Номер 11(57)  ноябрь 2014
Александр Сальников

Имя фамилия Главная тайна Троянской войны

В предложенном ниже эссе я предлагаю вариант раскрытия главной тайны Троянской войны: почему война длилась десять лет. Мой взгляд на проблему не бесспорный, но все-таки заставляет по-новому взглянуть на «Илиаду» Гомера и её главного героя.

1.

«Илиада» – древнейшая из вершин европейской поэзии – до сих пор остаётся современной, так как поднимает вечные вопросы. Вопросы героизма и славы, предательства и любви, патриотизма и самопожертвования, а также губительного эгоизма. Эта «Библия Древней Греции» останется современной и через тысячи лет, потому что говорит о вечном.

И тем не менее, «Илиада» до сих пор остаётся поэмой-загадкой. О ней спорят, её изучают, но загадок не становится меньше. До сих пот нас мучают вопросы: была ли та, гомеровская, Троя на самом деле? Была ли Троянская война такой, какой её описывает Гомер? Действительно ли она длилась долгих десять лет? Был ли сам Гомер историческим лицом? И это лишь несколько вопросов, касающихся исторической составляющей. Кстати сказать, в античности таких вопросов не стояло, так как в «Илиаду» верили, как в историческое сказание.

Однако поэма вызывает вопросы и художественного наполнения: построения и содержания. Например, почему Гомер рассказывает не о всей войне, а выбрал лишь один эпизод, касающийся ссоры Ахиллеса с Агамемноном? И если поэма повествует о гневе Ахиллеса на Агамемнона, то почему этот гнев заканчивается задолго до окончания самой поэмы. На это противоречие указывает и исследователь Гомера А. Лосев в своей работе «Гомер» в разделе «Противоречия у Гомера»: «Что касается "Илиады", то основным и наиболее решительным противоречием в этой поэме является то, что намеченная здесь в I песне тема о "гневе Ахилла" и "решении Зевса" в дальнейшем совсем забывается, и о реальном развитии этой темы можно говорить только с песни XI, причем по содержанию этой последней Ахилл вполне мог бы испытывать удовлетворение, однако он не принимает участия в войне еще до XIX песни».

В этой связи немало вопросов вызывает и сам Ахиллес. Например, если Ахиллес является главным героем поэмы, то почему Гомер показывает его «урывками», лишь в нескольких из двадцати четырёх песен? А также очень интересен вопрос о том, как сам Гомер относится к Ахиллесу? Об этом я подробно пишу в статье «Особенности «Илиады» и её главного героя».

Исследований «Илиады» довольно много и, кажется, что ничего нового уже сказать о поэме невозможно. Но каждый её исследователь непременно открывает в ней нечто ранее неизвестное. И это тоже говорит о том, что поэма по-прежнему жива и современна.

Напомним, что исследовать и изучать «Илиаду» стали уже в античности. Например, Геродот считал, что Гомер и Гесиод «составили для эллинов родословные богов». По мнению Страбона Гомер открыл знания об ойкумене, о народах и их культуре. Фукидид, Павсаний и Плутарх считали «Илиаду» историческим трудом. Аристотель в своих «Трудных местах из Гомера» предпринял попытку анализировать тексты «Илиады» и «Одиссеи». Были и критики Гомера, наиболее известный из которых Зоил. Но доставалось Гомеру и от Ксенофана, Гераклита, Эпикура и даже от Платона.

На русский язык «Илиаду» пытался перевести ещё Ломоносов. С тех пор можно насчитать около двух десятков полных и неполных переводов поэмы. На мой взгляд, самая главная заслуга Н. Гнедича заключается в том, что после его перевода «Илиада» стала «русским» произведением. Она вписалась в русскую культуру как равноправный литературный шедевр. К сожалению, перевод Гнедича несколько труден для чтения, на что указывал ещё Пушкин, и это обстоятельство побуждало последующих переводчиков к новым переводам «Илиады», однако и они потерпели фиаско «на том же месте». Поэтому для удобства читателя ниже в этом эссе я буду приводить свой перевод поэмы.

Среди исследователей Гомера нельзя не отменить А. Лосева, Р. Гордезиани, И. Шталь и др. Сегодня широко известна работа Л. Клейна «Анатомия «Илиады»». Немало уделяли внимания исследованию поэмы и сами переводчики. Например, Ф. Зелинский увидел в «Илиаде» «закон хронологической несовместимости». Но почти никто из исследователей не задавался целью посмотреть на поэму глазами самого автора, глазами Гомера. А это оказалось весьма удивительным и поучительным занятием.

Из-за огромности материала, здесь я предлагаю рассмотреть в этом ракурсе всего лишь один вопрос. А именно вопрос о том, почему Троянская война длилась десять лет. Повторюсь, что меня интересует, прежде всего, не историческая составляющая (то есть не то, была ли война на самом деле), а лишь литературно-логическое обоснование той самой войны, которую описывает Гомер в своей поэме. Что именно он хотел нам сказать и показать?

Итак, гомеровская Троянская война длилась десять лет. Почему? Указывает ли Гомер нам на причину столь долгой войны?

2.

Мы знаем, что в «Илиаде» Гомер описал не всю Троянскую войну, а всего лишь около пятидесяти дней последнего года войны. Хотя это были не последние дни войны. Так почему же война была такой затяжной? Почему так долго ахейцы (греки) не могли завоевать Трою (Илион)? Ведь из текста поэмы мы знаем, как Ахиллес (самый сильный из ахейцев) хвастал, что может завоевать Трою даже без войска. Вот что говорит Ахиллес своему лучшему другу Патроклу:

(16:97-100)

О, Зевс Кронид, Аполлон и Афина Паллада! Когда бы

Трои сыны, что ни есть, и ахеяне, сколько ни есть их,

Все бы погибли в боях, только мы бы с тобою остались,

Мы и одни бы смогли разметать Трои гордые башни!»

Подтверждение этому мы видим и в словах Зевса, когда Зевс говорит Посейдону:

 

(20:26-30)

Если б Ахилл и один на троян устремится, – минуты

В поле не выдержать им Эакидова бурного сына.

