Лети, корабль, неси меня к пределам дальним...

(окончание. Начало в №9/2012)

Рассказ о трех скандинавских столицах будет не только короче, но, и, наверняка, скучнее, чем московско-питерская сага. Что не мудрено. Здесь не будет старых друзей, первых любовей, веселых алкашей и трогательных старушек, с которыми можно запросто заговорить на улице. К тому же здесь нет тех культурных завязок, сантиментов и воспоминаний, которые буквально по пятам преследовали нас в Питере и Москве. У меня глупая книжная привычка, распределять интерес к странам и народам по степеням своей привязанности к их литературным и музыкальным гениям. По давнему недосмотру знаменитых скандинавов я не прочла, не считая юношеского увлечения норвежцем Гамсуном. А в музыке - Григом. Но именно Норвегию нам в этот раз пришлось пропустить.

Хельсинки

Зато 5 часов провели в Хельсинки, транзитной остановке по пути в Стокгольм. В Хельсинки из Питера можно добраться тремя способами: час самолетом, ночь на поезде «Лев Толстой», или 14 часов на пароме. Несмотря на привлекательное название фирменного поезда – выбрали паром. «Princess Maria» прибывает в столицу Финляндии в 9 утра. Основной пассажир на пароме – российский. Шумными кланами, с мамками, ляльками и детскими колясками. Мне хотелось понять, какова цель этих грандиозных набегов на Хельсинки, с учетом того, что дома вопрос с "дефицитом" вроде бы давно решен. Любознательность мою частью удовлетворила одна словоохотливая россиянка, напоминающая борца Сумо, для смеха прикинутого в парадное бархатное платье и туфли-лодочки (скорее - лодки) на шпильках. За шпильки делалось тревожно, что они подломятся, не выдержав длительной сверх-нагрузки. От Сумо-образной женщины я узнала, что они с мужем и двумя детьми часто наведываются "к чухонцам" за тряпками, так как выходит дешевле при лучшем качестве. Ну, и, так, вообще, расслабиться. Пожить у "чухни" в чистоте и порядке. Я хотела ей сказать, что называть презрительными кличками малый народ, производящий товары и услуги, лучшие, чем твой собственный, это глупо и унизительно именно для русских. Хотела, но не сказала. Не на форуме чай, не в Живом Журнале. А в законном отпуске. Портрет дамы будет неполным, если не сказать, что со спины она напоминала плюшевый диван стоймя.

В путешествие взяла с собой из дома Вяземского, чтобы "зачитывать" его письмами и дневниками привычную в дороге бессонницу. Разговор с бывшими соотечественниками живо напомнил, как Вяземский выговаривал другу-Пушкину за его шовинистические стихи: "Мне так уж надоели эти географические фанфаронады наши: «От Перми до Тавриды» и проч. Что же тут хорошего, чем радоваться и чем хвастаться, что мы лежим врастяжку, что у нас от мысли до мысли пять тысяч верст, что физическая Россия — Федора, а нравственная — дура."

В угоду "титульной нации", приносящей основной доход этому бизнесу, все вывески и объявления на пароме дублируются на русский. Прислуга в сарафанах и крестьянских толстовках напоминает ряженных. На главном променаде с бесчисленными псевдо-бутиками надрывается Пугачева. Но самое невыносимое - орущие дети. И детей этих очень много.

Вечером - шведский стол. С учетом национальной особенности основной массы пассажирского состава - каждого столующегося по умолчанию ждала на столе рюмка водки. Мы свои нетронутые предложили "группе" за соседним столом, чем повергли наших бывших сограждан в кратковременный шок. Хорошо, что Вяземский с Пушкиным не могли наблюдать в тот вечер своих потомков, бесславно упившихся финской водкой (халявные стопари были только началом) до такого полного и отвратительного безобразия, что, даже нам, привычным к этим делам людям, стало тошно на них смотреть. Финн, конечно, сам выпить не дурак. Но близко наблюдать каждый день "русское парти", без того, чтобы начать испытывать легкое отвращение к его участникам, по всей вероятности, просто невозможно. Несмотря на всю выгоду, которую сулят аборигенам регулярные кочевые набеги русских на финскую столицу.

За пять часов успели обойти весь город, с заходом в Этнографический Музей (прямо скажем, не Египетский отдел Эрмитажа) и Лютеранский Собор на Сенатской Площади.

Это главный собор страны. Белоснежная громада увенчанная великолепным куполом. К нему подымаются с площади по длинной пологой лестнице. В центре площади - памятник русскому царю Александру II. Он в 1863 году легализовал финский язык (до этого чиновники обслуживали посетителей-финнов на шведском). Голова русского царя-освободителя до неприличия густо загажена птичьим пометом.

