Номер 7(64)  июль 2015 года
Василий Демидович

Василий Демидовоч Интервью с Максимилианом Дрыей

 

Интервью с польским математиком, профессором Варшавского университета Максимилианом Дрыей (Maksymilian Dryja) у меня произошло следующим образом.

В мае 2012 года, во время моей командировки в Германию (точнее, в Высшую техническую школу Берлина), я позвонил из Берлина в Варшаву Максимилиану, являвшемуся моим сокурсником по Мехмату МГУ (с ним я дружен ещё со студенческих времён, и потому называю его просто «Максом»), Поскольку в Москву я улетал лишь в понедельник, и Берлинский weekend оказался у меня свободным, то я договорился «заскочить» к нему на эту пару дней, а заодно взять у него своё интервью. Так всё и произошло:

экспресс-поездом «Берлин-Варшава» я за шесть часов доехал до Польской столицы, затем полчаса езды на метро и через десять минут я уже у Макса в доме на тихой Варшавской улице " Boglarczykow".

Там, в дружеской обстановке, у меня и состоялась наша беседа, за которой лукаво поглядывала младшая внучка Макса - девятилетняя Зося. Распечатка этой беседы даётся ниже.

ИНТЕРВЬЮ С МАКСИМИЛИАНОМ ДРЫЕЙ

В.Д.: Привет, Макс. Мы с тобой сокурсники и поэтому будем говорить на «ты».

Прежде всего, в нашем интервью расскажи, пожалуйста, где ты родился и кто были твои родители? А также, не был ли кто-нибудь из них связан с математикой?

М.Д.: Я родился 5 августа 1941 года в деревне Радзеховица / Radziechowice/, расположенной примерно в 10 километров от Радомска / Radomsko / - городка Лодзинского воеводства. Мои родители были крестьянами, имеющими небольшое своё хозяйство. И, конечно, никто из них с математикой не был связан.

В.Д.: Школу ты окончил «обычную» или какую-нибудь «специализированную», скажем, с углублённым изучением математики?

М.Д.: Я окончил обычную среднюю школу в Радомске. Ездил туда и обратно на велосипеде.

В.Д.: Здорово!

Теперь о твоём высшем образовании. На Мехмате МГУ ты появился, если я не ошибаюсь, в 1962 году, приехав из Вроцлавского университета. Поэтому расскажи, немного, как происходило твоё поступление во Вроцлавский университет. Был ли туда конкурс?

М.Д.: Я поступил во Вроцлавский университет в...
 пятьдесят девятом году. И тогда в это время в Польше во всех университетах был конкурс.
Я прошёл этот конкурс...
 и стал студентом.

В.Д.: Конкурс - сколько человек на место? Примерно: пять, два?

М. Д.: Если я помню, то это было три человека...

В.Д.: Три человека - это нормально, конкурс уже... Да... Понятно...
 А экзамен был письменным?

М.Д.: Вообще экзамен состоял из двух частей. Сначала была письменная часть...
 Мы решали какие-то задачи, потом их кто-то проверял...
 А потом уже был разговор...

В.Д.: Устная часть...

М.Д.: Устная, да.

В.Д.: А кроме математики были ещё другие экзамены? Скажем, сочинение было?

М.Д.: Нет, никакого сочинения, только по математике экзамен.

В.Д.: Хорошо

Насколько я знаю, во Вроцлавском университете ты слушал лекции Эдварда Марчевского и Бронислава Кнастера. Расскажи немного о них. Или о ком-нибудь одном из них...

М.Д.: Кнастер вообще читал у меня... нам, студентам... две лекции...

В.Д.: Два курса?

М.Д.: Да, два курса. Сначала читал он нам геометрию, а потом...

В.Д.: Аналитическую геометрию?

М.Д.: Да, аналитическую геометрию... Тогда в это время у нас в Польше в программе была аналитическая геометрия.

А потом он нам читал топологию...

Очень хороший преподаватель был...

Дружеский...
 Очень много говорил про себя, время от времени о своих контактах. Он на самом деле был доктор... медицинский доктор...

В.Д.: Он был медиком? Не зна-а-ал.

М.Д.: Он сначала был медиком. Потом он как-то заинтересовался математикой.

В.Д.: Понятно.

М.Д.: И стал математиком.

В.Д.: Он дружил с Павлом Сергеичем Александровым.

М.Д.: Да-да...

В.Д.: Кстати, Павел Сергеевич тоже из медицинской семьи. Его отец, брат и сестра были медиками...

М.Д.: У меня с профессором Александровым произошла одна интересная история.

Когда я переехал в Московский университет, я попал на третий курс. Мне надо было получить... отметки за отметки, как это по-русски...

В.Д.: Сдать зачеты... да?

М.Д.: Переполучить... переписать...

В.Д. А-а-а, я понял! Перезачесть польские оценки...