Трепет охватывал их при одном его виде и раньше;

Нынче ж, за друга когда он пылает ужаснейшим гневом,

Сам я боюсь, чтоб судьбе вопреки, не разрушил он Трои».

И если слова Ахиллеса читатель может отнести к простому хвастовству, то уж слова, вложенные Гомером в уста главного бога древних греков никак нельзя назвать хвастовством. Не хочет ли Гомер здесь на что-то нам намекнуть? Например, на то, что Троя не была такой уж твердыней для Ахиллеса. Но давайте посмотрим, нет ли ещё подтверждений этой догадке.

И вот мы видим, что сам Патрокл в доспехах Ахиллеса чуть было не взял Трою. По версии Гомера, ему помешало лишь заступничество за город бога Аполлона. Но нам важен сам момент уязвимости города для такого героя, как Ахиллес, если даже другой человек (Патрокл) в его доспехах нагнал столько страху, что Троя едва не пала. Ведь не просто же так Гомер вставляет этот эпизод в свою поэму.

Да и сам Ахиллес, отправляя Патрокла в бой в своих доспехах, даёт ему строгий наказ:

(16:89-92)

«Ты без меня, Менетид, и не думай разбить совершенно

Храбрых троян, чтоб ещё моей чести сильней не унизить!

Радуясь мужеством ты, лёгкой славой победного боя,

Трои сынов истребляй, но полков не веди к Илиону!»

То есть, мы видим, что и Ахиллес боится, как бы Патрокл не взял Трою. Тогда возникает вполне закономерный вопрос. Если Ахиллес пришёл с армией Агамемнона в Троаду, чтобы завоевать Трою (Илион), и свободно мог завоевать город даже без войска, то почему война длилась так долго? Почти десять лет ахейцы не могли взять всего лишь один город! Беспрецедентный случай в мировой военной истории. И это притом, что армия Агамемнона была гораздо больше армии троянцев. В чем же тут причина?

Кто-то скажет, что Ахиллес отказался воевать, потому что рассорился с Агамемноном. Да, но это было, как уже говорилось, на десятом году войны. До этого у них не было никаких ссор. Мало того, даже когда Ахиллес убил Гектора, даже тогда греки не заставили троянцев сдаться, не покорили город-государство. В «Илиаде» ахейцы так и не покоряют Трою, не разрушают её. По сути, «Илиада» повествует нам о том, что Троя осталась непокорённой. Хотя, читая поэму, мы уже понимаем, что Троя будет разрушена. Но потом.

Уже из «Одиссеи» мы узнаем, что на десятом году Троя была взята ахейцами. Но как? Она была взята не в честном бою, не смелостью и отвагой ахейских героев, не силой их войск, и даже не измором. Троя была взята хитростью, коварным обманом. Обманом, который перечёркивает все военные заслуги ахейцев. Ведь, по сути, этот обман мог случиться и не на десятом году войны, а, например, на седьмом, пятом, и даже после первого же года, если бы «хитроумный» Одиссей догадался организовать это раньше, а не после девяти с половиной лет неудачных попыток взять Трою. И хотя обман этот вошёл в века как величайшая «военная хитрость», всё-таки он кое-что говорит и о самой организации войны, как со стороны ахейцев, так и со стороны троянцев. Ведь Агамемнон мечтал взять Трою именно силой, в честном сражении! Об этом мы видим свидетельство в самой поэме:

(2:369-374)

Сыну Нелея на то отвечал гордый царь Агамемнон:

«Всех ты ахейских мужей побеждаешь, премудрый, советом!

Если бы, – о, Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада! –

Десять таких у меня из ахеян советников было,

Скоро бы пала тогда крепкостенная Троя Приама,

Силами наших бойцов обращённая в прах и руины!

Так реагирует Агамемнон на совет Нестора об организации войска. Нам важно понять, что Агамемнон хочет взять Трою Приама именно силой, в бою, с демонстрацией своей царской и военной мощи. И желание его тем сильней, чем дольше тянется война. Ведь эти слова звучат на десятом году войны, когда он со своим огромным войском не может взять Трою вот уже более девяти лет. Когда уже погибли многие ахейские герои, когда в войске прошёл мор, когда дух солдат и некоторых вождей уже пошатнулся. Агамемнон понимает, что каждый год войны отнимает у него славу и мощь. Можно представить, как троянцы говорили между собой в осаждённой Трое. Сначала так: «Ничего, они уже год нас не могут взять». Потом так: «Да они уже пять лет тут торчат! А Троя цела!» Потом так: «Куда им! Не взять им Трои! Уже девять лет прошло, не век же они тут будут ошиваться». Агамемнон понимал это. Понимали это и все ахейцы. Понимал это, конечно же, и сам Ахиллес. Так почему же он бездействовал? Не это ли его бездействие является причиной того, что долгих девять с лишним лет ахейцы не могли взять Трою? Не на это ли намекает нам Гомер в своих небольших вкраплениях в текст?

3.

Давайте разбираться. Можно говорить о плохой организации ведения войны, о неприступности Трои, как столичного города и оплота всей Троады, о помощи союзников Трои. Но, но и но! Но мы видим свидетельство Ахиллеса и Зевса (а это значит, и самого Гомера), а также другие примеры поэмы, показывающие, что сильный воин Ахиллес легко мог завоевать Илион. Почему же он этого не сделал? Мало того, во всей поэме мы не найдём ни одного свидетельства о том, что Ахиллес вообще штурмовал город. Не странно ли?

Видимо, для получения ответа на эти вопросы, нам необходимо более пристально присмотреться к самому Ахиллесу? Может быть, здесь мы и найдём разгадку столь длительной осады Трои. Разгадку, на которую ранее никто из исследователей «Илиады» даже не обращал внимания.

