средних лет. Вадим Левин, – представила Дина. Я обрадовалась: – Вадим Левин? Вадим Левин Ренаты Мухи? Надо было видеть, как расцвёл Вадим при имени Ренаты. Мы мгновенно подружились, так что я борозды не испортила и вопреки очевидным Дининым опасениям вечер удался.

В моей, да наверное и во всякой жизни выстраивается длинная цепочка друзей и отношений, моя «златая цепь». Вот и здесь протянулась цепочка от Сергея Никитина к Ренате Мухе, от неё – к Дине Рубиной и дальше к Вадиму Левину.

Вадим, живущий ныне в Марбурге, придумал «Глупую Лошадь» и они с Ренатой, упоминавшей её в своих выступлениях, мистифицировали народ, выдавая её за перевод из английской народной поэзии. Недавно «Глупую Лошадь» перевели «обратно» на «язык оригинала».

Однажды я приехала на выступление в Марбург с мужем Володей и нашим другом Яном Кандрором, большим поклонником и знатоком мухиной и левинской поэзии. Обедали у Левиных. Посреди обеда раздался пронзительный звонок, как будто в дверь. «Разве мы кого-то ждём?», – удивилась я. «Это курица», - подскочила Элла. Через минуту вернулась с большим и тяжёлым подносом. Ян среагировал мгновенно:

Это положило начало разговору об импровизации и придуманных Ренатой жанрах «начало следует» и «недоговорки». Рената настойчиво приглашала своего читателя: поиграйте со мной! – и читатель включался в игру, часто очень удачно. Помню Ренатины строчки:

К этому последовало замечательное начало Марика Зеликина

В эти игры с Ренатой играл и Губерман. Рената однажды участвовала в телепередаче «На троих», которую в Израиле ведут Игорь Губерман и Александр Окунь. «Третьей» в тот день была Рената. Она клялась мне, что всё, что там происходило, было чистой импровизацией. Рассказывала она об этом так. По ходу передачи Рената прочитала две строчки в жанре «Начало следует» и предложила ведущим сочинить к ним начало. Строчки были такие:

Губерман пощёлкал пальцами и секунд через пять предложил такое начало:

Рената много говорила о природе стиха – её этот вопрос очень занимал. Рассказывала, что строчки набегают неизвестно откуда, как будто кто-то их диктует. И в самое неожиданное время. Ожидая исхода тяжёлой операции сына в коридоре московской больницы, она вдруг услышала откуда-то изнутри (цитирую по памяти и наверняка с искажениями, потому что никогда не видела этих стихов напечатанными):

Рената сказала мне, что всё стихотворение явилось ей единым блоком в один из самых трагических моментов её жизни. А позже сочинила пленительную историю о том, что написала эти стихи по просьбе Никитина, который ждал пополнения её блестящих двустиший, и волновалась, передавая, а он глянул бегло и прокомментировал: «Длинно писать каждый дурак может».

Кстати, о трагических моментах: Рената и семья лечились в Москве. Когда распался Советский Союз и отношения с Украиной осложнились, возникли большие сложности с продолжением лечения – пациентов с Украины перестали принимать. Для Ренаты и её семьи было жизненно важно продолжать лечиться у знакомых с ними опытных московских врачей, но это было под явной угрозой. Рената рассказывала мне, что помог Никитин, давший благотворительный концерт, и её с семьёй взяли обратно в пациенты. Это дорогого стоит, можете мне поверить.

