Номер 1(26) - январь 2012
Василий Демидович

Василий Демидович И.Р. Шафаревич

Об интервью с академиком РАН Игорем Ростиславовичем Шафаревичем, долгое время преподававшим на Мехмате МГУ (на условиях совместительства) по кафедре высшей алгебры, договорился, в конце июня 2008 года сотрудник этой кафедры Игорь Андреевич Чубаров. Игорь Ростиславович любезно пригласил нас к себе домой. И вот мы вдвоём, предварительно обсудив вопросы, приехали к Игорю Ростиславовичу.

Прежде всего, мы поздравили Игоря Ростиславовича, а также подошедшую его супругу Нину Ивановну, с только что прошедшим его 85-летним юбилеем. Затем мы передали Игорю Ростиславовичу заготовленные вопросы. Просмотрев бегло вопросы, он счёл их «разумными», и сказал, что готов на них отвечать. Мы включили свои диктофоны, и наша беседа началась. Длилась она в непринуждённой обстановке часа полтора. Ниже приводится текст расшифровки её диктофонной записи.

ИНТЕРВЬЮ С И.Р.ШАФАРЕВИЧЕМ

Д. Мы очень рады, Игорь Ростиславович, что Вы согласились на это интервью. Нам интересна Ваша точка зрения на историю Мехмата МГУ, который Вы закончили и с которым, во многом, была связана Ваша творческая жизнь. Но вначале мы просим Вас рассказать немного о себе, своей семье и своих школьных годах.

Мне известно, что родились Вы на Украине (в Житомире) 3 июня 1923 года. А как звали Ваших родителей и чем они занимались, в частности, кто-нибудь из них был ли «связан с математикой»?



Доклад И. Р. Шафаревича
на семинаре в МИАН 17 июня 2008 г.

Ш. Отец мой окончил тот же факультет Московского университета (тогда он назывался ещё физико-математическим), только по специальности астрономия, но не попал в аспирантуру. Позже он пытался приступить к преподаванию математики, но тогда, во время гражданской войны и сразу после неё, это было трудно. А через несколько лет он стал преподавать в различных институтах теоретическую механику. Фамилия его была такая же, как у меня – Шафаревич, звали его Ростислав Степанович. Мать мою звали Юлия Яковлевна.

Д. Они оба с Украины?

Ш. Ну, как сказать… Познакомились они на Украине в Житомире, где отец моей матери был управляющим городского отделения государственного банка.

Д. Это ещё до революции?

Ш. И до, и в течение, и после. Это было очень опасное занятие, потому что первые же вошедшие войска забирали всё золото, а все следующие требовали, чтобы он его отдал. Несколько раз его водили на расстрел.

Так что, родом они были, может быть, и не оттуда. Откуда родом мой отец – не очень ясно. То есть, сам он родом из Житомира, а откуда его родители – мне не очень понятно. Сам корень «шафар» есть в словаре южнославянских или западнославянских корней. Я встречал такую фамилию в ссылках на какого-то польского автора, встречается она и в Сербии. По семейным слухам, мой дед пришёл из Сербии. Это заключение сделано, во-первых, из того, что он был православным (был дьячком в церкви), а во-вторых, он пришёл с запада: говорил по-русски с акцентом. А какой же ещё есть православный запад…

Д. Были ли у Вас браться и сестры?

Ш. Нет, не было, я был единственным ребенком. Надо сказать, это было типично для того поколения. Русская интеллигенция тогда вымирала. Я ещё подростком стал обращать внимание на то, что к моим родителям ходит в гости только определённый круг знакомых. Раз в год родители ходили к ним. Это были, в основном, школьные, гимназические приятели мамы или папы. И либо они были не женаты, либо у них не было детей. Герберт Уэллс (он приезжал в Россию во время гражданской войны) очень интересно рассуждал, что русская интеллигенция вымирает, и не потому что тяжело жить (хотя это, конечно, тоже играет роль), а потому что она уже не нужна. Точно как в краалях у кафров она была бы не нужна... Так что я был единственным сыном, и у родителей всегда была мечта вырастить меня достойно… А школу я закончил в 15 лет и сразу же поступил на Мехмат МГУ. Там я стал учиться экстерном.

Д. Скажите, пожалуйста, а медали в школе тогда давали?

Ш. Нет, государственных медалей тогда не было. Да и вообще, школу я окончил не бог весть как…

Ч. Было, кажется, понятие «аттестат отличника».

Ш. Может быть, но у меня его не было. В школе мне тоже разрешили учиться экстерном, но на Мехмате МГУ я учился лучше.

Д. А школьный учитель математики как-нибудь повлиял на Ваш интерес к своему предмету?

Ш. На меня повлияло в этом отношении одно лицо – тогдашний декан факультета Лев Абрамович Тумаркин (его студенты звали «Лев Арапович»). Он потом перестал быть деканом и сделался очень суровым и влиятельным членом партбюро. И влияние его на математическую жизнь было, скорее, реакционным. Партбюро не любило, чтобы студенты или преподаватели увлекались каким-нибудь одним направлением.

Д. То есть, вы считаете, что он был жёстким деканом.

Ш. Очень жёстким. Тем не менее, в моей жизни он сыграл положительную роль, потому что в первые экзамены он направил меня сдавать аналитическую геометрию Борису Николаевичу Делоне, алгебру – Александру Геннадьевичу Курошу...

Д. А надо было получить направление на экзамен лично у декана?

Ш. …Да, он сам решал, к кому дать направление. По крайней мере, в первые мои экзамены так было... А математический анализ он меня направил сдавать Израилю Моисеевичу Гельфанду. Так вот все эти трое со мной очень возились и дали мне какой-то толчок. Интерес же к математике появился у меня ещё в школе. Очень странным образом. Я заболел, мне было скучно, и я стал читать учебники – когда сидишь один, учеба идёт как-то быстрее. Я прочел учебники за свой класс, и за следующий. Но когда меня перевели в следующий класс, мне математика всё ещё плохо давалась. Я даже получил две двойки по контрольным, и учительница мне сказала, что если я их не исправлю, то вернусь обратно на класс назад. А я тогда, помню, был очень заинтересован одной девочкой в своём классе...

Д. Она была отличницей, да?

Ш. …Да нет, вроде. Точнее, не помню. Помню лишь, что она была очень активная... Так вот, мне очень не хотелось никуда переходить из своего класса. И когда наступили зимние каникулы, я все каникулы сидел дома (в то время как основным развлечением школьников тогда было ходить на каток кататься на коньках) и решал задачи из задачника Шапошникова и Вальцова. И мне очень понравилась алгебра преобразований, когда из сложных выражений в конце концов получается, например, ноль.

Д. Вы закончили Мехмат МГУ экстерном за 2 года. Вы учились по какой-то своей программе, или вам её составил Лев Абрамович Тумаркин?

Ш. Нет, учил то, что полагалось обычным студентам, был список всех предметов. Каждый из тех, с кем я общался, заинтересовывал меня своими областями. Я помню, что Борис Николаевич Делоне (он был довольно необычным человеком и не возился со мной особо – у меня было много учеников, и я их воспитывал совсем по-другому) ради меня пошёл, как я потом понял, «на преступление»: брать книги из библиотеки Стекловского математического института и не сдавать их вовремя было запрещено, а он взял две книги и дал их мне читать на всё лето. Это были книги Гильберта и Гаусса. Они произвели на меня колоссальное впечатление – я и не подозревал о существовании таких вещей и таких красивых теорий.

Д. Книги эти были на немецком языке или уже на русском?

Ш. Нет, эти книги тогда ещё были на немецком, это сейчас они переведены на русский язык.

Д. Значит, Вы уже хорошо знали немецкий язык к тому времени?

Ш. Ну да, то есть, я мог читать на нём. Родители думали, что это с моей стороны какая-то блажь, но сказали, что разрешат мне читать учебники на иностранных языках и дальше, если только алгебру я буду читать по-немецки, а геометрию мне следует читать по-французски. Помню, как я ездил в магазин иностранной книги покупать такие учебники...

Д. Разве в те довоенные времена в Москве были магазины иностранной книги? Мне казалось, при Сталине их не было.

Ш. Были, были. Помню, был один магазин на Садовой, недалеко от Парка Культуры.

Д. Понятно. А вот скажите, когда Вы учились на Мехмате МГУ экстерном, были ли какие-нибудь занятия, на которые вам обязательно надо было ходить? На марксизм-ленинизм, например. Вы его сдавали?

Ш. Нет, нет, как-то мне удалось это обойти, и я только сдавал по нему экзамен. Потом ко мне подошел преподаватель, который мне сказал: «Я понял, что вы ничего не знаете», – хотя я «Капитал» Маркса тогда внимательно прочёл, – «но я просто не хотел вам мешать».

Д. Да, это я знаю, почему-то те, кто внимательно изучал «Капитал», потом получали от преподавателей нарекание вроде: «Вы неправильно всё понимаете». А всё, как раз, было наоборот. Это известная вещь у математиков. Еще такой вопрос: обучение для Вас было платным? Вам пришлось платить за экстернат?

Ш. Да нет… по-моему… вроде, нет… А может и приходилось… Вы знаете, я не помню, у меня своих денег не было, поэтому я не могу точно сказать.

Д. Понятно.

Ш. Вот когда я поступил на пятый курс, то есть, стал студентом пятого курса, я стал получать сталинскую стипендию. Это была колоссальная сумма, больше, чем зарабатывал мой отец.

Д. А скажите, как у Вас в экстернате курсы отсчитывались? Скажем, Вы учились в группе 1-го курса первые два-три месяца, считаясь «первокурсником» пока Вы не сдали все предметы за 1-й курс, потом Вас переводили в группу 2-го курса и Вы считались уже «второкурсником» следующие несколько месяцев до тех пор, пока Вами не были сданы все предметы 2-го курса, и так далее – так? Вот Вы говорите «на пятом курсе», а когда у Вас начался пятый курс?

Ш. Да, так. Но свой пятый курс я проучился уже целый год в одной группе и вместе с ней его закончил. В этой группе, помню, учился Рохлин, ставший моим приятелем – с ним я и закончил пятый курс.

Д. А, знаменитый Владимир Абрамович Рохлин. Вот ещё вопрос: курсовые работы у Вас были? Вам приходилось их писать?

Ш. Да нет, курсовых не было…

Д. Не было… Но дипломная работа, конечно, была?

Ш. Да, дипломная была. 

Д. И Вы диплом писали уже у Бориса Николаевича, так?

Ш. Да.

Д. Ясно. У меня вопрос про Бориса Николаевича. Дело в том, что я живу в одном доме с его внуком Серёжей.

Ш. Какой же это внук?

Д. Серёжа Шаров.

Ш. Это, значит, сын дочери?

Д. Да. И мне очень интересно, как произошло ваше знакомство с Серёжиным дедом?

Ш. А вот так и произошло. Я пришёл к Борису Николаевичу с бумажкой, подписанной Тумаркиным, где было сказано, что он направляет меня к нему сдавать экзамен. Борис Николаевич спросил меня: «Проводите меня домой?» Я, конечно, согласился. Мы, я помню, шли через мост Москвы-реки – он жил где-то в Замоскворечье. По дороге он расспрашивал меня обо всем, но, по-моему, о геометрии он ничего меня не спросил. Потом Борис Николаевич сказал: «Знаете, вы не читайте алгебру, геометрию, а читайте книжку Чеботарёва «Теория Галуа»». Я попробовал читать её летом, но я ничего в ней не понимал. У меня тогда ещё была малярия, и как раз в те дни ко мне привязался очередной малярийный приступ – они часто со мной происходили. Всё это, вместе с непонятной книгой Чеботарёва, и слилось для меня в единый комок... А потом, вернувшись в Москву, я узнал, что переведена книжка Ван-дер-Вардена, где всё было абсолютно понятно.

Д. С Николаем Григорьевичем Чеботарёвым Вы лично были знакомы?

Ш. Да, с Чеботарёвым я потом лично познакомился. Потому что Стекловский математический институт, в котором я стал докторантом, во время войны был эвакуирован в Казань, где Чеботарёв жил постоянно. Там мы и стали хорошими знакомыми. Потом он был моим оппонентом по докторской диссертации.

Д. Понятно. А скажите, вот сейчас на втором курсе мехматяне МГУ выбирают себе кафедру. А тогда такое было?

Ш. Нет, тогда такого не было.

Д. То есть, кафедра определялась тогда «по руководителям» – кто согласился с вами работать, на кафедре такого преподавателя вы и пишете, скажем, свою дипломную работу?

Ш. Нет, и никакого специального руководителя тогда не было.

Д. Как так – ведь Борис Николаевич Делоне был Вашим официальным руководителем, разве не так?

Ш. Нет-нет, он просто ко мне очень хорошо относился. Даже когда аспирантом я поехал в эвакуацию сначала в Ташкент, а потом в Ашхабад, он прислал телеграмму: «Присылайте Шафаревича, я готов взять его членом семьи».

Д. Здорово! А в одном справочнике я прочитал, что Вы стали кандидатом наук в 19 лет – это верно?

Ш. Да, наверное, так.

Д. То есть, в 1942 году или 1943-м?

Ш. Да, где-то так.

Д. А Вам пришлось формально оканчивать аспирантуру? При Стекловке, наверное, да?

Ш. Нет, это была аспирантура Мехмата МГУ. Моим руководителем в ней был Александр Геннадьевич Курош.

Д. Как, не Борис Николаевич, а Александр Геннадьевич?

Ш. Да-да. Мне даже Михалёв говорил, что нашёл где-то в кафедральном архиве мою кандидатскую диссертацию, аккуратно написанную ручкой.

Д. Название Вашей кандидатской не помните?

Ш. Помню, я потом напечатал по ней работу в Докладах АН СССР. Называлась она «О нормируемости топологических полей».

Д. А, да-да, я знаю это – это было в 1943 году, я в одном справочнике видел.

Ш. Не исключено, что она могла где-то и сохраниться. Я, например, как-то встречал рукописно написанную курсовую Винберга.

Д. Ну, его работа, должно быть, была написана гораздо позже – ведь Эрнест Борисович лет на пятнадцать Вас моложе.

Ш. Ну да, гораздо позже.

Д. А в 1943 году, в военное время, было, наверное, трудно организовывать защиту?

Ш. Да вы знаете, собрать кого-то на Совет было не трудно, потому что было мало, кого собирать.

Д. Это уже в Москве было?

Ш. Нет, это было ещё в Ашхабаде. Голодно было очень. Помню, я получал полкило хлеба в день, в очереди за ним стоял. Четвертушку его я съедал утром. Моей стипендии хватало на то, чтобы утром же купить себе ещё баночку тамошнего кислого молока «мацони» – с ним я потом съедал ещё четвертушку хлеба. А оставшуюся половинку хлеба я съедал в обед в столовой, на которой была надпись: «Воду из супов рядом со столовой выливать запрещено». И вечером ужасно хотелось ещё поесть, это я помню. Я тогда шёл в библиотеку и брал какие-нибудь интересные книги, которые бы меня отвлекли от голода – по литературе, истории, еще какие-нибудь…

Д. Я читал где-то, что как раз в Ашхабаде, куда эвакуировался МГУ, погибла сестра Израиля Моисеевича Гельфанда.

Ш. Да.

Д. И Вы это помните?

Ш. Да-да. Она была там с мужем – или это был просто её друг. И как-то раз они вдвоём пошли на прогулку в пустыню. А там она вдруг почувствовала себя плохо. Он побежал принести ей воды, но, вернувшись, не смог уже её найти. Потому что эти барханы совершенно одинаковые. Её потом искали на аэроплане, но не нашли...

Д. Да, про это я, как раз, и читал. Так что, это при Вас было... После кандидатской диссертации Вы сразу стали работать в Стекловском математическом институте?

Ш. Да.

Д. То есть, получается, Вы там проработали уже 65 лет?

Ш. Ну как сказать. После кандидатской я переехал из университета в академию. Университет был сначала в Ашхабаде. Но потом старенькие профессора стали быстро умирать, и было решено перевезти всё в более мягкий климат – в Свердловск. Так вот, уже из Свердловска я переехал в Казань, где находился Стекловский математический институт, и сделался его докторантом. Там я до 1944 года, наверное, и был докторантом. А в 1944 году я уже вернулся в Москву.

Д. Потому что Стекловка возвратилась в Москву?

Ш. Да-да.

Д. Но всё равно, получается, что у Вас стаж работы в Стекловке – 65 лет.

Ш. Ну, наверное…

Д. Докторскую Вы защитили в 1953 году. Где проходила защита, в Стекловке?

Ш. Нет, докторскую я защитил не в 1953 году.

Д. Нет? А по справочнику – в 1953-м.

Ш. Нет, нет. В 1946 году.

Д. Даже так? Докторскую?

Ш. Да. Я помню атмосферу защиты. Помню, что моими оппонентами были Дмитрий Константинович Фаддеев и Анатолий Иванович Мальцев, ныне уже покойные. А третьим оппонентом был Николай Григорьевич Чеботарёв.

Николай Григорьевич тогда написал мне письмо, что всё это он уже забыл и что не сможет разобраться в моей диссертации, если я не приеду к нему и не расскажу её ему сам. Я приехал в Казань, остановился в какой-то гостинице. Позвонил ему, сказал, что приехал. Он попросил немедленно прийти к нему. Я пришёл к нему. Он сказал, что я, конечно, должен жить у него, а не в гостинице (такой у него был стиль, барский, что ли). Я помню, что мы с ним разговаривали по вечерам, потому что он ждал своего сына, который ухаживал там за какой-то барышней и возвращался поздно. А его близкие женщины в семье, с одной стороны, боялись воров на улице, с другой, боялись дверь в дом открывать. Вот ему и велели караулить вечером у двери, чтобы открыть её сыну. О моей же диссертации мы так и не разговаривали, кроме как в последний вечер. Он тогда сказал: «Ну, вот теперь пора, завтра вы улетаете, так что расскажите, что у вас здесь за диссертация». Я ему стал рассказывать, и когда дошёл до последней части, то он сказал: «Ну, эта часть, наверное, не существенная». Я ответил: «Конечно, не существенная», хотя там, как раз, решалась проблема, которую он когда-то сам поставил. В итоге он написал на неё вполне удовлетворительный отзыв.

Д. Такой ещё вопрос: помните ли Вы, кто у Вас был первым аспирантом? Это был Юрий Иванович Манин?

Ш. Нет, он был далеко не первым моим аспирантом. Я помню, что одного из первых мне завещал ещё Чеботарёв.

Николай Григорьевич приехал в Москву оперироваться, так как у него нашли рак и ему сказали, что нужна операция. Он сказал мне, что на всякий случай я должен позаботиться об его аспиранте. Это был некто Павлов. Он был, кажется, из Мордвы или Чувашии. А жил он в Казани.