А ведь действительно, что-то уж больно странно ведёт себя этот самый сильный и самый смелый гомеровский герой. Например, в девятой песне поэмы мы видим, как Ахиллес (который мог взять Трою и один), вдруг высказывает своим соотечественникам речи, никак не способствующие поднятию боевого духа. Вот он говорит Одиссею:

(9:417-420)

«Я бы и всем остальным посоветовал это же сделать:

Плыть поскорее домой. Никогда вы конца не дождетесь

Трои высокой: над ней грозных молний метатель Кронион

Руку свою распростёр, и возвысилась дерзость троянцев».

В этой же главе мы читаем, как Ахиллес обещает на другой же день с утра отплыть на родину, во Фтию, в Грецию (в Элладу). Однако никуда он не отплывает. В чём же причина? Ведь воевать за Агамемнона он уже не хочет.

А причина, оказывается, очень даже понятна. В поэме говорится, что Ахиллес ещё до войны узнаёт от своей матери о том, что ему просто не суждено вернуться домой. Его судьба – погибнуть под Троей, при штурме города. Если он попытается сбежать, то бесславно погибнет в пути, возможно, в море при шторме. Но ведь он пришёл под Трою за славой! Поэтому он и выбирает славную смерть в бою, а не бесславную – в воде. Открытый намёк Гомера на это обстоятельство мы видим в 21-й песне, когда возмущённый бог реки Ксанфа нападает на Ахиллеса и пытается его утопить. Ахиллес паникует и просит помощи у богов.

(21:272-283)

Крикнул Пелид, наконец, обращаясь к высокому небу:

«Зевс! Неужели никто из богов не придёт мне на помощь,

Чтобы спасти от реки? А потом всё готов претерпеть я!

О, но кого осуждать из бессмертных? Кто в этом виновен?

Мать лишь одна, моя мать, что меня обольщала мечтами!

Мать мне твердила, что здесь, под твердыней троян броненосных,

От быстролётных одних Аполлоновых стрел я погибну;

Гектор меня не убьёт! Лучше б он, славный сын Илиона,

Храброго битве сразил и трофеем гордился бы, храбрый!

Ну а теперь я судьбой принуждён здесь погибнуть без славы.

Как молодой свинопас, поглощённый осенним потоком,

Брод не найдя, перейти не сумел, – так и мне, утонуть здесь!»

Итак, мы знаем, что ещё в юности мать Ахиллеса сказала ему, что он должен сделать выбор: либо прожить на родине долго и счастливо, но безвестно; либо идти на войну под Трою, прославиться на века, но там и погибнуть. Ахиллес заранее знал, что если пойдёт на войну, то домой уже не вернётся. Тем не менее, в юношеском пылу Ахиллес выбирает войну и вечную славу. Это нужно хорошо запомнить.

И вот, Ахиллес прибыл на берег Троады за великой славой. Но пока (в начале войны) о нём известно лишь то, что он сын царя Пелея. Собственных подвигов под Троей Ахиллес ещё не совершил, и называться великим героем, он ещё не может. Давайте теперь посмотрим, какие перед ним стояли первостепенные задачи, чтобы достигнуть великой славы?

Во-первых, ему необходимо было зарекомендовать себя, как лучшего воина во всём ахейском войске. И даже во всём троянском войске. А для этого нужны две вещи: время и славные победы. Никак не бездействие при долгой осаде.

Во-вторых, он знает из предсказаний, которые поведала ему мать (и об этом указывается в поэме), что судьбой ему не дано разрушить саму Трою. То есть, идя на войну против Трои, Ахиллес заранее знал, что города ему не взять, что разрушителем Трои будет не он, а кто-то другой. Это тоже очень важно учесть.

В-третьих, и это самое главное, он знает, что уже не вернётся с этой войны. Он знает, что ему суждено погибнуть под Троей при штурме города.

Вот три основных пункта, которые нам нужно запомнить, так как они важны для понимания характера Ахиллеса, да и всей Троянской войны. Эти три пункта откроют нам многие тайны «Илиады».

4.

Итак, Ахиллес – сильнейший из героев Эллады знает, что Трои ему не взять. Так же он знает, что ему ещё нужно зарекомендовать себя сильнейшим и храбрейшим воином. Ведь к началу войны об этом знает только он сам. Значит, ему не было никакой выгоды помогать ахейцам в первый же год войны разрушить Трою. Пусть сам Ахиллес Трою взять не мог по предсказанию, ему этого не дано свыше. Вернее, взять-то мог, но обязательно погиб бы при штурме. Однако он легко мог бы помочь кому-нибудь другому взять город. Ведь с его помощью, с помощью сильнейшего воина, Трою вполне мог бы взять кто-нибудь другой. Но тогда этот другой, а не Ахиллес получил бы великую славу. А сам бы Ахиллес просто погиб при штурме города, как многие другие герои. Скорее всего, славу получил бы Агамемнон, как главнокомандующий ахейским войском.

И тут, ещё до начала Троянской войны, перед Ахиллесом возникает дилемма: помочь ли ахейцам сразу завоевать Трою и погибнуть, так и не прославившись, или сначала прославиться? Ответ оказался очевиден, ведь он плывёт на войну именно за славой. За великой славой! Какой смысл Ахиллесу рушить Трою до того, пока все (и свои, и враги) не признали бы, что только он является самым сильным и смелым воином? Теперь мы понимаем, что Ахиллеса совсем не интересует победа над Троей, его интересует только личная слава. У него и в мыслях нет рушить Трою.

Кроме того, Ахиллес знает, что домой он не вернётся. Какой же ему резон торопиться с разрушением Трои? Ведь чем быстрее ахейцы разрушат Трою, тем быстрей к Ахиллесу придёт гибель. Вот если бы Ахиллес не знал своей судьбы, то возможно, он разрушил бы Трою в первый же год войны. Вернее, помог бы её разрушить.

Итак, мы пришли к удивительному выводу. Оказывается, Ахиллес – единственный военачальник среди всего ахейского войска, которому нет никакой выгоды в разрушении Трои! Именно Ахиллесу (самому сильному и смелому воину) была выгодна затяжная, очень-очень долгая война. Чем дольше она тянется, тем дольше тянется жизнь Ахиллеса. А жить-то хочется всем. Это объясняет и тот факт, почему Ахиллес не участвует ни в одном штурме Трои.