На этой же площади выставлены по периметру медведи (они видны вдалеке на фотографии), в полтора человеческих роста, причудливо размалеванные под одну из 143 стран, которые они представляют. Толстозадые провозвестники единения народов мира – продукт акции-выставки «United Buddy Bears», что можно перевести как «Ведмедики всех стран - объединяйтесь» – или что-то в этом роде. Два золоченных медведя, видимо символизирующие какую-то самую высшую категорию дружбы между народами, стоят особняком, в центре. У одного из них (справа, за Сережей) над причинным местом нацарапана Минора, которую художник вдумчиво изобразил между логотипами двух дочерних иудаизму фирм: христианской (крестик) и мусульманской (полумесяц).

Нам говорили, что Хельсинки – город необязательный к посещению. Чушь. Особое, только ему присущее очарование морского, северного, столичного города. Может быть еще оттого, что в городе нет высоток, и что шел дождь, осталось ощущение чистоты, гармонии, открытости, какой-то дивной соразмерности человеку созданного им архитектурного пейзажа. Вообще, у меня к этому крошечному народу с детства – родственно-теплые чувства. Худо было бы нам, питерским, без финнов. Я выросла на финских курах и финских яйцах. Позднее в ход пошли финские колготки, финские сапоги и финские же ликеры. Не говоря об отнятой у них Карелии.

На огромном шведском пароме "Silja Serenade" отбываем в Стокгольм. Здесь русской речи почти не слышно. Не так колоритно, как на "Принцессе Марии". Тише, трезвее, буржуазнее. Вечером, на пароме, опять был выбор между обычным рестораном и шведским столом. Пробежав меню, в котором, среди прочего, перечислялись три сорта рыб горячего копчения, а также оленина и лосина, сделали пагубный выбор в пользу шведского стола. Только во время этого обеда поняли, почему Карлсон так определенно высказывался в пользу тефтелей vs. колбаски, которые услужливо предлагал ему Малыш. Если тефтели эти полить сливочным соусом, то любая диета тут же посылается к чертям собачьим, как глупый и вредный предрассудок. "Водки по умолчанию" на этот раз не было. Зато можно было заказать шведскую водку "Аквавит", что в переводе - вода жизни. Гонят ее из картофеля, а настаивают на всяких специях: тмине, укропе, кориандре, анисе, зверобое и еще черти знает на чем. На вкус она, конечно, отвратительна, как и любая другая водка, однако букет специй себя оказывает.

На удачу туристов паром проходит через великолепно живописные шхеры, необычайно близко к скалистой береговой линии. Пока не стемнело, легко можно было различить домики, загоны со скотом, полыхающие осенними красками леса. Ощущение патриархальной неизменности жизни. Одно плохо - любоваться всем этим в середине октября можно только через окно. На палубе не постоишь, - ледяной ветер сдувает с ног.

Когда вернулись в каюту, по подступающей к горлу тошноте почувствовала, что качает, как в люльке, т.е. начинается шторм. Ужаснулась не по-детски, когда поняла, что в крошечной жаркой каюте, расположенной на втором уровне ниже ватерлинии нет кондиционера. Сережа куда-то побежал и кого-то убеждал за любые деньги перевести наверх и с кондиционером. За ним бежали другие обитатели второго уровня, прося о том же, но он, к счастью, был первым. Выяснилось, что наверху есть только одна свободная каюта с иллюминатором и кондиционером. Как только, расплатившись, перебрались туда с чемоданами, качка закончилась. Вывод, тем не менее, сделали правильный - нельзя экономить на билетах. Особенно, во время передвижений по морю. Когда окончательно стемнело, лежала на койке в шикарной новой каюте и читала "Дневники Вяземского": "Сели на пароход "Wagner". Поэтическое излияние, жертвоприношение морю: рвота. Из каюты бросился я на палубу, и пролежал там свиньей до утра". Узнав от Вяземского, чего мне удалось избежать благодаря Сережиной расторопности, хотела в благодарность, почитать ему другие отрывки. Но, он вежливо отклонил мое предложение в пользу посещения местного казино.

Стокгольм

Прожив полжизни в Ленинграде, я со свойственным многим жителям этого города снобизмом не могла представить, что на севере Европы есть город, прекраснее Питера. Оказалось – есть. Стокгольм.

Безупречно элегантный, с уникальной, ни на что не похожей застройкой, вольно раскинувшийся на полутора десятках соединенных мостами островов, Стокгольм привел нас в такой неописуемый восторг, что мы забыли о фотографиях. Так что частью фоты не мои.

Жили мы в самом центре главного острова - Гамла Стана (Старого Города) и в первый день просто бесцельно по нему шатались. Октябрь - идеальное время для этого. Погода еще не препятствует вам прокатиться на прогулочном катере, а вместе с тем, в бесчисленных кафешках на набережной уже подают глинтвейн. Этими сезонными преимуществами мы воспользовались не один раз. Глазея на толпу, фланирующую по набережной, замечаю одну особенность. Местные женщины, которых глаз безошибочно выхватывает из разноликой туристкой толпы, в отличие от россиянок, одеты неброско и накрашены неярко, тем не менее, а, может быть, именно, благодаря этому, есть в них какой-то особый шик. Пригляделась и поняла, что почти все они небрежно-элегантно, причем, на разный манер, замотаны длинными вязанными шарфами. Я сама питаю к длинным шарфам недетское пристрастие, благо в Сан-Франциско им можно найти применение все 12 месяцев в году. В Стокгольме вижу еще неизвестную мне новинку сезона - шарф-хомут, который одевается на шею на манер объемного вязанного кольца. Не нужно даже говорить, что таковое кольцо неопределенно-туманного цвета в первый же день было приобретено мною в местном универмаге.

