"Учиться у СССР – значит учиться побеждать"

 Советская архитектура в центральной и восточной Европе*

Захватив в 1945 г. Восточную Европу, Сталин начал приспосабливать ее к своим нуждам. Новые просоветские марионеточные правительства должны были научиться управлять новыми, на советский лад организованными государствами. В числе прочего нужно было научиться управлять архитектурой. Но сама советская архитектура, прежде чем стать образцом подражания для европейских «младших братьев», прошла через пятнадцатилетний период перерождения, который начался в 1929 г.

До конца двадцатых годов архитектура в СССР была частью общеевропейской художественной культуры.. Советская диктатура мешала ей развиваться в силу социально-экономического устройства страны, но до поры до времени не посягала на художественную свободу.

Новая экономическая политика, объявленная Лениным в 1921 г., разрешала частное предпринимательство в определенных границах. Это позволяло архитекторам иметь мелких частных заказчиков, проектировать кооперативное жилье. Но таких заказов было очень мало. Поскольку крупная промышленность и практически вся недвижимость были национализированы, главным заказчиком для всех советских архитекторов стало государство в лице разнообразных ведомств и министерств. Советское государство 20-х годов было политической диктатурой, ставящей себе экспансионистские цели. Поэтому главными ее целями было, как и позже, при Сталине, развитие военной промышленности. Социальных программ практически не существовало, поэтому объем строительства, имеющего социальный смысл, был ничтожным.

В это время строилось очень немного поселков и квартир для рабочих. В основном, жилье было не квартирным, а коммунальным. В проектах крупных заводов 20-х годов предполагалось строительство жилья всех типов: от общих бараков для сезонных рабочих до коттеджей заводской администрации, но финансирование таких поселков всегда стояло под вопросом.

От 20-х годов в 2,54 см СССР сохранились, в основном, здания, имеющие идеологический характер (напр. рабочие клубы), и административные здания – министерства, научные институты. Плюс некое количество жилых домов и санаториев для правящей элиты разных уровней, которые, как правило, проектировались и строились втайне, без публикаций в прессе.

Это время – эпоха советского авангарда – было самым лучшим временем советской архитектуры. От него осталось очень мало хорошей архитектуры, поскольку строительная активность в СССР была низкой. Однако это время дало гигантское количество очень хороших проектов и имен замечательных, а иногда и гениальных архитекторов, которые получили мировую известность именно благодаря проектам.

Это было возможно только потому, что в тот момент в СССР, при тотальном политико-идеологическом терроре, еще не было художественного террора.

До 1932 г. в СССР не проводилось централизованной художественной политики. Партийная элита была относительно самостоятельна и поддерживала самых разных архитекторов – и классицистов, и конструктивистов.

Архитекторы были обязаны, как и все прочие, декларировать свою верность советской диктатуре, но в художественных вопросах они были вполне свободны. Теоретические и художественные проблемы архитектуры можно было открыто обсуждать в прессе. Можно было образовывать художественные объединения разных направлений и с разными художественными программами, хотя регистрация таких обществ и была затруднена.

Кроме того, сама профессия архитектора оставалась относительно свободной. Хотя большинство архитекторов работало на государственных предприятиях, но они могли иметь частную практику, свободно брать заказы и выступать от собственного имени.

И, что особенно важно, – в это время проводилось множество архитектурных конкурсов, которые были настоящими. То есть, было известно кто заказчик, жюри состояло из специалистов, а не только из партийных чиновников. Решения жюри были обоснованными, принимались открыто, а не тайно и анонимно, как позднее, при Сталине. Собственно говоря, благодаря конкурсам 20-х годов, советская архитектура того времени и стала знаменитой.

Только тогда, когда Сталин пришел к абсолютной власти (то есть в 1928-1929 гг.), советская архитектура начала мутировать и превращаться в сталинскую, то есть – в тоталитарную.

Начало сталинизации советской архитектуры относится к 1928-29 гг., когда были фактически заблокированы художественные и теоретические дискуссии.

Сталин санкционировал создание чисто партийных художественных объединений во всех областях культуры и искусства. В архитектуре это была ВОПРА - организация «пролетарских архитекторов», Соперничество между различными архитектурными группировками стало выражаться в дискуссиях о том, какая из них наиболее марксистская. Попытки публиковать самостоятельные теоретические работы влекли за собой немедленное обвинение в антимарксистской ереси. А нежелание отвечать на такие обвинения и доказывать свои марксистские убеждения влекло за собой опасность ареста по политическим обвинениям. Это было время резко ужесточившегося террора, которое на партийном языке называлось «усилением классовой борьбы».

К 1930 г. была ликвидирована профессиональная свобода – все архитекторы были насильственно превращены в государственных чиновников. Частная практика была запрещена, проектная деятельность оказалась сконцентрирована в государственных проектных организациях, подчиненных различным ведомствам и трестам.

Между 1928 и 1932 гг. в СССР были запрещены и распущены все независимые общественные организации вообще – от профессиональных сообществ (инженерных, медицинских, краеведческих, художественных) до обществ краеведов и любителей эсперанто.

