Мистическое оформление романов

«12 стульев» и «Золотой теленок»

От редакции. Ирина Амлински написала книгу "12 стульев от Михаила Булгакова^*", которая немедленно вызвала жаркие дискуссии. Мы публикуем фрагмент этой книги, а также две критические статьи о ней.

Посмотрим, как окрашены мистически произведения Ильфа и Петрова:

«– Пустите меня, мадамочка, в халупу вашу. Боюсь, что вы, моя симпатичная, влопались.

Вел себя как демон». (Рассказ « Катя-Кити-Кэт», 1924 год.)

«Монтажер, пользуясь тем, что в начале картины лорд Уэрдель имеет злобный вид, пытался было сделать из него феодального демона и угнетателя землеробов». (Рассказ «Компот из Мери», 1925 год.)

«По дороге во весь дух летели заспанные коммивояжеры. Днем они работают, вечером отсыпаются, а ночью переезжают с места на место. Ночью дорога пуста, и эти демоны коммерции имеют возможность мчаться полным ходом». (Повесть «Одноэтажная Америка», 1935 год.)

«Оказывается, что папаша гурии, польский граф Август Пахомов, был дьявольски богат, но разорился по пылкости натуры». (Рассказ «Молодые дамы», 1929 год.)

«Честный дьявол, как снег». (Рассказ «Загадочная натура», 1932 год.)

«Говорят, человек тихий, добрый, покладистый. Ко всему еще хороший товарищ. Тут, скажу вам, какая-то тайна. То есть не то чтобы мистика, а просто загадка природы». (Рассказ «Загадочная натура», 1932 год.)

Во всех вышеприведенных цитатах (все, что удалось найти) слова, имеющие отношение к мистике, используются как голое определение. На этом мистическое оформление заканчивается.

В остальном ильфо-петровском литературном наследии все персонажи идеологически выдержаны и ведут себя как законопослушные нормальные граждане, которых никогда не посещают «демонические голоса» и на которых не влияет потусторонняя сила.

Другая картина прослеживается в текстах Булгакова. Тема воздействия на человека Высшей Силы (Его Величество Случай и Судьба, включая и дьявольскую силу) разворачивается уже на первых страницах его произведений. Параллельно с высшими силами герои борются с внутренними демонами, постоянно их искушающими. Яркий пример – повесть «Дьяволиада», но и в более ранних рассказах мы видим описание каждодневной борьбы человека с демонами. Читаем и сравниваем:

«Ущемленная, мой ангел! Какие тут, к черту, ванны! Ущемленная, – демонским голосом пел страх. – Резать надо». Тут я сдался и чуть не заплакал. И моление тьме за окном послал: все, что угодно, только не ущемленную грыжу».

«Воз нагрузился до куполов церквей, до звезд на бархате. Гремя, катился, и демонические голоса серых балахонов ругали цеплявшийся воз и того, кто чмокал на лошадь».

«Каменную тишину и зыбкий сумрак брошенного здания быстро разбудило эхо военного шага. Под сводами стали летать какие-то звуки, точно проснулись демоны».

«Тьма. Просвет. Тьма... просвет. Хоть убейте, не помню... Голова! Голова! Нет монашек, взбранной воеводе, а демоны трубят и раскаленными крючьями рвут череп».

Эти же демоны одолевают и Воробьянинова:

«Ипполит Матвеевич слушал и соображал. Демоны просыпались в нем. Мнился ему замечательный ужин. Он пришел к заключению, что такую девушку нужно чем-нибудь оглушить. <…> Совершенно разошедшиеся демоны, не торгуясь, посадили парочку на извозчика и повезли в кино «Арс».

«Скабрезные похождения Ипполита Матвеевича, а в особенности избиение в клубе благородного собрания присяжного поверенного Мурузи закрепили за ним репутацию демонического человека». – (Из не вошедшей в окончательную редакцию главы.)

Рассмотрим мистическую составляющую исследуемых романов, где потусторонние силы влияют на персонажи настолько, что искажают восприятие реальности, вплоть до появления галлюцинаций и сказочных персонажей:

«Ночью он увидел царицу Тамару. Царица прилетела к нему из своего замка и кокетливо сказала:

– Соседями будем.

– Матушка! – с чувством сказал отец Федор. – Не корысти ради...

– Знаю, знаю, – заметила царица, – а токмо волею пославшей тя жены.

– Откуда ж вы знаете? – удивился отец Федор.

– Да уж знаю. Заходили бы, сосед. В шестьдесят шесть поиграем! А?

