Номер 11(24) - ноябрь 2011 | |
Этюды души
בס''ד
Мне не забыть, когда стихов
поток
Наваливался паводком весенним,
Но краткий срок тот полагал
потом
Удачей личной, чудом и везеньем.
Невидимо раскрытая ладонь
Дарила щедро уголья созвучий,
Но их бегущий по строкам огонь
Едва ли впрок остудим и изучим.
Да что стихи?! Суровая судьба…
Ее, как пот, нам не смахнуть со
лба,
Но все провалы, пробы и успехи,
Но данный Свыше праведный урок,
Как и огонь, бегущий в гуще
строк,
На долгой ниве осознать успеем?
***
Не вдруг осознаешь, что далеко
за сорок,
И пятьдесят в полях истаяли как
дым.
И помнятся следы истоптанных
кроссовок –
В них бегал по утрам, рысцой,
немолодым.
И в шестьдесят сухим еще казался
порох,
Был легок на подъем пред рокотом
дорог.
Но, громом в ясный день, и как
ушат за ворот,
Все семьдесят и семь грохочут о
порог
И дорог каждый день, рассветом
острым вспорот,
Но каждый час его ты расточаешь
в спорах,
На свой и страх, и риск… А это я
к тому,
Что осознать пора – и ты в поре
рисковой,
И тяжело читать по зову
огласовок
Давидовы псалмы, и мудрено –
Талмуд.
***
Мой римский профиль – крупный
нос, прямой,
Высокий лоб, глубокие глазницы,
–
Не пожелав с годами сохраниться,
Скукожился, как жухлый лист
зимой.
Нос крючковат, и лик седобород,
Все атрибуты предков мне
достались
И белоснежный полосатый талес –
Он, как броня, спасает мой
народ.
Сефардский друг, из Пензы
ашкеназ,
Что отличает неизменно нас
И накликает ненависть и зависть?
Что сквозь века нам удалось
сберечь
Не только облик – нос, глаза и
речь, –
Но и души Б-жественную завязь.
ЭТЮДЫ ДУШИ
Из прочих пристрастий мне мил
загрунтованный холст,
Да миловал Б-г – не спешу по
утрам на этюды.
Брожу по горам – не оливок
лазоревых горсть, –
Этюды души приношу неизменно оттуда.
Манил меня прежде распахнутый
белый рояль,
Да на ухо слон наступил,
ненароком как будто.
Маэстро вчера в переполненном
зале играл,
Этюды в душе отозвались тревожно
наутро
Прелестнейших женщин успел
разглядеть я в толпе,
Да Б-г мой безмолвно подвел отчего-то
к тебе
И двери прикрыл, оттесняя
настырную старость.
Любовь даровал, о которой
мечтать я не мог.
Этюдам души догадаться пока
невдомек,
За что мне краса ненаглядная эта
досталась.
***
Тебя искал я в биополе строк,
Как в чистом поле вольную
жар-птицу.
Как вспыхнувшую яркую зарницу,
Тебя в душе лелеял и берег.
Твой слог возвышен, благодушен,
строг,
В глубинах сердца до поры таится
–
Так завязь почек укрывает
листья,
Пока раскрыться не нагрянет
срок.
Вдруг голос твой на радиоволне
Я отыскал… Он показался мне
Таким далеким, как с чужой
орбиты.
Не обессудь – дороже во сто
крат,
Когда близка ты – рядом, без
преград,
Моим дыханьем любящим обвита.
***
Не вчера я постиг: ностальгия
меня не настигла
И неведом мне плач о российских
метельных снегах.
Я бегу по годам, как по
брошенным бревнам настила.
От себя убежать – не дано мне,
похоже, никак.
Впрочем, ради чего? Да, изгибы
судьбы непростые
Изменили, как грим: седина в
бороде, на висках...
Но себе изменить – никогда, ни
за что не простил бы,
Ни в толпе, ни в семье, ни в
бегущих из сердца строках
Полной грудью дышу я в зеленых
горах Иудеи,
И по праву живу в заповеданном
Свыше наделе,
И высокое небо сквозь ветви
струится в окно.
Трижды в день я молю – быть
услышанным в тайной надежде,
Но, наивен в мечтах, и в стихах
хорохорюсь, как прежде, –
Остаюсь я собой – от себя
убежать не дано.
БЕЙТАР
К Иудейской пустыне, к скопленью
обрывистых скал
В восходящих лучах, – у тебя
отношенье прямое:
Здесь твой предок далекий надел
для семейства искал –
Рядом – крепость Масады, и
замерло Мертвое море.
Словно кедр, могуч, и к восьмому
десятку – не стар,
Он растил сыновей, гроздья
фиников холил на пальмах.
И однажды лулав он отправил
Бар-Кохбе в Бейтар,
И осталась о том достоверная
запись на память.
…За две тысячи лет не иссяк
заповедный исток:
Наконец-то и ты возвратился на
Ближний Восток,
Верно, предок призвал, и душа от
галута устала.
И свершилось, о чем и не мыслил
на долгом веку:
Длиннокрылою ветвью накрыл ты ко
сроку сукку – На наделе своем – на высотных красотах Бейтара.
Опубликовано в альманахе «Огни столицы» № 4, 2009.
|
|
|||
|