Несколько коротких рассказов из сборника «Идущие на смех»

Я и моя стая
Рассказ собаки

Недавно я завела себе людей, сразу четверых: хозяин, хозяйка, дочь и сын. Породистые, с хорошей родословной. Но им не хватало вожака, то есть, меня. Теперь я ими руковожу. Но не думайте, что это легко: людей надо дрессировать так, чтоб они этого не чувствовали, а считали, что это они тебя дрессируют.

Ну, прежде всего надо было заняться их экстерьером, сбросить лишний вес, укрепить мускулы. Они ведь ходить давно разучились – всё на машине, или на автобусе. А о том, что существует свежий воздух, давно забыли. Вот я и стала выводить их на прогулки. Это было совсем не просто – они сопротивлялись, ведь у людей отсутствует инстинкт самосохранения. Вот тут-то мы, собаки, должны прийти им на помощь. В семь утра я начинала лаять, скулить, стягивать с них одеяла – делала вид, что мне нужно срочно выйти, никак не могу удержаться. А один раз даже, для убедительности, на балконе… Ладно, не в подробностях дело!.. Главное – своего добилась: они стали по утрам гулять со мной, каждый по очереди, а иногда все вместе. Вначале, как только я сделаю свои дела, они сразу утаскивали меня домой и прогулка заканчивалась. Тогда я решила хитрить, тянула время и уводила их всё дальше и дальше. Постепенно я стала спускать их с поводка, чтоб они могли походить по траве и поболтать с соседями, которых тоже вывели погулять другие собаки… Таким же способом я приучила их и к вечерним прогулкам. А затем перешла к следующему этапу.

У них в доме не было горячей пищи, они никогда вместе не обедали: кто в кафе бурекас хватанёт, кто питу с хумусом весь день в рот запихивает. А вечером принесёт хозяйка мне колбасу или консервы – и они это едят. Я поняла, что семья так долго не протянет, и приняла срочные меры: перестала есть эту сухомятку, делаю вид, что не нравится, хоть у самой слюна изо рта капает. Хочу, мол, косточек. Когда хозяйка первый раз сварила курицу, я выдала такую собачью радость, что они даже прослезились. А по правде, куриные кости – это не собачья еда, ими можно подавиться. Но я ела, рискуя своим здоровьем, чтоб они и дальше кур готовили. Потом такой же спектакль устроила по поводу супа, борща, манной каши и даже тушённой капусты, которую ненавижу… Так незаметно я их приучила обедать дома, каждый вечер, всей семьёй.

Но впереди были ещё заботы.

По вечерам они все разбегались. Хозяин у приятелей до ночи в преферанс играл, хозяйка шла к соседям посплетничать, сын-подросток в скверике песни орал, дочь-студентка убегала на очередную дискотеку. Стая на моих глазах распадалась. Тогда я сделала вид, что ужасно нервничаю, когда кто-то из них уходит: лаяла, рычала, бросалась к дверям, хватала за одежду… Они растрогаются: – «Как она из-за нас волнуется!» – и остаются. Стали друзей приглашать, мою преданность демонстрировать. «Смотрите, - говорит кто-то из них, - сейчас я начну одеваться, а она меня не будет выпускать». Ладно, думаю, делайте из меня клоуна, только привыкайте к дому – и лаю до одурения, а они счастливы.

Постепенно им дома бывать понравилось, сидят все вместе, пьют чай, общие дела обсуждают. А я лежу рядом на ковре и на стенные часы поглядываю. Когда наступает одиннадцать, начинаю демонстративно зевать и на люстру лаять, мол, спать хочется, а свет мешает. Тогда они свет гасят и сами тоже ложатся. Прошло немного времени, и они привыкли к такому режиму…

Ну, что ещё?

Дочке-студентке я нашла хорошего парня. Сделала вид, что мне его боксёр понравился. Стали мы с ним гоняться друг за другом – вот они и познакомились. А боксёр вовсе не в моём вкусе: хамоват, нахален, сразу лизаться лезет. Но я вижу, что его хозяин моей студентке приглянулся – терплю. Он уже несколько месяцев к нам в дом ходит, чай с нами пьёт… Надеюсь, быть свадьбе.