М.Д.: Да-да, перезачесть польские отметки первого-второго курсов.

В.Д.: Понятно-понятно.

М.Д.: Ну, в том числе, за аналитическую геометрию. Я, конечно, имел свою зачётную книжку из Польши, которую привёз в Москву с собой. Взял её и пошёл на факультет... А как раз профессор Александров читал аналитическую геометрию там в это время. Я подошёл к нему... Он задал мне вопрос: «А кто у вас читал аналитическую геометрию?» Я сказал: «Кнастер».

«О, это мой друг» - ответил он. Никаких вопросов он мне больше не задавал. И всё мне перезачёл.

В.Д. Да-а-а, Павел Сергеевич ценил Кнастера, я знаю.

М.Д.: Да-да, потому что у них были какие-то контакты. А потом ещё, если я хорошо понял, они обменивались не только по письмам, но ещё имели какое-то сотрудничество. К тому же я недавно узнал, что Кнастер просто жил в Москве во время II мировой войны...

В.Д. Ну, я не знаю... Возможно, возможно...

Скажи, а, случайно, в те годы Павел Сергеевич не приезжал во Вроцлав?

М.Д.: Нет. Как я помню, не приезжал...
 В то время.... Это, я уже говорил, был пятьдесят девятый год
...

В.Д.: Пятьдесят девятый, да.

М.Д.: А насчёт Марчевского...

Марчевский... фамилия до войны у него по другому была...

В.Д.: Это я знаю - Шпильрайн.

М.Д.: Да. Ну, он тогда у нас имел только семинар для студентов третьего курса.

В.Д.: А-а-а, ты был младше...

М.Д.: Нет, ну, я ходил на этот семинар.

В.Д.: Ходил, всё-таки. Молодец!

М.Д.: Ходил. Вообще с ним было очень интересно. Какие-то контакты он с нами имел, ставил какие-то задачи...
 Ведь на третьем курсе во Вроцлавском университете я ещё учился...
 А потом повторил третий курс в Московском университете.

В.Д: Да-а?

М.Д.: Потому что разница в программах была, большая разница.

Так что это был очень приятный человек. Хорошие о нём воспоминания.

В.Д.: Хорошо. А как происходил отбор для твоей поездки на учёбу в Московский университет? Конкурс был? Или что было?

М.Д.: Да-а, был объявлен конкурс. И это был такой конкурс, который объявили во всех университетах.

В.Д.: По всей Польше?

М. Д.: По всей Польше...

В.Д.: И не только по математике это, так? Или ты говоришь только про математику?

М.Д.: Я говорю про математику. Но я знаю о конкурсах и по другим предметам...

В общем, студенты, которые хотели поехать на учёбу в СССР, должны были посылать заявку в министерство... Но там тогда очень важно было, чтобы обучение было связано с вычислительной техникой.

В.Д.: Понятно.

М.Д.: Ведь тогда в Польше в это время было начало...

В.Д:...
 развития ЭВМ?

М.Д.: Да... И для этого часть студентов уже поехала учиться в СССР. Но не в Москву, а в Ленинград.

В.Д: А-а-а.

М.Д.: А на этот раз неизвестно было, куда поедем...
 Так вот, я послал заявку на этот конкурс. Потом меня пригласили в министерство, и там уже разговаривали со мной. Но не по математике, а по общим вопросам.

В.Д.: Ну, понятно, понятно. Естественно, с чиновниками не про математику говорить.

М.Д.: И это была лишь первая ступень... Так я прошёл первый этап...

В.Д: Отбора?

М.Д.: Да, отбора. Потом был ещё другой этап отбора. Очень такой для меня деликатный. Который я...

В.Д.: Тоже прошёл?

М.Д.: Да, но чуть не пропал...

В.Д: Почему?

М.Д.: Из-за политических...

В.Д.: А-а, из-за политических вопросов...
 Понятно. У нас это называлось «политическим собеседованием» перед поездкой за границу
...

М.Д.: Ну а потом ещё всех кандидатов, которые должны поехать в СССР, пригласили на такой,... вроде как лагерь,... где мы три недели учили русский...
 И где нас инструктировали, как вести себя за границей и какие можно вести там разговоры. А там один из моих друзей по Вроцлавскому университету написал политический... ну, в общем, плохой отзыв на меня.

В.Д.: Друг?

М.Д.: Друг, друг (смеются)... Ну, и тогда... как мне рассказывал один из руководителей этого лагеря, преподаватель русского языка...

В.Д.: Причём, это всё в ещё Польше происходило?

М.Д.:...
 Да-да, в Варшаве, после окончания
лагеря.

Так вот, он рассказал мне, что они как-то сомневались...

В.Д.:... посылать тебя в Советский Союз или нет?

М.Д.: Да, у них были колебания... потому что я политически неустойчивый...

В.Д.: Да, знакомо.