Она засмеялась и улетела, пуская в ночное небо шутихи».

«Орел покосился на отца Федора, закричал «ку-ку-ре-ку» и улетел».

«На домик махнули рукой. Он стал считаться диким и исчез со всех планов МУНИ. Его как будто бы и не было. А между тем он был, и в нем жили люди».

«Горбун с куском колбасы, свисавшим изо рта, походил на вурдалака».

«Об этом напоминали потолок в резных дубовых кессонах и расписные стены, где с ужасающими улыбками кувыркались менады, наяды и дриады».

«– Демонский номер, – в один голос утверждали потерпевшие».

«С этой вот встречи началась чертовщина».

«Но, к величайшей досаде Остапа, Скумбриевич снова исчез, словно бы вдруг дематериализовался.

– Это уже мистика, – сказал Бендер, вертя головой, – только что был человек – и нет его».

«Заграница – это миф о загробной жизни…»

«Бравый Гигиенишвили за самоуправство просидел в тюрьме четыре месяца и вернулся оттуда злой, как черт…. При этом глаза у него были решительно дьявольские».

«Материализация духов и раздача слонов. Входные билеты от 50 к. до 2 р.».

Помимо демонов и влияния потусторонней силы Булгаков в мистическом оформлении также широко использовал отражение в зеркалах, причем иногда зеркало отражает с искажением попавший в его фокус предмет:

«– Вы обещали сегодня дать денег, – сказал я и вдруг в зеркале увидал, что я похож на пса под трамваем».

«В зеркальных отражениях маленькая дырка на твоих штанах превращается в дырищу величиной в чайное блюдечко и приходится прикрывать ее ладонью, а чай мешать левой рукой». (Столица в блокноте», глава «Триллионер», 1922 год.)

«– Нет! Я объяснюсь. Я объяснюсь! – высоко и тонко спел Коротков, потом кинулся влево, кинулся вправо, пробежал шагов десять на месте, искаженно отражаясь в пыльных альпийских зеркалах, вынырнул в коридоре и побежал на свет тусклой лампочки, висящей над надписью «Отдельные кабинеты». (Повесть «Дьяволиада».)

«Тут же запомнилось зеркало до самого пола, немедленно отразившее второго истасканного и рваного Шарика, страшные оленьи рога в высоте, бесчисленные шубы и калоши и опаловый тюльпан с электричеством под потолком».

«Кроме того, все трюмо в гостиной-приемной между шкафами отражали удачливого красавца пса».

«Он скучно прошелся в приемную и легонько подвыл там на собственное отражение». (Три цитаты из повести «Собачье сердце».)

«Степа открыл рот и в трюмо оказался в виде двойника своего и в полном безобразии. Прежде всего, он увидел в полумраке спальни густо покрытое пылью трюмо ювелирши и смутно в нем отразился, а затем кресло у кровати и в этом кресле сидящего «неизвестного». (Роман «Мастер и Маргарита».)

Перечень цитат можно было бы продолжить, но уже на основании приведенного материала можно сделать вывод: отражение в зеркалах – повторяющийся мотив, кочующий у Булгакова из произведения в произведение. В отличие от Булгакова, никто из персонажей Ильфа и Петрова не взлетал на карнизы, не растворялся и не отражался в зеркалах, даже в таких зарисовках, в которых невозможно обойтись без отражения.

Например, отрывок из рассказа Ильфа «Маленький негодяй» (1924 год):

«Зала не имела конца. Стен залы не было видно. Огромные паркетные площади уходили вдаль, вперед, вправо, влево и терялись в стальном дыму. И все это колоссальное пространство было битком набито голодранцами и петухами. Сто тысяч голодранцев и сто тысяч петухов. Стенька ахнул и опустился на пол. Петух вырвался, побежал по паркету, поскользнулся и смешно упал на бок. Сто тысяч голодранцев тоже присели, и сто тысяч петухов сразу упали. Стенька радостно захохотал, поднял руки и сказал:

– Дураки!

Голодранцы разом раскрыли рты и подняли руки.

– Как на митинге! – сказал Стенька. – Опустите руки, сволочи!

И сам опустил. Все руки разом упали. Это была зеркальная зала и все Стеньки были один Стенька. Зала была пустая».

Зато в романах «12 стульев» и «Золотой теленок» прием отражения был использован многократно:

«На секунду большое зеркало в конце коридора отразило фигуру Бендера. Он читал табличку на двери: «Ник. Сестрин. Режиссер театра Колумба». Зеркало очистилось. Затем в зеркале снова появился великий комбинатор».

