А знаете, почему?

А знаете, почему у немолодых, а проще сказать, у старых людей всегда плохое настроение?

 Потому что им кажется, что они недополучили. Всего – любви, денег, уважения…

А почему у молодых всегда лучезарное?

А потому что им кажется, что они еще все получат: любовь, деньги, уважение. Музыка звучит у них в голове, и они радостно ей подпевают.

Но жизнь идет, и настроение у них постепенно портится: тут им недодали, там их облапошили, а кое-где вообще прогнали прочь. Музыка умолкает, и если кто-то еще продолжает петь, то его голос звучит фальшиво, неуверенно и довольно противно, и он, видя реакцию окружающих, тоже умолкает.

Вот и получается, что в старости никакой музыки и сияния, а только тусклое небо, моросящий дождь и тихое ворчание соседа, который тоже раньше был молодым и лучезарным, и вот, пожалуйста, скрип вместо музыки.

Вот я и твержу себе все время: "Не пой! Не пой!"

Не на того напали!

Если вы скупы и с тоской смотрите вслед каждому покидающему вас шекелю – вам лучше не влюбляться.

"Помилуйте! – удивитесь вы. – А какая между этим связь? И как же быть? Ведь природа, хочешь – не хочешь, берет свое?"

Природа-то природой, но учитывать собственные особенности необходимо, иначе вместо праздника любви вы вполне можете оказаться на больничной койке, и хорошо еще, если не в психиатрической больнице. Ведь именно таких искателей счастья санитары нередко забирают прямо с самого праздника. Да-да, прямо с праздника!

Ну, представьте себе, вы встретились с милым существом, гуляете, скажем, по парку, а оно возьми и прожурчи своим прелестным голоском: "Ах, как жарко! Мне хочется мороженого!" И вместо того, чтобы немедленно броситься за мороженым, радуясь, что существо вас о чем-то попросило, - вместо этого в вашем мозгу смерчем одна за другой проносятся мысли: "зря я взял с собой кошелек", или "что-то я не чувствую, чтоб было слишком жарко", или "ну и запросы!" Мгновенно вспотев, вы начинаете лазить по карманам, тщательно избегая тот, в котором лежит кошелек. "Ах, дорогая, - восклицаете вы, - кажется, я забыл дома кошелек", - и для убедительности еще раз обшариваете карманы. "А может быть в этом?" – лепечет существо и мизинчиком показывает на избегаемый вами карман. Припертый к стенке, вы суете туда руку и расцветаете лицом: "Действительно, вот же он! Сейчас я принесу", - говорите вы неестественно счастливым голосом, но существо не согласно. "Нет, я пойду с тобой, я хочу сама выбрать". Земля уходит у вас из-под ног, вы что-то бормочете, а существо уже цок-цок каблучками, и вам с вашими отяжелевшими ногами трудно поспеть за ним, но вы тащитесь, как сквозь бурелом, потом, увядший, стоите у киоска и обреченно наблюдаете, как существо (если разобраться, не такое уж и милое, ничего особенного), как оно вытаскивает из целой кучи разнообразных пачек самую дорогую, и спешит с ней в тень. Вы расплачиваетесь за ее дурь и плететесь к скамейке. "А почему ты себе не купил?" – удивляется она. "Я не люблю мороженое", - мрачно сообщаете вы. "А я очень люблю!" – восклицает она и перестает обращать на вас внимание. "Ах, вот как! Ты очень любишь, - со злостью думаете вы, - но в следующий раз тебе придется обирать кого-нибудь другого". Результатом встречи бывает испорченное на несколько дней настроение, но это лишь в случае, если существо не запросит второй порции, а если запросит – то свидание вполне может закончиться и санитарами.

А теперь сами скажите, вам это нужно?

И поскольку выбор у вас невелик: всего лишь или не быть скупым, или не влюбляться (вернее выбора у вас вообще нет никакого, потому что ваша скупость – это замысел природы, а с ней не поспоришь), вам остается только сидеть дома, не отвечать на звонки, а когда гуляете, ни в коем случае не сообщать интересующимся дамам, который час. Не на такого напали!

Парад гордости

Сначала он гордился, что у него нет телевизора. У всех есть, а у него, у одного, нет.

Потом он все же купил телевизор и тоже гордился: вот захотел – купил. Сам себе хозяин.

Потом гордился, что все смотрят сериал "Бригада", а он нет.

Потом гордился, что посмотрел "Бригаду" и не понравилось.

Гордился, что холостой, что ни одной не удалось его захомутать.

Гордился, когда женился.

Гордился, что жена необыкновенно квасит капусту.

Гордился, что умеет шевелить ушами.

Гордился детьми.

Потом внуками.

Потом заграничной инвалидной коляской.

Вся жизнь – непрекращающийся парад гордости.

Умер и лежал тихо, впервые гордости не испытывая.

Но сын, проводив гостей после поминок, с гордостью сказал жене: "Ни у кого из всех наших знакомых не было таких замечательных похорон!"

Заметят – не заметят

Может быть, не заметят? Может быть, проскочу?

Заметили. Не проскочил.

Может быть, не обратят внимания? Может быть, обойдется?

Обратили внимание. Не обошлось.

Может быть, напрягусь и удастся?