Словом, забот у меня теперь поубавилось, появилось больше свободного времени. Я уже о своей личной жизни подумываю, щенков хочу завести. Кстати, тот боксёр в общем-то оказался не таким уж большим нахалом – внимателен и, даже, симпатичен. А то, что лизаться любит, так это нормально: мужчина есть мужчина… Словом, мы с ним тоже встречаемся. Но главное – стая у меня теперь что надо: дружная и выдрессированная. Всё понимают с полулая, любую мою команду сходу выполняют… Я вам так скажу, не хвастаясь: если бы проводились выставки хозяев, мои бы получали золотые медали. Поверьте! Честное собачье слово!

Исповедь

Вы спрашиваете, почему я от жены ухожу? А вы бы не ушли?.. А вы бы не ушли, если бы ваша жена всю жизнь в офисах, в самолётах, в «Мерседесах» - так что мне и уходить не от кого!.. Она у меня крупный бизнесмен, можно сказать, олигарх. Она – олигарх, а я – домохозяйка. Я – мать-одиночка. Я – муж-вдова при живой жене!..

У нас трое детей. Она их рожала между симпозиумами. Ей даже некогда было пойти в декретный отпуск – она его переводила на меня. Недавно у неё родился четвёртый, но она об этом не знала: она в это время была на совете директоров.

Последние месяцы мы уже и не спим вместе: то у неё инфляция, то она кому-то делает дефолт. Я подозреваю, что это что-то интимное, но проверить не могу: с ней всегда рядом два амбала, наверное, родственники: они себя называют «братаны». Правда, два раза всё-таки приходила ночевать: в мой день рождения и в нашу годовщину.

Первый раз мы лежали на кровати, а с двух сторон, на раскладушках – братаны с автоматами. А второй раз я умолил её, чтоб мы были одни. Она согласилась. Велела раздеться догола, лечь на спину, а на грудь мне поставила телефон, на живот – факс и чуть пониже – компьютер. Всю ночь посылала секретные распоряжения и просила не дёргаться, чтобы компьютер не падал.

Я понимаю, что я ей уже не пара, она теперь любого богача может иметь: недавно, сам слышал, двух банкиров заказала. А сейчас у неё какой-то негр появился, она его ласково называет: Чёрный Пиар.

И в гости к нам никто не приходит: забор такой высоты, что об него птицы разбиваются, плюс сигнализация, которая сначала стреляет, а потом воет: оплакивает. А во дворе – Гоги, пёс-людоед, кавказская овчарка, он человека проглатывает, как хачапури. А у ворот – охрана с автоматами. Кто к нам может прийти? Даже я, хотя они меня в лицо знают, обязан сказать пароль. А пароль каждый час меняют. Однажды я его забыл – пришлось под забором ночевать.

Честно говоря, я в дом не очень и стремлюсь: её нет, дети в Швейцарии учатся, мне там одному страшно. Брожу, как по телестудии: у нас во всех комнатах телекамеры наблюдают. Даже в туалетах. Но туалетами я не пользуюсь: там унитазы из Арабских Эмиратов, фарфоровые, золотом отделаны… Как на такое сядешь?.. Я их, как вазы использую, для фруктов. А для нужды я в глубине сада, нормальный сортир выкопал, на два очка, для себя и для Гоги.

И ночую я – у Гоги в будке. Вы не смейтесь: его будка при Советской власти считалась бы нормальной однокомнатной квартирой. Гоги меня пускает: во-первых, ему тоже одиноко, а во-вторых – Кавказское гостеприимство. Я ему колбасу приношу, а он мне у охранников выпивку ворует.

Питаться дома я не могу, в холодильнике только заморские твари-деликатесы: крабы, кальмары, лобстеры… Не по мне это. Я лучше у Гоги сухой корм погрызу. Если горячего хочется, иду в кафе-самообслуживания. В этом кафе никто больше двух обедов не выдерживает. При кафе открыт медпункт и страховая компания. Если вы застрахованы, вас сразу после обеда забирает «скорая помощь». А я питаюсь там уже пять лет, меня даже по телевизору показывали, в передаче «Наши долгожители».

Вы думаете, я так просто плюнул и ушёл?.. Нет! Я жене, через референта, заявление передал: мол, прошу освободить от занимаемой должности. И две недели, как положено, ждал: может, она замену найдёт.

А потом, как стоял, так и ушёл.

Единственное, что я взял – вот этот медальон. В нём я храню котлету, которую жена сама изжарила мне в день нашей свадьбы.

Вы спрашиваете, почему я от жены ушёл? А вы бы не ушли?!

ПИСЬМО Михаила ГОРБАЧЁВА Ицхаку ШАМИРУ.