А еще, в этих широтах мне очень понравились дети. Маленькие северные эльфы умилительны: по-дельфиньи крутолобые, с ангелически белыми волосами, пронзительно синеглазые. Самые прелестные из всех человеческих детенышей, каких мне довелось видеть. (еврейские, разумеется, не в счет, так как - вне конкуренции). Мужики - потомки свирепых викингов - высокие, длиннолицые, некрасивые, породистые. И невероятно галантные при самом мимолетном контакте - свидетельствую на личном опыте. Замужние женщины как-то очень быстро теряют женственность, присущую юным скандинавкам с туманными белыми волосами, и становятся похожими на кряжистых лыжниц с обветренными лицами или даже лыжников. Возможно, что причина этой метаморфозы кроется в их по-мужски коротких стрижках, которыми они часто уродуют себя после замужества.

Сидишь за столиком на набережной, потягиваешь глинтвейн, глазеешь на проходящую толпу... Лучшего развлечения в путешествиях быть не может. Вот идут юные туристки из Европы. Сказать, что они одеты небрежно - значит ничего не сказать. Несмотря на середину осени, барышни откровенно пренебрегают юбками и штанами, а длинные рубашки с жилетками или куртками носят прямо поверх тонких нейлоновых колгот, у многих, живописно разодранных в нескольких местах. Видимо, это последний писк молодежной европейской моды. Впрочем, дырки в колготках выглядят не аутентичными, а скорее умышленными, что навевает мысль о бутике, где эти особые, художественно дранные колготки продаются по завышенной, по сравнению с новыми, цене. Фривольная полураздетость "тех европеянок нежных", составляет до странности неправдоподобный контраст со стайками восточных женщин в закрытых хиджабах, семенящих позади выгуливающих их бородатых мужчин в белых подштанниках. Количество ребятишек, приходящихся на три такие пары вполне хватило бы, чтобы заполнить одно дошкольное учреждение Швеции. Смотришь на это со смешанным чувством недоумения и любопытства. Зачем они здесь, на "севере диком"?.. Какие обязательства могут быть у далекой северной страны по отношению к этим людям? "И не говорите мне, пожалуйста, о терпимости, для нее, кажется, отведены специальные дома", - как сказал когда-то Марк Алданов по совершенно иному поводу.

Но общее впечатление от толпы на улицах: устойчивое привычное буржуазное благополучие.

Что-то я совсем отклонилась от главного направления своих заметок. Вместо рассказа о посещении ни с чем не сравнимого Королевского Дворца или великолепного в своей архитектурной изысканности "Дома Знати", или, на худой конец, об осмотре роскошного здания Королевской Оперы, где, кстати, в афише уже была объявлена "Пиковая Дама" на русском, - вместо всего этого я плету какую-то невнятицу про шарфы, стрижки, погоду и глинтвейн.

Хотя больше всего мне хочется продолжать свои заметки в том же легкомысленном духе, я понимаю, что пришла пора рассказать о чем-то стоящем. Для этой цели я выбрала один из трех "нобелевских" объектов Стокгольма - Городскую Ратушу.

По невежеству, мы приняли здание Ратуши за грандиозную старинную постройку. Оказалось, что это все лишь гениальная стилизация под средневековье, а на самом деле Ратуше каких-то 80 лет. Просто знаменитый шведский архитектор Рагнар Эстберг, преданный идее национального романтизма, искусственно состарил ее стены какими-то хитроумными микровзрывами. Заложенная на стрелке острова Кунгсхольм в 1911-м, она была открыта в день Летнего Солнцестояния в 1923-м году. В будние дни в Зале Советов при Ратуше (с фальшивой дырой в потолке для имитации избы викингов) заседают члены муниципального совета Стокгольма. А по субботам здесь расписывают иностранцев, геев, атеистов - то есть тех, для кого брак не имеет сакрального значения. Во время экскурсии мы услышали забавнейшую историю, связанную с одним из залов Ратуши с огромным столом и двумя длинными скамьями по обеим его сторонам. Из окон этого зала открывается дивный вид на набережную. Но ведь половина народных избранников сидит к этому виду спиной. Несправедливо, - решило правительство, и не пожалело народных денег на шикарную роспись противоположной стены фресками, в точности повторяющими волшебный вид из окна. Самое легкое, что удается людям - это довести до абсурда любую идею, а идею равенства - в особенности.

