Баршай не пропал без России и без Израиля
Несколько суждений по поводу одного интервью

В популярном израильском еженедельнике «Окна» (приложение к газете «Вести») за 28 сентября с удивлением и горечью прочли мы интервью с известным в нашей стране музыкальным обозревателем, радиоведущим и до недавнего времени первым секретарем посольства Израиля в Москве Йоси Тавором.

Собственно говоря, удивило и весьма огорчило нас лишь одно место в обширных монологах Й. Тавора о самом себе – успешном и разнообразном. Это место, где он вдруг, походя, ни с того, ни с сего лягнул двух выдающихся музыкантов – Рудольфа Баршая и Андрея Волконского, ныне, к сожалению, покойных.

Рудольф Баршай и Святослав Рихтер

Порассуждав о том, «какие удивительные метаморфозы» происходят с любознательным человеком, если его «помещают в новую среду, с новыми запросами и требованиями к себе», Тавор вдруг ссылается на книгу скрипача Льва Маркиза «Смычок в шкафу», которую недавно прочитал. Какие же «метаморфозы» произошли с Маркизом, покинувшим СССР в начале 1980-х, и с Тавором, уехавшим оттуда в начале 1970-х? Оказывается, оба они кардинально поменяли свое отношение к Московскому камерному оркестру и к ансамблю старинной музыки «Мадригал». «Эти коллективы, – утверждает Лев Маркиз, а вслед за ним и Йоси Тавор, – в лучшем случае играли на уровне крепких любительских ансамблей».

Рудольф Баршай и Дмитрий Шостакович

Хотя Тавор делает неуклюжую попытку смягчить удар – «Я ни в коем случае не умаляю заслуг выдающихся российских музыкантов, актеров, танцоров, художников…», от этого его с Маркизом поклеп на выдающихся музыкантов не перестает быть поклепом. Ибо утверждать, что Московский камерный оркестр «в лучшем случае» (каков пассаж!) играл на уровне крепких любительских ансамблей, значит проявить либо глубокое музыкальное невежество (в чем Тавора и Маркиза трудно заподозрить), либо какую-то личную, или идеологическую неприязнь к Р. Баршаю и А. Волконскому, что, по нашему мнению, ближе к истине. Мы попытаемся это доказать.

А для начала напомним, что вопреки мнению Йоси Тавора такой, не совсем последний в музыке человек, как Дмитрий Шостакович весьма высоко ценил дирижера Рудольфа Баршая. Гениальный композитор писал о его оркестре:

Камерный оркестр представляет удивительное совершенство музыки и исполнения. Характерным для артистов Московского камерного оркестра является единство истории и современности: не искажая текста и духа старинной музыки, артисты делают ее современной и юной для наших слушателей.

Афиша, концерта памяти Р. Баршая, состоявшегося в Малом зале Московской консерватории 30 сентября 2011 года

Впрочем, если для Тавора не являются авторитетом Д. Шостакович или, скажем, С. Рихтер, Д. Ойстрах, И. Менухин, М. Ростропович, другие великие музыканты, почитавшие за честь играть с Рудольфом Баршаем, то он, конечно, вправе взять в советчики Льва Маркиза с его книгой «Смычок в шкафу», где автор сводит с Рудольфом Баршаем и Андреем Волконским свои мелкие личные счеты.

Об этом убедительно писали многие музыканты, в том числе и в журналах «Семь искусств» и «Заметки по еврейской истории». Например, Я. Милкис, А. Штильман, Н. Зайдель. А вот что утверждал Андрей Волконский незадолго до своей смерти в личном письме одному из авторов этой статьи – Науму Зайделю:

Дорогой Наум,

Посылаю то, что из себя выдавил (как зубную пасту). Сделай так, чтобы это стало достоянием общественности. Надеюсь, что тебе не слишком жарко. Что же касается меня, то жив курилка! Обнимаю, Андрей.

Маркиз решил очернить и обесчестить меня. Перед этим он также пытается очернить Баршая.

Что же толкает Маркиза на всё это? Причина везде одна и та же – Зависть!!

Сальери не перевелись.

Андрей Волконский.

Лев Маркиз – один из тех музыкантов, часто встречающихся в любом оркестре, которые полагают, что они тоже могли бы дирижировать, и не хуже, а намного лучше, чем тот, который стоит на подиуме. Многим дирижирование кажется занятием простым и легким. Вот на почве своих непомерных, безосновательных амбиций и личной непорядочности Маркиз и стал недругом Баршая и Волконского.

Рудольф Баршай и Наум Зайдель (Лондон, 1983 г.)

Что же касается позиции самого Тавора по отношению к Р. Баршаю, то она тоже известна по его книге (в соавторстве с Д. Фрадкиным) «Девять мер красоты. Рассказы о культуре», изданной еще в 1987 году издательством «Тарбут». Фрагменты этой книги можно и сегодня найти в интернете, правда, почему-то без указания имени соавтора Тавора Д. Фрадкина. Вот, что они там писали:

Когда в 1976 году (на самом деле – в 1977-м – прим. наше – Н.З., А.Б) израильский камерный ансамбль после ухода его главного дирижера Гарри Бертини возглавил новый репатриант из Москвы Рудольф Баршай, его развитие пошло по пути жесткой дисциплины. Баршай резко увеличил состав в основном за счет репатриантов из СССР, и после огромного числа репетиций представил израильской публике отшлифованный до блеска ансамбль. Многие критики поспешили предсказать блестящее будущее Израильскому Камерному оркестру (Баршай поменял и название коллектива). Но оказалось, что муштра не может заменить подлинного энтузиазма, а отсутствие музыкальных идей нельзя восполнить даже великолепным звучанием. Репатрианты из СССР не захотели работать по системе изнурительных и зачастую лишних репетиций. Первоначальный восторг критики сменился недоумением, а затем и явным отсутствием интереса. Равнодушие и усталость, сквозившие в игре музыкантов, недовольство самого Баршая привели к тому, что даже самые верные поклонники Камерного начали оставлять его. С Баршаем не продлевают контракт, и он уезжает за границу.