И вот, мы приходим к ещё одному, довольно страшному, выводу. Оказывается, благодаря Ахиллесу, самому сильному ахейскому вождю, Троянская война длилась долгих десять лет! Возможно ли это? Ведь тогда Ахиллес должен был хотя бы найти какое-то оправдание тому, что он никак не может взять Трою и не участвует в её осаде в течение долгих девяти с половиной лет. И Ахиллес находит это оправдание.

В первой же песне поэмы мы видим как Ахиллес говорит Агамемнону:

(1:148-159)

Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:

«Царь, потерявший свой стыд! Ты мздолюбец с коварной душою!

Кто из ахеян твои повеления слушать захочет?

Кто, мне ответь, хоть сейчас и в поход, и в сражение смело?!

Я для себя что ль пришёл, чтобы здесь мне с троянами биться?!

Предо мною ни в чём нет вины у троян конеборных.

Ни лошадей у меня, ни коров не украли трояне

В Фтии счастливой моей, многолюдной, обильной плодами;

Нив не топтали они, и не жгли урожаев. Просторы

Нас разделяли всегда гор, лесов и бескрайнего моря.

Нет, для тебя мы пришли! Здесь мы тешим тебя перед Троей,

Честь Менелаю ища и тебе, человек псообразный!

Но внимательный читатель понимает, что это всего лишь слабое оправдание. Попытка сделать хорошее лицо при плохой игре. Ведь и другие города Троады не сделали Ахиллесу ничего плохого, но он рушит их без пощады. Ахиллес не бездействует эти девять лет войны, он усиленно завоёвывает право считаться лучшим бойцом и полководцем во всём ахейском войске. А для этого ему нужны были победы. И на протяжении всей поэмы мы видим упоминания того, что Ахиллес разрушил в окрестностях Трои то один город, то другой, то третий. Вот Андромаха, жена Гектора, вспоминает, как Ахиллес разрушил её родной город и убил её отца и братьев:

(6:414-424)

«Старца отца моего умертвил Ахиллес быстроногий,

В день, как, напав, разорил киликийских народов цветущий

Город высоких ворот – Фивы дивные. Сам Этиона

Он умертвил, но раздеть не посмел: испугался несчастий.

Старца сожженью предал он с оружием вместе, в доспехах.

Холм погребальный возвёл, и вокруг этот холм обсадили

Вязами нимфы холмов, бога грозного дочери, Зевса.

Братья родные мои, — семь их в доме отца оставалось, —

Переселились все семь в день один прямо в царство Аида:

Всех их, несчастных, убил Ахиллес, быстроногий воитель,

В стаде тяжелых быков и овец белорунных застигнув».

А вот Агамемнон упоминает на собрании, как Ахиллес разрушил Лесбос:

 

(9:128-130)

«Семь непорочных деви́ц, рукодельниц искусных, отдам я,

Лесбосских, тех, что тогда, как разрушил он Лесбос цветущий,

Сам я избрал, красотой побеждающих жён земнородных».

Есть упоминание о подвигах Ахиллеса и в 11-й песне:

 

(11:624-627)

Им составляла коктейль Гекаме́да, кудрявая дева,

Дочь Арсиноя: её Нестор взял как трофей в Тенедо́се,

В день, как Пелид разорил Тенедо́с. Её сами ахейцы

Старцу избрали как дар: ведь советами всех побеждал он.

 

Сколько же всего разорил (завоевал) городов Ахиллес? Вот он сам говорит об этом Одиссею, когда тот пришёл к нему вместе с посольством от Агамемнона для заключения мира:

 

(9:325-329)

«Так же под Троей и я: сколь ночей здесь провёл я бессонных,

Сколько кровавых провёл дней на сечах жестоких, смертельных,

Храбро сражаясь с врагом из-за женщин Атридов надменных!

На кораблях разорил городов многолюдных двенадцать;

Пешим одиннадцать их разорил в многоплодной Троаде».

Итак, сам Ахиллес на десятом году войны сообщает, что завоевал 23 города. А ведь эти города, как и Троя, ничего плохого Ахиллесу не сделали. Зато теперь, к десятому году войны, все ахейцы, все троянцы, и даже все союзники Трои знали о его силе и храбрости. Он завоевал городов больше, чем все остальные герои Эллады. Ахиллес, наконец-то, прославился. Но саму Трою он всё равно не штурмует. Нигде в поэме мы не находим даже намёка на то, что Ахиллес пытался разрушить Трою, как он рушит многие города в её округе.

5.

Впрочем, нет, один намёк на это всё-таки есть. Но даже сам факт того, что в поэме Гомер показывает лишь один случай, когда Ахиллес хочет идти на Трою, уже говорит о многом. И этот эпизод ещё более убеждает меня в правоте моих доводов. Очень уж показной кажется эта единственная попытка Ахиллеса. Примечательно и то, что происходит это уже после убийства Гектора. Вот над трупом Гектора Ахиллес говорит:

(22:381-384)

«Не попытаться ли нам теперь города стены изведать

Силой оружия? Что нам на это ответят троянцы?

Бросят ли город они после гибели сына Приама,

Или же драться рискнут, даже если вождя их не стало?..»

Для Ахиллеса вполне естественно, что без вождя город должен сдаться. Именно поэтому на протяжении всей войны он не встречается в поединке с Гектором. Гомер в поэме неоднократно намекает на то, что Ахиллес и Гектор могли встретиться в поединке во время сражений. Но всегда что-то мешало их встрече. И нам теперь вполне понятно, что именно мешало этому. Ахиллес предполагал (и вполне разумно), что без Гектора Трою может взять и другой герой, даже без его (Ахиллеса) помощи.

Итак, мы единственный раз на протяжении всей поэмы видим, как Ахиллес думает идти на Трою, и именно тогда, когда Троя осталась без Гектора, то есть, стала ещё слабее. Мы знаем, что и раньше, когда Гектор был жив, Ахиллес утверждал, что легко может взять Трою, поэтому ясно, что теперь-то он и подавно может взять город без труда. Любой герой на месте Ахиллеса (да и просто любой полководец) непременно воспользовался бы этой ситуацией. Ведь Патрокл чуть было не взял Трою и при живом Гекторе, и без Ахиллеса, лишь с его доспехами.