Он был каким-то странным: в армии всей его части велели вступить в партию, и он вступил вместе со всеми, но потом выкинул свой партбилет. Это обнаружилось и ему сказали, что он должен заплатить партвзнос. Он ответил, что таких денег у него просто нет. Тогда ему сказали, что, так уж и быть, деньги ему простят, но в партию он должен вступить вновь. А он ответил, что вступать больше не будет ... Он был аспирантом пединститута, причём единственным за многие годы в этом институте, окончившим аспирантуру с диссертацией. Но когда его распределяли, то его спросили, что за дела у него с парторганизацией. На это он ответил: «А вас сюда прислали не для того, чтобы рассуждать, а для того, чтобы распределять». В итоге его распределили в какое-то село Мясобутово. «Наверное, – говорил, – там мяса много». Больше я его не видел.

Д. И судьбу его Вы не знаете… Вот еще вопрос, легко ли Вам было общаться с Иваном Матвеевичем Виноградовым? Говорят, у него был очень сложный характер.

Ш. Знаете, мне кажется, что ко мне лично он относился очень доброжелательно. Главная его черта была, что он был страшно одинок. Ему было очень скучно, жизнь его была очень однообразной. У него было два основных интереса – это аналитическая теория чисел (его теория тригонометрических сумм) и Стекловский институт. Постепенно теория чисел стала отпадать, и остался только Стекловский институт. Для этого института он, действительно, сделал очень много. Я не знаю ни одного выдающегося математика того времени, который бы не работал долго в Стекловском институте. Там же работал и Гельфанд...

Д. Вот мне рассказывал Николай Михайлович Коробов, Вы его конечно знали, что они как-то поссорились…

Ш. Да, они поссорились, но это, я думаю, скорее, свойство Николая Михайловича, нежели Ивана Матвеевича.

Д. Да, у Николая Михайловича тоже был свой характер.

Ш. Я помню, на каком-то общем собрании сотрудников – такие у нас собрания проходили – Виноградов говорил, что есть у нас и докторанты, что вот он, например, руководит Коробовым. И вдруг встаёт Коробов и заявляет: «Нет, вы мной не руководите». «Как не руковожу?» – «А вот так, вы меня не воспитываете!». Так что уж и не знаю, кто тут виноват...

Д. Теперь перейдём к Мехмату МГУ. Вы же никогда не были там на полной ставке?

Ш. Да, я всегда был там на полставки. На полной ставке я был в Стекловском математическом институте.

Д. Но Вы же читали на Мехмате МГУ и основные курсы, и спецкурсы… Это когда началось, в пятидесятые годы? Или ещё в сороковые?

Ш. Я думаю, что в сороковые.

Д. А потом Вы ушли с факультета?

Ш. Я помню, что меня уволили.

Д. Эта ситуация была связана с Петром Матвеевичем Огибаловым?

Ш. Не знаю. Мне кажется, Огибалов всегда был таким воротилой, начальником…

Д. Он стал потом деканом Мехмата МГУ.

Ш. Да, потом он стал деканом… Помню, что во время войны я хотел эвакуироваться вместе с университетом. И я пришёл, сразу после знаменитой московской паники, получить справку на эвакуацию. Но мне заявили, что такую справку мне давать не велено. Я спросил, как же так? Мне ответили, что за разъяснениями следует идти к Огибалову. Я пришёл к Огибалову…

Д. Тогда он, кажется, был заместителем секретаря парткома МГУ – ведь дело, наверное, происходило в сентябре 1941 года?

Ш. Да-да, осенью 1941 года. Огибалов спросил меня, рыл ли я окопы. Я ответил, что только что вернулся оттуда. Тогда он отправил меня обратно, и велел передать, что разрешает выдать мне справку.

Я не знаю, какое отношение он имел к моему увольнению из МГУ. Оно было очень обширным: тогда были уволены и Отто Юльевич Шмидт, и Сергей Натанович Бернштейн…

Д. Это, наверное, было сразу после войны?

Ш. Кажется так, но точно не помню.

Д. Но Отто Юльевич ведь тогда заведовал кафедрой алгебры на Мехмате МГУ…

Ш. Знаете, не постоянно. Когда я стал работать преподавателем на этой кафедре, Отто Юльевич, действительно, ею заведовал. Но реальным заведующим был Александр Геннадьевич Курош.

Д. И при Шмидте тоже?

Ш. Да, и при Шмидте. Именно Курош составлял план, кому какая нагрузка, и всё такое.

Д. Мой следующий вопрос, как раз, про Отто Юльевича.

Ш. А я его помню очень хорошо. В 1956 году в Москве был Второй Всесоюзный Съезд математиков…

Д. Было такое…

Ш. …И алгебраисты решили навестить Шмидта, поехав к нему на дачу. Поехали Делоне, который был с ним знаком ещё с молодости, Курош, который его тоже давно хорошо знал, Мальцев. Они взяли с собой и меня, так сказать, как представителя младшего поколения. Он тогда нам сказал: «Я ясно понимаю, что мне осталось жить лишь полгода. Всё идёт по ступенькам». На самом деле, ему оставалось полмесяца, а не полгода. Я тогда уезжал на Памир и сказал ему, что мы собираемся переходить перевал в Верховьях ледника…

Д. Вы уезжали туда вместе с Борисом Николаевичем? Или сами, отдельно?

Ш. Отдельно.

Д. Я, почему-то, подумал, что с Борисом Николаевичем… И вот в том же 1956 году Шмидта не стало.

Ш. Да, это всё было в 1956 году. Когда я вернулся, я узнал, что его уже нет.

Д. А прямого влияния на Ваше научное творчество он не оказал?

Ш. Да нет.

Д. Вот такой ещё вопрос. Я поступил на Мехмат МГУ в 1960 году, и знаю, что в 1950 и 1960 годы на факультете было два больших семинара – колмогоровский и гельфандовский. Вам приходилось в них участвовать? Или это было в стороне от Ваших интересов?

Ш. Помню, что я ходил на лекции Колмогорова. Он рассказывал то, что сейчас называется КАМ-теорией.

Д. Да-да, теорией Колмогорова-Арнольда-Мозера.

Ш. Идеи у него были, но он сам говорил: «Я не достаточно сильный аналитик, чтобы все это сделать». Я ходил на его лекции. Они были очень интересные, но малопонятные. И на доклады его я ходил – тоже было абсолютно ничего не понятно…

Д. Я знаю, что Андрея Николаевича очень трудно было понимать.

Ш. И вы это помните, да? Вот я помню, что тогда появились алгоритмические задачи, про которые можно было ставить проблему об их разрешимости…

Д. Потом этим стал заниматься Юрий Владимирович Матиясевич, так?

Ш. Потом, да, многие стали этим заниматься. И прежде всего, Андрей Андреевич Марков.

Д. Да-да, конечно.

Ш. Колмогоров же первый решил рассказать математикам, что это такое, на заседании Московского математического общества. Я сразу побежал на этот его доклад, и помню, что было всё абсолютно не понятно. Какой-то он придумал педагогический приём – у него ведь всегда доклады основывались на том, что он придумывал какие-то свои приёмы, чтобы лучше донести их до аудитории. Так вот, в том докладе он что-то сравнивал с бумагами, что-то – с папками, что-то – со шкафами и ящиками. Понять, что имеется в виду, было совершенно невозможно. Помню, что рядом со мной сидел Гельфанд и написал мне, что когда-то он купил ручку и, решив её опробовать, стал писать фразы внешне бессмысленные, вроде «кривизна интеграла», а потом долго не мог понять, что же это значило – теперь он находится точно в таком же состоянии.

Д. А расскажите про Израиля Моисеевича Гельфанда и про общение с ним.

Ш. В моей жизни первый специальный курс, который я слушал, был гельфандовский спецкурс. У меня такое подозрение, что это был его первый спецкурс, который он читал на Мехмате МГУ. Он тогда ещё не защитил свою докторскую диссертацию.

Д. Это было ещё в 40-е годы?

Ш. Ой, знаете, точно не вспомню… По-моему, конец сороковых…

Д. Конец сороковых… понятно, понятно… Гельфанда я слушал один раз, и даже, кажется, что-то понял. Колмогорова я тоже, как-то, слушал, но практически ничего не понял…

Ш. На Мехмате МГУ училась дочка Бориса Николаевича Делоне, Аня, которую я очень хорошо знал. Так она была просто в ярости. Лучшим студентам даже нравилось, что такой великий математик – Колмогоров – что-то непонятное говорит, а её это ужасно раздражало, что он пишет, потом говорит «что это за бред я написал», стирает, опять пишет…

Д. Ну, с великими математиками это случается. Вот, например, я как-то слушал, как читал свой доклад Андрей Николаевич Тихонов: во-первых, тихо, во-вторых, отвернувшись от аудитории, что-то там писал на доске, в-третьих, быстро стирал написанное и только тогда поворачивался к аудитории, так что никто не мог понять, что он там писал, а потом стирал.

Ш. Из таких «непонятных» математиков я помню покойного Боголюбова Николая Николаевича. К ним же я отношу и ныне живущего Виктора Павловича Маслова. Абсолютно было не понять его: говорит он явно неверную фразу, пока поймешь, что она неверная и построишь противоречащий пример, он уже что-то совсем другое говорит, и ты за ним совершенно не успеваешь.

Д. Говорят, что Виктора Павловича Маслова умеет доходчиво «расшифровывать» Владимир Игоревич Арнольд...

Ну, вот еще вопрос: Вы, насколько я понимаю, хорошо знали Ивана Георгиевича Петровского, так?

Ш. Да, так.

Д. Можете ли Вы вспомнить и рассказать немножко про Ваше общение с ним?

Ш. Иван Георгиевич был деканом Мехмата МГУ как раз тогда, когда факультет эвакуировали. Я уже тогда был с ним связан и по каким-то бытовым вопросам: он, в частности, мне выдавал квартиру, в которой я должен был жить. А в начале 50-х годов он сделался ректором университета. И после того, как меня на несколько лет уволили из университета, я там оставался на почасовой оплате. Потом Иван Георгиевич меня пригласил в университет снова на полставки, и я стал читать на Мехмате МГУ свой курс лекций. Так что, с ним мы хорошо знакомы. Я помню его очень хорошо, заходил к нему на дачу – она была в том же поселке, что и у Бориса Николаевича Делоне.

Д. Это не в «Ново-Дарьино»?

Ш. Нет, в «Абрамцево». Я сейчас сам там живу.

Д. А верно ли, что Иван Георгиевич приглашал Вас заведовать кафедрой после смерти Александра Геннадьевича Куроша? Я имею в виду кафедру алгебры.

Ш. Знаете, не от самого Иван Георгиевич это исходило, а через Павла Сергеевича Александрова. Он был заведующим Отделением математики Мехмата МГУ. Вот он-то меня и очень уговаривал. Но я не рискнул как-то оставлять Стекловский институт. Да у меня были и «грехи» по диссидентской линии, о которых я не хотел бы сейчас говорить.

Д. Понятно… Но тем не менее в связи с Вашими «грехами»: Вы были знакомы, конечно, с Андреем Дмитриевичем Сахаровым?

Ш. Да, конечно.

Д. Скажите, как Вам теперь кажется, все ли его идеи оказались позитивными для нашей страны? Или его «заносило»?

Ш. Вы знаете, его образ представляется мне как образ русского юродивого, который болеет душой и ругается грешному миру, как писали о юродивых. Его травмировала любая несправедливость, не важно, касалась ли она десятков миллионов раскулаченных или одного какого-то человека, которому не разрешают уехать заграницу. Поэтому, я думаю, как образ он, конечно сохранился. Его влияние на общество было очень большим. То есть, на то, что называется обществом или общественным мнением, что ли. Но, по-видимому, он не способен был почувствовать, что является положительным явлением, а что нет, он чувствовал только то, что противоречило его ощущению справедливости.

Д. Ну, это типично русская черта, «бороться за справедливость», да?

Ш. Да, да.

Д. Вот тут я позволю себе отвлечься на историю. Недавно я с любопытством прочёл Вашу книгу «Трёхтысячелетняя загадка» о «еврейском вопросе». Но я хочу спросить Вас о другом: не считаете ли Вы что для России не менее важно осмыслить и, так сказать, «русский вопрос»? Именно, мне хотелось бы услышать Ваше мнение, почему русские люди часто бывают между собой так бестактно грубы и беспощадно жестоки друг к другу при малейшем «инакомыслии»? Я просто испытал это на себе в своей молодости. А еврейской взаимной солидарности, по-моему, можно только поучиться.

Ш. Ну, знаете, здесь есть принципиальная разница: русские не живут среди какого-то другого народа. Свою страну им, начиная с десятого века, нужно было очистить от леса, распахать, а уже потом появилась в ней какая-то культура. Так что в этом смысле русские играли здесь другую роль.

А почему русские люди являются такими нетерпимыми по отношению друг к другу? Вы знаете, мне кажется, что западные люди не менее нетерпимы между собой. Вот у них сейчас есть такое понятие, как «политкорректность». И то что считается у них в разговорах «неполиткорректностью» совершенно соответствует тому, что в советские времена называлось «антисоветским высказыванием». Но ведь оба эти утверждения нельзя ни доказать, ни опровергнуть.

Я, например, могу вам рассказать историю, которую мне поведал Гельфанд о Колмогорове.

Колмогорова перестали пускать заграницу, и он попытался узнать, в чём дело. В ЦК КПСС работал его ученик Монин, который потом стал академиком. Сейчас он уже, кажется, умер (примеч.Д.: академик РАН Андрей Сергеевич Монин скончался в 2007 году), а тогда он писал докторскую диссертацию, и ему были очень важны хорошие отношения с Колмогоровым. Вот через Монина Колмогоров и узнал, что во время поездки в Венгрию «Колмогоров вёл себя несоответственно облику советского ученого». Это и есть типичное обвинение в «неполиткорректности». Но Монину до зарезу была нужна дружба с Колмогоровым. Поэтому он продолжал разузнавать, в чём именно заключалось «недостойное советскому учёному поведение» Колмогорова в этой поездке. И выяснил: оказывается, когда там была экскурсия на озеро Балатон, Колмогоров поехал на неё в «коротких брюках» – по-нынешнему «в шортах». Конечно, это смехотворное обвинение Колмогорову вскоре сразу же отпало...

Вообще, мне кажется, на Западе останавливаются на том уровне, на котором Монин не остановился: на уровне «политкорректности-неполиткорректности». Я помню свои разговоры с западными коллегами. И все они были политически крайне осторожными, готовы были обсуждать КГБ, еще что-то, но только не свои власти.

Д. И у Вас создалось впечатление, что насчёт своих властей у них особой критики не было?

Ш. Не было. Я помню, даже с одним коллегой разговаривал в каком-то французском ресторанчике, и на какое-то мое высказывание он замахал руками: «No, no! You are going too far!» – «Вы заходите слишком далеко!» Не то что я говорил что-то неверно, а что я заходил слишком далеко. Вот такая у них система воспитания. И началось это с английской интеллигенции, воспитывавшейся в закрытых школах. Мы знаем, что это такое, знаем английскую пословицу о том, что у матери есть два счастливых дня в году: один – когда сын приезжает на каникулы из школы, второй, когда он, наконец, уезжает с каникул в школу. В школе там была «система фагов»: было такое взаимное подчинение, когда младший – фаг - был вроде слуги у старшего, и должен был караулить у окна, когда тот ходил в какие-то пивнушки или к девицам. В таком вот состоянии они и воспитывались. Вот эта система воспитания, как мне кажется, привела их к такой осторожности, взвешенности.

Д. Но ведь в России тоже такое было: вот у Николая Герасимовича Помяловского в «Очерках бурсы» описано, как бурсаки-старшеклассники подчиняли себе младшеклассников.

Ш. Ну, «Очерки бурсы» – это же было что-то украинско-польское…

Д. Ну хорошо. Я свои вопросы к вам почти исчерпал, и у меня их осталось всего два. Да у Игоря тоже будет ещё пару вопросов – так?

Ч. Да.

Д. Я знаю, что Ваш сын, Андрей Игоревич, работает на Мехмате МГУ, являясь профессором на кафедре дифференциальной геометрии. А Ваша жена связана с математикой?

Ш. Да, она работала всё время, пока не ушла на пенсию, преподавала в инженерно-физическом институте математику.

Д. То есть, она кончала Мехмат МГУ?

Ш. Да, такой же факультет, но только в Ленинграде.

Д. А, Матмех ЛГУ. Понятно. И один последний мой вопрос, который – Вы полистаете мою книжку, поймёте – я всем задавал. Довольны ли Вы, как сложилась Ваша судьба? О чём-нибудь Вы жалеете? Я всем его задаю, хотите, отвечайте, хотите, нет. Все отвечали.

Ш. Да, я думаю, что все так отвечали: судьбу себе не выбираешь, какая есть – такой и доволен.

Д. Нет, ну вот некоторые говорили: сожалею о том-то и о том-то. Как правило, сожалеют о том, что долг перед родителями не отдали, не достаточно, точнее, отдали. Вот такие я ответы слышал.

Ш. Может быть, это верно, конечно. Тут есть, над чем задуматься… сложный вопрос.

Д. Ну хорошо… Игорь, а теперь Ваши вопросы?

Ч. Игорь Ростиславович, я хотел бы Вас спросить ещё о некоторых Ваших учениках. Прежде всего, как мой научный руководитель, Алексей Иванович Кострикин, стал Вашим учеником?

Ш. Это произошло очень странно. Я помню, что Александр Геннадьевич Курош, на кафедре которого я работал – Шмидт тогда умер, и Курош официально заведовал кафедрой – сказал мне: «Вы знаете, тут у нас есть такая группа, где занимаются специальными, секретными вопросами. Так вот, им нужно заканчивать факультет и писать дипломные работы. Может, вы сможете сформулировать какие-нибудь простые задачи?». Я сказал, что придумаю. Позвал к себе эту группу. Придумал им следующее – нужно было, например, что-то прочитать, какую-нибудь старинную книжку, и переизложить её своими словами. А потом мне в голову «стрельнуло», и я сказал: «А кто хочет сам попытать свои силы, так есть такая область, в которой в последнее время стало появляться что-то новое». И вдруг ко мне подходит молодой человек, в пользу которого говорит только то, что у него очень широкая и приятная улыбка. Он говорит: «Вот это я хочу взять себе». Я думаю: куда же я влез, ведь он, наверное, самых простых вещей в математике ещё не знает… И говорю ему: «Знаете, вы сначала решите все задачи, которые у Ван-дер-Вардена есть по теории групп». Через неделю он принёс мне их все, прекрасно решённые. Тогда я подробно сформулировал ему уже серьёзную задачу, сказал, что можно почитать. В конце концов, он и эту задачу – проблему Бернсайда – решил.

Ч. Да, интересно…

Д. А ведь параллельно проблемой Бернсайда занимался ещё Сергей Иванович Адян, так?