М.Д.: А этот дурак написал, ну, действительно, неправду. И написал только потому, что я часто с ним ссорился...
 Но в конце концов я поехал
...

В.Д.: Так что всё кончилось благополучно.

М.Д.: Да к тому же, что очень хорошо, за день до отъезда мы узнали, что поедем на этот раз в Московский университет.

В.Д.: А! Ты даже не знал, куда тебя посылают... Впрочем, тебе было, наверное, всё равно.

М.Д.: В то время я вообще об этом не задумывался. Просто предыдущую группу послали на учёбу в Ленинградский университет, а на этот раз решили поменять Ленинград на Москву, и нас послали в Московский университет.

На самом деле, это было последний раз, когда студентов, официально, такой группой, послали на учёбу в СССР...
 По этому предмету
...

В.Д.: В Польше был уже Гомулка, так?

М.Д.: Да-да.

В.Д.: У нас был Никита Сергеевич Хрущёв, а в Польше Владислав Гомулка. Да-а...

(Примеч. В.Д.: Здесь мной упоминается Владислав Гомулка /Władisław Gomułka/ (1905-1982) - польский партийный и государственный деятель со сложной судьбой.

В 1926 году он вступил в Коммунистическую партию Польши, 1932-1934 годы, осуждённый за участие в подпольной организации коммунистов, отсидел в тюрьме, в 1934-1935 годы, эмигрировав в СССР, учился в «Ленинской школе» в Москве. Вернувшись в Польшу, в годы её немецко-фашистской оккупации он участвовал в движении Сопротивления.

В 1942 году была образована Польская рабочая партия (ПРП), и в 1943 году Гомулка стал Генеральным секретарём ПРП. После вступления советских войск на территорию Польши в 1944 году, он вошёл в состав Польского комитета национального освобождения, а затем стал вице-премьером нового польского правительства.

Но в сентябре 1948 года Гомулка выдвинул идею «польского пути к социализму». Вслед за тем, обвинённый в «правонационалистическом уклоне», он был смещён с поста Генерального секретаря ПРП, а с созданием в декабре 1948 года Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) не был избран членом Политбюро ПОРП. Более того, в январе 1949 года Гомулка был снят со всех государственных постов, а в ноябре того же года исключён из ПОРП. В июле 1951 года он был арестован и находился в тюрьме до 1954 года.

С наступлением «оттепели», в августе 1956 года Гомулка был восстановлен в партии, а в октябе 1956 года был избран Первым секретарём ЦК ПОРП. Встав у руля страны, он принялся реализовывать выдвинутые им ещё в 1948 году идеи «польского пути к социализму», предусматривавшие пересмотр аграрной политики «принудительной коллективизации», нормализацию отношений с католической церковью, развитие рабочего самоуправления.

В конце 1960-ых годов, вслед за разгромом «пражской весны», в Польше начались рабочие волнения. Гомулка потерял свой авторитет и в 1970 году он был смещён с должности Генерального Секретаря ЦК ПОРП. Доживая пенсионером свой жизненный путь, он скончался в Варшаве в 1982 году.)

Ты немножко затронул обучение русскому языку. Были ли у тебя с этим проблемы? Ты же учил русский, наверное, ещё в школе... И когда ты приехал в Москву, тебе надо было, как-то, доучиваться?

М.Д.: Вообще, мой русский язык был очень плохой.

В.Д.: Но формально в школе он преподавался?

М.Д.: Конечно, но как-то...
 у меня не было... способностей к иностранным языкам. Так что у меня с ним
...

В. Д.: ...Были трудности...

М.Д.: Да, были трудности... Но, всё-таки, меня чуть-чуть подготовили в том лагере, о котором я тебе говорил.

В.Д: Да-да.

М.Д.: Три года каждый день, по три или четыре часа, нас обучали русскому языку.

В.Д.: Как три года?! Три недели!

М.Д.: Да-да, три недели, но каждый день по три или четыре часа.

В.Д.: Ежедневно по три-четыре часа заниматься иностранным языком. Неплохо!

М.Д: Да, учил русский язык. Очень было трудно.

На самом деле, когда я приехал в Москву, трудно было ещё понять, почему русский язык, который мы изучали в школе, и вообще, там был другим. Так что в начале было очень трудно. Но хорошо, что в Московском университете была кафедра русского языка для иностранцев. И я на ней учился ещё один год... Правда, не помню точно, год или полгода.

В.Д.: Походил на эту кафедру.

М.Д.: Ходил официально на занятия на эту кафедру.

В.Д.: А где она была - на Филфаке? На территории Филфака МГУ, я хочу сказать? Или на территории Мехмата МГУ?

М.Д.: Она была в Главном здании МГУ.

В.Д.: Значит, не на Филфаке - Филфак был в другом здании. Помнится, он был ещё в старом здании МГУ, на Моховой улице.