K 1932 независимая от государства общественная жизнь в СССР полностью перестала существовать.

В апреле 1932 г. было издано постановление ЦК ВКП(б) о роспуске всех художественных объединений. Их должны были заменить единые Союзы советских писателей, художников, архитекторов, композиторов и т. д. Это были псевдообщественные организации – «творческие Союзы», – находившиеся под строгим партийным контролем.

Реформа «творческих объединений» означала официальный запрет на личные художественные взгляды, в том числе и в архитектуре. Больше в СССР не могло быть конструктивистов, рационалистов, классицистов и т.д. Все архитекторы становились «советскими архитекторами», у всех отныне должны были быть общие взгляды.

С этого момента и вплоть до развала Советского Союза, советская архитектура стилистически контролировалась партийными органами и Союзом архитекторов, как цензурным ведомством.

В феврале 1932 г., накануне ликвидации всех художественных объединений в СССР, было объявлены победители в конкурсе на Дворец советов. Решение об этом, несомненно, принимал лично Сталин. Официально высшие премии получили три проекта, и ни один из них не имел никакого отношения к современной архитектуре. Фактическим победителем был объявлен эклектический проект Ивана Жолтовского. Проекты крупнейших европейских архитекторов, участвовавших в конкурсе, остались не замеченными.

Это решение означало ликвидацию остатков художественной свободы в СССР и введение художественной цензуры. Одновременно был запущен процесс создания нового государственного стиля, следовать которому должны были все архитекторы страны.

Проектировать отныне предписывалось в том стиле, который в данный момент нравился партийному руководству.

С весны 1932 г. современная архитектура во всех ее проявлениях и вариантах была запрещена к применению. Было ясно дано понять, что высшему начальству нравятся стилизации под старину и что отныне только в таком духе и следует проектировать.

Одновременно были оборваны всякие независимые связи между советскими и западными архитекторами. В 20-е годы, несмотря на коммунистическую диктатуру, советские архитекторы (во всяком случае, некоторые) ощущали себя частью европейского профессионального сообщества, и пыталась решать общие теоретические проблемы. С 1932 г. советские и западные архитекторы оказались разделены железным занавесом, и личные контакты между ними оказались невозможными.

Начался процесс переобучения советских архитекторов. В Москве была создана специальная комиссия во главе с близкими Сталину архитекторами – Щусевым и Жолтовским. Комиссия должна была утверждать все самые важные новые проекты и пересматривать уже утвержденные.

Начались переделки под классицизм уже утвержденных проектов и строящихся зданий.

За этим последовала реформа архитектурного образования. Не только студентов, но и уже получивших дипломы архитекторов, заставили обучаться «возрождению классического наследия». Главным авторитетом в области архитектурного образования стал Иван Жолтовский. Старые профессора-конструктивисты перестали быть конструктивистами и в короткое время автоматически превратились в классицистов.

С середины 30-х годов в СССР современных архитекторов больше не стало. Все без исключения оказались вынужденными заниматься «возрождением классического наследия». Те немногие, которые не сумели приспособиться, исчезли из архитектуры.

Ликвидация в 1929 г. НЭПа и запрет частной собственности позволили Сталину сосредоточить в своих руках все промышленные, продовольственные и финансовые ресурсы страны и начать процесс, который был официально назван индустриализацией промышленности. В реальности это был процесс милитаризации страны за счет населения, жизненный уровень которого был опущен до абсолютного минимума. Главной целью пятилетних планов 30-х годов было строительство военной промышленности и армии, которая должна была через 10-12 лет стать самой сильной армией в мире.

Для достижения этой цели в СССР были проведены глобальные социальные реформы. Весь труд в стране стал принудительным – в той или иной форме.

В промышленности было введено рабовладение (ГУЛАГ, спецпереселенцы, трудовые армии, мобилизации), в сельском хозяйстве – крепостное право.

***

Если в 20-е годы внутренняя политика советской власти была асоциальной (т.е. исключала разработку и проведение социальных программ, направленных на повышение уровня жизни населения), то сталинская политика была антисоциальной. Она была направлена на снижение уровня жизни населения с целью максимального использования всех ресурсов страны в военно-промышленной области.

Во время первой пятилетки была уничтожена вся естественная, не зависящая от государства, структура обеспечения населения жизненными благами. Не стало частной торговли, частного производства продовольственных и промышленных товаров, исчезли магазины, рестораны, трактиры, исчезли все отрасли частных ремесел.

Соответственно этому изменились социальный смысл и типология советской архитектуры при Сталине.

Сталинская архитектура была полностью лишена социального значения в обычном смысле этого слова. Перед ней не ставилась задача улучшать среду обитания населения.

В 1920 годы индивидуальных квартир для рабочих (и вообще для обычного, непривилегированного населения) практически не строили. Однако тогда существовал идеологический миф о том, что когда-нибудь все рабочие будут жить в отдельных квартирах. В 1929 г. само понятие «рабочая квартира» оказалось под запретом. Было объявлено, что единственно правильная форма жилья – «обобществленное жилье». То есть общежития. В 1929-30 гг. в СССР прошла серия конкурсов на обобществленное жилье и дома-коммуны. Но в 1930 г. и эта кампания была запрещена, поскольку разработанные тогда программы домов-коммун предполагали определенный уровень комфорта и благоустройства. Это были многоэтажные каменные здания с центральным отоплением, канализацией, общими кухнями, строить которые правительство не собиралось.