Думается, что здесь сыграл роль важнейший фактор нашей творческой жизни: успех зависит от нашего умения воспринять новые идеи, новый стиль, новую систему отношений, короче, атрибуты творческой жизни в свободном мире. Рудольф Баршай, выдающийся знаток струнных инструментов и феноменальный педагог-репетитор, в Москве диктовал вкусы публике. Его система взглядов на барочный и классический репертуар... оказалась сильно устаревшей. Баршай не сумел и не захотел понять это.

Каждое предложение этого фрагмента – пример явной необъективности авторов! С легкостью неимоверной они характеризуют Баршая – властителя дум целого поколения слушателей! – как продукт советского тоталитарного режима, как старомодного педагога-репетитора, не способного воспринять идеи свободного мира.

Вот куда хватили. А откуда, интересно знать, приехали они сами, господа Йоси Тавор и Даниэль Фрадкин? Родились в свободном Израиле? Нет, они тоже в зрелом возрасте репатриировались из СССР. Но они-то все знают и все поняли, они ведь «любознательные люди». Эх, господа хорошие, быть чуть поскромнее вам бы не помешало!

Впрочем, оставим двух недоброжелателей Рудольфа Баршая в покое. Прислушаемся лучше к мнению российского журнала «Культура», недавно написавшего буквально следующее:

Мало великих музыкантов в мире, у кого артистическое обаяние полностью совпадало бы с человеческим. Имя Баршая в 60-е годы было уже столь притягательным, что превратилось в символ встречи с человеком, который украшает жизнь и никогда не обманет, преподнося безукоризненно строго исполненную музыку. Он долго был для нас живой связующей нитью между классиками ХХ века – Прокофьевым и особенно Шостаковичем, именно ему доверявшим свои остро окрашенные сочинения...

…И так легко было на гребне успеха впасть в рутину, начать заигрывать со своей сложившейся аудиторией! Но Рудольф Борисович был одержим идеей всё нового репертуара: с азартом, сдерживаемым лишь большим достоинством, он брался за современных композиторов. Четырнадцатую симфонию Шостакович уже писал, имея в виду его оркестр. Ее исполнение вошло в историю мировой музыки. Баршаевцы сыграли мировые премьеры Бунина, Вайнберга, Свиридова, Локшина. И все же дирижеру было мало, он не переставал перекладывать для своих любимых музыкантов волнующие его шедевры – «Мимолетности» Прокофьева, Восьмой струнный квартет Шостаковича. В Камерном оркестре Баршая зазвучали квартеты Чайковского, Бородина, Бетховена, фуги Баха. В начале 70-х он стал жаловаться: «Как все-таки мало музыки для камерного состава!» Начал записывать с большим сборным оркестром симфонии Бетховена. Мечтал, что получит, наконец, свой симфонический коллектив, но оркестра для него в СССР так и не создали.

В 1977 году он эмигрировал, и потеря для страны оказалась невосполнимой. Так это видится и сейчас. Камерных оркестров много, и репертуар диковинный, и играют бойко, и... на все готовы ради благополучия…

Но никому у нас пока не посчастливилось стать такой вехой отечественной музыкальной истории, какой оказался Баршаевский оркестр. Более того, по прошествии почти полувека есть основания говорить, что классики ХХ века у него звучали аутентично дальше некуда. Чувствуя большую личную ответственность перед Шостаковичем, на Западе он с Оркестром Кёльнского радио записал все 15 его симфоний, удручённый бездумностью и «неухоженностью» сегодняшних оркестров. Он восстановил партитуру Десятой симфонии Малера.

Р. Баршай вообще не пропал без нас в мире. Руководил Венским и Лондонским симфоническими оркестрами, оркестром Би-Би-Си, «Филармонией», Национальным оркестром Франции и Парижским оркестром, Немецким симфоническим оркестром Берлина и оркестром Баварского радио, Ванкуверским оркестром. Со своей репутацией порядочнейшего человека и дотошного исследователя партитур он много лет возглавлял конкурс дирижеров имени Тосканини.

…Свои последние месяцы жизни маэстро отдал оркестровке всех фуг Баха, неизменно начиная день этой работой... Он угас ровно год назад, и сейчас мы достойно вспомним его.

Александр Баршай в гостях у Рудольфа Баршая (г. Рамлинсбург, Швейцария, 16 мая 2010 г.)

Рудольф Баршай не пропал в мире не только без России, но и без Израиля. А вот Израиль, увы, многое потерял от того, что выдающийся маэстро был вынужден покинуть страну, к которой питал самые добрые и нежные чувства. И в этом отчасти повинны настроения, царившие в ту пору в околомузыкальной израильской среде.

Но время все расставило по своим местам. У Рудольфа Баршая свое особое место в развитии музыкальной культуры ХХ века. Оно прочно стоит рядом с именами таких выдающихся мастеров Музыки, как Шостакович, Рихтер, Ойстрах, Коган, Менухин, Локшин, Юдина, Ростропович и других из когорты того же масштаба.