Но нам, честно говоря, не терпелось попасть в другой зал, знаменитый Голубой Зал Ратуши, где каждый год, в день смерти Альфреда Нобеля проводится грандиозный Нобелевский Банкет. "Самая дорогая вечеринка Швеции", - как его здесь называют. Здесь нас опять ждал подвох, потому, что зал, как вы сами можете убедиться, оказался красным. Поначалу интерьер зала был задуман в небесно-голубых тонах, но в последний момент архитектор передумал и оставил все, как есть - в естественной облицовке красного кирпича. Но первоначальное название закрепилось.

Голубой Зал, заполненный украшенными столами, за которыми пируют гости - участники Нобелевского Банкета, меняется до неузнаваемости. Банкет начинается на первом этаже в Голубом зале 10 декабря ровно в 19:10, с первыми звуками самого большого в стране органа. Шведский король ведет под руку нобелевскую лауреатку, а если таковой не окажется - жену Нобелевского лауреата по физике. Первым произносится тост за Его Величество, вторым - в память Альфреда Нобеля. Меню банкета хранится в строжайшей тайне. Разрабатывают меню повара ресторанчика при ратуше. Зал, где расставлены столы, украшается 23 тысячами цветов, присылаемых из Сан-Ремо. Посуда ручной работы. На салфетках и скатертях выткан портрет Нобеля. Обязательный десерт - мороженое. Это главный сюрприз банкета: никто не знает, какого сорта оно будет. После 10 декабря все блюда нобелевского меню можно заказать в том самом ресторанчике при Ратуше. Полный нобелевский обед стоит вполне доступные для западного туриста 200 долларов. Медаль нобелевского лауреата подается здесь в виде шоколадки.

После банкета, по сигналу короля (в 22:10), члены королевского двора, лауреаты и гости (до 1400 человек) подымаются по парадной лестнице, (она видна на "пустой" фотографии Голубого Зала и о ней будет отдельный рассказ) в Золотой Зал, где веселятся и танцуют ровно до половины второго ночи. Этот зал - Золотой - в самом прямом значении этого слова - он украшен 18 миллионами кусочков золочёной керамики. Пропущу описание большинства фигур, украшающих его. Расскажу только об одной из них - "всаднике без головы".

Художники хотели изобразить под потолком Святого Эрика, покровителя города. Из-за ошибки в расчете стена закончилась раньше, чем началась голова святого. Архитектор Рагнар Остберг, когда приходилось отвечать на вопрос об этой непоправимой ошибке, остроумно ссылался на житие святого, согласно которому св. Эрик отправился на тот свет, будучи обезглавленным. Т.е. мозаика, по его словам, именно так и была задумана.

На этой экскурсии мы услышали еще одну историю. Она показалась мне настолько злободневной и поучительной, что утаить ее, особенно, по отношению к читательницам, было бы просто несправедливо. Связана она с парадной лестницей Ратуши. Для того, чтобы дамам в вечерних платьях было легче и удобнее подыматься и спускаться по ней, архитектор заметно удлинил ступени лестницы. Но для того, чтобы найти оптимальную соотношение между длиной и высотой ступенек, он, в качестве подопытного кролика использовал свою собственную жену. Обрядив ее в тяжелое вечернее платье, он в течение двух недель, как жучку, гонял ее вверх-вниз по этой самой лестнице. Закончилось это довольно трагично для архитектора. Женщины, особенно молодые, не жалуют перфекционистов-воркаголиков. Жена подала на развод. Между прочим, когда спускаешься по этой лестнице, нужно глазами найти выбитую на противоположной стене звезду. На нее ориентируются высокие нобелевские гости в моменты фотосъемки - чтобы головы у всех были красиво повернуты под одним углом, а спины максимально возможны выпрямлены. Мужчин из нашей экскурсионной группы история о покинутом женой архитекторе и о звезде для поддержании ""королевской осанки" оставила совершенно равнодушными. В то время как их жены и подруги (включая, разумеется, и автора этих строк), немедленно ринулись наверх по удлиненным ступеням, чтобы с толком, не торопясь провести дополнительный эксперимент.

Во дворе Ратуши стоит Далекарлийская лошадка - неформальный символ Швеции. Традиция вырезать маленьких деревянных лошадок родилась в провинции Даларна, где, начиная с XVI века, основным промыслом для мужчин была рубка леса. Долгими зимними вечерами лесорубы, сидя у огня, вырезали из частей поваленных днём деревьев незатейливых лошадок. Обычно изготовлением игрушек занимается семейная пара: муж создаёт фигурку, а жена её раскрашивает. Далекарлийскую лошадку дарят младенцу в день крещения. Имя новорожденного пишется прямо на боку игрушки-подарка.

Об этой деревенской традиции никто бы в мире так и не узнал, если бы в начале 20-х годов на выставке в Соединенных Штатах шведы не установили перед своим павильоном вот эту самую лошадь, которую вы видите на фотографии внизу.