Итак, мы видим, что Троя стала лёгкой добычей для Ахиллеса. Но что же происходит дальше? А дальше Ахиллес, казалось бы, совсем неожиданно, вопреки военной логике и здравому смыслу, идёт на попятную. Он говорит:

(22:385-387)

«Впрочем, зачем же сейчас моё сердце тревожится этим!?

Мёртвый лежит у судов, не оплаканный, не погребённый,

Друг мой любимый Патрокл!..»

Почему Ахиллес вдруг вспоминает о своём любимом друге Патрокле? Ведь ясно же, что взятие Трои гораздо важней для всего войска, для всей Эллады, чем мертвец, который мог бы и подождать. Да и сам Патрокл погиб, желая взять Трою. Так почему бы для своего погибшего друга и в честь его не сделать этого? Ахиллес вполне мог бы сначала взять Трою, принести победу ахейцам, и тем самым прославиться так, что уж больше некуда! А заодно и за смерть Патрокла отомстил бы намного сильнее.

Но этого не происходит. И причины нам теперь более чем ясны. Ахиллес прекрасно помнит, что по пророчеству он никак не может взять Трои. Вернее, может, но при штурме города ему суждено погибнуть. И Ахиллес опять находит «благородный» предлог, чтобы не штурмовать города. Личную выгоду он ставить выше общей, свою жизнь оценивает выше жизней своих однополчан.

6.

Ахиллес в поэме больше не совершит ничего, никакого подвига. Весь его подвиг в «Илиаде» заключается лишь в убийстве Гектора. Большей славы он не добьётся. Разве как истинный герой не мог он помочь своему войску взять Илион и погибнуть? Мог. Но Ахиллес хочет жить!

Теперь мы раскрыли главную тайну Троянской войны, главную тайну «Илиады» Гомера. Как говорили древние, верша праведный суд: смотри, кому было выгодно! А выгодно было только Ахиллесу. Именно ему, сильнейшему воину из всей армии Агамемнона, была выгодна долгая, затяжная война. Именно по его вине под Троей долгих десять лет погибали тысячи его однополчан. Теперь мы знаем основную причину того, почему Троянская война длилась долгих десять лет.

Вот почему Гомер взял для «Илиады» именно этот период войны, период гнева Ахиллеса, в котором герой раскрывает истинное своё лицо:

(1:1-2)

Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!

Гнев неуёмный его много бедствий ахеянам сделал…

Уже с этих первых строк поэмы у внимательного читателя должен возникать вопрос: неужели поэма посвящена герою, который наделал «много бед»!? И кому же? Не врагам, не троянцам, с которыми воюет армия ахейцев, а своим же соотечественникам, ахейцам (грекам)! Странно. Очень странно. Уже с первых слов Гомер подготавливает читателя к тому, что перед ним открывается повествование, по меньшей мере, о необычном герое, который принёс много бед своему же народу. Такого в истории литературы ещё не было! Мы видим героя, из-за которого гибнут его же соотечественники (союзники). И хотя в поэме показан лишь последний год войны, Гомер ясно указывает на то, что и все десять лет ахейцы гибли благодаря эгоизму Ахиллеса.

Вот таким показывает Гомер великого воина Ахилла, хотя почти никто этого не замечает. Затмевает победа и слава. Победителей не судят. А Ахиллес в «Илиаде» является победителем. Пусть не Трои, так хотя бы Гектора.

Но Гомер и тут неумолим в своём саркастическом смехе. Он ясно показывает, что Ахиллес не сам победил Гектора, что ему помогла в этом богиня Афина Паллада. Пусть читатель сам поймёт, насколько честен был их поединок:

(22:273-277)

Так он сказал, и сотряс, и метнул Пелиас длиннотенный.

Видя копьё, избежал шлемоблещущий Гектор удара:

Быстро приник он к земле, и, над ним пролетев, оно с силой

В землю вонзилось. Копьё, вырвав, тут же Паллада Афина

Вновь Ахиллесу дала, незаметно для глаз Приамида.

Итак, мы видим, что Гомер, не осуждая открыто Ахиллеса, тем не менее, немало смеётся над ним и старается показать в поэме своё истинное отношение к нему, в надежде на то, что внимательный читатель обязательно увидит это между строк бессмертной «Илиады».

В заключение хочу напомнить, что «Илиаду» здесь я рассматривал только как литературное произведение и, конечно, ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции. Знаю, что немало найдётся и защитников Ахиллеса. Именно поэтому все свои рассуждения я основал лишь на самом авторитетном источнике – на текстах самой поэмы.

P.S.: Отрывки из «Илиады» даются в переводе автора статьи.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:5
Всего посещений: 3856




Convert this page - http://7iskusstv.com/2014/Nomer11/Salnikov1.php - to PDF file

Комментарии:

Сильвия
- at 2014-11-27 20:53:49 EDT
Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-27 20:38:00 EDT

Сильвия, дева! Великой горечью ты напоила
Сердце мне речью своею....
------------------------

Я - пас! :-)))))))))

Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-27 20:38:00 EDT
Сильвия
- 2014-11-27 17:59:46(50)
“…Но я дала цитату из Гнедича не из литературных соображений, а из сопоставления аргументов в дискуссии с А.Избицером о роли Зевса в Троянской войне”.


Сильвия, дева! Великой горечью ты напоила
Сердце мне речью своею. Ты впопыхах проглотила
Эти консервы, отраву фирмы «Рога и Копытца»
(Я говорю о работе Сальникова Александра –
Той, что на этой странице сверху свисает бесстыдно) –
Вместо того, чтоб отведать пищи богов олимпийских:
Тучных седалищ овечьих, персей воздушных фазана,
Что лишь вчера трепетали! Но будь по-твоему, нимфа,
Пой свои песни по рощам (ведь в переводе с латыни
“Silvia” значит «лесная!»). Я лишь скажу тебе прямо:
Все олимпийцев интриги Зевс пресекал непрестанно
(Впрочем, и сам знаменитым был интриганом Кронион).