М.Д.: Я думаю, что это было какое-то особое отделение. Отдельное, только для иностранцев. Там работало несколько преподавателей, женщин, которые только иностранцами были заняты.

В.Д.: Понятно.

М.Д.: И это было не только для поляков, но и для других иностранцев.

В.Д.: Да, мне рассказывали сербские математики об этом. Причём, с теплотой вспоминали о своих преподавательницах русского языка.

М.Д.: Я тоже помню одну свою преподавательницу, очень приятную женщину,...

В.Д.: А фамилию её помнишь?

М.Д.: Это я должен подумать...
 Но нет, не могу вспомнить
...

В.Д.: Ладно, потом вспомнишь.

Теперь так. На третьем курсе ты уже был на кафедре вычислительной математики Мехмата МГУ. Это было твоё личное решение, или перед отправлением на учёбу в МГУ тебе велели выбрать именно эту кафедру, где происходила специализация по вычислительной математике и по программированию?

М.Д.:Но ведь я поехал в СССР как раз для того, чтобы изучать эти предметы.

В.Д.: Значит, это было целенаправленно.

М.Д.: Целенаправленность была в том, чтобы изучить   вычислительную       математику, программирование, компьютеры.

В.Д.: Стране нужны были вычислители и программисты... Ясно.

М.Д.: Об этом я уже и говорил...
 У нас в Польше этим только-только начали заниматься.

В.Д: Да-да.

М.Д.: Вот меня и послали из Вроцлава.

В.Д.: Кстати, во Вроцлаве уже была ЭВМ?

М.Д.: Тогда ещё нет.

В.Д.: Но в Варшаве уже была?

М.Д.: Когда я уезжал - тоже нет. Первая ЭВМ в Польше появилась, когда я вернулся.

В.Д: Да-а? И где?

М.Д.: Как раз во Вроцлавском университете. В Варшавском университете ЭВМ купили позже. Правда, до этого какую-то простую машину построили там в Академии наук.

В.Д.: Сами поляки? Свою, польскую машину?

М.Д.: Да, но это уже, так сказать, эталон...
 особый экземпляр
...

В.Д.: Пробный экземпляр?

М.Д.: Да-да. Пробный экземпляр.

В.Д.: Понятно.

Поговорим теперь немного о Евгении Георгиевиче Дьяконове. Ты сразу выбрал его своим научным руководителем, или он только на пятом курсе у тебя им стал?

М.Д.: Он вообще-то поздно стал моим руководителем.

В.Д.: А на третьем курсе кто у тебя был руководителем?

М.Д.: На третьем курсе мне посоветовали, чтобы я занялся компьютерами... И я пошёл на семинар по программированию...

В.Д.: А, наверное, к Николаю Павловичу Трифонову.

М.Д.: Да, к Трифонову...
 Я помню этого человека... Он ещё с кем-то другим вёл семинар...

В.Д.: С Евгением Андреевичем Жоголевым.

М.Д.: С Жоголевым, да-да.

В.Д.: Жоголев мне читал лекции по программированию на втором курсе.

М.Д.: Так вот, они вели семинар для студентов третьего курса. И я туда попал. Но в конце года я осознал, что это не то, что меня интересует...

В.Д.: Ах вот как!

М.Д.: Более того, во время каникул я приехал в Польшу, пошёл во Вроцлавский университет, и мне посоветовали, что мне лучше заняться численными методами решения уравнений в частных производных. В том числе разностными методами.

В.Д.: Разностными схемами.

М.Д.: Да, разностными схемами... И когда я вернулся, после каникул, в Московский университет, то пошёл на кафедру и сказал, что вот мне рекомендовали, чтобы я занялся разностными схемами, потому что в Польше это необходимо.

В.Д.: Что это направление нужно для Польши, понимаю.

М.Д.: Нужны такие специалисты.

В.Д.: Да-да, понятно.

М.Д.: Я помню, заместитель...

В.Д.: Заместитель заведующего кафедрой.

М.Д.: Да, заместитель Тихонова... Как же его звали?...

В.Д.: Иван Семёнович Березин.

М.Д.: Да-да, Березин. Он как сейчас?

В.Д.: Он умер ещё в 1982 году. Его сын, Борис Иванович, сейчас на факультете ВМиК МГУ работает.

М.Д.: Да-а?

В.Д.: Да.

М.Д.: Ну, а тогда он мне сказал: «Я понимаю это, и тогда вы должны пойти либо к Самарскому, либо к Дьяконову. А давайте-ка идите к Дьяконову». Так я попал к Дьяконову (смеются).

В.Д.: И уже на пятом курсе был только у Дьяконова.

М.Д.: Только у Дьяконова. Тогда очень было трудно, потому что, знаешь, на четвёртом курсе я не слушал никаких спецкурсов по разностным схемам...

В.Д.: Понимаю.

М.Д.: И я взял тогда два спецкурса - Дьяконова и Самарского.