От автора:

В конце восьмидесятых годов, в Москве, в концертной программе театра «Гротеск», которым я руководил, была исполнена пародия на Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва.

Тогда ещё это было опасно, меня отговаривали, но я настоял, и эта пародия прозвучала в Колонном зале Доме Союзов, на торжественном концерте, где в числе зрителей были и приближённые Михаила Сергеевича. Все напряжённо ждали ответной реакции, но её не последовало. И тогда, окрылённые тем, что «Значит, можно!», в каждом уважающем себя театральном и концертном коллективах появились исполнители пародий на Горбачёва. Дошло до того, что в Ленинграде, на фестивале Смеха «Золотой Остап», был проведен конкурс пародий на главу правительства и победил артист театра «Гротеск» Михаил Грушевский, первый исполнитель «опасной» пародии.

Изложенное выше, даёт мне моральное право, переехав в Израиль, написать ещё одну пародию на человека, к которому я продолжаю относиться с большим уважением и сочувствием.

Уважаемый Ицхак… Простите, не знаю Вашего отчества, но думаю, что в Израиле – все Израилевичи.

Итак: уважаемый Ицхак Израилевич! Обращаюсь к Вам с просьбой прислать мне вызов в ваше государство. На первый взгляд, просьба, вроде, неожиданная, а на второй – так совсем и нет. Я ведь родом из Ставрополя, казацкого края, а казаки всегда любили евреев, до смерти!

Учтите и то, что моя жена – еврейка. Да, да!.. Оба руководителя общества «Память», и Сычёв, и Васильев, на всех перекрёстках кричат, что Раиса Максимовна – жидовка. А я знаю, что по израильским законам, если два свидетеля подтверждают – это уже официальное доказательство.

А разве я мало сделал для выезда евреев из страны?.. И обещаю выпустить их всех, хотя это не так просто, как кажется. Объясню, почему: несколько лет назад мне доложили, что в Союзе всего полтора миллиона евреев. Когда выехали первые двести тысяч, оказалось, что их осталось уже три миллиона. Число евреев растёт обратно пропорционально их отъёзду. Если так пойдёт дальше, я оголю страну, останется только Лигачёв, да и тот что-то в последнее время начал картавить.

Дорогой, уважаемый Ицхак!

Я всегда восхищался праотцем Моисеем, который вывел свой народ через пустыню к свободе. Я, как и он, хотел вывести свой народ из пустыни, в которую превращается страна, но не успел: народ бежит впереди меня. Тогда я решил возглавить этот забег, видя в нём признак приближения коммунизма, ибо, как сказал великий Ленин, коммунизм – это советская власть плюс эвакуация всей страны. Поэтому и прошу Вас поскорей прислать мне вызов. А в ожидании его, я уже начал учить иврит. Язык, в общем, совсем не сложный, многие слова и раньше знал, к примеру, схуёт.

Пробовал надевать кипу – она мне очень идёт. Размер и форму утверждали на Политбюро, так что теперь это не просто кипа, а КиПаСС. Но возникла непредвиденная сложность: кипа ведь крепится к волосам, а у меня их не густо. Стали думать, как её прикреплять. Товарищ Ельцин предложил гвоздями. Но его экстремизм бы отклонён, постановили клеить. Чтобы привыкнуть, буду носить её, не снимая, даже зимой, поэтому мне её сделали с наушниками.

Дорогой и любимый Ицик!

Помни, что наша партия разбегается в разные стороны, бегут и рядовые коммунисты и секретари парткомов – так что поспеши, пожалуйста, с вызовом, а то мне некому будет сдать свой партбилет.

Обнимаю и жду.

Твой Моше бен Сергей.

Несколько притч из этого же сборника

СМЕЛОЕ НАЧИНАНИЕ

В одном учреждении ввели такое новшество: устраивать похороны живым сотрудникам. Чтоб люди при жизни о себе доброе слово услышали. Причём, церемонию соблюдали полностью, от начала до конца. Оркестр приглашали, венки заказывали: «Дорогому», «Любимому», «Незабвенному». В газетах сообщения помещали, мол, и руководство, и весь коллектив выражают глубокую радость, что живёт и работает такой-то сотрудник. На похоронах прощальные речи говорили: «Выдающийся человек!», «Прекрасный семьянин!», «Любящий отец!»… Деньги семье выдавали, которые обычно на настоящие похороны берегут.