Не удалось.

Ладно, коли так, буду по-честному. На работу – раньше всех. Обед – ровно полчаса, ни минутой больше. Отчет – точно в срок, единственный в отделе. В праздник – каждой женщине по цветку.

Должны же заметить, раз такие внимательные?

Не заметили, будто так и надо.

Раз так – ушел на два часа раньше.

Заметили. Уволили. Ищу работу.

Нет, я не с вами

В автобус вошла немолодая, а если сказать честно, то старая женщина, но, тем не менее, женщина, а не старушка. Поверх теплого свитера на ней была надета шелковая прозрачная пелерина с оборочками и крылышками, что заставило всех с интересом посмотреть на вошедшую. Сверкающие кольца сережек касались ее плеч, обруч на отчаянно блондинистых волосах напоминал диадему, а боевая раскраска на лице, хотя и не вполне гармонировала с воздушной накидкой, но логически завершала картину.

Весь автобус радостно заулыбался, непонятно почему, люди стали переглядываться и подмигивать друг другу.

И только мрачная, тоже немолодая женщина, оглядев пришелицу, еще сильнее помрачнела, что-то пробормотала себе под нос и демонстративно встала.

Поискав глазами свободное место, она села рядом со мной.

- Смотреть противно, - сообщила она мне. – Вот вы тоже не юная, а ведь не молодитесь? И я не моложусь. А эта!.. – она безнадежно махнула рукой.

И вдруг я почувствовала себя глубоко оскорбленной тем, что эта, извините за выражение, особа зачислила меня в свой лагерь и увидела во мне родственную душу.

Я поднялась, посмотрела на нее долгим и, как мне казалось, уничтожающим взглядом, прошла вперед и села рядом с трепещущими крылышками.

Обязательно куплю ту пеструю кофточку на витрине, которую каждый день рассматриваю, но почему-то всё не решаюсь купить!

Не сбылось

Так и не сбылось.

Он не женился на ней.

Они не жили вдвоем у озера, и она по вечерам не отпускала на волю свои рыжие волосы.

Они не слушали дождь, стучавший по крыше.

У них не родились дети. Девочка и мальчик.

Они не провожали их по утрам в школу, а вечером не сидели все вместе за столом под оранжевым абажуром.

Они не справляли дни рождения друг друга, он не дарил ей кольца с бирюзой, которые она так любила, а она ему галстуки, которые он терпеть не мог, а ей нравилось…

Они не жили долго и счастливо и не умерли в один день.

Всё произошло наоборот.

Он женился на другой женщине с волосами, черными, как сажа.

Они жили в большом городе, на двадцать первом этаже высотки, и поэтому когда шел дождь, им было не слышно, что он стучит по крыше.

У них родилась дочка, но она жила у бабушки, и они видели ее только по выходным.

В день рождения он чаще всего бывал один, потому что у женщины с черными волосами была такая работа, что она все время ездила в командировки и могла поздравить мужа только по телефону.

Ей некогда было бегать по магазинам за галстуками, и поэтому он ходил в свитере и был этим очень доволен, тем более что ей было все равно, в чем он ходит – она думала о работе, а не о каких-то там галстуках.

Они не умерли в один день, а наоборот – все живут, живут и живут, и, наверное, будут жить вечно.

Так может быть, хорошо, что не сбылось?..

Котел

…А в центре площади стоит огромный котел, литров, наверное, на тысячу.

А в нем – слова.

Представляете, сколько слов в таком может поместиться?

Большинство людей проходят мимо него, как мимо пустого места, не интересуются. А некоторые, ну те, что писатели там или поэты, подходят и начинают в нем рыться, выбирают, кому что нужно.

А выбрать, думаете, легко? Слов-то масса – несколько тысяч, а то и больше, не сразу сообразишь, что взять. Некоторые берут, что попало, что под руку подвернется, не слишком раздумывая. А некоторые роются, роются, никак не могут подобрать, что хочется. Уйдут, ничего не возьмут, а назавтра снова придут и опять роются. Наконец, выберут слов сто или двести, ну, может, триста, и отправятся с ними домой, но вовсе не факт, что их стряпню потом можно есть. И то, что они так долго выбирали, еще ни о чем не говорит. Но все же хоть какая-то надежда имеется: ведь подбирали они именно то, что, как им кажется, и нужно для их блюда. Тут весь вопрос в том, правильный ли у них рецепт.

Некоторые черт знает какие рецепты изобретают, а ты потом ешь, давись, да еще делай вид, что вкусно.

Но зато бывают и такие, кто подойдет к котлу, засунет, не глядя, руку, ухватит наугад пригоршню слов и за считанные минуты такое суфле соорудит, что все вокруг только ахнут и завопят: еще, еще! А он уже прошел, насвистывая, прихватил еще одну охапку слов и рассовал их по карманам. И всем понятно, что какие бы слова он ни взял, даже самые завалящие, блюдо у него выйдет – пальчики оближешь.

Между нами говоря, никакой справедливости!

Надо бы попросить мэра убрать этот котел с площади. Погрузить его на самосвал, отвезти за город и в речке утопить. Но мэр нас упрямый, как осел, да и к тому же разве сдвинешь с места такую громадину?