Ш. Понимаете, эту проблему можно формулировать по-разному. Кострикин двигался в том варианте, который я ему посоветовал. И он доказал, что та проблема, которую я ему предложил, решается положительно – сначала он это сделал для показателя пять, потом для любого простого показателя. Позднее в случае, когда показатель есть степень любого простого числа, проблема эта была решена Зельмановым (примеч. Д.: математик из Новосибирска Ефим Исаакович Зельманов, эмигрировавший в конце 80-х годов прошлого века в США, в 1994 году получил Филдсовскую премию). А Новиков вскоре опубликовал заметку в Докладах АН СССР, где предлагался план доказательства того, что в другой постановке (идущей от самого Бернсайда) это уже неверно. Правда он это сформулировал при некоторых условиях, при которых до сих это так и не доказано. Но им, вместе с Адяном, при определённых предположениях о порядках элементов группы, было найдено необходимое доказательство. И это была громадная работа. Я тогда был в редколлегии журнала «Известия АН СССР» и помню, что публикация её заняла три номера! Очень знаменитая работа.

Д. Сергей Иванович Адян, кстати, чей ученик, Андрея Андреевича Маркова?

Ш. Нет, я думаю, что он ученик Новикова и есть.

Д. Петра Сергеевича, конечно?

Ш. Да, конечно. Это и была их с Петром Сергеевичем совместная работа.

Ч. В дальнейшем ваши отношения с Алексеем Ивановичем Кострикиным, видимо, вышли за пределы чисто научных?

Ш. Знаете, они были смешанные. Мы ходили, например, за город гулять. Как-то, я помню, мы ездили на байдарке по Карелии вместе, а потом, в походе, я его потерял. Я пошёл его искать, дав себе клятву, что никогда не буду оставлять своего спутника одного. А когда я вернулся, то увидел, что он спокойно сидит возле палатки.

Д. Живой и здоровый…

Ш. Да. А потом мы с ним часто ходили гулять в Подмосковье. Я помню, мы как-то, уже усталые, возвращаемся в электричке, сидим. Я тогда интересовался одним вопросом, он – другим. И мы начали сравнивать. Оказалось, что у нас одинаковые результаты. И у нас появилась совершенно неожиданная гипотеза… Потом она, также неожиданно, материализовалась ... Это было что-то «полунаучное и полуличное».

Ч. Да,… Ясно… А вот о Юрии Ивановиче Манине Вы можете что-нибудь рассказать?

Ш. Манин очень нравился мне своими первыми работами. А потом он стал заниматься какими-то другими работами, в которых я не специалист.

Д. Он ушел в физику, да?

Ш. В дифференциальные уравнения, в физику…

Д. А Вы видели его последнюю книжку «Математика как метафора»?

Ш. Да, конечно.

Д. Я просто вчера её купил в университетском книжном магазине, но ещё не успел её прочитать.

Ш. Так она что, на русский переведена?

Д. Да, в этом году...

Ч. Ещё вот Евгений Соломонович Голод, он тоже был Вашим учеником?

Ш. Да-да. Вы знаете, была такая задача, которую я сформулировал в теории алгебраических чисел. Этот вопрос был интересен тем, что Гильберт был просто уверен в положительном его решении (для каждого поля алгебраических чисел существует другое, которое играет роль универсальной накрывающей римановой поверхности) – мне рассказывала Ольга Таусски, работавшая секретарём у Гильберта, когда тот издавал своё собрание сочинений, что он ей говорил, что вопрос, конечно же, решается положительно (примеч. Д.: здесь речь идёт об Ольге Таусски-Тодд (1906-1995), жене известного логика Джона Тодда (1911-2007)).

И вот как-то в Германии, где я гостил у своего немецкого ученика, мы были с ним в театре, и в первом действии мне пришло в голову, что из тех соображений, которые сделали мои ученики, становится вероятным то, что ответ-то будет отрицательным. Я был настолько этим возбужден, что совершенно не помню той оперы, на которой мы были. Кажется, это была опера Рихарда Штрауса «Кавалер розы». Но что там происходило, я совершенно не помню. Ни музыки, ни того, какие действия были… какие интриги…

Потом я свёл всё к задаче теории групп, и эта задача была сформулирована в докладе на международном математическом конгрессе в Стокгольме. Но мне, почему-то, ужасно не хотелось заниматься этим вопросом самому, и поэтому я его всячески пропагандировал. Кому я только его не рассказывал. Помню, тот же Манин говорил, когда я уговаривал знаменитого английского специалиста по теории групп Джона Томпсона этим заняться: «Вот Вы козла в огород пустили». И вдруг, вечером, мне звонит Женя Голод, который уже, по-моему, защитился к тому времени (он был моим аспирантом), и говорит, что у него есть соображения в пользу того, как это можно доказать. Я сказал ему сейчас же приходить. Как всегда, разговор с ним был похож на разговор у психоаналитика – он сомневался, а мне нужно было его убеждать, что он прав. В конце концов, мы разобрались, и получилось, что у него есть полное доказательство.

Потом ночью я всё не мог спать, думал, что нужно ещё продумать это доказательство. Потом подумал, что, всё-таки, надо спать, а то я совсем не засну. Потом подумал, что можно провести и бессонную ночь ради такого случая... Утром же мне позвонил Женя Голод и сказал, что придумал гораздо более простое доказательство. И действительно, эта работа содержит, наверное, странички три.

Я помню, что ходил по городу и думал, кому бы это рассказать. А потом подумал: конечно же, Алексею Ивановичу! И пошёл к Алексею Ивановичу. Рассказал ему. Он сказал, что это, конечно же, верно. Рассказал, что был недавно на конгрессе во Франции – а меня тогда не пускали заграницу, – и что привез оттуда бутылку вина. Предложил выпить по этому поводу.

Д. Кстати, а можно еще такой вопрос: циркулируют слухи, что проблема Ферма, всё-таки, ещё не совсем доказана? Это неверные слухи?

Ш. Не знаю, я не слышал о таких слухах… Было первое доказательство, в котором имелся пробел. Это доказательство было предложено англичанином Эндрю Уайлсом. А потом Ричардом Тэйлором (кажется, он был учеником Уайлса) этот пробел был заделан. И появилась совместная работа Уайлса-Тэйлора. И уже по поводу этой работы нет никаких сомнений.

Д. Я тоже так полагаю. Особенно после Берлинского математического конгресса, где Эндрю Уайлсу присудили специальную награду – серебряный знак Филдсовского комитета – и весь пятитысячный зал встал ему аплодировать. Я не думаю, что столь мощное содружество математиков могло ошибаться. Но год назад я услышал, что в доказательстве проблемы Ферма есть какие-то «незакрытые места»…

Ш. Нет-нет, «незакрытые места» были, но это всё история. Тэйлор их «закрыл»...

Ч. Видимо, совместно с Уайлсом…

Д. Осталось доказать гипотезу Римана о нулях дзета функции – и список проблем Гильберта будет исчерпан.

Ш. Но она, по-видимому, никак не поддаётся... Тут трудно делать прогнозы... Известно, например, мнение самого Гильберта, что проблема Ферма, всё-таки, скоро решится, и тот же Гильберт считал, что вопрос о трансцендентности числа «два в степени квадратный корень из двух» не будет решён даже в следующем поколении.

Д. А всё оказалось не так, как полагал Гильберт. Ну что, Игорь, у Вас есть ещё вопросы?

Ч. Ну, последнее такое воспоминание. Будучи на пятом курсе мне посчастливилось послушать Ваш годовой спецкурс, который состоял из двух частей – теории Галуа и теории представлений. А потом я, в качестве отчёта, ездил сдавать его к Вам в Стекловку, когда уже поступил в аспирантуру. Так вот, благодаря ему получилось, что теорию представлений в столь полном виде я узнал раньше, чем начал заниматься ею у Алексея Ивановича Кострикина. Это меня как-то подготовило.

Ш. А Вы были у Алексея Ивановича?

Ч. Я сначала был у Аркадия Львовича Онищика. А потом, после пятого курса, получилось так, что Алексей Иванович мне предложил поступить к нему в аспирантуру. У Аркадия Львовича были ещё ученики. Правда, у меня до сих пор в душе осадок, что Аркадий Львович вскоре оказался не на Мехмате МГУ. Как-то в тот момент мне это показалось удивительным…

Ш. Знаете, мне вот как раз тогда Иван Георгиевич Петровский жаловался, мол, обратите внимание на такой факт, что число преподавательских мест на Мехмате МГУ ограничено, а способная молодёжь появляется на факультете всё время. Устраивать её, сказал, зачастую некуда. Спросил меня, кого я хочу устроить. В первую очередь я назвал, конечно, Голода. А вот что касается Аркадия Львовича…

Ч. Он уже докторскую диссертацию тогда защитил.

Ш. Вот об этом мне Петровский тоже говорил: докторских защищалось больше, чем было профессорских мест на Мехмате МГУ. И они образовывались лишь за счёт смертей профессоров.

Это поразительное явление. Когда я только начинал учиться на Мехмате МГУ, то все знаменитые профессора были очень молодыми. Вот мы вспоминали Колмогорова и Гельфанда. А ведь Гельфанд был тогда совсем молоденьким. Колмогоров – постарше, но тоже молодой ещё…

Д. Сергей Львович Соболев был также молодым.

Ш. Соболев был тогда в Ленинграде.

Д. Но потом он ведь переехал в Москву.

Ш. Ну, это потом.

Д. Был ещё молодой Лев Семёнович Понтрягин.

Ш. Да, да. Лекции Понтрягина слушал и я. Но, понимаете, к нему было «не пробиться». Специфическая это публика – знаменитые математики, с ними со всеми было трудно разговаривать. Да к тому же Понтрягин был слепой…

Д. Я знаю: он читал нам лекции, а Николай Христович Розов писал на доске.

Ш. …И если тебе не удалось что-то записать, то ты уж с ним не поговоришь... Вот с Колмогоровым было то же самое. С ним нужно было бежать: он, не обращая внимания на собеседника, шёл очень быстрыми шагами. И приходилось за ним бежать. Но кто-то другой тоже, одновременно с тобой, бежал с ним. Нужно было просто «вклиниться» между ними, чтобы спросить что-то такое, на что Колмогоров ответил бы. Но кому он ответил – тоже надо было ещё догадываться.

Д. А с Павлом Сергеевичем Александровым легче было общаться?

Ш. Я не помню. Вероятно… Я его лекции слушал… Кажется, это были лекции по топологии… Но я не помню, как мы с ним тогда разговаривали.

Д. Когда я поступил на Мехмат МГУ, то математиков-академиков на факультете было три – Андрей Николаевич Колмогоров, Павел Сергеевич Александров и Иван Георгиевич Петровский. Это было в 1960 году.

Ш. Разве в 1960-м Александров уже был академиком?

Д. Да, был. Он, по-моему, в 1953 году избрался в академики, а до того долгое время был членом-корреспондентом – кажется, с 1929 года.

Ш. Да, Александров как-то очень болезненно относился к тому, что он не академик. Я помню, как бывали выборы, на которых избирали кого-то другого – ведь отделение физико-математических наук было громадным, в него входили и физики, и астрономы, и геологи и кто угодно. И кого они там выберут, было очень трудно предсказать. И когда Александрова вновь не выбирали, то он некоторое время ходил с лицом человека, у которого несчастье произошло.

Д. Про механиков-академиков – тогда на Мехмате МГУ таковыми были Леонид Иванович Седов, Георгий Иванович Петров, Александр Юльевич Ишлинский и Юрий Николаевич Работнов – у нас ходили слухи, что между собой они часто «ссорятся». А о конфликтах среди математиков-академиков мы, как-то, не слышали.

Ш. Ну, как же, был же знаменитый случай с Лузиным и Колмогоровым…

Д. Ну, это, наверное, было в 30-е годы…

Ш. Нет, это уже было в послевоенные годы.

Д. А, вы имеете в виду инцидент 1946 года о публичной пощёчине Николаю Николаевичу Лузину от Андрея Николаевича Колмогорова в стенах Академии Наук за отрицательное голосование Лузина по кандидатуре Павла Сергеевича Александрова во время академических выборов?

Ш. Ну да. Я был уже сотрудником Стекловки и прекрасно помню, как висел приказ на стенке о том, что академик Колмогоров временно переведен из заведующих отделом в лаборанты.

Д. Забавно … Ну что ж, не будем Вас больше утомлять. И большое Вам спасибо за эту беседу.

Ч. Всё было очень интересно, Игорь Ростиславович. Огромное Вам за это спасибо.

Д. Мы расшифруем запись нашей беседы к осени и расшифровку принесём Вам. Что не так – Вы сможете подправить.

Ш. Очень хорошо, как раз, что осенью.

Июнь 2008 года.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3983




Convert this page - http://7iskusstv.com/2012/Nomer1/Demidovich1.php - to PDF file

Комментарии:

Sava
- at 2017-02-24 12:16:44 EDT
Многочисленность откликов и широкой дискуссии по всегда остро актуальной проблеме свидетельствует о широком читательском интересе к затронутой теме.
С оценками личности известного математика, прославившегося своей одиозной антисемитской позицией, мне ближе всего мнение Фиры Карасик.
Содержание интервью, тем более откликов на него,позволяют еще раз убедиться в том, что основной причиной стойкости и неистребимости антисемитизма в мире, служит тот факт, что его самыми опасными носителями являются представители власти и высоко интеллектуальной научной и творческой интеллигенции.
Очередной всплеск антисемитских акций ныне в России это подтверждает.

Владимир Опендик
Нью-Йорк, Н.Й., США - at 2013-04-13 21:27:48 EDT
Предлагаю всем авторам комментариев к интервью Шафаревича 2008 года ознакомиться с содержанием статьи-рецензии, посвящённой книге Шафаревича "3000-летняя загадка" и в связи с приближающимся юбилеем именинника под названием "Бред сивой кобылы". Статья, состоящая из 6-8-ми частей публикуется по мере их появления в газете "Новый меридиан" на авторском сайте "Проза.ру". Владимир Опендик
вечный студент
Россия-Матушка - at 2012-10-10 10:58:12 EDT
Хотя я и не согласен по многим вопросам с Шафаревичем, хорошо что есть такие люди, которые не боятся за свою "репутацию", не боятся нападок со стороны политкорректного "цивилизованного общества" и высказывают всё, что думают. Иногда то что пишет Шафаревич в своих антисемитских произведениях кажется запредельным бредом, но читать всегда интересно. Пусть будоражит умы. И полностью согласен с Шафаревичем, что "неполиткорректность" в современном мире - это примерно тоже, что "антисоветские высказывания" в советской стране. Да и "цивилизованный западный мир" принимает уродливые формы и всё больше становится похож на тоталитарное государство.
Генка
- at 2012-09-30 21:04:24 EDT
Шафаревич - не Колмогоров, но математик он сильнейший, наверное самый крупный математик из живых в России. Учебник по алгебраической геометрии у него неплохой. Хотя Арнольд где-то говорил, что современные алгебраические геометры не понимают сущностных вещей в математике, заменяя все формальными конструкциями, к Шафаревичу это не относится - он математик "старой школы", из великих универсалистов. Зачем ему все эти игры с антисемитизмом непонятно.
Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-14 03:52:36 EDT
Господин Тартаковский, я догадываюсь, с какой ноги шагнула Ваша мысль, но я-то с какого бодуна в своём мнении о статье В.Демидовича, должен вспоминать и сотрясать воздух соображениями о Суворове, Марксе, Шолохове и пр.? Вы их с какой стати сами-то сейчас вспомнили? Процитируйте фразу хотя бы одну, где я занят поисками антисемитов. А если бы и был этим занят, то почему это Вас так всего корежит? Шо Вы так не по-здоровому занервничали? Что с Вашей температурой и частотой пульса? Поберегите себя. Лучше откройтесь, откуда у Вас взялось это хамоватое высокомерие в разговоре? Все сто томов Вашей «другой жизнедеятельности» придавили чувство меры? Вы сняли квартиру на Олимпе? Глушите по утрам амброзию стаканами? Вам никто не объяснил, что в Гостиной все равны – и замеченные и нет? У Вас есть, что сказать по сути моих и Виталия постов? Скажите. Нет – самоуважайтесь в сторонке. Зачем было появляться в Гостиной лишь для того, чтобы подчеркнуть наши с Виталием мизерные, масштабы? Они известны, они видны, они вопиют. Особенно в сравнении с Вами, Олимпиец Вы наш! Почему Ваше самоуважение реализуется не в обсуждении сказанного нами (ну хоть бы словечко по сути!), а в неуважении к ведущим беседу людям? Вы нас так хорошо знаете, следите за нашим творчеством и его отсутствием? У вас уже есть список «более известных авторов, которые самоустранились и ПОЭТОМУ, почему-то себя уважают»? Вот она ВЫСШАЯ логика: устранились – значит себя уважают. Не опускаются,то бишь, до нас. Я понимаю, что Вы в этом списке первый, но зачем тогда (следуя Вашей логике!) Вы вновь опустились до общения с нами, незамеченными в другой жизнедеятельности? И значит, получается, что Вы себя не уважаете. И как это связать со сквозящим в каждой Вашей фразе гипертрофированным самоуважением? Вы там, на Олимпе, почитывайте иногда Крылова. У него одно существо в басне раздувалось, раздувалось и… Короче, плохо кончило. Вам не понравился какой-то заданный нами тон? Чёрт знает, о чём Вы говорите, но надо бы Вам, как отмеченному в другой жизнедеятельности, зайти и задать нам, приземлённым, нужный тон. Показать олимпийский блеск, лоск, лик. А так пока получается, что к мифическому нашему тону добавился вполне реальный запах. Так бывает всегда, когда кто-то говорит не о позиции присутствующих, а о них самих, причём с явным налётом высокомерия и ощутимой хамоватости.
Всегда с удовольствием читал Ваши статьи. Вам дано природой точнее и красочней передать мысли, что бродят и в моей голове. Мне так не удаётся, а потому не пишу. Правда, теперь я вижу, что у Вас, кроме жизнедеятельности имеются и её отходы. Увы!
Вы хотели меня оскорбить, поздравляю – удалось. Удалось в том смысле, что всегда болезненно переживаю утрату уважения к казалось бы нормальному человеку. Надеюсь, что это признание добавит Вам гордости и самоуважения.
Творческих успехов Вам.

V-A
- at 2012-02-13 18:12:43 EDT
Валерий
Я ничего не знаю о Понтрягине


Ну как же ж. Я же рассказал, что Лев Семенович ходил
хлопотать за математиков (они были евреями, но не думаю
что Понтрягину было дело до их национальности), "сидевших" в
ГУЛАГе. Ходил к министру госбезопасности. Много Вы знаете
подобных случаев? Ну и какой Понтрягин после этого
антисемит? Давайте направо и налево такие "медали" навешивать!

Хватит,уважаемые господа,кормить нас осетриной десятой свежести,о неоднозначности характера,заблудших овечек,в волчей шкуре...наши знания оплачены кровью наших родных и близких.

Понтрягин-то наоборот 2-х евреев спас от верной гибели
(математики все же не самые приспособленные к ГУЛАГу).