В.Д.: Понятно, так ты решил прослушать спецкурсы и Дьяконова, и Самарского.

М.Д.: Да.

В.Д.: Владимир Михайлович Тихомиров, сокурсник Дьяконова, планирует издать воспоминания о своём курсе. Он мне любезно передал небольшие воспоминания о Евгении Георгиевиче двух математиков Евгения Евгеньевича Тартышникова и Андрея Владимировича Князева. Знаешь ли ты их?

М.Д.: Я знаю только Андрея Князева, потому что мы встречались.

В. Д.: А про Тартышникова только слышал?

М.Д.: Да, только слышал. Я думаю, что он был попозже, потом... Потому я и не помню этой фамилии...

Так вот, когда я учился ещё в заочной аспирантуре Мехмата МГУ, то Андрея Князева я, как-то, тоже не знал. Встретился я с ним попозже, когда уже работал в Варшавском университете и ездил к Дьяконову по...
 научным... э-э-э...

В.Д.: В научные командировки.

М.Д.: Да, в командировки...
 Тогда я и встретился, на семинаре Дьяконова, с Андреем Князевым.

В.Д.: Но он сильно моложе нас.

М.Д.: О да! (примеч. В.Д. : его год рождения - 1959-ый)

Я поддерживаю контакты с Андреем, встречался с ним в Америке.

В.Д.: Да-да, он же уехал туда.

М.Д.: Уехал, да. Он, вообще, в...
 
Colorado University... В Денвере...

В.Д.: В Денвере, ладно.

Теперь такой вопрос: ходил ли ты на семинар Вячеслава Ивановича Лебедева в Вычислительный центр РАН? Согласно воспоминаниям Владимира Михайловича Тихомирова, Дьяконов принимал в нём активное участие.

М. Д.: Нет, я даже не знал о нём...

В.Д.: Но с Лебедевым ты был знаком?

М.Д.: Тогда нет.

В.Д.: Только слышал, что есть такой вычислитель?

М.Д.: Лебедев?

В.Д: Да.

М.Д.: Я познакомился с ним позднее...
 Мы встречались на конференциях, которые проходили в Советском Союзе...

В.Д.: Наш сокурсник, Серёжа Финогенов, по окончании Мехмата МГУ работал у Лебедева. У них есть известные совместные публикации.

М.Д.: Да-да, совместные публикации...
 Но тут важны отношения...
 сотрудника с руководителем
...

В.Д.: Конечно (смеются).

Я хочу тебя ещё спросить про Александра Андреевича Самарского. Когда ты с ним познакомился, по существу, ты уже ответил: когда начал ходить на его спецкурс...

М.Д.: Да.

В.Д.: А поближе с ним тебе приходилось общаться?

М.Д.: Я с ним потом много общался...
 У нас установились хорошие отношения... Но попозже, когда я уже работал в Варшавском университете.

Когда в Центре Банаха происходил семестр по вычислительной математике, Самарский приезжал к нам с женой. Я думаю, что он был одним из руководителей этого семестра. Мы тогда ходили вместе в ресторан, в кино...

В.Д.: Ну, конечно, ты был вроде как его личный переводчик.

М.Д.: Скорее, как выпускник Московского университета.

Но не только тогда мы общались. Например, была такая очень интересная история. Однажды, примерно в это же время, в конце 70-ых - начале 80-ых годов, Самарский приехал читать лекции по вычислительной математике в Центре Банаха. И он попросил меня, что хотел бы встретиться с президентом Польской Академии наук.

В.Д.: Неслабо!

М.Д.: Не знаю, почему, но... я сказал, что у меня есть такие контакты.

В.Д: Да-а?!

М.Д.: Потому что в это время президентом Польской Академии наук был тот, кто раньше был моим оппонентом по докторской диссертации. Так что я его неплохо знал... И имел с ним контакты...

В.Д.: Не помнишь, кто тогда был президентом ПАН?

М.Д.: Тогда был Витольд Новацкий.

В.Д. Новацкий? Он математик?

М.Д.: Он механик.

В.Д.: А, механик.

М.Д.: Но ещё и вычислительный механик.

В.Д.: Ясно, то есть он близок был к вычислителям.

МД. Я помню, что сказал Самарскому, что я попробую... Но я сначала позвонил... к другу Новацкого Станиславу Турскому...

В.Д.: А! Турский! Да, знаю. Известная фамилия.

М.Д.: Известная фамилия, да. Он был ректором Варшавского университета... долгий срок.

В.Д.: Да-да.

М.Д.: И они были друзьями. А Турский был...
 заведующий моей...

В.Д.: Кафедры...

М.Д.: Кафедры, да.      Так что я его попросил, он позвонил Новацкому, и в конце концов всё получилось...

В.Д.: И встреча Самарского с Новацким состоялась?