В реальности с 1929 г. массовыми типами жилья для рабочих в СССР были общие деревянные бараки и землянки, без отопления, без горячей и холодной воды, без ватерклозетов, душевых и кухонь.

Если во второй половине 20-х годов на одного городского жителя в СССР приходилось где-то 5,5 кв. м. на человека, то в начале 30-х годов норма расселения снизилась до 3-3,5 кв. м. В некоторых новых промышленных городах - до 2 и даже до 1,7 кв. м на человека. Эти метры располагались, в основном, в очень плохих деревянных бараках, чаще всего общих, не разделенных на комнаты.

К концу 30-х годов норма расселения в СССР стабилизировалась на уровне около 4 кв. м. на человека и не менялась вплоть до середины 50-х годов. Никаких планов решения жилищной проблемы в сталинское время не существовало. Финансирование жилищного строительства только поддерживало этот статус-кво.

Проекты массового жилья больше никогда не публиковались и не обсуждались в советской прессе. В качестве советской жилой архитектуры с 1932 г. официально публиковались только дорогие и пышно разукрашенные дома для партийного и советского руководства.

Они подавались в прессе как жилые дома для всех, хотя предназначались только для 2-3 % городского населения максимум.

Архитектурная типология в сталинское время стала очень примитивной. Она практически не включала в себя общественную инфраструктуру.

Так называемые «социалистические города» при промышленных предприятиях все годы сталинского правления представляли собой большие барачные поселки без удобств. Редкие лавки, магазины, распределители и школы располагались в таких же бараках. Абсолютно необходимым элементом советского рабочего поселка были общественные бани, потому что возможность мыться дома отсутствовала. Впрочем, и бань всегда и повсюду хронически не хватало.

Отдельно, как правило, располагался небольшой поселок комфортабельных одноквартирных и многоквартирных домов для партийного и административного руководства.

Центром поселка или города служила площадь, на которой стояли здания партийного комитета, советской администрации (иногда военный штаб и здание НКВД-ОГПУ). На главных улицах, ведущих к центру, строили здания для министерств и ведомств и жилые дома для руководящих работников.

Обязательным элементов большого города был театр. В небольших городах и поселках – дома культуры. Сталин любил театр, но главной задачей этих сооружение было проведение партийных конференций и прочих официальных мероприятий.

Типологически официальная советская архитектура была феодальной. Она выполняла две главные задачи:

1. Обслуживала узкий правящий слой

2. Декорировала центральные улицы и площади городов, превращая их в монументальные ансамбли, символы государственной мощи и места проведения ритуальных политических церемоний.

Практически все профессиональные задачи, которые касались массовых потребностей и улучшения жизни населения, перед сталинскими архитекторами не ставились вообще.

Этим сталинская архитектура принципиально отличалась от архитектуры других европейских стран, включая нацистскую Германию. В европейской архитектуре 20-60-х годов главной профессиональной проблемой было строительство массового жилья и всей связанной с ним инфраструктуры.

В сталинской архитектуре этой и многих других проблем не возникало. Город как место жизни обычных людей не существовал в сознании сталинских архитекторов.

Можно назвать несколько особенностей, делавших сталинскую архитектуру тоталитарной и отличавших ее от нормальной.

1. Обязательная государственная служба всех архитекторов.

2. Государственная художественная цензура.

3. Введение единого государственного стиля.

4. Запрет на личные художественные и профессиональные взгляды.

5. Редуцированная типология архитектуры.

6. Потеря социального смысла архитектуры.

7. Исключительное использование архитектурных сооружений в качестве идеологических символов режима.

Именно такой архитектуре предстояло научиться восточно-европейским архитекторам, имевшим несчастье оказаться на территории, захваченной Советским Союзом в 1945 г.

Характерный ее пример – послевоенные высотные здания, одно из которых было построено в Варшаве с помощью советских заключенных.

Сам сталинский архитектурный стиль – нечто ордерно-неоклассическое – не был обязательной и непременной особенностью советской архитектуры. Если бы Сталину нравилась готика или древнеегипетская архитектура, то советский имперский стиль был бы неоготическим или древнеегипетским. А советские теоретики архитектуры объяснили бы, почему наследие именно этих исторических эпох следует считать вершиной художественного развития мировой архитектуры и в обязательном порядке возрождать.

Специфика сталинской (и послесталинской) советской архитектуры заключалась не в конкретном стиле, а в особой организации профессиональной деятельности и художественной цензуры, позволявшей партийному начальству управлять всей проектной деятельностью в стране.

Хрущев в 1955 г. запретил неоклассицизм, но оставил нетронутой всю систему государственной организации проектирования и контроля за архитектурой. В результате возник тоталитарный модернизм, определивший облик советских и восточноевропейских городов в 50-80-е годы.