Бывалый
- at 2012-02-13 16:12:36 EDT
Виталий Гольдман
- Mon, 13 Feb 2012 13:44:52(CET)

"Пустотой" вы называете отсутствие ожидаемого.
************************************************************
Конечно, ожидания разные. Например, в "Русском переплете" ожидают другого. Что там глубокая вода, здесь рифы. Не случайно г-н Тартаковский, активно подвизающийся в "Русском переплете" не преминул праведно воскликнуть: "Не унижаем ли сами себя пустым, суетливым и бесплодным поиском антисемитов?" Замечательна эта "бесплодность"! В некоторых семитах трепетное понимание антисемитов, вот и "бесплодность".

М. ТАРТАКОВСКИЙ. "Чтоб вынюхивать измену, что
- at 2012-02-13 15:55:07 EDT
Уже с неделю гостевая занята поисками антисемитов. Тон задан глубокими, почти врачебными, анализами Валерия Гольдмана и Ал-дра Красночарова, как-то незамеченных в иных областях жизнедеятельности. В собственном творчестве, например. Более известные авторы как-то отстранились от животрепещущего. Себя уважают, значит.
Что-то наши "ищущие" как-то не замечают, что, скажем, Резун/"Суворов" и многочисленные "резунята" (в обилии и на нашем сайте), фактически обеляют самого Гитлера, - "вынужденного" напасть на Сов.Союз, "вынужденного", как сам он утверждал, истреблять евреев ПОСЛЕ этого нападения, т.к.США, "руководимые евреями", не учли его "предупреждения" об евреях как заложниках и стали союзниками России и т.д.
Не унижаем ли сами себя пустым, суетливым и бесплодным поиском антисемитов? И не задуматься ли: вот антисемит - и неплохой математик, антисемит - и талантливый композитор, да хотя бы и лингвист (Хомски), экономист (Маркс), писатель (Шолохов), поэт (Пастернак) и т.д.. в порядке живой очереди.

V-A
- at 2012-02-13 15:03:34 EDT
Красночаров Александр
Теперь мой вопрос Вам: "Скажите, пожалуйста, почему академик Понтрягин известен в узких математических кругах не только, как математик, но и как антисемит? Что такого он натворил, наговорил? Почему о нём сложилось такое мнение? Что дало повод этому? Или это гнусный поклёп на приличного человека, оговор?


У меня к Вам ответный вопрос:
"Скажите, пожалуйста, почему евреи известны в узких кругах не только, как математики, композиторы и шахматисты, но и как употребляющие в мацу христианских младенцев? Почему сложилось такое мнение? Что дало повод этому? Или это гнусный поклёп, оговор?

То, что Понтрягин не антисемит, мне рассказал мой друг,
его ученик, дифференциальный геометр (и еврей по матери).
Понтрягин вытащил из ГУЛАГа 2-х математиков. Оба - евреи.
И он ходил просить за них к министру ГБ. Он, конечно,
академик был уже тогда. Но мог легко тоже в ГУЛАГ
загреметь, мало там академиков сгинуло?

Стал бы он так, если бы был антисемитом? Да и друзья у него
в основном были евреями. До войны вообще вроде ни одного
нееврея рядом с Львом Семеновичем не было.

Почему в узких кругах сложилось такое мнение? А не все ли
равно? В узких кругах и обо мне, и о Вас может тоже
сложиться такое же мнение. Я вот "антисемита" Понтрягина
защищаю, значит тоже недалеко ушел. Вы по субботам в
Гостевую пишете. Или кипу не той стороной носите.

Виталий Гольдман
- at 2012-02-13 13:44:52 EDT
"Пустотой" вы называете отсутствие ожидаемого. Ждали рассуждений о "малом народе", и облом - нет ничего! А на самом деле интервью переполнено интереснейшими деталями - от особенностей изучения математической литературы на иностранных языках до размера Сталинской стипендии и пр. Вы знали об этом? Ах, вы не этого ждали! Но это уже ваша проблема. А если не ждать обсуждения антисемитизма, то интервью очень интересное. А давать или не давать слова "не нашим людям" - спорный вопрос. Дай вам волю, мы бы и писем Понтрягина Гордону не дождались бы. Спасибо редакции, что не скована предрассудками.
Майя Уздина
Хайфа, Israel - at 2012-02-13 13:13:39 EDT
Я никогда об этом не говорила. Сейчас хочу рассказать. Это случилось в начале 90-х годов в Москве.Я в то время проводила литературные вечера и встречи в Центральном Доме Медиков. Иногда, когда требовалась большая аудитория мне предлагали
зал МГУ на Ленинских горах. Там я организовала встречи с Ниной Берберовой, С Андреем Синявским и Марией Розановой, Со львом Разгоном и некоторые доугие вечера. В эти годы широкре распространение получила теория Шафоревича о малом народе.
Очень мне захотелось организовать с ним встречу, которая переросла бы в протест,
в дискуссию.Я пригласила его на встречу со студентами. Он сразу дал согласие. На эту же встречу я пригласила и других людей- правозащитников срели которых был Адам Ковалев.Там же,на встрече, где произошел скандал, я пожалела о своем поступке. Я даже не смогла пробыть там до конца. Такой был шум и крик. Уделять внимание антисемитам нельзя.Как нельзя
предоставлять им трибуну. Так я считаю.

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-13 12:53:49 EDT
Борис Дынин
"... и задело прежде всего своей пустотой..."

Вот-вот, Борис, спасибо. Именно этого слова мне не хватало, его я и искал - "пустота". Это интервью и - самое для меня главное - ФАКТ публикации оставляют ощущение пустоты. Мы что, не знаем о ком идёт речь в этом интервью? Что, разве можно читать это розовое крем-брюле,это словесное монпансье, забыв о сущности персонажа? Разве можно, читая эту сюсюкающую патоку, отставить в сторону огромное число статей,раскрывающих подлинную суть этого типа? Разве можно этот бессодержательный сытый юбилейный утренник каким-то образом соотносить с историей математики? Я вижу фамилию Шафаревич и ЗНАЮ,что это полный дрек. И что,теперь я должен увидеть, какой он гладкий и пушистый? Нет, говорят мне, хочешь напиши, какой он мерзавец. Нет,отвечаю, не хочу я писать о том, что всем очевидно, я просто считаю факт публикации ошибкой, порождающей пустоту и каким-то образом (не могу сформулировать) оскорбляющей мои чувства (пишу только о себе). Вот этой пустотой, в общем, и оскорбляющей.

Исаак
- at 2012-02-12 16:33:10 EDT
Виктор Каган
- Sun, 12 Feb 2012 16:02:49(CET)
О,да! Лучший способ борьбы с антисемитизмом - завести "Министерство еврейской правды" с учреждением отделов цензуры во всех еврейских издательствах и медийных изданиях.


Ну что Вы! Куда лучше дать почтительное описание героических биографий Шафаревича, Куняева, Бурляева и т.д. Можно также рассказать о Пуришкевиче и легендарном Генри Форде. Хотя, о двух последних нет смысла – не оценят

Борис Дынин - В. Кагану
- at 2012-02-12 16:14:05 EDT
Виктор Каган
- at 2012-02-12 16:02:49 EDT
О,да! Лучший способ борьбы с антисемитизмом - завести "Министерство еврейской правды" с учреждением отделов цензуры во всех еврейских издательствах и медийных изданиях.
========================================
Виктор! Крайности ни к чему, но еврейскую чувствительность тоже надо принимать в расчет. Очевидно, что это интервью задело не министерство еврейской правды, а человеческие чувства евреев - гостей Портала, и задело прежде всего своей пустотой, которая так диссонирует с их памятью. Или еврейская чувствительность есть по определению еврейская зловредность или глупость? Мы закончили свое участие в этой дискуссии, но Вы откликнулись, вот и я откликаюсь.

Виктор Каган
- at 2012-02-12 16:02:49 EDT
Исаак
- at 2012-02-12 15:00:32 EDT
На мой взгляд, эта публикация - лигитимизация антисемитизма.

О,да! Лучший способ борьбы с антисемитизмом - завести "Министерство еврейской правды" с учреждением отделов цензуры во всех еврейских издательствах и медийных изданиях.

Исаак
- at 2012-02-12 15:00:32 EDT
На мой взгляд, эта публикация - лигитимизация антисемитизма. В любом из изданий, выходящих на портале "Заметки по еврейской истории", публикация подобного интервью с известным антисемитом унизительна
Виталий Гольдман
- at 2012-02-12 08:49:28 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Sun, 12 Feb 2012 02:03:37(CET)

Виталий,я Вас честно предупреждал,и мы таки всем надоели. К тому же Вашими стараниями мы выглядим глупо: я в маске палача с топором, Вы - в сюртуке адвоката дьявола, то бишь защитника антисемитов. Кроме того, Вы меня не слышите. Так что дальнейший наш диалог бессмыслен. И хотя я уверен, что нет такой силы, что поколебала бы Вашу уверенность в неприкосновенности мрази ( а вдруг из мрази лекарство какое-то спасительное проклюнется!), напоследок советую открыть ссылку, что предложил "Заветующий"


Согласен, Александр, прекратим. Все, что хотели, мы сказали, пусть каждый сам додумает, чьи аргументы он считает весомей. Напоследок скажу только, что и Вы, и "Заветующий" сильно оступились, рекомендуя ссылку. Вы бы еще Геббельса или Гитлера порекомендовали открыть, чтобы подкрепить свои аргументы. Ссылка ведет читателя на откровенно антисемитский сайт "русичи", где не стыдятся ненавидеть и презирать евреев. Если это Ваши единомышленники, значит, у Вас что-то не в порядке с разрешающей способностью отличать добро от зла. Чтобы противопоставить грязи той помойки, куда Вы советуете заглянуть, нормальную точку зрения на проблему "еврейские солдаты Гитлера", советую почитать Игоря Островского, тут же, на сайте:
http://berkovich-zametki.com/Nomer48/Ostrovsky1.htm
Похоже, Вы повелись на провокацию Вашего "доброжелателя".

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-12 02:03:37 EDT
Виталий,я Вас честно предупреждал,и мы таки всем надоели. К тому же Вашими стараниями мы выглядим глупо: я в маске палача с топором, Вы - в сюртуке адвоката дьявола, то бишь защитника антисемитов. Кроме того, Вы меня не слышите. Так что дальнейший наш диалог бессмыслен. И хотя я уверен, что нет такой силы, что поколебала бы Вашу уверенность в неприкосновенности мрази ( а вдруг из мрази лекарство какое-то спасительное проклюнется!), напоследок советую открыть ссылку, что предложил "Заветующий".
А вот зачем я Вам это советую и сам не понимаю. Бесполезно.

Заветующий
- at 2012-02-12 01:24:14 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль. - at 2012-02-10 01:35:42 EDT
... И действительно, давайте на этом закончим. ...
**********************************************
Позвольте, уважаемый Александр, напомнить Вам Ваше решение. Неужели Вы не видите, что Вас засасывают в трясину "примеров" - старый трюк софистов. Отошлите Вашего "оппонента", например, к "Евреи в СС и вермахте Гитлера" http://wap.neopravoslavie.borda.ru/?1-3-0-00000068-000-0-0-1315434742 и пусть он подсчитывает вместе с этими неоправославными, сколько евреев было спасено Гитлером с Со. Добрый совет: последуйте своему решению

Виталий Гольдман
- at 2012-02-12 00:34:50 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Sat, 11 Feb 2012 13:51:39(CET)

Виталий, раз уж Вы так настаиваете, Куприна оставим. Мы, вообще, сделаем мудро: кого оставлять, а кого тащить ко мне, злобному и кровожадному, для их полного уничтожения, будете решать Вы. И я у Вас не буду требовать никаких дополнительных доказательств.


Согласен, Александр, но тоже боюсь, что работы у Вас будет мало. На меня в свое время сильное впечатление произвела одна история, которую я прочитал, кажется, в какой-то статье Редактора. Сейчас не могу найти ссылки, если кто поможет, буду признателен. А речь там шла об одном польском крестьянине, который наживался на трагедии евреев в гетто. Своему соседу он описывал свой план. Он приедет в гетто на своей телеге с мешками гнилой картошки, стражу он подкупил, а обезумевшие от голода своих детей матери заплатят ему все, что он попросит. Сосед, сочувствовавший евреям, был уже готов от ярости разбить ему голову, но удержался. И вот этот куркуль приехал в лагерь, охрана его пропустила, а матери с умирающими от голода детьми обступили телегу. И тогда он вдруг начал высыпать картошку из мешков и прятать в них детей. На обратном пути он сказал страже, что у женщин уже нечем было заплатить и он везет картошку назад. Не заезжая домой, он отправился в лес, где нашел партизан и передал им детей из гетто. Вот такая история. Сосед потом говорил, что хорошо, что он тогда себя сдержал и не размозжил ему голову.
Вот доставил бы я Вам, Александр, такого антисемита, который евреев ненавидел и наживался на их страданиях. Вы его бы по революционному закону быстро бы к стенке поставили. А он бы потом не спас десятки еврейских детей. Так, может, не спешить всех антисемитов "к ногтю"? Не вышло бы в результате еще хуже.

Бывалый
- at 2012-02-11 14:51:50 EDT
Виталий Гольдман
- Sat, 11 Feb 2012 09:36:33(CET)

Бывалый
- Sat, 11 Feb 2012 05:45:40(CET)
В большинстве своем в антисемите сидит только антисемит, белее и менее воинственный, и не надо менее воинствующего антисемита представлять "и филосемитом".


Видите ли, Ваше утверждение о "большинстве своем" не обосновано. Кроме Вашей убежденности, никаких аргументов или примеров нет. Так что спорить с Вами бесполезно. Но один вопрос: Куприн подлежит уничтожению по Вашей шкале?
****************************************************
Дискуссия стала разжижжать мозги. Для В. Гольдмана сказанное выше означает: "Кроме Вашей убежденности, никаких аргументов или примеров нет. Так что спорить с Вами бесполезно". Но его собственное замечание: "В большинстве своем положение иное. В одном и том же человеке сидит и антисемит, и филосемит" для него полно доказательности и содержания. При этом он полагает, что пример Куприна и еще пары имен есть подтверждение его "В большинстве своем положение иное". Да где он прожил свою жизнь? На книжной полке? И что этл за манера ссылаться на людей иного времени. Уже было замечено, что его подзащитный Шафаревич пылал антисемитизмом после Холокоста, в стране, где еврейская культура была практически уничтожена, антисемитизм был государственным, и в то время, когда евреи стали поднимать головы в демократическом движении. А нам вспоминают Куприна, Достоевского и т.д. Советую участникам дискуссии остановиться, а то мозги потекут.

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-11 13:56:32 EDT
"Чувство собственного достоинства..."
Белле Ахмадулиной

Чувство собственного достоинства -- вот загадочный инструмент:
созидается он столетьями, а утрачивается в момент
под гармошку ли, под бомбежку ли, под красивую ль болтовню,
иссушается, разрушается, сокрушается на корню.

Чувство собственного достоинства -- вот загадочная стезя,
на которой разбиться запросто, но обратно свернуть нельзя,
потому что без промедления, вдохновенный, чистый, живой,
растворится, в пыль превратится человеческий образ твой.

Чувство собственного достоинства -- это просто портрет любви.
Я люблю вас, мои товарищи -- боль и нежность в моей крови.
Что б там тьма и зло ни пророчили, кроме этого ничего
не придумало человечество для спасения своего.

Так не траться, брат, не сворачивай, плюнь на вздорную суету --
потеряешь свой лик божественный, первозданную красоту.
Ну зачем рисковать так попусту? Разве мало других забот?
Поднимайся, иди, служивый, лишь прямехонько, лишь вперед.

1989

Уважаемые мои, вы слышите:

"Что б там тьма и зло ни пророчили, кроме этого ничего
не придумало человечество для спасения своего".



Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-11 13:51:39 EDT
Виталий, раз уж Вы так настаиваете, Куприна оставим. Мы, вообще, сделаем мудро: кого оставлять, а кого тащить ко мне, злобному и кровожадному, для их полного уничтожения, будете решать Вы. И я у Вас не буду требовать никаких дополнительных доказательств. Я буду уверен, что уж если Виталий кого и притащил ко мне в смертную камеру, то это точно антисемит. Правда, подозреваю, что буду я весь день шляться без работы в ожидании Вашего прихода. В конце концов, опыт истории человечества показывает: никто, нигде и никогда не был осуждён за антисемитизм (только не надо про Эйхмана. Во-первых, это сделали кровожадные и наглые евреи, вроде меня, а во-вторых, до сих пор нас за это ругают). И Вы, как я понимаю, первым не станете. Более того, вся Европа участвовала в уничтожении евреев. И Америка тоже. Из самой цивилизованной страны мира пришли создатели, изобретатели и строители концлагерей уничтожения, отравляющего газа и огненных печей. Ни Томас Манн, ни Достоевский, ни Шафаревич их не остановили бы. У них другая роль в этой мерзкой трагедии: сначала вдохновить палачей, а потом оправдать. Вдохновить и оправдать со всей мощью и авторитетом данного им таланта. При активном участии меньшинства и молчаливом равнодушии всех остальных. Я думаю, Вы бы тоже их не остановили (а вдруг там эсэсовец, у которого друг-еврей?). А у евреев, избежавших печи, всегда находится сладкая косточка с антисемитского стола в виде Герцовича. И грызут, облизывают косточку евреи и плачут над Герцовичем. И такое умиление в их сентиментальных душах: «О, Куприн! О, Достоевский! О, Манн! О, Томас!». А в это время, крепкие весёлые ребята, попив чудесного пивка на октябрьском праздничке в Боварии, возвращаются на работу: печь не сможет функционировать, если вовремя не подкинуть туда дровишек. И людишек.
Виталий, в жизни как раз всё очень просто. Если мы не будем себя защищать, если мы не перестанем сюсюкать с нашими врагами, если мы не будем считать врагом каждого, даже самого малюсенького и самого наиталантливейшего антисемита, если мы профукаем единственную нашу надежду – Израиль, если мы не докажем, что на любую попытку нас уничтожить, мы тоже можем сделать это с ними, то встретимся, уважаемый Виталий, в очереди к печке и там уж Вы мне расскажете, почему слово антисемиты перед именами Манна и Достоевского Вы так трогательно, так умилительно, так сентиментально заключили в кавычки.
Да, и ещё. Среди книг, которые я взял с собой, уезжая в Израиль, семитомник Куприна присутствует. И было бы здорово, если б Вы меня всё же услышали. Услышали что именно я говорю. Вот и уважаемый М.Аврутин уже не согласен со мной,что Достоевский нас за нос наш не любит. Ну я просто не знаю,что сказать на это? Да,ведь, не о них всех я тут треплюсь, как торговка на рынке. Я о нас, уважаемые мои, о нас. О нашем ДОСТОИНСТВЕ и ГОРДОСТИ за себя. О том, что тошнить нас должно от ЛЮБОЙ формы антисемитизма. От л-ю-б-о-й. Может здесь и неуместно, но приведу целиком стих Б.Окуджавы. Просто не могу удержаться.