М.Д.: Да. И очень интересная. Когда Самарский...
 со мной... приехал в Палас культуры и науки
...

В.Д.: Да-да, я знаю этот Дворец.

М.Д.: ...где имел кабинет президент Польской Академии наук, то Новацкий сказал мне: «Ты тоже присутствуй. У меня не больше 40 минут».

В.Д.: А Новацкий по-русски понимал?

М.Д.: Да, понимал. Они, вообще, разговаривали по-русски. Я только присутствовал (смеются)....
 Но, между нами говоря, с этой встречей был маленький скандал
...

В.Д.: Во время встречи? Какой?

М.Д.: Нет, после встречи.

Потому что в Академии узнали, что Самарский пошёл к президенту, минуя Институт, который организовал у нас его лекции. И, вообще, как он попал к нему? Ведь он должен был согласовать с руководством Института свою встречу с президентом...
 Есть же
...

В.Д.: Процедура?

М.Д: Да, процедура...

В.Д.: А Самарский, напрямую, сам вышел на президента!

М.Д.: Да, напрямую сам вышел. И меня начали расспрашивать: «Как это случилось? Почему?» Я ответил: «Он просто попросил меня».

В.Д.: Но ведь так всё и было.

М.Д.: Да, так всё и было. А они подозревали, что он, может быть, хотел...

В.Д.: ...на что-то пожаловаться президенту...

М.Д.: Да. И к тому же, всё равно, к президенту он должен был ехать с директором Института. А он со мной...
 вообще-то рядовым сотрудником
...

В.Д.: ...Поехал прямо к президенту Академии наук. Непорядок! (смеются)

М.Д.: Да-а... Но потом все успокоились, и никто к этому уже не возвращался.

В.Д.: Забавная история.

Кстати, по окончании Мехмата МГУ тебя без проблем взяли на работу в Варшавский университет?

М.Д.: Вообще-то проблем не было. Хотя, по началу, это была стажировка. У меня и ещё одного стажёра-ассистента.

В.Д.: Стажёр-ассистент?

М.Д.: Да, была такая у нас процедура...
 Я не вёл занятий, но присутствовал на них. Ассистентом стал после её прохождения
...

В.Д.: И сейчас эта «процедура» осталась?

М.Д.: Нет, уже нет.

В.Д.: То есть сейчас уже нет такого понятия, как стажёр-ассистент?

М.Д.: Нет.

Так вот, после года моего «стажёрства», я стал уже официальным сотрудником Варшавского университета. И попал я в группу кафедры вычислительной математики, которой заведовал тогда Турский.

В.Д.: То есть Турский был заведующим кафедрой вычислительной математики.

М.Д.: Да, и, к тому же, ректором Варшавского университета.

Это было моё начало работы в Варшавском университете.

В.Д.: А, вообще-то, это был приятный человек?

М.Д.: Очень приятный....
 Он очень хорошо относился ко мне. Правда, он уже в то время перестал заниматься математикой...

В.Д.: Понятно - ведь организационная деятельность отнимает очень много времени и энергии.

М.Д.: Конечно...
 Он был ректором долгое время. И ему приходилось иметь разные контакты... не только научные, но и политические,...
 и дипломатические...
 Присутствовать на заседаниях многих обществ...
 Часто ездить за границу и налаживать международные связи
...

В.Д.: Понятно. Он был, по-моему, руководителем у Хенрика Вожьняковского, нет?

М.Д.: Нет...
 На самом деле «идейным» руководителем Хенрика был Пашковский.

В.Д.: А, Стефан Пашковский? Кстати, он жив-здоров?

М.Д.: Да, да, я встречал его в прошлом году.

В.Д.: Как раз я с ним и хотел бы познакомиться...

М. Д.: Да-да... Но он уже в таком...

В.Д.:...возрасте?

М.Д. Да, в возрасте.

В.Д.: Ну, ему под девяносто, наверное...

М.Д.: Восемьдесят семь. Кстати, он тоже прошёл хорошую стажировку в Московском университете.

В.Д.: Это я знаю, это я знаю...

М.Д: Ты знаешь?

В.Д.: Да, знаю. Польская жизнь была более свободной, чем жизнь в СССР. Помню, как я с завистью услышал от тебя, что ты ездил в ФРГ, где познакомился с Лотаром Коллатцем. Что это была за поездка?

М.Д.: Как раз благодаря Турскому. Он имел с ним контакты...

В.Д.: С Коллатцем?

М.Д.: Да, с Коллатцем. И с другими математиками в ФРГ - тогда Западной Германии...

В.Д.: А-а, хорошо.

М.Д.:...Он организовал группу с нашей кафедры, и мы поехали в Гамбургский университет.

В.Д.: Даже только с одной кафедры! Я думал, с разных университетов... Только из Варшавского университета с кафедры вычислительной математики?