«В зеркальце отразился большой нос и зеленый, как молодая травка, левый ус. Ипполит Матвеевич поспешно передвинул зеркальце направо».

«Когда Остап вернулся в гостиницу «Карлсбад» и, отразившись несчетное число раз в вестибюльных, лестничных и коридорных зеркалах, которыми так любят украшаться подобного рода учреждения, вошел к себе, его смутил господствующий в номере беспорядок».

«Один раз Остап увидел даже отражение Скумбриевича в лестничном зеркале. Он бросился вперед, но зеркало тотчас же очистилось, отражая лишь окно с далеким облаком».

Несмотря на разницу в четыре года между написанием романов, в зеркалах все также отражаются, а потом исчезают изображения. Этим приемом достигается ощутимое изображение воздействия Высших сил на человека или ситуацию. В «Золотом теленке» о присутствии потусторонней силы читателю намекают фразой:

«Корейко прошибло погребной сыростью».

И таким же приемом пользуется Булгаков в романе «Мастер и Маргарита»:

«В старинном громадном камине, несмотря на жаркий весенний день, пылали дрова. А жарко между тем нисколько не было в комнате, и даже наоборот, входящего охватывала какая-то погребная сырость» И еще: «Рама широко распахнулась, но вместо ночной свежести и аромата лип в комнату ворвался запах погреба».

Точно так же побывав в творческой лаборатории Михаила Булгакова трость с набалдашником в виде собачьей головы оказывается и в «Золотом теленке» и в «Мастере».

«Вывесочные гномы стоят в красных колпаках и дружелюбно подмигивают прохожим, как бы приглашая их поскорее купить шелковый зонтик или трость с серебряным набалдашником в виде собачьей головы».

«Серый берет он (Воланд – И.А.) лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с черным набалдашником в виде головы пуделя».

И самое показательное из мистических обрамлений – отрывок из «Золотого теленка»:

«Пронеслась курьерша с помелом. Великому комбинатору почудилось даже, что один из ассистентов-аспирантов в голубых панталонах взлетел над толпой и, обогнув люстру, уселся на карнизе. И в ту же минуту раздался бой вестибюльных часов. «Бамм!» – ударили часы. Вопли и клекот потрясли стеклянное ателье. Ассистенты, консультанты, эксперты и редакторы-монтажеры катились вниз по лестницам. У выходных дверей началась свалка. «Бамм! Бамм!» – били часы. Тишина выходила из углов. Исчезли хранители большой печати, заведующие запятыми, администраторы и адъютантши. Последний раз мелькнуло помело курьерши. «Бамм!» – ударили часы в четвертый раз. В ателье уже никого не было. И только в дверях, зацепившись за медную ручку карманом пиджака, бился, жалобно визжал и рыл копытцами мраморный пол ассистент-аспирант в голубых панталонах. Служебный день завершился. С берега, из рыбачьего поселка, донеслось пенье петуха».

Этот отрывок можно смело продолжить сценой из «Мастера и Маргариты»:

«Горластый дрессированный петух трубил, возвещая, что к Москве с востока катится рассвет.

Дикая ярость исказила лицо девицы, она испустила хриплое ругательство, а Варенуха у дверей взвизгнул и обрушился из воздуха на пол.

Крик петуха повторился, девица щелкнула зубами, и рыжие ее волосы поднялись дыбом. С третьим криком петуха она повернулась и вылетела вон. И вслед за нею, подпрыгнув и вытянувшись горизонтально в воздухе, напоминая летящего купидона, выплыл медленно в окно через письменный стол Варенуха».

А можно поступив иначе, соединив два текста и предоставить возможность читателю самому разобраться, где кончается один и начинается другой текст:

«Ослепительные перспективы развернулись перед васюкинскими любителями. Пределы комнаты расширились. «Нет, – ответила Маргарита, – более всего меня поражает, где все это помещается». – Она повела рукой, подчеркивая этим необъятность зала.

Коровьев сладко ухмыльнулся, отчего тени шевельнулись в складках у его носа.

«Самое несложное из всего! – ответил он. – Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов! Гнилые стены коннозаводского гнезда рухнули, и вместо них в голубое небо ушел стеклянный тридцатитрехэтажный дворец шахматной мысли. В каждом его зале, в каждой комнате и даже в проносящихся пулей лифтах сидели вдумчивые люди и играли в шахматы на инкрустированных малахитом досках».

Булгаков разыграл красивую шахматную партию и эту многоходовку мы разгадываем только сегодня.

* Ирина Амлински. «12 стульев от Михаила Булгакова» (Берлин, 2013).