Элиэзер М. Рабинович - Виталию Гольдману
- at 2012-02-11 10:13:18 EDT
В одном и том же человеке сидит и антисемит, и филосемит.

Как Вы точно заметили! Куприн - яркий пример. Другой, ещё более, яркий - Шульгин, известный националист и, казалось бы антисемит, совершеннно вставший на сторону Бейлиса, автор статьи "Что нам в них не нравится?", где честно признавал, как и Достоевсий: не нравится неконкурентноспособность русских по отношению к евреям. И - художник - это совсем другое дело. Куприн - антисемит в частном письме, ставшем известным, но филосемтит в своей литературе. Достоевский изобразил с симпатией Исайя Фомича на каторге, и, обвиняя евреев в революционности в письмах и статьях, в "Бесах" честно показал, какое это исконно русское - грядущая революция.

Виталий Гольдман
- at 2012-02-11 09:36:33 EDT
Бывалый
- Sat, 11 Feb 2012 05:45:40(CET)
В большинстве своем в антисемите сидит только антисемит, белее и менее воинственный, и не надо менее воинствующего антисемита представлять "и филосемитом".


Видите ли, Ваше утверждение о "большинстве своем" не обосновано. Кроме Вашей убежденности, никаких аргументов или примеров нет. Так что спорить с Вами бесполезно. Но один вопрос: Куприн подлежит уничтожению по Вашей шкале?

Бывалый
- at 2012-02-11 05:45:40 EDT
Виталий Гольдман
- Sat, 11 Feb 2012 02:49:56(CET)
Но в большинстве своем положение иное. В одном и том же человеке сидит и антисемит, и филосемит.
**************************************
Бывает. Но не надо наводить тень на плетень. В большинстве своем в антисемите сидит только антисемит, белее и менее воинственный, и не надо менее воинствующего антисемита представлять "и филосемитом".

Виталий Гольдман
- at 2012-02-11 02:49:56 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Fri, 10 Feb 2012 18:30:03(CET)
Ну что ж Вы меня та уж совсем Виталий беснующимся палачом представляете. Я много раз повторял, что наше отвращение должно быть направлено против АНТИСЕМИТОВ. Я хоть словом говорил о том, что в антисемиты надо назначать? Раз я говорю о нашем отношении к антисемитам, то речь идёт об АНТИСЕМИТАХ. Они уже одарены этим высоким званием. Они уже ходят с этой печатью на бледном челе. Более того, они гордятся этим и несут это, как орден на груди.


Я с Вами согласен на все сто! Но много ли таких АНТИСЕМИТОВ, как Вы их выделили? С печатью на бледном челе ходил бесноватый фюрер, пока не застрелился. Есть еще несколько фюреров поменьше калибром. Вот у них печать видна. Но в большинстве своем положение иное. В одном и том же человеке сидит и антисемит, и филосемит. И разделить их невозможно. Послушаешь Куприна, рука тянется к пистолету или ледорубу. А вот почитаешь про Герцовича, и слеза прошибает. Может, его не будем уничтожать? Может, печать тут обманывает? И это годится для подавляюшего числа "антисемитов", от Томаса Манна до Федора Достоевского. Поэтому Ваша позиция ясная и привлекательная, я бы сам охотно к Вам присоединился, только она от жизни сильно оторвана. В жизни все сложнее, чем представляется по Вашей схеме. Поэтому я бы не рубил сплеча.

М. Аврутин
- at 2012-02-10 19:38:11 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-10 18:30:03 EDT

"И ещё мне представляется, что если мы себя будем подавать другим с самоуважением и гордостью за свой народ, то такие , как Чехов А.П. антисемитами не будут. А вот Ваш Достоевский будет антисемитом всегда, что мы ни делай. Потому что Достоевский не любит нас за наш нос. А нос у нас не меняется. Гены у нас такие. И слава Б-гу!"

Мне кажется, что обсуждение, наконец-то, приняло интересное направление. Итак, за что же мог не любить евреев Достоевский, а за что - Шафаревич. Полагаю, что нос играл здесь последнюю роль. Достоевский, вечно нуждавшийся в деньгах, униженно одалживающийся, в самом себе видел ненавистного ему жида, себя чувствовал в компании толстых, тургеневых и иже с ними изгоем, жидом от литературы. Другое дело Шафаревич, наверняка сделавший много гадостей евреям, добившийся того, чтобы духа их не было в Стекловском ин-те. Не комфортно, видно, чувствовал он себя рядом с гиперактивными и через чур спсобными коллегами еврейского происхождения.


Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-10 18:30:03 EDT
Виталий Гольдман
"Ну, что ж. Будем считать, что статья полезна хотя бы тем, что дала Вам возможность сделать это. Хотя позиция "уничтожать антисемитов", не разобравшись до конца, о ком идет речь, мне представляется очень опасной".

Ну что ж Вы меня та уж совсем Виталий беснующимся палачом представляете. Я много раз повторял, что наше отвращение должно быть направлено против АНТИСЕМИТОВ. Я хоть словом говорил о том, что в антисемиты надо назначать? Раз я говорю о нашем отношении к антисемитам, то речь идёт об АНТИСЕМИТАХ. Они уже одарены этим высоким званием. Они уже ходят с этой печатью на бледном челе. Более того, они гордятся этим и несут это, как орден на груди. У них над головой реет гордое знамя... У них светлый пылающий взгляд защитников отечества, народа, нации. Что до нашего с Вами разногласия, то оно не в том, что я всех приговариваю к уничтожению, а Вы добры, гуманны и альтруистичны. И вы и я одинаково (мне кажется) относимся к любым нечеловеческим теориям и акциям. Расхождение наше в том, что я бы никогда не руководствовался Вашим подходом к оценке способа общения с антисемитами. Вы,Виталий, мягкотелы и нерешительны. Такие, как Вы - душистый цветок, с которого антисемиты собирают свой нектар. Вы удобны для этой гнуси, как современная Европа для зелёной жижи. Помните откуда это "непротивление злу насилием"? Сказал Великий человек с великими иллюзиями. Просто ему, подобно не менее великому Корчаку, не приходилось спускаться с детьми в ад. А разбираться обязательно надо до конца, чтоб не задеть хоть одного невиновного, или даже хотя бы не злобного. Здесь я с Вами полностью солидарен. И ещё мне представляется, что если мы себя будем подавать другим с самоуважением и гордостью за свой народ, то такие , как Чехов А.П. антисемитами не будут. А вот Ваш Достоевский будет антисемитом всегда, что мы ни делай. Потому что Достоевский не любит нас за наш нос. А нос у нас не меняется. Гены у нас такие. И слава Б-гу!


Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-10 17:48:03 EDT
Для V-A

За искажение фамилии извиняюсь. Я не исказил фамилию случайно, я её не так прочёл. А до этого просто не слышал о нём. И вот это моё незнание академика не позволяет мне о нём говорить плохо или хорошо. Я о нём и не говорил. Я просто указал своему собеседнику, что тот говорит о чём угодно, но не о содержании статьи В.Д. Но раз уж Вы затронули эту тему, то отвечу сначала на Ваш вопрос: "Нет, ученики академика (евреи ли они, не евреи) мусором не являются. Если, конечно, они не антисемиты, антирусские, антипапуасы". Теперь мой вопрос Вам: "Скажите, пожалуйста, почему академик Понтрягин известен в узких математических кругах не только, как математик, но и как антисемит? Что такого он натворил, наговорил? Почему о нём сложилось такое мнение? Что дало повод этому? Или это гнусный поклёп на приличного человека, оговор? Если же это всё же имеет основание,то какое мне дело до его сложной судьбы? Почему я за него должен переживать? Что меняет в его антисемитизме наличие друга-еврея и учеников-евреев? Простите,может я резковат в вопросах, но я готов их снять, если этот человек не любил, предположим, Абрамовича за то, что Абрамович полное дерьмо и как математик и как человек. А это бывает. Или всё же он не любил Абрамовича за его фамилию, форму носа и картавость произношения?

Любовь Гиль
Беэр-Шева, Израиль - at 2012-02-10 13:19:38 EDT
То, что статья уважаемого В.Б. Демидовича о известном математике, а ещё более известном общественности АНТИСЕМИТЕ - Шафаревиче подняла такую бурю гнева не удивительно. Ведь трудно исчислить число сломленных судеб одарённых еврейских математиков антисемитами, подобными Шафаревичу, Понтрягину и т.д. И что? Об этом опасном явлении в истории cоветской математики забыть?
Мы знаем много имён евреев среди корифеев этой царицы наук, но они появились вопреки антисемитизму, так укоренившемуся в советских академических кругах во второй половине прошлого века. Эта тема, естественно, замалчивается в предлагаемом читателям интервью. Но для читалей данного сайта это неприемлимо, и вызванная полемика должна побудить автора сказать своё слово и дать свой ответ читателям "7 искусств".
Полностью солидарна с Фирой Карасик, Александром Красночаровым и многими другими комментаторами, а вот Виталия Гольдмана мне понять трудно. В чём же он увидел причину антисемитских настроений Шафаревича? В том, что его окружали талантливые евреи, великий Геьфанд? Или в том, что его фамилия звучит, как еврейская? А может быть потому, что он "не знал" откуда родом его отец? Эрнст Левин приводит доказательства польского происхождения этой фамилии, но это
может быть так, а может быть и иначе, ведь известно много евреев среди Шафаренко, Шафариков, Шафаровичей, Шафаревичей, и никто не станет отрицать, что "шофар" - это ивритский корень. Торквемады, вагнеры - они нам всем известны, так что - ничего нового... И если у героя интервью имеются еврейские корни, то тем хуже это его характеризует.

Aschkusa - Смущённому
- at 2012-02-10 11:24:58 EDT
К слову о птичках... Читала когда-то, что отцом дикого антисемита Вагнера был на самом деле еврей - второй муж его матери (тогда ещё любовник). Эта версия дискутируется в океане немецкой литературы о Вагнере.
Виталий Гольдман
- at 2012-02-10 08:50:48 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Fri, 10 Feb 2012 03:28:12(CET)
Мне представляется полезным для евреев дать понять, что существует в нашей среде и такая позиция, как моя.


Ну, что ж. Будем считать, что статья полезна хотя бы тем, что дала Вам возможность сделать это. Хотя позиция "уничтожать антисемитов", не разобравшись до конца, о ком идет речь, мне представляется очень опасной. Это зеркальное отражение той позиции, по которой любой еврей подлежит "презрению и уничтожению". Уничтожать врагов, угрожающих тебе, близким, стране - это необходимая самооборона. Использовать же очень размытое и нечеткое понятие "антисемит" - это превышение пределов необходимой обороны.

V-A
- at 2012-02-10 03:45:57 EDT
Красночаров Александр,

Вот Вы походя (конечно, случайно) исковеркали фамилию
математика Понтрягина. Ну ерунда, с кем не бывает. Но Вам
ведь на это указали. И что? Что, ученики Понтрягина (из
которых, немало евреев) - мусор? Сама память о крупном
математике с непростой судьбой?

Смущенный (уже нет)
- at 2012-02-10 03:44:45 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Fri, 10 Feb 2012 03:28:12(CET)
Мне представляется полезным для евреев дать понять, что существует в нашей среде и такая позиция, как моя.
***************************************
Без смущения подтверждаю, что Ваша позиция понятна и существует не в одиночестве. И при всех условиях даже сравнение Вагнера с Шафаревичем может быть не в пользу последнего. Ведь разница между ними еще заключается и в том, что Вагнер пылал антисемитизмом, видя около себя живую еврейскую общину,а Шафаревич пылал антисемитизмом в стране, где еврейская жизнь была подавлена почти полностью и после Холокоста.

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-10 03:28:12 EDT
В прошлом веке человечество поредело в одночасье на 6 миллионов. Перед этим у огромного числа людей,включая евреев, были большие сложности в определении антисемитизма фюрера. Сейчас существует постоянная угроза мгновенного исчезновения их списка землян 7 миллионов евреев и живущих рядом арабов. Не буду спрашивать Вас, Виталий, антисемиты ли Ахмадинеджад с аятоллами и прочими насраллами, так как у Вас большие этические сложности с этой характеристикой. Боюсь спрашивать Вас так же о Шафаревиче, так как в статье В.Д. его истинная суть была заблокирована, а у Вас опять же трудности. В спорах о Вагнере и прочих я всегда на стороне тех, кто его музыку не слушает. Почему-то у меня подозрение, что Вы со мной не согласитесь. Достоевский для меня писатель-урод. Меня всегда интересовало, где он видел, где нашёл своих героев с их сломанной психикой? Я всю жизнь прожив в Союзе, в русской среде, со своими лучшими по жизни друзьями и не друзьями тоже, но такого уродства не встречал. Русские люди не заслуживают такой на них карикатуры. За что,кстати, так на Западе любят этого писателя? Он прекрасно подтверждает некий западный миф о русских как о психованных, странных, сломленных, изломанных людях. Правда, к антисемитизму Достоевского это не имеет никакого отношения. Это я к слову. Просто я его не люблю. А Вы всё меня добиваете классиками. Мне представляется полезным для евреев дать понять, что существует в нашей среде и такая позиция, как моя. А польза евреев для меня важнее миролюбивого воркования. Не мы, евреи, грозим уничтожить мир. Мир грозит нам этим. Ну не хочется мне из-за любви к Чехову стоять в очереди к печам концлагерей. И если Чехов посчитает необходимым меня в эту очередь поставить, я постараюсь ответить ему той же любезностью. У меня уничтожена вся семья в прошлой войне, меня лишили общения с 6 миллионами моих соплеменников, я живу среди многомиллионной арабской ненависти и у меня нет этических сложностей в лингвистике юдофобства. И давайте,Виталий, остановимся. Какой смысл выхолащивать смысл сказанного, придираясь к словам? Мы уже надоели окружающим и скоро опротивем сами себе. У нас разные позиции,мы всё равно не договоримся. А у меня правило - не уговаривать, я пишу только о себе. Ваша позиция не вызывает у меня никакого уважения. Но только позиция, ваш взгляд. А Вам разрешите выразить уважение, что пытались апеллировать к классикам, а не стали швырять в меня камни, что в моей практике случалось достаточно часто.
Виталий Гольдман
- at 2012-02-10 01:59:03 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль. - Fri, 10 Feb 2012 01:35:42(CET)
Ну просто хочется сказать, что никогда не бывает хороших и приятных антисемитов. Это наши враги и они не должны получать от нас уверения в нашем к ним уважении за наличие у них друга-еврея и любови к фаршированной рыбе. Они должны получать от нас ненависть нашу и презрение. У нас ДОЛЖНО быть желание их уничтожить и они должны это знать и чувствовать.


Вот, Александр, мы и подходим к сути. Я с Вами был бы согласен, если Вы знаете четкий критерий того, что человек является антисемитом и подлежит нашей ненависти и презрению, даже больше: уничтожению! Т.е. Вы ставите в паспорт человеку штамп "А" - "антисемит", как нацисты ставили евреям штамп "J" - "жид". И тогда его можно ненавидеть, презирать и даже уничтожить. Все ясно, кроме одного: как Вы будете решать, кто антисемит, а кто нет? Вот тут недавно обсуждали статьи Редактора о Томасе Манне. Его как, будем презирать, ненавидеть или сразу уничтожать? А русских писателей типа Достоевского или Чехова? Архисложная задача, Александр, человечество может сильно поредеть, если Вам дать все карты в руки.

Красночаров Александр
Холон, Израиль. - at 2012-02-10 01:35:42 EDT
Давайте,Виталий,на этом остановимся. Мы уже пошли по кругу. Напоследок соглашусь с Вами, что не все видят статью так, как я. Мне это понятно. Увы, это считается нормальным - разговаривать с нашими врагами так, как будто наш диалог не о жизни и смерти, а о разнице в оценке вкуса чая где-то на веранде летнего домика в Переделкино. Ай-я-яй, у него был друг еврей и он о нём заботился... Ну какой же он тогда антисемит, у него ни хвостов, ни рогов?.. В обычной жизни он такой душка и переводит старушек через улицу... Гитлер такой аскет, такой нетребовательный и к тому же художник... Сталин такой тонкий ценитель и знаток вин... К тому же отличный менеджер... Шейх Насралла такой начитанный, такой образованный, такой интеллигентный (это из Проханова)... Виталий, я понимаю, что Вы не об этом пишете. Но Ваши слова у меня вызывают именно такую реакцию. Я пошёл по Вашему пути и говорю о том, чего у Вас нет. Очевидно, это действительно плодоносный вариант - рассуждать о том,что в виду не имелось. Ну просто хочется сказать, что никогда не бывает хороших и приятных антисемитов. Это наши враги и они не должны получать от нас уверения в нашем к ним уважении за наличие у них друга-еврея и любови к фаршированной рыбе. Они должны получать от нас ненависть нашу и презрение. У нас ДОЛЖНО быть желание их уничтожить и они должны это знать и чувствовать. Точно, как они нас. Не должно быть никаких промежуточных соображений. "Око за око" не я придумал. И мир с его человеками и его законами тоже не наше изобретение. А защищать себя и своих детей - наша инстинктивная обязанность, которую в нас тоже не проезжий молодец вложил. И действительно, давайте на этом закончим. Я-то, вообще, просто хотел высказать своё мнение о неудачной (на мой взгляд!!!!) публикации журнала.
Смущенный
- at 2012-02-10 01:13:46 EDT

Виталий Гольдман
- Thu, 09 Feb 2012 22:28:19(CET)
Ув. Смущенный, с такими никами я стараюсь не беседовать. Хотите разговора, подпишитесь как-нибудь приличнее. А по сути Вашего вопроса - почитайте внимательно статью. Она, по-моему, достаточно красноречива
*****************************************
Так не о беседе была просьба, а о прояснении Вашего открытого всем слова с закрытым содержанием. Перечитал! Мне бы Ваши очки.

Виталий Гольдман
- at 2012-02-09 22:28:19 EDT
Смущенный
- at 2012-02-09 21:02:26 EDT
Ув. Виталий! Пожалуйста, раскройте, как эта статья пролила на Вас свет о том, как становятся антисемитами?


Ув. Смущенный, с такими никами я стараюсь не беседовать. Хотите разговора, подпишитесь как-нибудь приличнее. А по сути Вашего вопроса - почитайте внимательно статью. Она, по-моему, достаточно красноречива.

Aschkusa
- at 2012-02-09 21:35:30 EDT
Настоящий типичный славянин с ивритской фамилией.
Похожую фамилию, Шафарик, носил российский историк середины 19 века.
И надо ж: большинство друзей и коллег по жизни - евреи, а сам-то - просто Геббельс-2.
А ведь хорохорится и речет как и другой великий русский с еврейским отчеством Исаакович, ВПЗР - Солженицын.
Вот так развалилась и Хазария 1047 лет назад, когда ушлые иудеи поспешили перейти на сторону крестившихся киевских князей...
Мимикрия-с.