Залезть на нее совсем не просто. На моих глазах это не удалось сделать ровеснице нашего сына. Поэтому я не стала позорить себя ненужными телодвижениями, а просто радуюсь жизни. Сережа, как человек созданный по совершенно иной выкройке, делает столько попыток, сколько необходимо для достижения желаемого результата. Так что эти два снимка - самое короткое объяснение, - почему он - успешный сотрудник солидной фирмы в силиконовой долине, в то время как я - без устали строчу в Живой Журнал. Надо еще добавить, что лошадки эти, как матрешки у русских, заполонили прилавки всех сувенирных лавок Стокгольма. Сразу за лошадками идут рогатые шлемы викингов. Они всех размеров, от наперсточных до громадных пластиковых, и деться от них некуда. 

Это специальный вход в Ратушу для Нобелевских лауреатов. А это значит, что 10 декабря 1933 года через эту дверь вошел в здание Ратуши Иван Алексеевич Бунин. А 54-мя годами позже - другой русский изгнанник - Бродский. Зачем я там отсвечиваю со своими красными перчатками - ума не приложу, но другой фоты нет.

Теперь - о велосипедах и велосипедистах в Скандинавии. Это могло бы стать темой отдельного исследования.

По утрам и в Копенгагене, и в Стокгольме наблюдали прелестное зрелище развозки детенышей по яслям и садикам в некоем гибриде трехколесного велосипеда для взрослых и детской коляски. Заметьте, что каблуки не мешают мамаше довольно ловко управлять этим монстром.

Мне, как человеку стабильно пересевшему с водительского сиденья на велосипедное, было радостно видеть, что велосипедист – равноправный участник городского движения в городах Скандинавии.

Во всех частях Стокгольма расположены велосипедные стоянки. Платишь через автомат - отстегиваешь велосипед и едешь - на месте назначения сдаешь на такую же стоянку. Что мы и проделывали, причем не один раз. Если у вас спустила шина, на любой из этих стоянок есть бесплатный насос, чтобы ее накачать.

Но если Вы передвигаетесь по Стокгольму в старомодном качестве пешехода - не дай вам бог по рассеянности занять велосипедную полосу. Это считается верхом неприличия. Первого и последнего шведа, грубо одернувшего человека (бестолковую меня) на улице, я наблюдала, когда, забыв о незыблемых правах велосипедистов, беспечно шагала по выделенной для них дорожке.

Чтобы оценить количество велосипедистов в столицах Скандинавии - взгляните на эту велосипедную парковку у ж.д. вокзала Копенгагена.

Копенгаген

На скоростном поезде отправляемся из Стокгольма в Копенгаген. Чтобы скоротать пять часов дороги открываю путеводитель по Дании, из серии «Томас Кук». В главе «Нравы датчан» читаю, что социальное поведение современных датчан в значительной мере определяется Janteloven (Закон Янте). Действует он с тридцатых годов прошлого века, когда вышел в свет роман «Беглец пересекает свою тропу» датского писателя Аксель Сандемосе. В нем он описывает своеобразный моральный кодекс из 10 заповедей, исповедуемый в начале ХХ века жителями глухой ютландской деревни с выдуманным названием Янте. Этот незатейливый декалог сильно отличается от Моисеева. Хотя бы тем, что он искусственно придуман в кабинете писателя всего лишь столетие назад, в то время как другой, указанный к выполнению сами знаете Кем - 33 столетия назад. Вместо вечно волнующих чеканных формул древнейшего законоуложения, в датском декалоге преобладает постно-назидательный "моральный кодекс строителя датского капитализма", который, по сути своей, способствует культивированию нации посредственностей. Общий его смысл таков, что надо не высовываться, ни в коем случае ни в чем не считать себя лучше других, и этим другим все подряд дозволять и прощать, а себе, напротив - ничего, никогда, и ни при каких обстоятельствах. Практическое применение этого закона привело датчан к такому уровню общественной терпимости, что это вызывает изумление даже у их либеральных европейских соседей.

Оторвавшись на мгновение от изучения нравов датчан, вдруг замечаю, что поезд как будто бы летит на огромной скорости по воде, «яко посуху». Оказалось, что начиная с Мальме, города на юге Швеции, поезд идет по знаменитому Эресунскому мосту, включающему 2-путную железную дорогу и 4-полосную автомагистраль через пролив Эрезунд.. Это самая длинная (около 8 км) совмещенная дорога и железнодорожный мост в Европе.

Как и все нормальные туристы, подверженные стадному чувству, утром побрели к Русалочке, объекту почти религиозного поклонения миллионов людей, Символу Дании. Путь из центра города в район промышленных доков, на набережную Лангелинье, где на валуне примостилась знаменитая бронзовая фигурка, не близкий. Часа полтора.

Путь лежит через один из прелестнейших районов Копенгагена - Nyhavn – Новая Гавань. На фото - жилые дома на канале. Бары и кабачки буквально на каждом шагу. Когда-то (а может и сейчас, черт его знает) здесь веселились моряки со всего света. В разное время, на этой набережной, в двух домах, смотрящих на канал, жил прославивший Данию писатель Ганс Христиан Андерсен. 