М.Д.: Да, только с нашей кафедры. И вот мы, группа в несколько человек во главе с самим Турским, поехали в ФРГ. Провели там всего пару дней. Мы говорили им, чем мы занимаемся, они нам - чем они занимаются. Так вот, после этой встречи Коллатц и пригласил Турского, меня и ещё одного участника группы к себе домой...

В.Д.: Здорово!

М.Д.: Дом у него был хороший, под Гамбургом. Мы на поезде ехали туда что-то около часа...

В.Д.: Но это не дача, это дом был?

М.Д.: Дом-дом, где он постоянно жил.

В.Д.: Хорошо!

М.Д.: Очень интересная история тогда случилась. Нас было шесть или семь человек. И мы разделились. К Коллатцу поехали трое: Турский и мы двое...

В.Д.: То есть ты с одним из членов группы.

М.Д.: Да, я с коллегой. А к другому математику - Анзорге - поехали остальные члены группы...
 Есть такой математик, Райнер Анзорге, специалист по вычислительной математике
...
 И когда мы приехали к Коллатцу, и увидели, что профессор там живёт в таком шикарном доме, мы с коллегой как-то, знаешь, даже растерялись...
 Ведь мы приехали из Польши...
 И у каждого из нас тогда была только одна комната
...

В.Д.: Так и профессора в Польше тогда так не жили.

М.Д.: Да, не жили... А Турский посмотрел на нас и сказал: «Что? Хороший дом? У вас в будущем тоже будет такой же дом». А ведь он был коммунистом. Но сказал так. И был прав (смеются).

В.Д.: Конечно. Вот я у тебя сейчас в прекрасном твоём доме...
 Ты много ездил по миру. Преподавал в университетах США. По твоему мнению, студенты в США чем-нибудь отличаются от студентов МГУ или вот, скажем, от студентов Варшавского университета? Скажем, в Соединённых Штатах они более усидчивые, или изначально лучше подготовлены? Какое твоё впечатление об американских студентах?

М.Д.: Подожди. Это вообще разные системы обучения: в Америке и в наших странах, в том числе и ранее в Советском Союзе. Скажем, в Америке undergraduate students математику изучают на общих курсах вместе со студентами других факультетов - отдельно они её изучают, лишь когда становятся graduate students...

В.Д.: Да, понятно.

М.Д.:... Когда они стали более подготовленными. Вообще очень трудно сравнивать. В то же время... Не знаю, как сейчас... Но раньше при сравнении студентов Америки со студентами Московского университета...

В.Д.:... и даже Варшавского университета?...

М.Д.... но Московского сказать лучше,... в целом, проигрывали.

Я кончал Московский университет. Там был очень высокий уровень обучения. Мы все знаем об этом....

Вот я уже читал лекции в Лос-Анджелесе. И когда студенты узнавали, что я окончил Московский университет, и работаю в Варшавском университете, то про Варшавский университет они как-то быстро забывали, но всё время спрашивали меня: «Ты действительно окончил Московский университет? Как это было?» Вот! Они интересовались, как было учиться в Московском университете.

Понятно, что в то время математика в Московском университете, по моему мнению, была number one  в мире, и никаких сомнений в этом у меня не было. Но понятно и то, что там были другие требования при поступлении в университет, другая в нём система обучения и, знаешь, ...там по другому изучали математику.

В.Д.: Ну, скажем проще. Вот в Москве, даже в Московском университете, были (а сейчас тем более есть) такие студенты - «халявщики». Есть ли такие в Америке?

М.Д.: Конечно, есть...
 Но многое зависит от того, где происходит обучение. Если студент учится в частном университете, где родители должны платить за него большие деньги, то он более добросовестно относится к своей учёбе. А если, например, он учится в state университете
...

В.Д.: ...то есть в государственном университете...

М.Д. ...точнее, в университете какого-нибудь штата, где родители тоже должны за него платить, но значительно меньше, то там уже не так добросовестно относятся к учёбе. Так что Американскую и Российскую систему обучения трудно сравнивать.

В.Д: Ясно.

М.Д.: Но Американская система приучает студента к тому, что если у тебя хорошие отметки, то ты найдёшь хорошую работу. И происходит соревнование между студентами.

В.Д.: В каком-то смысле уже конкуренция.

М.Д.: Конкуренция во время учёбы, да...

В.Д.: Ради работы потом в хорошей фирме.

М.Д. Да, так. И они вообще... как это по-русски... забыл слово, чтобы не смотреть к другому...

В.Д.: А! Не списывают друг у друга?

М.Д. Как...

В.Д.: Не списывают, не списывают.

М.Д.: Но есть ещё другое русское слово, когда ты списываешь у другого...
 Я просто забыл это слово (примеч. В.Д.: при нашей беседе я не догадался, какое слово забыл Макс вместо слова «списать», но, в последствие, сообразил, что он, наверное, имел ввиду студенческое сленговое слово «сдуть»)... В общем, у Американских студентов это очень редкое явление.