Смущенный
- at 2012-02-09 21:02:26 EDT
Виталий Гольдман
- Thu, 09 Feb 2012 20:56:47(CET)
Я, например, считаю эту статью интересной хотя бы тем, что она проливает свет на вопрос: как становятся антисемитами?
***********************************
Ув. Виталий! Пожалуйста, раскройте, как эта статья пролила на Вас свет о том, как становятся антисемитами?

Виталий Гольдман
- at 2012-02-09 20:56:47 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Thu, 09 Feb 2012 16:37:47(CET)

Итак, Виталий, статья плохо написана, она не информативна, она не описывает сколько-нибудь значительных сторон жизни выбранного героя, она ничего не добавляет к истории математики (как это ангажируется) и портрету героя, она слаба стилистически, она не интересна, как жанр интервью, в ней не о чём говорить и нечего обсуждать.


Вы забыли прибавить, Александр, что это все Ваши оценки. Другие люди могут считать иначе. Вы ведь не убеждены, что все понимаете и во всем разбираетесь? Я, например, считаю эту статью интересной хотя бы тем, что она проливает свет на вопрос: как становятся антисемитами?

И это убеждает меня в том, о чём я писал в первом комментарии: дразнилка – фамилия героя. Больше в факте публикации ничего нет. Редактор нас подразнил.

Я думаю, это не так уж плохо. Вон сколько людей высказались. И я не удивлюсь, если после этой дразнилки в журнале появится еще одна статья о Шафаревиче, и семя упадет на взрыхленную почву. Впрочем, поживем - увидим.

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-09 16:37:47 EDT
Итак, Виталий, статья плохо написана, она не информативна, она не описывает сколько-нибудь значительных сторон жизни выбранного героя, она ничего не добавляет к истории математики (как это ангажируется) и портрету героя, она слаба стилистически, она не интересна, как жанр интервью, в ней не о чём говорить и нечего обсуждать. И это Вы считаете удачей журнала. Что же, если следовать Вашей логики, в ней есть? По-Вашему в ней самое главное то, чего в ней нет. В этом её глубинный смысл и залог успеха (удачи) автора и журнала. Она, даёт возможность поговорить о том, о чём она и не ставила себе целью. Позвольте мне такую крайность, такое преувеличение – я предлагаю поместить в журнале статью об успехах в повышении надоев молока в израильском кибуце по случаю юбилея его руководителя Рабиновича (фамилия из анекдотов!). Ручаюсь, что в содержании ничего не будет о математике, ничего об истории науки, ничего об антисемитизме. Там не будет даже о надоях молока. Там будет такое же количество «ничего», как в материале В. Демидовича. То есть, что-то там прочесть можно, но… Скажите, Виталий, эта статья о кибуце даст нам возможность поговорить выпукло и ярко о чём-то другом, чего в статье нет и не намечалось? По Вашей логике, да. И по той же логике, Чехов у вас в союзниках. Ну что я могу возразить против классика?
А теперь представим такой ужас (для кибуца, для математики, для юдофобов и для некоего малого народца), что руководитель кибуца бывший академик Шафаревич. Ну, как в математике: «Допустим, что…».
Вне сомнения, мы увидим, что все комментарии к этой статье один к одному повторят комментарии к статье В.Демидовича. И это убеждает меня в том, о чём я писал в первом комментарии: дразнилка – фамилия героя. Больше в факте публикации ничего нет. Редактор нас подразнил. А о содержании статьи у меня мнение прежнее. И о дразнилке тоже.

Виталий Гольдман
- at 2012-02-09 09:57:18 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Thu, 09 Feb 2012 04:02:26(CET)

Уважаемый Виталий! Вот видите и Вы тоже говорите о Портнягине, которого в статье В.Демидовича нет. И остальные говорят об антисемитизме, о котором в статье речи не ведётся. Говорят о книге Шафаревича «Русофобия», о его изгнании из членов чего-то там в Америке. Как видите, никто не говорит о самой статье. И это подтверждает низкое качество материала.


Не согласен, уважаемый Александр. Помнится, еще Чехов писал, что можно исписать кучу страниц описанием лунного вечера, а можно просто заметить, что лунный лучик преломлялся в осколке бутылки. Тоже, вроде, ничего не сказано ни о ночи, ни о Луне, а картина у читателя складывается. Так и тут: то, что статья вызвала такое длинное обсуждение говорит о том, что она задела читателя. Пусть не тем, что в ней есть, а тем, чего в ней нет. Это не главное. Главное, что читатель не равнодушен. Постмодернизм, понимашь...

V-A
- at 2012-02-09 05:13:03 EDT
Красночаров Александр
Вот видите и Вы тоже говорите о Портнягине


Яду мне, яду...

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-09 04:02:26 EDT
Уважаемый Виталий! Вот видите и Вы тоже говорите о Портнягине, которого в статье В.Демидовича нет. И остальные говорят об антисемитизме, о котором в статье речи не ведётся. Говорят о книге Шафаревича «Русофобия», о его изгнании из членов чего-то там в Америке. Как видите, никто не говорит о самой статье. И это подтверждает низкое качество материала. Уж и не знаю, почему вы относите этот пустой материал к удачам журнала? Как можно считать это удачей на фоне многочисленных и совершенно блестящих публикаций журнала, на фоне высочайшего уровня - литературного, научного, нравственного - большинства его статей. И почему Вы думаете, что эта статья чего-то там сделает выпуклым и позволит потом как-то ярче и логичнее читать статьи о Шафаревиче-антисемите? Повторюсь, статья плоха не потому, что она о Шафаревиче, омерзительном и подлом, а потому, что она ни о чём. Сама статья ни о чём. Если б она была о юбилее любого Козлова-Сидорова она была бы столь же мало информативна и не попала бы в журнал. Вы мне можете объяснить о чём статья? О том, что какому-то мужику исполнилось много лет. И всё. Не знай мы об этом мужике из других источников, мы бы из этой статьи так ничего бы и не узнали. Ни о его достижениях, ни о его пути к славе, ни о его взглядах на вопросы, волнующие читателей ЭТОГО журнала. Ничего. Пусто. Так же она ничего не добавляет к истории математики.
И вот ещё замечу: у каждого нормального антисемита обязательно есть любимый друг еврей. Это необходимый атрибут, как игрушка на новогодней ёлке. Так же у каждого правителя, стремящегося уничтожить евреев (а сейчас Израиль) неотвратимо, неизбежно трудятся в окружении евреи. Их называют «полезными». Они были у Сталина, как выясняется были и при фюрере, они есть у иранского бесноватого.
Они есть у руководителей Америки и Европы.
Ручаюсь, что сеть нечто подобное и у юбиляра. Вы хотя бы посмотрите, как он уважительно говорит о некоторых математиках, с которыми его сводила жизнь.
Не мне Вам объяснять, что ждёт этих евреев в случае реализации взглядов неуважаемого Шафаревича. А поэтому, Виталий, с Вашим утверждением, что у юдофобов нет рогов и хвостов, я не согласен. Разве их книги, статьи, призывы – это не хвосты и рога? Снимите розовые очки. А серой (напоминаю Вам) от них начинает пахнуть у печей Освенцима. А в обычной жизни есть масса дезодорантов.

Виталий Гольдман
- at 2012-02-08 14:51:36 EDT
Красночаров Александр
Холон, Израиль - Wed, 08 Feb 2012 13:51:08(CET)
Дразнилка - имя героя. Убери это имя и мы бы не увидели ни одного комментария.


А мне сдается, что эта статья - удача журнала. Не такая, как статья о Понтрягине, но все же. Ведь до публикации той переписки Понтрягина и Гордона все так же считали: антисемит, хоть и талантливый математик. А тут открылась совсем иная его ипостась: он умел дружить, и другом его был всеми брошенный математик-еврей. Как-то не очень вяжется со стререотипами антисемита. Раскрытие неожиданных черт - это и есть ломка стереотипов, чем журнал успешно и занимается. В случае Шафаревича таких неожиданностей не много, но тем яснее и логичнее будут читаться статьи о его антисемитизме. В таких статьях недостатка нет, но важно понять, что антисемиты в остальной жизни - без рогов и хвостов, и от них не пахнет серой. Симметрично - и евреи не дьяволы, какими их представляют радикальные антисемиты. Создание выпуклой, трехмерной картины мира - вот задача таких публикаций. И пока журналу удается эту линию со вкусом и тактом проводить.

Красночаров Александр
Холон, Израиль - at 2012-02-08 13:51:08 EDT
Абсолютно бессодержательная статья. Редкая для журнала. Статья ни об истории математики, ни о Шафаревиче-математике, ни о другом Шафаревиче…

А этот семинар вёл имярек? - Нет, его вёл … - А это было до войны? - Нет, это уже было после – А вы познакомились с… - это произошло случайно…

И так на протяжении всего текста. Может быть кто-то считает, что это история математики… Почему бы нет? Выверты разума неимоверны. Мой выверт в том, что интервью - ни с какой стороны не интересный разговорчик трёх людей по случаю юбилея одного из них, причём, самого отвратительного. Почему этот юбилей должен быть интересен читателям ЭТОГО журнала, мне не ясно?
Интересна не статья, а факт её публикации. Зачем это понадобилось нашему Редактору? Ведь, у него-то ясно была какая-то задумка. Если честно, я её не понял. Продемонстрировать отсутствие цензуры? Так, во-первых, без цензуры любой журнал задохнётся в потоке мерзости, пошлости, ненависти, бесталанности, бессодержательности (как эта публикация). А по сию пору цензура журнала гарантировала отсутствие вышеперечисленного. А во-вторых, кому доказывать? Аудитория и авторы журнала точно в этом не нуждаются.
Тогда что - продемонстрировать политкорректность? Так эта самая политкорректность уже удавкой на всей западной цивилизации. Да и у журнала уже такая мощная нравственная репутация, что эта публикация ничего ему не добавляет, а выглядит раздражающим пятном.
На мой взгляд, есть два объяснения появления публикации. Редактор не мог не понимать, что столь бедная содержанием статья никого особенно не заинтересует. Дразнилка - имя героя. Убери это имя и мы бы не увидели ни одного комментария. А что, собственно, комментировать? Все рассуждения, замечания и споры о том чего НЕТ в статье. Публиковать материал, чтобы поспорить о том, чего в нём нет!? Что может быть более пустым? Вот и говорят не о авторах статьи, не о его омерзительном герое, а набрасываются друг на друга. Спорят друг с другом и, конечно, не о содержании статьи. Это кому-то нужно, спорить по такому пустяку, как Шафаревич, по этому общему (может даже лучше написать – общественному!) месту, по абсолютно простому, ясному, скучному в своей обыденностью факту? Да уже наговорено-переговорено.
Итак, моё первое объяснение публикации – ошибка Редактора (бесконечно мной уважаемого). Почему-то ему показалось, что это … Что это я сказать не могу. Это важно? Это интересно? Это нас возбудит? Это что-то ещё?
И второе, наиболее, мне кажется, правдоподобное объяснение. И оно подтверждается комментариями к статье. И это то, что я не устаю повторять: нам не хватает жёсткости, отвращения, ненависти к своим врагам. Не на словах. На словах мы переплюнем всех остальных вместе взятых. Нам не хватает презрения в делах и поступках. Конечно, я сейчас не только об этой публикации. Речь о нашей убийственной вежливости.
О нашем пристрастии к реверансам. О наших пробежках на пуантах. О расползающейся раковой опухоли «полезных» евреев.
О нашей иллюзии, что антисемиты нас слышат, слушают и всё же услышат.
Итак, о содержании говорить не буду, там не о чём говорить. А вот по факту публикации мои соображения таковы:
1. Ошибка Редактора; 2. Наша мягкотелость.

Gregory - Э.М.Рабиновичу
- at 2012-02-03 00:09:02 EDT
Я никак не имел в виду задеть Вас лично или кого-то еще: я хотел высказаться лишь по поводу редакционной политики 7И, которая - по-моему - не должна руководствоваться "политкорректностью". В этом отношении я поддерживаю Редактора: он печатает статьи по истории науки - эта статья именно о Шафаревиче-математике. Желающие могут написать и представить в 7И статью о Шафаревиче-антисемите...

В примере с Вашей статьей: "Это была "политкорректность" навыворот, или "ещё хуже - цензура" или использование редактором своего права на решение?" - думаю, что Максимовым руководила именно политкорректность, что весьма печально. Выступать против известного диссидента в тот момент "Континенту" было, конечно, себе дороже; но журнал, тем самым, обеднил самого себя. Максимов мог одновременно с Вашей статьей напечатать и чью-то статью о русофобии, если уж хотел поддержать баланс. Я много прочел сейчас о Фридрихе Горенштейне: он вспоминал, что после его выступления в Нью-Йорке с чтением отрывков из романа "Псалом", Максимову пожаловались на русофобию Горенштейна, отчего их отношения испортились. Так что Вы были в хорошей компании...

Фира Карасик
Россия - at 2012-02-02 10:17:28 EDT
Фира Карасик - СУХОДОЛЬСКОМУ
Г-н Суходольский! Ваш второй отклик на мою статью, я, к сожалению, прочла после того, как отправила Вам дополнение о шарашках. Поэтому пришлось писать снова. Вы- сторонник конкретики. Я не один конкретный пример привела, чтобы доказать, что Ваша фраза о заслуге гос-ва в сохранении интеллектуального потенциала страны, является ложью. Ну, конечно, что-то пытались сохранить, давали бронь. Я вместе с Вами рада за тех представителей советской, науки и культуры, которых удалось сохранить в Ташкенте ли, на Урале, или в Сибири. Но это не было государственной политикой никогда. Сталин понимал, что одними танками, пушками, самолетами и солдатскими жизнями войну не выиграть. Пропаганда - такая же часть борьбы за победу, как и военное искусство. Известные режиссеры, артисты, сценаристы, писатели, поэты находились в эвакуации, отнюдь, не из государственного человеколюбия. Они были нужны для создания шедевров кино, для поднятия народного патриотического духа. Сталин сам заказывал фильмы, сам их все просматривал. Но топор висел над каждым. В том числе и над Шафаревичем. Ему бы левой пяткой креститься, что миновала его чаша сия. А талантливейшего сценариста А. Каплера тов. Сталин упек в зону вечной мерзлоты за шашни с дочкой. Что он сделал с Михоэлсом - гениальным Королем Лиром? Михоэлс после войны стал менее гениальным, и его стало возможным убить? Вы же сами себе противоречите, утверждая, что знаете о преступлениях, и в тоже самое время утверждая, что государство имело заслуги в сохранении цвета интеллигенции. Может, Сталину ручки надо было целовать за "сохранение"?
"Просто бросаясь обвинениями даже нехорошему человеку, нужно быть точным и логичным. И упрекать, и судить надо за совершенные преступления, а не чохом, за все на свете" - пишете Вы. Да уж куда точнее. Я не упрекаю и не сужу,тем более чохом. Я - не судья, я высказываю лишь свое мнение и спорю с Вами. Я пишу о его антисемитизме, о котором "известно даже школьнику". О других качествах Шафаревича мне ничего не известно. Я довольно внятно объяснила, почему меня привлекла эта деталь - жизнь его в Ташкенте в годы войны. Попытаюсь объяснить еще раз для непонятливых. Шафаревич - носитель человеконенавистнической идеологии. Преступной идеологии. Эта идеология растлевает сознание и души людей. Ей,как и математике, он посвятил научные труды. Вагнер - создатель прекраснейшей музыки - был носителем таких же идей. Они были восприняты немецким ефрейтором, всем немецким народом, - и мир содрогнулся. Надо полагать, как выдающийся антисемит и духовный собрат Гитлера, ученый академик не осуждал Холокост с 6-ю миллионами жертв, из которых 1/3 -дети. Иначе бы не был истиным антисемитом. Сидел он в Ташкенте, о фронте и не помышлял, хотя даже мальчишки нередко на фронт убегали. И это русский патриот-антисемит! Да где ж ему было быть - как не русскую землю защищать?! Несмотря на всю свою гениальность! Но он там был "на сохранении", для науки. Ну, сидел бы уж в другом каком- нибудь городе. Антисемиты, как на грех, определили военные позиции для евреев именно в Ташкенте - хлебном городе. Где же быть евреям, как не на хлебном месте?!Вот какая неувязочка вышла... Евреев, значит, можно оскорблять за "войну в Ташкенте", а Шафаревича - нельзя! Ну, не мной же эта военнная "теория" придумана, г-н Суходольский, я наношу лишь ответный удар. Многомиллионным жертвам антисемитизма нет никакого дела до научных открытий Шафаревича. И дл я меня - тоже. Для меня важнее то, что идеология, которую он исповедует, опасна для людей. Что подтверждено Историей. Если он гений, с него больше спрос. Не должен гений становиться на одну доску с сумасшедшим ефрейтором, булочниками, лавочниками и алкашами. Иначе - какой же он гений?



Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-02-01 23:25:12 EDT
Gregory
- Wed, 01 Feb 2012 22:48:38(CET)

3. А прятать голову в песок - "не будем печатать статьи о Шафаревиче, потому что он антисемит" - просто смешно; это та же "политкорректность", только навыворот. Или - что еще хуже - цензура.


Я совершенно согласен, уважаемый Gregory, с Вашем последнем утверждении, хотя мне показалось, что это - камешек в мой огород. Хотя закавыченных Вами слов в моих текстах нет. Я, однако, полагаю. что наш Редактор, как и любой другой, имеет определённую политику и принимает не 100% поступающих к нему статей. Как и редакция научного журнала. Моё мнение, что эта статья могла бы быть отвергнута потому, что она плоха: поверхностна и, хотя и писана к 85-летию, совершенно исключает важнейшую сторону жизни героя: его общественную деятельность и его антисемитизм.

Когда я написал свою статью против Шафаревича, ссылку на которую я уже здесь давал, и я был в Париже (20 лет назад), я позвонил Максимову и предложил встретиться, чтобы он рассмотрел статью для "Континента". Он отказался и сказал, что не будет рассматривать статью против Шафаревича, если она не будет включать равную критику русофобов. Это была "политкорректность" навыворот, или "ещё хуже - цензура" или использование редактором своего права на решение?

Gregory
- at 2012-02-01 22:48:38 EDT
1. 7И уже зарекомендовал себя как журнал, где публикуются статьи по истории науки. Поэтому интервью с Шафаревичем - вполне уместно и, для любителей истории науки, интересно (хоть и не очень). Если бы журнал опубликовал статью, скажем, о нацисте Ленарде, лауреате Нобелевской премии, развивавшем "арийскую" физику, как о незаурядном физике, или о другом нобелиате, активном члене НСДАП Конраде Лоренце, как о выдающемся биологе, это тоже было бы интересно.

2. Следует ли в историко-научной статье говорить о тех сторонах его (ненаучной) деятельности, которые могут быть восприняты неоднозначно? Не уверен. Например, если бы кто-то написал юбилейную статью о еврейско-просветительских исследованиях уважаемого Бориса Дынина, следовало ли бы там же цитировать его, как бывшего замзава сектора диалектического материализма (об этой своей должности он сам с гордостью поведал на этом форуме)? Ведь вряд ли советский философ мог обойтись без цитат, прославляющих единственно верное марксистско-ленинское учение...