По дороге увидела этот умопомрачительный "окосевший" дом и эту восхитительную "Торговку Рыбой".

Зачем нам непременно нужно было увидеть Русалочку, неясно. Очень недурная копия памятника стояла прямо в холле нашей гостиницы. Еще в глубоком детстве не могла дослушать до конца эту длинную, бредовую и одновременно необычайно нудную историю.

Когда дошли, наконец, до места – море было, валун был, а Символа не было. Вместо него над валуном - экран, по которому в непрерывном лупе крутили видео с выставки Expo 2010, в Шанхае. Как видно на фото, взыскуемая нами Русалочка, преспокойно сидит себе, поджав хвост, в зале павильона Дании, посреди искусственного водоема, для большей аутентичности, наполненного, как мы позже узнали, водой из родной Копенгагенской гавани. Голос диктора сообщает, что за Русалочку не надо беспокоиться, что с ней все в порядке и к ноябрю ее вернут обратно, на ее родной валун. В этом был какой-то трогательный сюр. Возможно, подумала я, что при необнаружении Русалочки среди местных жителей и туристов случались ранее сердечные припадки или панические атаки. Чтобы их избежать – крутят кино. Между прочим, почти на наших глазах Русалочка покинула родной валун впервые за все сто лет своего непрерывного на нем сидения.

Кстати, если говорить серьезно, то маленькая невинная Русалочка почему-то провоцирует отдельных представителей мужской популяции на неслыханные акты вандализма: Несколько раз статуя была залита краской, ей отрезали правую руку, три раза отпиливали голову, и даже столкнули с постамента в 2003 году.

Это новая скульптурная композиция, "Генмодифицированная Русалка". Если вслед за автором хорошо обкуриться, то в ней можно прозреть аутентичный образ, вдохновивший его на этот шедевр. Установлена в 2006 году в порту Копенгагена.

В ноябре она вернется из Шанхая в родную гавань и будет опять задумчиво смотреть на море... как смотрит уже без малого сто лет.

А вот это действительно уникально. Экспонат музея Датского Сопротивления - самодельный танк. Нужно помнить, что кроме красивой, но целиком придуманной легенде о короле Дании, надевшем в знак солидарности с евреями желтую звезду, существует менее известная, но зато совершенно реальная история: тысячам датских евреев, находящимся под угрозой депортации, датчане помогли бежать в нейтральную Швецию. В центре Стокгольма мы видели дом, куда в 1943-м привозили с пристани переправленных из Дании еврейских детей. Так написано на памятной доске укрепленной на доме.

Место, где нам воочию посчастливилось убедиться в невероятной терпимости датчан ("Закон Янте" в действии) называется Христиания.

Через эти импровизированные ворота мы вошли в так называемую Христианию – сиречь в «Свободное Государство Хиппи» на территории Копенгагена. Основано оно в 1971 году, когда молодые люди из движения "Новая Эра" захватили пустующие армейские казармы в районе Кристиансхавн. Коммуна живет по своим правилам; городские власти разрешают на ее территории открытую торговлю марихуаной. На Пушер-стрит - столики, гирьки, весы, небольшие очереди из туристов, - все как полагается в торговом бизнесе. Фотографировать продавцов и покупателей строжайше запрещено, так как дураку понятно, что марихуаной дело не ограничивается. На этой же Пушер-стрит - крошечные кафе, где туристам совсем незадешево подают салаты из органической зелени и органический кофе! Именно органический, и никакой другой. Дураки туристы очарованы: It’s so green, so environmental!!

Вывеска приглашает в местный «музей» в здании бывших казарм.

А так выглядит вестибюль "музея". Эти «бунтарские» граффити на стенах должны рассказать о напряженных духовных исканиях и озарениях членов коммуны. Вообще, ребята неплохо устроились. У них искания. При этом за крышу над головой и коммунальные услуги платить не надо. Это делают за них сверх-терпимые городские обыватели, которые своими налогами содержат эту неопрятную братию уже больше сорока лет. Вспомнила, что у Набокова было что-то про хиппи, с их групповыми бородами и групповыми же протестами. Вот нашла начало фразы: «Хулиганы никогда не бывают революционными, они всегда реакционны».

А это ворота на выходе из коммуны. На воротах надпись: Внимание, вы попадаете на территорию Европейского Союза.

А это уже за пределами Коммуны, в центре Копенгагена. Самое последнее достижение в сфере энвайронментализма: Органическая Парикмахерская. Предлагаю такое объяснение этой загадочной вывеске: здешние цирюльники воздерживаются от нитрато-содержащей еды и это положительно сказывается на волосах клиентов.

Полтора дня отдали музеям и выставкам. Ни в одной из виденных мной стран мира нет такого количества самых разнообразных музеев, как в Швеции и Дании. В одном только Копенгагене есть музеи посвященные янтарю, трубкам и табаку, истории датского театра, истории геологии, медицины, музыки. В музее истории почты и телеграфа можно не только увидеть старинные почтовые кареты, но и послать домой открытку, с видом Копенгагена, что мы и проделали. В музее датских Рабочих выставлены стенды, показывающие, как менялась к лучшему жизнь рабочих начиная с 1870-х. Для более легкомысленных гостей датской столицы действует музей Эротики. С поднятием наверх экспонаты становятся все более волнующими, заканчиваясь на последнем этаже жестким порно.

