Номер 2(39) - февраль 2013
Борис Суслович

Борис Суслович Инфаркт

Памяти отца

Воздуха не было. Каждая попытка вдохнуть отдавалась внутри, будто по застрявшему в горле горячему кому проводили наждаком. Сердце то заполняло всю грудь, то куда-то пропадало. Давид с трудом повернулся и посмотрел на будильник. Три. Медленно встал и сделал несколько шагов по комнате. Ему показалось, что стало легче. А вдруг пронесёт?

Это началось несколько дней назад. Он вроде в шутку сказал, что чувствует тяжесть в спине. Жена шутить не собиралась: «Нужно провериться. Это сердце…» Он отмахнулся: «Я ведь только месяц назад обследовался. Ничего не нашли. Здоров». О том, что на работе почувствовал внутри режущий удар – под дых – говорить не стал. Он тогда попросил у кого-то папироску, хотя не курил уже десять лет. Легче не стало. Правда, потом его отвлекли – и боль незаметно ушла. А сейчас вернулась. Удесятерённая… Что было в последние дни? Ничего. Кроме разговора с директором. Тот проходил мимо его рабочего места – и вдруг остановился.

– Как трудится наш пенсионер? Не тяжело?

– Спасибо, Григорий Иванович. Справляюсь.

Убедившись, что их никто не слышит, бывший сокурсник подошёл ближе.

– Не устал заниматься галиматьёй? К себе не тянет?

– Тянет. А что толку?

Потом долго не мог успокоиться. И так по утрам ему приходилось переламывать себя, без конца напоминая, что цех, в котором знал каждую пылинку, больше не его. Свою нынешнюю работу в палате мер и весов – гирьку туда, гирьку сюда – временами ненавидел. Но зачем Гриша заговорил об этом? Неужели потому, что в незапамятные студенческие времена Давид учился лучше? Да и начальником цеха стал раньше. Когда-то. Были и мы рысаками…

Он вставал, потом садился на кровать, пытаясь найти какую-то неведомую, спасительную позу. Но боль находилась всюду, будто воздух только-только зародившегося октябрьского дня был уже заряжён ею. Нужно позвонить Поле. А что сказать? Что не смог перетерпеть двух часов до окончания её дежурства? Неужели он настолько ослаб? Стыдно…

Давид лёг, закрыл глаза – и увидел жену. Она говорила с кем-то по телефону. Никаких слов нельзя было разобрать, но сам голос действовал успокаивающе. Как снотворное…

Вдруг прямо в ушах застучало что-то тяжёлое, грубое, настырное. Будильник, всего-навсего будильник… Он повернул голову: начало шестого…

Почти на автопилоте встал и подошёл к телефону. Поля ответила сразу. Повезло.

– Полечка, приезжай, – Давиду казалось, что говорит кто-то другой.

– Болит? – Жена скорее утверждала, чем спрашивала. Неужели его выдаёт голос?

– Да, – говорить становилось всё труднее, слова застревали в горле.

– Давно?

– Третий час.

– Давидка, родной, не волнуйся. Позови Лизу.

Он потащился в соседнюю комнату, где спала семнадцатилетняя дочь. Услышав слово «мама», Лиза тут же встала.

– Папочка, пойдём – ляжешь, – вид у девочки был решительный… и испуганный. – Мама уже едет.

Ему казалось, что он не успел прилечь, как раздался звонок в дверь. Дочка, сидевшая рядом, кинулась в прихожую.

В спальню вошла жена – и с ней черноволосая женщина с маленьким чемоданчиком, который раскрылся будто сам по себе.

– Ничего не говорите, Давид Израилевич, – врач вела себя так, будто они давно знакомы. – Сейчас будет легче.

– Что, Сана? Инфаркт? – голос жены слышался, как сквозь сон. Боль неожиданно отступила.

– Похоже, да. И немаленький. Я сделала укол. Будем везти?

– Одну секунду, – Полина подошла к кровати и внимательно посмотрела на мужа. – Да. Зови санитаров.

– Полина Абрамовна, можно выносить? – тихий голос вошедшего в комнату мужчины не вязался с его крупной, сильной фигурой.

– Конечно, Кирилл. Приступайте.