3. А прятать голову в песок - "не будем печатать статьи о Шафаревиче, потому что он антисемит" - просто смешно; это та же "политкорректность", только навыворот. Или - что еще хуже - цензура.

V-A
- at 2012-02-01 17:08:23 EDT
Если сверху кошмарили Шафаревича, то директор Стекловки
академик Виноградов рычал в трубку: "Шафаревич не еврей!" На
том все вопросы снимались.

Фира Карасик
Россия - at 2012-02-01 16:48:38 EDT
Фира Карасик - СУХОДОЛЬСКОМУ
ДОПОЛНЕНИЕ. Г-н Суходольский! Хочу добавить кое-что к тому, что уже сказала. Особой формой сохранения "интеллектуального потенциала" были у гос-ва "шарашки". Там и сохранялся этот "потенциал". Известный конструктор ракетных двигателей в Перми М.Ю. Цирульников в годы войны работал в конструкторском бюро на пушечном заводе. Он сконструировал знаменитую пушку, громившую немецкую технику на Курской дуге. За эту пушку получил свободу. На работу в конструкторское бюро ходил под ружьем. После войны организовал производство ракетных двигателей. Его высоко ценил Королев (знаете, надеюсь, кем был Королев) который в числе многих едва не погиб где-то на Колыме. Его спас, вытащил оттуда, когда началась война, известный авиаконструктор. В "шарашках" работали интеллектуалы, лишенные всех прав и свободы. Так что, повторюсь: перестаньте городить чепуху насчет государственной защиты "интеллектуального потенциала", к коему принадлежал Шафаревич.

Суходольский
- at 2012-02-01 15:58:16 EDT
Фира Карасик
Россия - Wed, 01 Feb 2012 15:21:21(CET)

Фира Карасик - Суходольскому.
Уважаемый господин Суходольский! Ваше фраза "ТО, ЧТО СТРАНА В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ ЗАЩИЩАЛА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ, ЭТО ЗАСЛУГА ГОСУДАРСТВА." - не просто "не очень умная вещь" (Ваши слова в мой адрес), а самая настоящая ложь.


Уважаемая Фира, мне понятна Ваша страстность и порывистость. Но давайте успокоимся и разберемся. Преступления государства и мне хорошо известны, и я не собираюсь их оправдывать. Я вообще сторонник не общих рассуждений, а конкретики. Вы упрекнули Шафаревича в том, что он был в войну в Ташкенте. Я утверждаю, что это благо для науки, что его не убили на фронте. То, что Шафаревич антисемит, известно даже школьнику. Но мы же не об этом говорим. То, что государство не призвало его и других математиков, режиссеров, артистов на фронт - благо для человечества. То, что оно убивало цвет интеллигенции, преступление перед человечеством. Просто бросаясь обвинениями даже нехорошему человеку, нужно быть точным и логичным. И упрекать, и судить надо за совершенные преступления, а не чохом, за все на свете.

Фира Карасик
Россия - at 2012-02-01 15:21:21 EDT
Фира Карасик - Суходольскому.
Уважаемый господин Суходольский! Ваше фраза "ТО, ЧТО СТРАНА В ВОЕННОЕ ВРЕМЯ ЗАЩИЩАЛА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ, ЭТО ЗАСЛУГА ГОСУДАРСТВА." - не просто "не очень умная вещь" (Ваши слова в мой адрес), а самая настоящая ложь. Уничтожать "интеллектуальный потенциал" государство начало ещё до войны. Сколько талантов и гениев в науке и искусстве в то время было гос-вом уничтожено,надеюсь, Вам хорошо известно, я не стану называть здесь даже некоторых из них. Интеллект, как и человеческая жизнь вообще, государством в грош не ставились НИКОГДА. Годы войны не были исключением. Сколько гениев, талантов погибло во время войны, кто-нибудь считал? Их невозможно сосчитать. Многие ушли добровольцами на фронт. Их остановили, хотя бы попытались остановить, сохранить их "интеллектуальный потенциал" для страны? В Киеве был очень талантливый профессор, работавший над проблемой рака. Красная Армия никак не могла без него обойтись, и он погиб, пропал без вести. Его эвакуированная семья не имела права даже на пособие. Шафаревичем в интервью не было сказано, что он рвался защищать Родину, а его не пустили. Он и не рвался, иначе непременно об этом сказал бы. Может быть, Вам напомнить биографию крупнейшего генетика, члена-корреспондента Академии Наук И.А.Раппопорта? В конце июня 1941 г. он должен был защщищать докторскую диссертацию, но началась война, и он ушел добровольцем. Трижды его представляли к званию Героя Советского Союза, и трижды он это звание не получил. Объяснить, почему? Догадайтесь с трёх раз. Он получил смертельное ранение (в висок с потерей глаза), и самые видные нейрохирурги, не могли понять, как он выжил. Но выжил и по собственной воле вернулся на фронт. Он прославил советскую науку величайшими открытиями, был представлен к Нобелевской премии и вынужден был отказаться от неё после того, что сделали с Б.Пастернаком. Так что, перестаньте городить чепуху насчет государственной защиты "интеллектуального потенциала". Сидел Шафаревич в Ташкенте и очень трогательно рассказал, как голодал. Я, например, голодала в Сталинграде, под бомбами. Мне было 4 года. И вокруг дети умирали не только от бомб, но и от голода. Государство, сердобольное, очень мало это волновало. Эвакуацию населения тов. Сталин запретил. Я открыла Вам Америку? Конечно, были и те, кого государство старалось сохранить. Наркома Ванникова Сталин полуживого из тюрьмы вытащил, когда сильно припекло. А Ванников был гением организаторского дела, и всю сталинскую индустриализацию с запада на восток перетащил за считанные недели и наладил выпуск боеприпасов как раз к битве за Москву.
Но я припомнила эту ташкентскую деталь в связи с Шафаревичем лишь потому, что расхожая пропагандистская ложь, что "евреи воевали в Ташкенте" была общим местом и активно поддерживалась государством, за которое евреи умирали, как и другие народы СССР. Шафаревич, чья антисемитская слава перекрыла его математические открытия, не мог не знать эту антисемитскую ложь и как выдающийся антисемит не мог её не поддерживать, сам сидючи в Ташкенте. Так что, это не упрек, пусть бы и сидел. Но тогда не надо возводить ложь на целый народ, который перед Шафаревичем и иже с ним ни в чем не провинился. И для советской науки, культуры, обороноспособности евреи сделали ничуть не меньше, чем Шафаревич и его собратья-академики, среди которых антисемитов пруд пруди. Шафаревич - антисемит, и все его научные заслуги меркнут перед этим позорным фактом. Также, как заслуги заслуги Солженицына. Если ты - гений, а темный немецкий булочник, то и будь достоин этого дара, дарованного тебе природой , или Б-гом. Иначе ты - просто ничтожество.

Борис Дынин -М. Аврутину
- at 2012-01-31 20:58:37 EDT
Марк Аврутин - Борису Дынину
- at 2012-01-31 20:45:20 EDT

Уважаемый Борис, просто с удовольствием читал ваш пост пока не дошел до последней фразы: «…от гения в любви Дон Жуана до гения в политике Сталина».
=======================================
Уважаемый Марк! См. мой ответ Обрадованному в Гостевой (минуту назад) .- Tue, 31 Jan 2012 20:54:17(CET)
Честно говоря, я удивлен пониманием слова "гений" только в "добром" смысле

Марк Аврутин - Борису Дынину
- at 2012-01-31 20:45:20 EDT
Борис Дынин - Размышлизм
- at 2012-01-31 17:55:12 EDT

Уважаемый Борис, просто с удовольствием читал ваш пост пока не дошел до последней фразы: «…от гения в любви Дон Жуана до гения в политике Сталина».

Ну, Дон Жуана я ещё как-нибудь переживу, но «гения в политике Сталина»…

Или Вы забыли закавычить слово «гений», или гениальными Вы считаете его «построения в отдельно взятой» с коллективизацией, индустриализацией, тотальной холуизацией и пр., пр., вплоть до попытки воссоздания империи Чингисхана?

Борис Дынин - Размышлизм
- at 2012-01-31 17:55:12 EDT
Понимая чувства Фиры Карасик и соглашаясь с ответом ей г-на Суходольского, подумал, что разговор об этом интервью напоминает дискуссии о Вагнере. Та же проблема: «гений и злодей». Есть, конечно, разница. Музыку Вагнера можно не исполнять, достижения Шафаревича алгебраиста нельзя не использовать математикам.

Но в обоих случаях интервью с такими личностями имеет интерес. Вопрос о том, как их интервьюируют. Представим себя в 1880 г. в доме Вагнера. Мы берем интервью у него - по замыслу разговор с музыкантом. И говорим: «Недавно я с любопытством прочёл Вашу статью «Еврейство в музыке» о еврейском вопросе. Но я хочу спросить Вас о другом: «Не считаете ли Вы, что для Германии не менее важно осмыслить, так сказать, немецкий вопрос?» (К слову, вот потом и осмыслили оба эти вопросы там). Не то, что о Вагнере музыканте следует говорить только в свете его антисемитизма, но о его музыкальной жизни следует говорить, прислушиваясь к его же словам. А в «Еврействе в музыке» он говорил о борьбе против «распущенности и произволе в немецком музыкальном стиле», которые распространились благодаря «усилиям Мендельсона, направленным к тому, чтобы неясные, ничтожные идеи нашли не только интересное, но умопоражающее выражение», для Вагнера: еврейское. Так некий музыковед, утверждая ценность музыки Вагнера независимо от его антисемитизма, должен спросить себя и интервьюер должен донести этот вопрос до музыканта: «Как сознательная антисемитская установка в музыкальном творчестве, не помешала его результатам иметь художественное значение независимое от самой этой установки, и не должна мешать даже евреям наслаждаться музыкой Вагнера?» Не задаться таким вопросом, особенно после упоминания «Еврейства в музыке», значит обсуждать не жизнь и творчество Вагнера человека-музыканта, но куклу-музыканта. Образ человека искажается. Впрочем, такое искажение может быть и целью самого интервью. И тогда возникают страсти вокруг него по поводу «гений – злодей», по поводу возможности разделить их и обсуждать отдельно. С математиком, конечно, это легче, поскольку, в данном случае, решение, например, обратной задачи теории Галуа для разрешимых групп (одно из достижений Шафаревича математика) не несет в себе, так сказать, духовного заряда и может изучаться и применяться без всякого знания о его общественной деятельности. Но какую роль играл антисемитизм (или никакую) в развитии и деятельности Шафаревича как математика? Вопрос существенный, если разговор идет о человеке, а не о машине, выдающей математические результаты. Невозможно не подумать, что интервью не только пусто, но не искренне.

Но глядя на нашу дискуссию вокруг интервью с Шафаревичем, я теперь думаю, что ценность такой публикации заключается, по крайней мере, в том, что заставляет, независимо от ее цели, думать вновь и вновь о проблеме «гений и злодей» - одной из центральных тем западной цивилизации от гения в любви Дон Жуана до гения в политике Сталина.

Суходольский
- at 2012-01-31 10:46:02 EDT
Фира Карасик
Россия - Tue, 31 Jan 2012 09:39:40(CET)
Забавная деталь: Шафаревич что-то не очень рвался защищать свою русскую Родину, отсиживался в Ташкенте и Ашхабаде, в математических муках, в то время, когда его сверстники гибли под Сталинградом и на Курской дуге.


Мадам, ведь глупость не очень умную вещь сморозили? То, что страна в военное время защищала интеллектуальный потенциал, это заслуга государства. То, что ученых, артистов, писателей не брали на фронт - благо! То, что в ополчение на верную гибель отправляли неподготовленных интеллигентов, преступление. Упрекать ученого за то, что не был на фронте, опасно. А сколько евреев-математиков, художников, режиссеров, певцов и киноактеров были в Ташкенте или других местах? В стеклянном доме не нужно кидаться камнями.

Фира Карасик
Россия - at 2012-01-31 09:39:40 EDT
Я тоже не понимаю, почему это интервью было принято к публикации? Совершенно пустое, неинтересное. Ни о чем. Двухцветный Шафаревич никак в нем не проявлен. Его имя в узких научных кругах хорошо известно, но широкой публике он известен как выдающийся антисемит. Что интересного может сказать антисемит о своем антисемитизме? Ни-че-го. Кроме того, что это чувство роднит его с Гитлером. Возможно, кому-то из небрезгливых интересно было бы взять интервью и у Гитлера, если бы тот был жив. Это личный моральный выбор. Забавная деталь: Шафаревич что-то не очень рвался защищать свою русскую Родину, отсиживался в Ташкенте и Ашхабаде, в математических муках, в то время, когда его сверстники гибли под Сталинградом и на Курской дуге. А говорят, евреи воевали в Ташкенте. Оказывается, вовсе не евреи, а - духовные кровники Гитлера! У нас в городе я знавала очень заслуженного человека, еврея. Он в 17 лет, не закончив пулеметного училища, был брошен в самое пекло - на Курскую дугу. И стал инвалидом после тяжелого ранения. А выдающийся Шафаревич очень голодал в Ташкенте! Как Маяковскому наплевать на мраморную слизь, так мне наплевать на выдающиеся заслуги Шафаревича в математике. Он - человек с темной душой, я бы рядом побрезговала с ним стоять, не то что интервью у него брать.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-01-31 05:42:17 EDT
Когда в 1990 г. вышла книга Шафаревича "Рксофобия", я написал большую статью на английском, которую целиком мне опубликовать не удалось, и сейчас её можно прочитать на Форуме на http://www.berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=23&t=1102&start=0. Журнал "Moment", однако опубликовал короткую выдержку - стр. 14, август 1991. Статья называлась "Интеллектуальный советский антисемитизм процветает". В то время Шафаревич был членом Американской Национальной Академии Наук, и его попросили покинуть академию, в списках которой он сейчас не числится. В своём архиве я нашёл копию письма Академии, котороё я здесь перевожу:

Академику Игорю Шафаревичу 16го июля 1992 г.
[Адрес]

Уважаемый Академик Шафаревич:

Мы пишем Вам, выдающемуся иностранному члену нашей Академии, выражая единогласное решение совета Национальной Академии Наук, чтобы сообщить наше сильное отвращение (aversion) по поводу Ваших антисемитских сочинений, содержащихся в книге «Русофобия», перевод которой был сделан для нас.

Более того, нам сообщили, что в Институте Стеклова есть очень мало (или совсем нет) еврейских учёных, хотя многие из выдающихся математиков России – евреи. Трудно избежать мнения, что дискриминационная практика хорошо известного предыдущего директора-антисемита продолжается и при теперешнем руководстве.

Национальная Академия Наук как организация глубоко придерживается принципа, что дискриминация против личности на основе расы, пола или религии неприемлема. Использование Вашего положения для пропаганды против евреев вследствие Вашего мнения об их влиянии на российское общество не только предосудительно, но и нарушает принципы нашей Академии.

Если «Русофобия» правильно представляет Ваши взгляды и если наша информация о составе секции алгебры (в Вашем институте – Э.Р.) отражает Ваше влияние на процессы приема на работу и на назначения, Вы, возможно, рассмотрите, соответствует ли эта ситуация продолжению Вашего членства в Национальной Академии Наук.

Франк Пресс, Президент
Джеймс Б. Вингаарден, Cекретарь по иностранным делам.


Борис Дынин
- at 2012-01-31 04:30:23 EDT
Виктор! Так я же согласился с Вами, что мнения и позиции определены, и, как сказал в постинге Модератору, восстановил свой постинг под интервью как важную, ИМХО, информацию к интервью, а не для продолжения дискуссии.

"Замечание о двух Шафаревичах принадлежит, сколько помню, Ю.Герцману."

Тоже и ему. Но вот и Ваше, опережающее (Соне Тучинской:

"Но оно относится к Шафаревичу-антисемиту, а не Шафаревичу-математику."

Вы спрашиваете:

Вы хотите убедить меня, что книги Шафаревича - концентрированный антисемитизм? Так я их читал и по их поводу уже говорил в этом обсуждении - можно было не утруждаться цитированием.

Полагаю, что цитата была очень и очень показательно и по делу. Речь идет, повторяю, об "итоговом по жизни" интервью с человеком, известным и как математик и как общественный деятель, интервью, не пропустившим "трехтысячелетнюю загадку" и "русский вопрос".

"Да я не собирался продолжать дискуссию"

Повторяю, воспроизвел постинг не для ее продолжения. Ох, эти технические проблемы: 4000 vs. 4096!
И отвечаю сейчас только ради снятия недоразумения.

Вопрос о "гении и злодеи" имеет разные ответы. Останемся при своих.
С пониманием и искренним уважением,
БД

Виктор Каган
- at 2012-01-31 04:05:58 EDT
Борис Дынин
- at 2012-01-31 02:58:29 EDT


Замечание о двух Шафаревичах принадлежит, сколько помню, Ю.Герцману.

Вы хотите убедить меня, что книги Шафаревича - концентрированный антисемитизм? Так я их читал и по их поводу уже говорил в этом обсуждении - можно было не утруждаться цитированием.

Публикация должна была заинтересовать читателей образом человека, открывающимся в разговоре с ним. - ни одна публикация не может заинтересовать всех> читателей. Отсюда вопрос, кого она не заинтересовала и чего не заинтересовавшимся в ней не хватает, чтобы заинтересоваться? Вам, как вижу, отсутствия в интервью, взятом двумя математиками у третьего в связи с его 85-летием, разоблачения антисемитизма юбиляра. И как Вы представляете его реакцию на такую попытку - сморкаться и каяться, каяться и шмыгать носом или выставить их за дверь, что было бы вполне правильно вне зависимости от содержания его убеждений. И уж, кстати говоря, Вас-то публикация очень даже заинтересовала, если Вы уже который раз к ней возвращаетесь :)

Интервью по качеству - да, не шедевр, но жанр интервью - особое искусство, интервьюеры владеют им разве что на начальном уровне, так что обсуждать качество его как примера жанра нет смысла. Тем не менее, читать его мне было достаточно интересно, поскольку мне вообще интересна психология сочетания вещей, казалось бы, не сочетающихся - доброты и жестокости, светлого ума и тёмной души, силы знания и его бессилия ...

Я не вижу никакого предмета обсуждения, кроме недовольства части читателей публикацией интервью, а толкаться, ломясь в открытую дверь и доказывая, что Шафаревич антисемит, не нахожу интересным. Потому ещё раз: пожалуйста, без меня.