Ну, конечно, родители расчувствуются и плачут, дети радуются, жена гордится, а сам покойник счастлив, увенчан и живёт ещё много, много лет. В этом учреждении вообще смертность прекратилась, когда всех опанихидили.

Но однажды к ним на службу поступил новый сотрудник. Поступил, неделю поработал и умер. И хотя его мало знали, но похороны устроили от души, как живому: венки, оркестр, прощальные речи: «Дорогой! Любимый!.. Единственный!..». И что вы думаете? Не выдержал: встал, улыбнулся и вышел на работу – не смог с таким коллективом расстаться!

Так что, как выяснилось, доброе слово и покойникам приятно.

ЗНАКИ ПРЕПИНАНИЯ

Человек потерял запятую, стал бояться сложных предложений, искал фразы попроще. За несложными фразами пришли несложные мысли.

Потом он потерял знак восклицательный и начал говорить тихо, ровно, с одной интонацией. Его уже ничто не радовало и не возмущало, он ко всему относился без эмоций.

Затем он потерял знак вопросительный и перестал задавать вопросы, никакие события не вызывали его любопытства, где бы они не происходили: в космосе, на земле или даже в своей квартире.

Ещё через пару лет он потерял двоеточие и перестал объяснять свои поступки.

К концу жизни у него остались только кавычки. Он не высказывал ни одной собственной мысли, всё время кого-нибудь цитировал. Так он совсем разучился мыслить и дошел до точки.

Берегите знаки препинания.

ОН И ОНА

Он был юн и безрассуден. Она – молода и прекрасна. В нём кипела кровь. Она мечтала о принце. Он увидел её. Она увидела его.

И пришла любовь.

Целый год они были счастливы. Вместе ели, вместе спали, вместе по утрам плавали в реке. Они не верили в Бога, но тайком молили его продлить это счастье до конца их жизни.

Но однажды он обидел её. Она в ответ обидела его. Он хлопнул дверью. Она, вслед ему, разбила об эту дверь тарелку.

И пришла ненависть.

Она написала жалобу в его дирекцию. Он оскорбил её прилюдно. Она вывезла из квартиры свои вещи. Он повесил объявление о продаже квартиры. Она назло ему вышла замуж. Он назло ей женился.

Они вили новые гнёзда, растили детей, устраивали семейные вечеринки, ездили за границу, имели любовников и любовниц, благоустраивали свои дачи, оздоравливали там внуков…

И пришла старость.

Она страдала от ревматизма. Он сдавал анализы. Она возмущалась маленькой пенсией. Он писал жалобы на соседей. Она осуждала молодое поколение. Он протестовал против рока… И только во время мучительных бессонниц, оба вспоминали то единственное, что явилось оправданием их прихода на эту Землю – вспоминали свою Любовь. И вспыхивал румянец на увядших щеках, и синхронно стучали их сердца, и тянулись руки друг к другу… но все это уже в разных постелях, в разных городах, в разных жизнях.

АНЕКДОТ

Поужинали, посмотрели телевизор, попили чаю. Гостья не уходила. Сидели молча.

Хотите анекдот? – предложила дочь и стала рассказывать. – Жил человек, имел дом, жену и детей. Надоело ему на Земле, захотелось в космос. Он построил за домом ракету, влез в неё, поджёг пороховой заряд. Ракета взлетела и упала. Человек потерял сознание. Очнувшись, он решил, что это уже другая планета. Встал, огляделся. Увидел дом, очень похожий на тот, который он оставил на Земле. Из дома вышла женщина, очень похожая на его жену, выбежали дети, похожие на его детей. Ему предложили войти, перевязали ушибы.

Он остался в этой семье, в этом доме и прожил до старости. Всё было бы хорошо, но до конца дней своих он тосковал по той женщине, которую оставил на Земле…

Посмеялись. Потом снова помолчали.

«Этот анекдот про меня, - думал хозяин. – Я всё ещё тоскую по другой женщине».

«Этот анекдот про меня, - думала его жена. – Я живу с ним, но знаю, что он тоскует по другой».

«Это про меня, - думала гостья. – Я всё ещё жду, что он вернётся».

Стали прощаться.

- В следующую субботу мы тебя опять ждём, - предупредила гостью хозяйка. – Придёшь? – спросила она с тайной надеждой, что та вдруг ответит отказом.

- Спасибо, приду, - ответила гостья, презирая себя за безволие.

Мужчина молчал.

Дверь хлопнула.