Давид раскрыл глаза. Чьи-то руки ловко выбрали его из кровати. «Зачем? – возмутился внутри двойник, здоровый и сильный. – Я сам».

Санитары медленно спускались по лестнице. Лежать на носилках было неудобно. Точным, экономным движением больной поправил собственное тело.

Возле подъезда стояла «неотложка». Увидев выходящих людей, водитель включил мотор. Жизнь продолжалась.

Июнь 2012


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2089




Convert this page - http://7iskusstv.com/2013/Nomer2/Suslovich1.php - to PDF file

Комментарии:

Борис Суслович
- at 2015-01-24 16:51:13 EDT
Ксении. Рассказ-реквием о бессмысленности человеческого существования. Не уверен, способны ли Вы к сопереживанию: оно не слишком-то стыкуется с хамством.
Ксения
- at 2015-01-24 13:13:38 EDT
Если Ваш рассказ не о болезни, так о чём же он, ради Бога?
У Бунина в "Господине из Сан-Франциско" - смысл очень глубокий, двумя-тремя словами никак не сказать, у Толстого в "Смерти Ивана Ильича" за предсмертными болями раскрываются герою драма неправильно прожитой жизни. В " Снегах Килиманджаро" в предсмертных болях раскрывается драма писателя, который променял свой настоящий писательский талант на беспечную жизнь богатого бездельника. Так о чём же Ваш рассказ? Там у Вас, кажется, на производстве кто-то кому- позавидовал, зло держал, или что-то в этом роде? В чём драма жизни героя, приведшая к боли в правом плече, к инфаркту, стало быть? Что Вы своим инфарктом от читателя хотите?

Борис Суслович
- at 2013-03-01 08:49:51 EDT
Aschkusa, к Хемингуэю я равнодушен, что ничуть не умаляет его величия. "Мои" писатели: Бунин, Булгаков, Бабель, Набоков.
А рассказ мой не о болезни, хоть она, как фон, и крайне важна. Кстати говоря, эталон описания инфаркта (для меня) - начало романа Н. Думбадзе "Закон вечности" ("Боль возникла в правом плече"). Автор смотрит на себя со стороны ("Большое видится на расстояньи"). Повторюсь: это дело вкуса, которые у нас не совпадают. Всего доброго Вам.

Aschkusa
- at 2013-03-01 01:59:55 EDT
Дорогой Борис, публика на Портале Берковича в основном пожилая. Я не открою вам большой тайны если сообщу, что, вероятно, у многих читателей были инфаркты, тяжёлые драматические роды, инсульты, тяжелейшие операции, которых они себе в детстве даже не представляли в страшном сне, и прочее. У знаменитого еврейского фотохудожника Ньюмена, тоже был инфаркт, но тот ответил на это испытание настоящим автофоторепортажем, фотографируя себя, медперсонал, свою операцию со стороны, всё и вся.
Поэтому моё очень субъективное мнение: если уж потом пытаться писать о таких вещах отстранённо, то очень откровенно и так, чтобы потрясти по возможности читателей, которым когда-нибудь в жизни такое испытание ещё предстоит. При всём уважении - одной информации о сильных болях мне недостаточно. Очень тяжело лапидарно рассказать о космосе тяжёлой болезни и быстрой катастрофы. В этом плане для меня эталоном остаётся Хемингуэй, который в одном из рассказов в двух строчках описывает самоубийство индейца после смерти жены.

Борис Суслович
- at 2013-03-01 01:15:24 EDT
Юлий, спасибо на добром слове. Желаю Вам ещё долгие годы шутить, вспоминая пережитое
«замечательное явление природы». Только завидовать мне – в любом смысле – не нужно.
Поверьте: нечему.
Aschkusa, в картине важен фон. Хочется выписать его максимально тщательно. Но если
в памяти, кроме фона, ничего не удерживается, то и картина, и её автор мало чего стоят.


Юлий Герцман
- at 2013-02-25 20:09:29 EDT
Как человек, перенесший, да к тому же еще и сам описАвший это замечательное явление природы, подтверждаю адекватность. А умению выразить сдержанную эмоциональность происходящего можно только позавидовать.
Aschkusa
- at 2013-02-25 01:14:43 EDT
Узнала, что инфаркт он и есть инфаркт.
А хотелось бы узнать побольше.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//