На пути к Национальной Галерее заметили необычный в районе картинных галерей людской трафик. Оказалось, что в Галерее открылась выставка картин Боба Дилана «Бразильский сериал». Датские искусствоведы назвали его "бездарным дилетантом", но датский народ валил именно на Дилана, т.е. легендарный американский бард принес явную экономическую выгоду главному музею искусств Дании, что есть хорошо.

Эльсинор

Наше путешествие подходит к концу. На последний день мы оставили Эльсинор (Helsinger) – город на северо-восток от Копенгагена (час на электричке).

Небольшой портовый город, очаровательный своей провинциальной тишиной (в октябре – мертвый сезон), старинными булыжными мостовыми и средневековыми церквями. 

Чайки хозяйничают в приморских городах повсюду, даже на головах царствующих особ. Памятник королю Дании Эрику Померанскому на главной площади Эльсинора. Именно при этом короле город начал контролировать узкий, 4-х километровый пролив Орезунд, разделяющий Данию и Швецию. Орезунд всегда славился обилием рыбы. До начала 15-го столетия, здесь, по словам очевидцев, ее было столько, что порой она мешала проходу судов, и ловить ее можно было голыми руками. Так что Эльсинор был городом сытым и богатым. По непонятным причинам рыба стала уходить на север. Для Дании, казна которой держалась на рыбном промысле, это было катастрофой. В 1423-м предприимчивый Эрик Померанский начал взимать дань с каждого корабля и судна, проплывающего мимо Эльсинора. Размер налога составлял один английский нобль - самая твердая валюта того времени. Процветание Эльсинора было обеспечено на долгих 400 лет, пока пошлина не была отменена.

Величественное средневековое сооружение - замок Кронборг – главная цель нашей поездки, виден от привокзальной площади. Вначале, при Эрике, это была мощная военная крепость на стрелке земли, сильно выдающейся в море. Место было выбрано идеально. Этот мыс Эрик назвал Кроген, то есть крюк, такое же название присвоили и крепости. В постройке не было излишеств - ровный квадрат с мощными стенами и бойницами.

Большие бронзовые пушки, смотревшие со стен замка в сторону пролива, гарантировали аккуратную и своевременную уплату пошлины. Так появился замок, ставший символом силы, могущества и величия датской короны.

История превращения сурового «Крогена» в роскошную королевскую резиденцию «Кронборг» – это сама по себе волнующая и интереснейшая сага. За неимением места, отметим только что замок был перестроен в 16-ом веке Фредериком Вторым в самом модном в то время архитектурном стиле голландского ренессанса и переименован в Кронборг, что значит «замок короны». Чтобы новое, более элегантное название замка быстрее прижилось, был издан указ, обязывающий платить штраф в виде быка за употребление старого названия. Но это все присказка, а сказка впереди.

Шекспир навечно прославил этот замок, сделав его местом действия своей бессмертной трагедии. Судя по всему, он никогда не был ни в Дании, ни в Кронборге, поэтому замок у него носит название города, "Замок Эльсинор". Не исключено, что подробное описание замка он мог слышать от английских актеров, выступавших при дворе датского короля. Эльсинор во времена Шекспира был вторым по значению городом Дании, а замок Кронборг почитался как один из самых роскошных и, как сказали бы сказали сегодня, «крутых», королевских резиденций Европы.

В исторических хрониках «Деяния Датчан» составленных историком XII века Саксо Грамматикусом, в книге «История принца Амледа», рассказывается о короле Ютландии Хорвендиле, его брате Фенге, жене Геруте и сыне Амледе. Трагедия этой семьи несколько столетий спустя легла в основу шекспировской пьесы «Гамлет». Даже мнимое безумие принца не было вымыслом. Прототип Гамлета Амлед, опасаясь за собственную жизнь, избрал единственно верный способ, чтобы оградить себя от посягательств вероломного дяди и отомстить за отца. Здесь не могу удержаться, чтобы не привести чудное описание мнимого безумия Амледа по Грамматикусу: «Амлед видел все это, но, опасаясь, как бы слишком большой проницательностью не навлечь на себя подозрений дяди, облекшись в притворное слабоумие, изобразил великое повреждение рассудка; такого рода хитростью он не только ум прикрыл, но и безопасность свою обеспечил. Ежедневно в покоях своей матери, грязный и безучастный, кидался он на землю, марая себя мерзкой слякотью нечистот». Изобразить утонченного европейского интеллектуала, принца датского, замаранного собственными испражнениями было бы слишком вульгарно, и даже, непристойно. Убрав ненужные натуралистические подробности, Шекспир не только украсил старое предание возвышенно-мистической историей с тенью отца Гамлета, но и перенес персонажей из Ютландии на северо-запад Зеландии, в Эльсинор.