Ныне должна обнаружить ты в «Илиаде» безгранной
Случаи, где бы Кронион ставил на место супругу,
Где не велел олимпийцам судьбы вершить простых смертных,
Где угрожал бы опалой тем, кто ослушаться вздумал
Воли его. А начни ты с Песни Четвёртой – и дале.
(«Вдруг Олимпиец Кронион замыслил Геру прогневать
Речью язвительной; он, издеваясь, беседовать начал:»)

Так ты познаешь, СильвИя, дикая нимфа лесная:
Всё выходило в итоге так, как замыслил Кронион!

Сильвия
- at 2014-11-27 17:59:46 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Сильвии
- at 2014-11-27 02:01:05 EDT
Мы опять приходим к вечному вопросу о точности перевода. Приведенная Вами цитата почти нечитабельна
по-русски, и помню, как десятилетия назад я продирался цквозь Гнедича по этой причине. Посмотрите,
насколько понятнее (что не значит - правильнее) тот же текст у Вересаева:
--------------------------------
Между переводами Гнедича и Вересаева почти сто лет развития русского литературного языка.
Но я дала цитату из Гнедича не из литературных соображений, а из сопоставления аргументов в
дискуссии с А.Избицером о роли Зевса в Троянской войне.

Элиэзер М. Рабинович - Сильвии
- at 2014-11-27 02:01:05 EDT
Мы опять приходим к вечному вопросу о точности перевода. Приведенная Вами цитата почти нечитабельна по-русски, и помню, как десятилетия назад я продирался цквозь Гнедича по этой причине. Посмотрите, насколько понятнее (что не значит - правильнее) тот же текст у Вересаева:

Так говорила. И ей ничего не ответил Кронион.
Долго сидел он безмолвно. Фетида же, как охватила,
Так и держала колени его и взмолилася снова:
"Дай непреложный обет, головою кивни в подтвержденье
515 Иль откажи; ты ведь страха не знаешь; скажи, чтобы ясно
Я увидала, как мало мне чести меж всеми богами".

Ей с большим раздраженьем сказал облаков собиратель:
"Дело плохое! Меня принуждаешь ты ссору затеять
С Герою. Станет она раздражать меня бранною речью.
520 Вечно она средь богов уж и так на меня нападает
И говорит, что в боях помогать я стараюсь троянцам.
Но удалися теперь, чтоб тебя не заметила Гера.
Сам ко всему приложу я заботу, пока не исполню.
Вот, головой я кивну, чтоб была ты уверена твердо.
525 Это - крепчайший залог меж богов нерушимости слова,
Данного мной: невозвратно то слово, вовек непреложно
И не свершиться не может, когда головою кивну я".

Молвил Кронион и иссиня-черными двинул бровями;
Волны нетленных волос с головы Громовержца бессмертной
530 На плечи пали его. И Олимп всколебался великий.

Сильвия
- at 2014-11-26 23:01:02 EDT
Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-26 08:22:59 EDT

... больший кусок от той же Первой Песни.

«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам – совершалася Зевсова воля»
-----------------------------------
(перевод Гнедича)
Песнь первая.
515 ....
Ей, (Фетиде - Сильвия) воздохнувши глубоко, ответствовал тучегонитель:
"Скорбное дело, ненависть ты на меня возбуждаешь
Геры надменной: озлобит меня оскорбительной речью;
520 Гера и так непрестанно, пред сонмом бессмертных, со мною
Спорит и вопит, что я за троян побораю во брани.

Но удалися теперь, да тебя на Олимпе не узрит
Гера; о прочем заботы приемлю я сам и исполню:
525 Се от лица моего для бессмертных богов величайший
Слова залог: невозвратно то слово, вовек непреложно,
И не свершиться не может, когда я главой помаваю".
Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями:
Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида..."

Напоминаю, что это происходит после 9 лет осады и кейса Хрисеиды.

Зри, да уверена будешь,- тебе я главой помаваю.

Ксения
- at 2014-11-26 22:24:22 EDT
М. Бахтин. Эпос и роман:

"Эпопея равнодушна к формальному началу, может быть неполной (то есть может получить почти произвольный конец). Абсолютное прошлое замкнуто и завершено как в целом, так и в любой своей части. Поэтому любую часть можно оформить и подать как целое. Всего мира абсолютного прошлого (а он и сюжетно един) не охватить в одной эпопее (это значило бы пересказать все национальное предание), трудно охватить даже сколько-нибудь значительный отрезок его. Но в этом и нет беды, ибо структура целого повторяется в каждой части, и каждая часть завершена и кругла, как целое. Можно начать рассказ почти с любого момента, и можно кончить его почти на любом моменте.
"Илиада" представляется случайной вырезкой из троянского цикла. Конец ее (погребение Гектора) с РОМАННОЙ точки зрения ни в коем случае не мог бы быть концом. Но ЭПИЧЕСКАЯ завершенность от этого нисколько не страдает. Специфический "интерес конца" - а чем кончится война? кто победит? что будет с Ахиллом? и т. п. - в отношении эпического материала абсолютно исключен как по внутренним, так и по внешним мотивам (сюжетная сторона предания была заранее вся известна). Специфический "интерес продолжения" (что будет дальше?) и "интерес конца" (чем кончится?) характерны только для романа и возможны только в зоне близости и контакта (в зоне дАлевого образа они невозможны)"

Элиэзер М. Рабинович
- at 2014-11-26 10:48:11 EDT
Поэт, который сделал новый перевод "Илиады", вне сомнения, имеет право и порассуждать по ее поводу, и рассуждение интересно. Но в рассуждении, мне кажется, автор принимает себя слишком всерьез и забывает о том, о чем вполне сдправедливо указывает в конце:

В заключение хочу напомнить, что «Илиаду» здесь я рассматривал только как литературное произведение и, конечно, ни в коем случае не претендую на истину в последней инстанции. Знаю, что немало найдётся и защитников Ахиллеса. Именно поэтому все свои рассуждения я основал лишь на самом авторитетном источнике – на текстах самой поэмы.