А теперь о дне, когда все мы встали с «той» ноги. Это был 2001 год. Я тогда получила грант от Израиля и могла приехать на два месяца поработать в иерусалимском университете. После долгих препирательств с мужем Володей по поводу моего предполагавшегося отъезда мы в конце концов пришли к консенсусу – поедем вместе, чтобы он не умирал каждый день от тревоги за меня, оставшись в Америке. Консенсус состоялся в самом начале сентября, и мы начали готовиться к отъезду. А одиннадцатого сентября произошло то, что произошло. Тут уж я сдалась и послала письмо с отказом от поездки ожидавшим меня иерусалимским коллегам. И получила от них очень грустный ответ: моё решение – это как раз то, чего добиваются от нас террористы – чтобы мы меняли свои планы и жили по их законам и под их давлением. Я не хотела жить по законам и под давлением террористов. Так поздней осенью 2001 года мы с Володей оказались в Израиле. И, конечно, в один из первых выходных поехали в Беэр-Шеву навестить Ренату и Вадима. У меня сохранился чудесный видеоклип – память об этом визите. В честь гостей Рената зажарила огромную баранью ногу, мы почувствовали её аромат, ещё только подходя к подъезду, метров за пятьдесят – по-моему, он витал по всему городу. Когда мы вошли, Рената священнодействовала над ногой – это был гвоздь программы, освоить который в тот вечер удалось разве что на треть общими усилиями. Нога прошагала в следующий день. А на завтра выяснилось, что во всём этом действе был серьёзный умысел, а в ноге был двойной смысл. Потому что, проснувшись утром, мы не застали дома папу Вадика – он куда-то исчезал, но вскоре появился с огромным букетом замечательных цветов – этот декабрьский день оказался годовщиной их с Ренатой свадьбы! И потекли воспоминания о тех днях и годах. В день официальной свадьбы, рассказывала Рената, она была уже немножко беременна Алёшей. Коллеги папы Вадика – физики-математики – устроили из свадьбы настоящий театр: декорировали её как защиту диссертации. Диссертацией была, конечно, сама Рената. На диссертацию поступило несколько отзывов, все до одного положительные. В текущий момент диссертация была с приложением. И так далее...

Забыв про общие проблемы и беды, мы провели в Беэр-Шеве чудный день, окрашенный сочными ренатиными рассказами. Его вещественным следом, кроме видеоклипа, осталась ренатина книжка с надписью: «На память о дне, когда все мы встали с «той» ноги»...

Своё место в поэзии Рената сформулировала предельно точно: она писала для бывших детей и будущих взрослых, и каждый может найти в её стихах что-то адресованное ему лично.

Меня в совершенный восторг привело четверостишие о критиках – кто из нас не был их жертвой:

Мне очень печально жить, не слыша голоса Ренаты Мухи. Последняя книжка, которую она мне подарила, называется «Однажды, а может быть – дважды». Я отправила ей в ответ:

А теперь несколько слов о новостях культуры и интернета.

Да, согласимся, всё чаще и чаще успешные компании обращаются в соответствующие фирмы за помощью для придания своему имиджу свежего бодрого вида и креативного дизайна, внутреннего интерьера, «лица»: веб студия киев. И то верно. Ведь продвижение товара по брендовой линейке это полдела. Далее вступают в бой более утончённые, ментальные, и тем ценные, силы: силы онлайн-влияния на покупателя, клиента. Да и на конкурентов, добавим. Не зря успешные тренд-менеджеры говорят, что важно не продать товар, а важно именно помочь клиенту в его проблеме. Таким образом приобретая в клиенте надёжного, верного партнёра и попутчика на долгое время. А это важней, чем разовая, пусть успешная, продажа. Любая веб-студия, завоевавшая в упорных конкурентных поединках подобных партнёров и друзей, перво-наперво ознакомит очередного посетителя со своим портфолио, приобретённым за годы напряжённой работы в отрасли. И это – важнейшее из условий их дальнейшей успешности. А что делать студии, только-только, к примеру, взявшейся за подобное непростое дело – делать так, чтобы клиент почувствовал приток потребительского спроса через созданный ему веб-ресурс? Ведь перепрыгнуть имеющихся монстров далеко не просто. Совет один: внимательнейшим образом изучить уже имеющийся на рынке материал. Изучить «лица» компаний, находящихся в топе продаж, в топе глянца и СМИ-версий. И, само собой, сделать чуточку лучше. Это не труднее, чем кажется на первый взгляд. Глаза боятся – руки делают! Поэтому первый ваш клиент, заинтересовавшийся нестандартным и продвинутым предложением – может стать птицей счастья, принесшей удачу. Пусть и в убыток – чем, знаем по опыту, никогда не брезговали заслуженные лидеры: результат всегда дороже. А деньги придут. Не в них счастье. Да, и главное – качество исполнения не должно страдать от кризисных перемен и толчков, коими богато нынешнее время. Сроки, стоимость и отношение к клиенту должны статься таковыми, что будто только ваш лишь единственный «островок счастья» вдруг перешагнул за рамки времён и не зависит ни от каких перипетий. Удачи в делах!


	Номер 9(10) - сентябрь 2010
Наталия Рапопорт