- Ушла, - виновато проговорила жена. И робко предложила: - Пойдём спать?

- Пойдём, - покорно согласился муж.

ПОДЗЕМНЫЙ ПЕРЕХОД

На нашей улице строили подземный переход. Всю улицу перерыли. Движение перекрыли. Троллейбус в сторону отвели.

Наконец, закончили и устроили торжественное открытие. Оркестр пригласили. Ленточку у входа натянули.

И тут вдруг выяснилось, что выхода из-под земли нет, забыли сделать: очень торопились сдать объект досрочно.

Ну, комиссия, конечно, строителей пожурила, но не лишать же весь коллектив премии. Да и опять же – оркестр уже приглашён, ленточка натянута. Решили торжества не омрачать, переход принять, а отсутствующий выход внести в акт недоделок.

Оркестр грянул марш, ленточку перерезали, и народ хлынул вниз, в переход.

Правда, нашлись нытики, которые не хотели акт подписывать, мол, как же так: переход без выхода. Но председатель комиссии дал им достойную отповедь:

- Вы что, в инициативу наших людей не верите?.. Если понадобится – найдут выход!

Переход этот по сей день работает. Миллионы людей туда входят и, представьте себе, как-то выходят. Так что председатель комиссии оказался прав: надо верить в творческую инициативу!

РОКИРОВКА

Купил я аквариум с рыбками, решил написать о них рассказ. Поставил на подоконнике у стола, сижу, обедаю, изучаю. День, два, неделю. А они жрут друг друга. Вот уже одна рыбка осталась, которая всех других слопала. Смотрит на меня сквозь стекло, глаза злые, голодные. Не мешало бы, конечно, корма ей подсыпать, да лень вставать, отяжелел я после обеда. Вода в аквариуме мутная, водоросли завелись, - мне менять некогда, я изучаю, - так она водоросли съела, и песок, и камушки. Живучая тварь, приспособилась. Из воды выскакивает, мух ловит. Лёгкие у нее появились. Кота моего в воду затянула, когда он хотел её лапой поддеть. Сожрала вместе со шкурой. Здоровая стала, ей в аквариуме тесно. Выпрыгнула на пол, меня за шиворот и в воду, а сама на моё место, мой обед доедает. Я хотел закричать, возмутиться, а она – червячков в аквариум. Я попробовал, проглотил – ничего, вкусно. Первая злость прошла, решил с ней по-хорошему поговорить, а изо рта только бульк-бульк, пузыри вылетают. Конечно, можно было бы из воды выпрыгнуть, да лень одолела, отяжелел я от червячков. Чувствую, жабры у меня прорезаются – дышать-то надо. Плаваю, руками помахиваю, а это уже не руки, а плавники. Хвост вырос, чтоб легче поворачиваться. Иногда вдруг ударит в мозг: «Что со мной? Выбираться надо!» Да ведь мозг-то у меня уже рыбий стал – не реагирует. Да и неохота воду баламутить: тихо, уютно, червячков дают. А тут детишки пошли, рыбёнки малые… Я этой бывшей рыбе кричу:

- Мне, бульк-бульк, теперь большой аквариум требуется!

А она сидит на моём месте, мой обед лопает и меня изучает. А потом ещё рассказ обо мне написала, вот этот…

ХОЧЕТСЯ

Сигаретки не найдётся? Очень хочется закурить. Спасибо, но лучше сигару. А теперь выпить хочется. Ещё выпить. Девочку хочется. Не эту – покрасивей, а лучше двух, на выбор. Комнатёнку бы какую-нибудь. Ну, да, однокомнатную, но с двумя ваннами. Нет? Тогда можно домик. Коттедж на берегу чего-нибудь. А ездить как? Машину хочется, любую, хоть самую маленькую, «Юниор» или даже «Мерседес». А лучше две, со своим шофёром. Денег хочется. Ещё дом. Ещё машину… Ещё сколько? Три года осталось? На свободу хочется. Ой, как хорошо: ветерок, солнце, море. Очень хочется закурить. Сигаретки не найдется?..

РЕПОРТАЖ С ВЕЧЕРИНКИ

- Я заболею, если съем ещё кусочек!..

Съел. И заболел.

- Я лопну, если выпью ещё один фужер!..

Выпил. И лопнул.

- Я отравлюсь, если запью всё это пивом!..

Запил. И отравился.

- Я умру, если сделаю ещё один глоток!..

Сделал. И умер.

Вечеринка удалась.