Поэма - поэтическое произведение, а не историко-психологическое исследование. Удовольствие от нее - в первую очередь, эстетический акт. Логика? В ней очень мало логики.

Во-первых, мало кто из героев вызывает личные симпатии. Хитроумный, но неизменно подлый Одиссей?
Рогоносец Менелай, не сумевший удержать красавицу, а сейчас не задумывающийся о том, чтобы поднять всю Грецию для отбития Елены, которая через 10 лет уже, мягко говоря, не первой свежести?
Агамемнон, который, не задумываясь, приносит в жертву дочь, дабы добыть распутную бабу Менелаю?
И никакой симпатии к Ахиллесу - это уж точно.
А воины, которые все это терпят полных 10 лет, воюя по столь ничтожному поводу и видя, что Ахилллес совсем не заботится о победе?

Это миф и поэзия, и она не должна рассмариваться как историю.

Была ли Троя? Все знают, что там много слоев раскопали, и каждый турист в коня может залезть - с тех времен сохранился. Так что поселение было, войны, конечно, были, но мы ничего не можем об этом узнать из поэмы.

Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-26 08:22:59 EDT
Сильвия, спасибо, я вас понял, но выслушайте и вы меня!
Когда я учился в профтехучилище на фрезеровщика, наша учительница, Афродита Моисеевна, заставляла нас, рабочую молодёжь, заучивать «Илиаду» наизусть большими фрагментами. Она говорила, что если мы, рабочий класс страны Советов, не будем знать «Илиады», то мы не поймём чаяний древне-греческого пролетариата – и какие же после этого из нас выйдут фрезеровщики-интернационалисты?!
Я напомню вам, что фрезерование – это один из видов обработки материалов резанием. При этом заготовка закрепляется на столе станка неподвижно, а фреза вращается.
«Вот смотрите – говорила нам Медея Абрамовна – закрепляем товарища Гомера как можно крепче – и нарезаем нужные нам цитаты вращающейся фрезой. При этом качество изделия будет напрямую зависеть от объёма и формы нарезанного фрагмента».

Вы, Сильвия, вправе спросить – а чем же вы, фрезеровщики, отличаетесь от токарей? А тем, Сильвия, мы отличаемся, что токари, наоборот, обрабатывают вращающуюся деталь неподвижным инструментом. Не иначе, Александр Сальников обучался на токаря, потому что он вертит Гомером, как ему заблагорассудится.

А теперь, Сильвия, будьте столь любезны, сравните два противоположных метода и результата.

А. Сальников снял с Гомера тонкую стружку, где, по его мнению, Ахиллес «раскрывает истинное своё лицо», а затем отшлифовал изделие комментарием:

«Гнев, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!
Гнев неуёмный его много бедствий ахеянам сделал…»

Уже с этих первых строк поэмы у внимательного читателя должен возникать вопрос: неужели поэма посвящена герою, который наделал «много бед»!? И кому же? Не врагам <…>, а своим же соотечественникам, ахейцам (грекам)! Странно. Очень странно. <…> Гомер ясно указывает на то, что и все десять лет ахейцы гибли, благодаря эгоизму Ахиллеса».


Между тем, я – фрезеровщик-интернационалист и верный студент Ифигении Ильиничны – оттяпал для обработки немного больший кусок от той же Первой Песни. Предлагаю вам, Сильвия, свой результат.

«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам – совершалася Зевсова воля»

Я пришёл к убеждению, что, истребляя ахеян, Ахиллес подчинялся воле Зевса, и если Зевс избрал Ахиллеса для исполнения своей воли, то «все десять лет гибли ахейцы» «благодаря» НЕ Ахиллесу, что руками Ахиллеса ахеян губил сам Зевс. А если читать Илиаду далее, мы станем всё более убеждаться, что Ахиллес был избранником, любимцем и Крониона, и Гомера.

Как говорила Гера,
«Зевс, совещался с собственным сердцем,
Сам да присудит, что следует, Трои сынам и ахейцам!».

И он присудил: Троянская война длилась столько, сколько было нужно Зевсу.
Впоследствии повелитель смертных и бессмертных, ниспослав знамение, даст знать греческому войску и его полководцам, что девять бесплодных для ахеян годов – это его, Зевса, высочайшее решение, и что Троя падёт только на десятый год. Следовательно, с позволения сказать, «Главной тайны Троянской войны» не существует, она высосана автором статьи из собственного перста.

Гущин
- at 2014-11-24 14:57:40 EDT
Гомера не читал, но одобряю: версия интересная. Шекспир отразил гомеровских героев в своей пьесе "Троил и Крессида" (читал, но плохо помню). Может быть, его взгляд на Ахиллеса что-то проясняет?
Сильвия
- at 2014-11-24 14:04:21 EDT
Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-24 00:20:42 EDT
Чтобы со мной препираться, лилейнораменная Сильва,
Вам прочитать «Илиаду» было б недурно за чашей
Крепкого рома при свете лампы ночной.
------------------------------------
Вы правы как никто и никогда. "Илиаду" не читала и уже не прочту - "времени нет, нет времени", да
и мои интеллектуальные интересы сосредоточились в иных областях. Единственное, что помню - прочитанную
в 10-летнем возрасте "Легенды и мифы Древней Греции" (кажется, Куна?), которую от большого увлечения
(детство!) вызубрила наизусть. :-) На этом и стоит мое знание. Естественно, с Вами не "препираюсь",
но просто высказала предположение, основанное на жизненном опыте, а не на знании прочитанного...
ан не вышло. Так что Ваш приговор принимаю.

Александр Избицер - Сильвии
- at 2014-11-24 00:20:42 EDT
Чтобы со мной препираться, лилейнораменная Сильва,
Вам прочитать «Илиаду» было б недурно за чашей
Крепкого рома при свете лампы ночной. Суждено вам
Радость познать и блаженство под лёгенький треск манускрипта.
В нём, заодно, вы найдёте ответы на всё, что волнует
Нежный ваш ум. Вы б познали, был ли хитёр Агамемнон
Или же хитрость вы сами в темя вложили Атриду.
Ну и так далее. Смело, дева, беритесь за книгу!