По сегодняшний день сохранилась традиция в августе проводить в Кронборге шекспировский фестиваль. Представления "Гамлета" идут во внутреннем дворе замка. Сцена и скамьи для зрителей ставятся под открытым небом. Этой традиции – 180 лет. Несметное количество актеров со всего света переигравшее здесь своих Гамлетов наверняка давно превысило количество страниц в одноименной пьесе Шекспира. Тем не менее, глубоко в душе я убеждена, что самый недосягаемый Гамлет всех времен и народов – это Гамлет Смоктуновского. Именно в этом образе является русскому путешественнику, бродящему по темным казематам и парадным залам Кронборга легендарный герой Дании, благородный принц Гамлет.

"...Гораций, я кончаюсь.

Сила яда глушит меня.

И если ты мне друг,

То ты на время

Поступишься блаженством.

Подыши еще трудами мира

И поведай про жизнь мою.

Дальнейшее... молчанье"

Без картинок

Практическое:

Цены на продукты в скандинавских супермаркетах вполне умеренные, в то время, как услуги - заметно дороже, чем в других европейских столицах, исключая, пожалуй, Швейцарию. В неплохих, с хорошим интерьером ресторанах, красиво поданный сэндвич с горсткой салата (я налегала на норвежского лосося холодного копчения), стоит 22-25 долларов. Так что особенности национальной скандинавской кухни в первый и последний раз во всей свой полноте открылись нам на пароме "Silja Serenade". Возможно, это связано с тем, что здесь нет обязательных 15% чаевых и это обстоятельство компенсируется непомерной стоимостью услуг. Еще один совет : без особой надобности не брать в Скандинавии такси. В Стокгольме, к примеру, за 2.5 км от пристани до отеля мы заплатили 50 долларов по счетчику, к которым честно добавили чаевые, не зная, что они уже включены в стоимость проезда.

Идеологическое:

Разъезжая по северным европейским столицам приходилось делать над собой некоторое усилие, чтобы не думать об откровенной неприязни скандинавских народов и избираемых ими правительств к Израилю, которая есть, конечно же, проявление извечной неприязни к евреям. Государство Израиль, представьте себе, недостаточно демократично и гуманно для господ скандинавов... Вот, к мусульманам суровые потомки викингов явно не так придирчивы. А иначе они не допустили бы в свои крошечные пределы целые полчища этих воинственно чуждых всем ценностям их жизни людей. Как показывает новейшая история Европы, такое грубое нарушение разумного порядка вещей, наказуемо. Причем расплачиваться приходиться по полной. Собственно, они уже платят…

На пути в Копенгаген мы хотели было сойти с поезда в самом южном городе Швеции - Мальме, чтобы час, другой побродить по его улочкам, но после десятиминутного разговора с уроженцами Мальмы, оказавшимися нашими соседями по купе, передумали и поехали дальше. Оказалось, что в этом городе становится все меньше не только туристов, но и самих шведов.

По свидетельству аборигенов, террористов смертников в Мальме пока нет, а просто там жить стало нельзя. Драки, поножовщина, изнасилования, камни, летящие в спину полицейским нарядам, и... полное бессилие властей, продолжающих политкорректное блеяние о multi-cultural характере шведского общества. Дело в том, что в этом небольшом городе с населением 300 тысяч человек - треть населения - эмигранты-мусульмане. Район Росенгорд, где поселяются и безбедно живут на щедрой шведской социалке мусульмане со всего мира, на глазах теряет свою вожделенную много-культурную окраску, так как его в срочном порядке покидают последние шведские семьи, чьи предки испокон века жили на этой земле. Но местная молодежь не отчаивается. Любимое развлечение «смуглых мусульманских подростков» перенесено в центр города, куда они наезжают по выходным большой группой, чтобы слегка поколотить тамошних, как они говорят, «свенов». В участившихся нападениях на "свенов" нет ничего удивительного. Коренное население, не встающее на защиту своих евреев, неотвратимо становится следующей мишенью озверелых пришельцев.

Местным евреям, в целях безопасности, власти советуют при выходе на улицу стаскивать с головы кипу и прятать под свитер медальон со Звездой Давида. Понимаете, что происходит? Носить Звезду Давида поверх свитера в Мальме начала 21-го века опасней, чем в Ленинграде последней четверти 20-го? По-крайней мере, в Ленинграде у меня никогда не было с этим проблем.

Возможно, по малодушию, во время поездки я, насколько это было для меня возможно, старалась обо всем этом не думать. И даже наоборот, глядя на финнов, датчан и прочих шведов, я думала о шведском праведнике Рауле Валленберге и еще думала о том, как 65 лет назад датчане вывозили в Швецию еврейских детей. И не только об этом, но и об обаяне "Карлсоне", и о смешной рыжей девочке "Пеппи Длинный Чулок", а иначе... не только путешествовать, но и жить нельзя.

Сан-Франциско