Борис Дынин
- at 2012-01-31 02:58:29 EDT
Виктор Ефимович ! Позволю себе откликнуться на это, как будто очевидно правильное замечание о двух Шафаревичах. 7И, напечатав интервью с академиком, ведь не имело в виду учить читателей математике. Публикация должна была заинтересовать читателей образом человека, открывающимся в разговоре с ним. А человек-то известен не только как математик, но и как общественный деятель. И речь шла о его жизни до математики, в математике и помимо математики, в том числе был упомянут его опус «Трёхтысячелетняя загадка». Читали ли Вы этот опус? Гитлер бы подписался. Не думаете? Пожалуйста:

"В этом смысле евреи как народ оказались лишенными творческого начала." (В каком смысле, читайте источник, не буду загружать место здесь)

Об Израиле: "Если их соединить вместе, должен был бы произойти просто атомный культурный взрыв! Но на деле оказалось - пустота "

"Евреи участвовали только в том, чтобы придать ему <капитализму> определенные черты: финансово-спекулятивное направление. Или в развитии социализма в XIX и XX в.в. Но сам социализм как учение существовал задолго до этого, с Платона. Евреи же играли громадную роль в превращении его в основу революционного движения, в победе социалистической революции и утверждении революционной власти. "

"Я способен указать лишь на один творческий акт, свойственный именно евреям как народу - это создание самих себя: совершенно уникального, не встречавшегося до того сплава религии и национальности, замешанного на идее избранности. "

И пр.

И заключение:
" С этим связана более глубокая, объективная опасность слишком значительного участия евреев в развитии какой-то области. Они сами нуждаются в том, чтобы существовала основная масса представителей народа, в принципе создающего новую культуру. Без этого (т.е., например, если евреи становятся большинством, "доминируют") само культурное творчество иссякает, в нем не остается места и для евреев. Наступает ситуация, аналогичная той, которая существует в государстве Израиль… В основном техническом институте США - Массачусетском Технологическом Институте - едва ли не все ведущие научно-административные посты, включая должность президента Института, занимают евреи, президентом Лондонского Королевского Общества (английской академии в области естественных наук) является еврей, евреи занимают ведущие места во многих университетах Франции и других стран Запада. Здесь проглядывается некая концепция ближайшего будущего человечества, почти "Утопия": с переходом к постиндустриальному обществу, творцами культуры становятся не индивидуальности, не Галилеи, Hьютоиы, Фарадеи, не Рублевы или анонимные средневековые иконописцы и строители храмов, а громадные коллективы - предприятия и научно-исследовательские институты. Само понятие "культура" приобретает новый смысл - это массовое, машинное производство, та "штемпелёванная культура", о которой писал А. Белый. А вождями этой деятельности становится евреи, объединенные мировым духовным центром - Израилем. Здесь страшит даже не то, что евреи узурпируют роль, которую могло бы играть "этническое большинство", а то, что эта "Утопия" уж слишком похожа на предвидения Замятина, Хаксли и Орвелла. "

О математике я не узнал нового из интервью. Об истории математики - несколько эпизодов, естественно, помнящихся индивидуально, то есть личностно. Но прояснилась ли личность Шафаревича и его отношения с коллегами (то есть моменты истории математики), которые ведь не могли быть полностью отделены от его, можно сказать, страстной натуры? А Вы, Виктор Ефимович, говорите!

Суходольский
- at 2012-01-31 00:26:33 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Юлию Герцману
- Mon, 30 Jan 2012 22:55:32(CET)
Материал, ИМХО, плохой.
*******************************************
ИМХО согласен.


Эти Ваши ИМХО, господа, из-за того, что Ваши ожидания не оправдались. Это все равно, как если бы вы смотрели фильм с Мерилин Монро, а там она сажала цветочки и ни разу не разделась. Обидно! Ждешь одно, а получаешь другое. А вы попробуйте посмотреть на ту Монро, которую вам показывает режиссер. Разгадать его сверхзадачу, а не сверять по своей. Да, Шафаревич перед вами не разделся, как вы ожидали, не высказался по еврейскому вопросу. Но по другим-то он что-то сказал. Короче, вместо эпитета "плохой" стоило подобрать другое слово. Непонятный, на худой конец. А это выглядит уж очень тененбаумски, хрень мол, и ни каких гвоздей. А ведь еще Ильф предупреждал о важности нюансов русского языка.

Элиэзер М. Рабинович - Юлию Герцману
- at 2012-01-30 22:55:32 EDT
Материал, ИМХО, плохой.

*******************************************

ИМХО согласен.

Юлий Герцман
- at 2012-01-30 20:16:51 EDT
Я не вижу ничего аморального или страшного в помещении интервью с И.Р.Шафаревичем. Человек он, бесспорно, выдающийся - и как математик, и как антисемит, и было бы очень интересно услышать из первых уст хотя бы об одной из его ипостасей. Я, например, с огромным удовольствием прочел книгу воспоминаний Понтрягина и, после добавки к ней замечательных заметок Новикова-сына, мне кажется, я стал понимать источник его антисемитизма. Статья И.Гордона о Понтрягине хорошо дополнила мемуары.

Это же интервью - пустое. В нем вообще нет ничего, кроме легкого и торопливого касания отдельных событий, интересных лишь самому интервьюеру и, может быть, еще паре десятков людей. Скромные попытки вывести интервьюируемого на общественно значимые темы, вроде этой: "Вот тут я позволю себе отвлечься на историю. Недавно я с любопытством прочёл Вашу книгу «Трёхтысячелетняя загадка» о «еврейском вопросе». Но я хочу спросить Вас о другом: не считаете ли Вы что для России не менее важно осмыслить и, так сказать, «русский вопрос»?" - пресекаются Шафаревичем на корню, причем пресекаются небрежным отмахиванием, после чего интервьюер почтительно перескакивает к другой теме.

Материал, ИМХО, плохой.

Борис Дынин
- at 2012-01-30 05:07:01 EDT
Виктор Каган
- at 2012-01-30 04:42:53 EDT
Борис Дынин - непрошеный ответ
- Mon, 30 Jan 2012 04:21:06(CET)
И мой ответ: "Не принимать... без того, чтобы, в данном примере,не сказать о совместимости гения и злодейства, особенно в журнале связанном с еврейской стариной и историей"...

А что, уважаемый Борис, "Семь искусств" это журнал, связанный с еврейской историей и стариной? Ничего подобного в представлении журнала Редактором - http://7iskusstv.com/2009/Nomer1/Berkovich1.php - я не нашёл. То есть, отрицать связь всего со всем в нашем тесном мире я не возьмусь, но 7И связаны с еврейской историей и стариной не более "Нового мира", IMHO.
Так что Ваше "Не принимать" даёт основания порадоваться тому, что не Вы редактор 7И.

Как вижу, в нашем с Вами и уважаемым Элиэзером споре встретились не мнения, а позиции. Не думаю, что мы можем и должны изменять их друг у друга. Тем более - в наши-то лета. То, что хотел сказать, сказал. Дальше - без меня.
===================================
Уважаемый Виктор, позиция и мнение не разделимы. Я знаю, что 7И это не "Заметки по еврейской истории" и не "Еврейская старина", и 7И не ограничены еврейской тематикой, да и те журналы не такие уж "узкополевые", поскольку еврейская история и старина переплетены со всякими историями и стариной. Но я бы ответил так, как ответил, всякому журналу, рассчитанному на культурную и интеллигентную публику, ибо (из того же редакторского представления): "Семь свободных искусств». Именно так называли в древности и средние века тот набор знаний, который нужно было изучить человеку, чтобы считаться образованным, как сейчас говорят, «культурным», или даже «интеллигентным»." - Повторяться не буду (см. мой постинг от Mon, 30 Jan 2012 01:52:18).
Но Вы правы, мнения и позиции высказаны, и не мне указывать Редакции, как отбирать материалы. Не думаю, что она предполагает слышать согласие от всех читателей и всегда.

Виктор Каган
- at 2012-01-30 04:42:53 EDT
Борис Дынин - непрошеный ответ
- Mon, 30 Jan 2012 04:21:06(CET)
И мой ответ: "Не принимать... без того, чтобы, в данном примере,не сказать о совместимости гения и злодейства, особенно в журнале связанном с еврейской стариной и историей"...


А что, уважаемый Борис, "Семь искусств" это журнал, связанный с еврейской историей и стариной? Ничего подобного в представлении журнала Редактором - http://7iskusstv.com/2009/Nomer1/Berkovich1.php - я не нашёл. То есть, отрицать связь всего со всем в нашем тесном мире я не возьмусь, но 7И связаны с еврейской историей и стариной не более "Нового мира", IMHO.
Так что Ваше "Не принимать" даёт основания порадоваться тому, что не Вы редактор 7И.

Как вижу, в нашем с Вами и уважаемым Элиэзером споре встретились не мнения, а позиции. Не думаю, что мы можем и должны изменять их друг у друга. Тем более - в наши-то лета. То, что хотел сказать, сказал. Дальше - без меня.

Борис Дынин - непрошеный ответ
- at 2012-01-30 04:21:06 EDT

Виктор Каган
- Mon, 30 Jan 2012 04:07:01(CET)
Всё хорошо в своё время и на своём месте. Или, может быть, обязательно в любой статье о Цицероне, Сенеке, Таците, Бруно, Вольтере, Вашингтоне, Гюго, Листе ... ... ... разоблачать их антисемитизм? А если нет, то и статьи о них в "Семь искусств" не принимать?
=====================================================
Точно: "Всё хорошо в своё время и на своём месте". Все перечисленные имена принадлежат иному времени и месту, и я не буду уходить в вопросы понимания людей в рамках именно их времени и места. И мой ответ: "Не принимать... без того, чтобы, в данном примере,не сказать о совместимости гения и злодейства, особенно в журнале связанном с еврейской стариной и историей", чьи читатели помнят...! Я помню и потому даю непрошеный ответ

Виктор Каган
- at 2012-01-30 04:07:01 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Виктору Кагану
- at 2012-01-30 02:08:58 EDT

Уважаемый Элиэзер, неужели математическими формулами должно быть насыщено взятое математиками у математика интервью о его профессиональных становлении и работе? Вероятно, возможны и другие интервью, которые брали бы другие люди под другими углами зрения. Однако это такое, какое оно есть, и по-своему интересно. Но были же и два открытых письма Бориса Кушнера непосредственно И.Шафаревичу на эту тему и другие выступления. Всё хорошо в своё время и на своём месте. Или, может быть, обязательно в любой статье о Цицероне, Сенеке, Таците, Бруно, Вольтере, Вашингтоне, Гюго, Листе ... ... ... разоблачать их антисемитизм? А если нет, то и статьи о них в "Семь искусств" не принимать?

Элиэзер М. Рабинович - Виктору Кагану
- at 2012-01-30 02:08:58 EDT
Уважаемый Виктор, это ведь не математический журнал, и речь о математике не идёт. В статье нет ни одной формулы. Речь идёт о жизни хорошо известной общественной фигуры, который озаботился писанием нескольких антисемитских книг и к которому пришли по случаю его 85-летия.

Виктор Каган
- at 2012-01-30 00:59:13 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Виктору Кагану
- at 2012-01-29 04:44:19 EDT
Соня Тучинская
Сан Франциско, - at 2012-01-29 04:20:16 EDT

Прошу прощения - догонял накопившиеся за неделю и не терпящие отлагательства рабочие дела.
Уважаемый Элиэзер, ситуации, конечно, разные, но и слова Ю. Лотмана можно понимать по-разному. Мне кажется, что под "интимной жизнью" он имел в виду то, что не относится к профессии и не искажает профессиональных взглядов.

Уважаемая Соня, "(не)обидчивость" и "(не)брезгливость" - слабые слова, эвфемистичные. Омерзение - более подходящее слово. Особенно, когда речь идёт о "просвещённом шовинизме" любого толка, по сравнению с которым "шовинизм от темноты" выглядит вторичным - первый делает политику и рекрутирует второй для чёрной работы погромов. Но оно относится к Шафаревичу-антисемиту, а не Шафаревичу-математику. Интервью же проведено с математиком.

Почему оно принято к печати - вопрос не ко мне, но я не вижу причин, по которым оно должно было бы быть не принято. Идеологическая цензура предполагает неспособность читателя думать самому, в чём читателей 7И подозревать нет оснований и они имеют право сами вырабатывать отношения к Достоевскому, Вагнеру, Понтрягину, Шафаревичу, Астафьеву ... (несть числа таким именам) как людям и творцам.

Эрнст Левин
- at 2012-01-30 00:37:17 EDT
Самое смешное в откликах – это авторитетное заявление коллеги Рабиновича:
"Смешно утверждение академика о том, что слово "шафар" имеет славянские корни. Все знают, откуда произошло это слово ("шофар"). Возможно, академик из кожи лезет вон, чтобы скрыть свои еврейские корни?"

Академик ошибается, заявляя: "Сам корень «шафар» есть в словаре южнославянских или западнославянских корней": «шафар» – это не корень, а целое, широко известное польское слово (корень «шаф», суффикс «ар»). Полностью соответствует русскому «шкаф»+ «арь»= «шкафарь».
По-польски шкаф – шáфа (szafa). Шафáрня (szafarnia) – так в старину называли кладовую, склад, хранилище – «где стоят шкафы», а шáфар или шафáрка (по-польски szafarz и szafarka) – это и сейчас кладовщик или кладовщица. То-есть, хранитель шафарни (ключник, эконом, каптёр, кастелянша и т.п.) А их сынок – Шафаревич, так же как Рабинович – сын раввина (раввин по-польски – рáбин).

Виталий Гольдман
- at 2012-01-29 12:13:12 EDT
А мне статья показалась весьма интересной. Может быть, потому, что незаданные вопросы и необсужденные темы видятся в подтексте. Вот упомянули о заслугах И.С.Ш. в альпинизме. И сразу вспомнились выступления Юрия Вавилова о загадочной гибели его брата Олега Вавилова:
http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer3/Altshuler1.htm
http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer10/Altshuler1.htm
http://berkovich-zametki.com/2010/Zametki/Nomer8/Altshuler1.php

А по поводу антисемитизма академика я бы хотел напомнить другого академика, который слыл не меньшим антисемитом - академике Понтрягине. И вот публикация писем его и И.Гордона в прошлом номере "Семи искусств" раскрыла совсем другого человека.
http://7iskusstv.com/2011/Nomer11/EGordon1.php

Стоило ли публиковать те письма? Если судить априори, то нет. А оказалось, что когда все отвернулись от арестованного И.Гордона, единственный, кто его поддержал, был Понтрягин. Вот и судите сами. Точнее, не судите! Да не судимы будете.

М. Аврутин
- at 2012-01-29 11:21:24 EDT
Соня Тучинская
Сан Франциско, - at 2012-01-29 04:20:16 EDT
"... Не сомневаюсь, что Шафаревич поставил предварительным условием не задавать ему болезненных вопросов".

.............................................................

А я вот не догадался и просматривал этот материал с одной единственной целью: найти в нем хоть что-то об увлечении Ш. альпинизмом. Но ни слова. А ведь он достиг уровня инструктора и в таком качестве был (ходили слухи) причастен к заказному убийству сына Вавилова.
Согласен с коллегами - статья не представляет никакого интереса. В ней не показан вклад Ш. в математику как крупного алгебраиста - он по-прежнему остался лишь известным ненавистником евреев.

Анна
- at 2012-01-29 07:21:21 EDT
Рекомендую:

http://berkovich-zametki.com/Nomer44/Kushner1.htm

http://berkovich-zametki.com/2007/Zametki/Nomer1/Kushner1.htm


Элиэзер М. Рабинович - Виктору Кагану
- at 2012-01-29 04:44:19 EDT
Уважаемый Виктор, я Вас не понимаю. Речь идёт не о запрете цитировать математические труды АКАДЕМИКА Шафаревича в математической статье, а об исключении важнейщей и вреднейшей части деятельности ГОСПОДИНА Шафаревича из интервью, посвященного его 85-летию с рассмотрением итогов всей его жизни.

Соня Тучинская
Сан Франциско, - at 2012-01-29 04:20:16 EDT
Соня Т. - Виктору Когану

Нет, не зачислят. Если вы необидчивый и небрезгливый - это еще не значит, что вы антисемит. Еврей нынче вообще пошел небрезгливый. Именно по прочтении книги Шафаревича "Руссофобия", я, как представитель "малого народа", поняла, что надо отваливать с Родины Игоря Ростиславовича, причем отваливать срочно. Не сомневаюсь, что Шафаревич поставил предварительным условием не задавать ему болезненных вопросов.

Борис Дынин
- at 2012-01-29 04:16:36 EDT
Виктор Каган
- at 2012-01-29 03:30:19 EDT

Что делать, если Ю.М. так сказал? Спросить его мы не можем. Хочется только думать, что его ответ на вопрос и мой рассказ об этом не приведут к включению его и меня в число антисемитов
=======================================
Потому что, можно сказать, интимно (в какой-то степени) зная Ваши и его труды (а лично и академика я не знал), могу сказать, никто Вас и Ю.М. не включит в компанию академика, который сам вынес свое интимное отношение к евреям на общественный базар.

Виктор Каган
- at 2012-01-29 03:30:19 EDT
Борис Дынин
- at 2012-01-29 03:18:08 EDT

Что делать, если Ю.М. так сказал? Спросить его мы не можем. Хочется только думать, что его ответ на вопрос и мой рассказ об этом не приведут к включению его и меня в число антисемитов.

Борис Дынин
- at 2012-01-29 03:18:08 EDT
Виктор Каган
- at 2012-01-29 03:09:24 EDT
Рассказывают, что Ю.М. Лотману как-то попеняли за цитирование некоего автора - он-де, антисемит. Ю.М., ответил, что его не интересует интимная жизнь его коллег.
===============================================
Виктор Ефимович! Это Вы антисемитизм, и при том очень активный, приравниваете к "интимной жизни"?! "Семь искусств" не есть "Математика для чайников", где, возможно, изложение математических достижений академика было бы к месту. Я пишу этот отклик, не читая статью. Таков результат моей прошлой жизни и отзвуков в ней от трудов этого академика.

Виктор Каган
- at 2012-01-29 03:09:24 EDT
Рассказывают, что Ю.М. Лотману как-то попеняли за цитирование некоего автора - он-де, антисемит. Ю.М., ответил, что его не интересует интимная жизнь его коллег.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-01-29 02:47:58 EDT
Мне кажется, что это у меня первый такой вопрос к уважаемому г-ну Редактору: почему эта статья была принята? Речь идёт об очень известном математике, который в последние четверть век стал более известен и как диссидент, и как активный антисемит. Обе стороны вопроса абсолютно не обсуждаются (совсе мельком, без обсуждения, упоминается новая книга акад. Шафаревича о еврейском вопросе), и мне кажется, что это было бы подобно обсуждению биографии Вагнера (или интервью с ним) без упоминания его антисемитизма. Такая биография была бы просто неквалифицированной для публикации в серьёзном издании.
И широкой нематематической публике общественное лицо акад. Шафаревича важнее, чем математика. Возможно, акад. Шафаревич дал интервью на условии, что ему не будут задаваться острые вопросы. Интервью получилось неинтересным.

Кстати, а почему его напечатали через 4 года полсле разговора?

И ещё одно - смешно утверждение академика о том, что слово "шафар" имеет славянские корни. Все знают, откуда произошло это слово ("шофар"). Возможно, академик из кожи лезет вон, чтобы скрыть свои еврейские корни?

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//