Сильвия
- at 2014-11-23 22:47:13 EDT
Александр Избицер
New York, NY, - 2014-11-23 21:25:43(588)

Впервые – устами Агамемнона. Агамемнон, убеждая ахеян возвратиться домой, объясняет непобедимость троянцев – хотя войско данайцев и превосходит многократно войско троянское – в следующей речи:
«Столько, ещё повторяю, числом превосходят ахейцы
В граде живущих троян. Но у них многочисленны други,
Храбрые, многих градов копьеборные мужи; они-то
Сильно меня отражают и мне не дают, как ни жажду,
Града разрушить враждебного, пышно устроенной Трои."
-----------------------------------
А как с таким аргументом, что Ахиллес уже успел раззорить 23 города, соседних с Троей? И почему слова
политика (!) Агамемнона должны восприниматься как последняя истина, а не уловка/фальсификация?

Александр Избицер
New York, NY, - at 2014-11-23 21:25:43 EDT
Уважаемый Александр Сальников!

Вы завершили свою работу словами «…все свои рассуждения я основал лишь на самом авторитетном источнике – на текстах самой поэмы». Если бы ни это ваше уверение, я бы воспринял работу вашу как розыгрыш – не вполне удачный, впрочем.
Я сочувствую авторам, которые искусственно сотворёнными загадками и тайнами напускают туману – хотя до того воздух был прозрачен, как на многохолмном, снежном Олимпе.
Они поступают так, чтобы завлечь публику, и нет более надёжного приёма заманить её в свои сети, чем поставить вопрос, наподобие:
«Если Ленский является главным героем «Евгения Онегина», то почему Пушкин показывает его «урывками», лишь в нескольких главах?»

В точности то же сделали вы:
«… немало вопросов вызывает и сам Ахиллес. Например, если Ахиллес является главным героем поэмы, то почему Гомер показывает его «урывками», лишь в нескольких из двадцати четырёх песен?»

Ответить с определённостью на ваш вопрос способен и тот, кто никогда не качал на своих руках «Илиады».
И ответ будет таков:
«Потому Гомер показывает Ахиллеса «урывками», что Ахиллес НЕ является главным героем поэмы!»
И вправду – это литературоведы (видел сам в Википедии!) и вы вослед за ними провозгласили Пелида Ахиллеса, быстроногого ристателя, Ахиллеса благородного, Ахиллеса мирмидонца – главным героем эпоса.
Но не Гомер.

Вторая ваша «тайна» с лёгкостью разрешается теми, кто читал «Илиаду». Извольте!
Вы пишете: «В предложенном ниже эссе я предлагаю вариант раскрытия главной тайны Троянской войны: почему война длилась десять лет».
Увы, вы, по-видимому, забыли, что эту «главную тайну Троянской войны» до вас раскрыл Гомер – причём, дважды.
Впервые – устами Агамемнона. Агамемнон, убеждая ахеян возвратиться домой, объясняет непобедимость троянцев – хотя войско данайцев и превосходит многократно войско троянское – в следующей речи:

«Столько, ещё повторяю, числом превосходят ахейцы
В граде живущих троян. Но у них многочисленны други,
Храбрые, многих градов копьеборные мужи; они-то
Сильно меня отражают и мне не дают, как ни жажду,
Града разрушить враждебного, пышно устроенной Трои.
Девять прошло круговратных годов великого Зевса;
Древо у нас в кораблях изгнивает, канаты истлели;
Дома и наши супруги, и наши любезные дети,
Сетуя, нас ожидают; а мы безнадежно здесь медлим,
Делу не видя конца, для которого шли к Илиону.
Други, внемлите и, что повелю я вам, все повинуйтесь:
Должно бежать! Возвратимся в драгое отечество наше;
Нам не разрушить Трои, с широкими стогнами града!»

Царь Агамемнон сказал вам, что злыдни Донецка с Луганском
Были б давно пронзены то ль копья остриём, то ль стрелою
Киевской – если б не други Стрелкова, многих градов копьеборные
Мужи, что в битвах за Грозный, в сраженьях грузинских, белградских,
В стЕпях, в пещерах Кабула опыт военный познали,
Гибкость и ловкость развили членов своих неуёмных! Однако
То лишь "земная" причина, причина, что всем очевидна.
В будущей песне своей дерзну намекнуть вам смиренно:
Вслушайтесь в то, что вещает пространногремящий Кронион!


Борис Э.Альтшулер
- at 2014-11-19 02:21:17 EDT
"...в «Илиаду» верили, как в историческое сказание."
В центре современной Турции находилось в древности, в 12 в. до н. э., царство хеттов, которое было разрушено приблизительно к тому времени, которое описал Гомер в своей поэме. Этот город упоминается Хеттскими источниками в период от 1400 до 1200 г. до н. э. и назывался Вилуса. Существует доказательств того, что город, возможно, идентичен находкам в турецком Hisarlik. Сегодняшные дискуссии касаются в основном вопроса о том, принадлежит Троя греческому миру Эгейского моря или её можно считать принадлежащей древнему Ближнему Востоку.
А эссе мне понравилось.

Алекс Б.
- at 2014-11-16 21:48:43 EDT
Не сужу и не буду - сложно и интересно
Присоединяюсь к благожелательному комменту г-жи С.
Спасибо за интересное соЕДИНение поэзии, истории , фантазии.

Сильвия
- at 2014-11-16 20:20:44 EDT
Не помню уже детали Троянского цикла, но подход автора любопытный и, если им ничего не упущено,
достаточно обоснованный.

Б.Тененбаум
- at 2014-11-16 16:24:35 EDT
Судить данный материал не берусь, но должен сказать, что строка: " ... Им составляла коктейль Гекаме?да, кудрявая дева, etc ..." показалась странной. По-видимому, это намеренный анахронизм, но целей его применения я не понимаю.
Так и ждешь, что сейчас появится Ахиллес, одетый в макинтош на случай известной троянской сырости ...

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//