В.Д.: Так что, в Американских университетах никто ни у кого не списывает?

М.Д.: Ну, «никто» - это уж слишком сильно сказано даже для Америки (смеются).

Но вообще там большинство студентов более честные в этом смысле. Потому что у них конкуренция...

В.Д.: Что, и шпаргалками там студенты не пользуются? (примеч. В.Д.: по этому поводу я забыл Максу напомнить другое студенческое сленговое слово - «шпоры».)

М.Д.: Шпаргалками?... Они, вообще, пытаются, но на этот счёт там очень жёсткие правила...

В.Д.: Если поймают?

М.Д.: Поймают, то вообще...

В.Д: Что?

М.Д.: ...будет очень плохо. Могут сразу уволить.

В.Д.: Исключить и всё?

М.Д.: Исключить... и даже с плохими последствиями.

И вот ещё что. В Америке немногие, кто кончают среднюю школу, сразу попадают в университет. Потому что должна быть ещё к этому подготовка по тому предмету, который они хотят изучать уже в университете. Они её получают, например, в техническом колледже, где преподаются те предметы, которые потребуются им в университете...

В.Д. Понятно.

М.Д.: ...И когда они поступят в университет, то продолжают углублённо изучать лишь то, что им надо.

В.Д.: Хорошо.

Теперь вот о чём. Насколько я помню, в Москву ты последний раз приезжал в 2004 году на конференцию...

М.Д.: ...Петровского.

В.Д.: Да, Ивана Георгиевича Петровского. В частности, на этой конференции один день был посвящен семидесятилетию Николая Сергеевича Бахвалова.

М.Д.: Помнится, не один, а два или три дня.

В.Д.: Два или три дня, хорошо. А когда ты познакомился с Николаем Сергеевичем?

М.Д.: С Николаем Сергеевичем я, вообще, познакомился, когда слушал его лекции по вычислительной математике, которые он читал для нас на третьем курсе...

В.Д.: А! Ну, это мы вместе слушали.

М.Д.: Мы вместе слушали, потому что он читал лекции всему вычислительному потоку...

В.Д: Да-да.

М.Д.: И я, ещё студентом, как-то с ним познакомился...
 Потом уже у нас были очень хорошие отношения, потому что Николай Сергеевич Бахвалов часто приезжал в Варшаву в этот...

В.Д.: Банахов центр!

М.Д.: ...Да, в Банахов центр. Он однажды был и руководителем  семестра по вычислительной математике...

В.Д.: Да-да, я знаю!

М.Д.: Так что я часто с ним общался, приглашал его к себе домой. Мы как-то вместе ездили с ним в Краков...
 А когда я приезжал в Москву, то он меня тоже приглашал на свою кафедру, и тоже приглашал к себе домой
...
 Так что он был очень... очень приятным человеком... У нас были хорошее отношения.

В.Д.: У меня о нём тоже самые лучшие воспоминания...

Теперь вот о чём. Ты с Хенриком Вожьняковским ведёшь научный семинар в Варшавском университете. Какова история этого семинара, сколько ему лет?

М.Д.: Я думаю, что он ведёт своё начало с семидесятых годов... И первым его руководителем, я думаю, был Анджей Келбасиньский...
 Да-да. В это время я только что стал кандидатом...

В.Д: А Хенрик?

М.Д.: Он тоже только что... защитил...

В.Д.: Защитился?

М.Д.: Да, защитился. Мы, более-менее, защитились в одно время...

В.Д.: Кстати, ты защищался в Москве, на Мехмате МГУ, я помню. А Хенрик тоже защищался в Москве? Или в Варшаве?

М.Д.: Нет, в Варшаве. И, как я уже говорил, реальным руководителем, вообще говоря, у него был Пашковский. Из Вроцлавского университета...

В.Д.: А что, Хенрик кончал Вроцлавский университет?

М.Д.: Нет-нет. Просто его официальный руководитель, Келбасиньский, был оттуда. И Келбасиньский решил, что по методам решения нелинейных уравнений специалистом... более известным и хорошим...
 был Пашковский.

В.Д.: А-а, ясно.

М.Д.: Они друзья, Келбасиньский и Пашковский. Келбасиньский позвонил ему и спросил: «Мог бы ты порекомендировать...»

В.Д.: Порекомендовать.

М.Д.: «...порекомендовать тему для кандидатской диссертации?»

В.Д.: Да-да, понятно.

М.Д.: Так что вот так... А потом, знаешь, когда уже Келбасинский ушёл на пенсию, Хенрик и я стали вести этот семинар вместе. Но Хенрик часто уезжал в Америку, и мне приходилось его...

В.Д.: Заменять?

М.Д.: Да, заменять. Несколько лет, когда Хенрик всё время был в Америке, я был один руководителем этого семинара. В последние же годы, когда Хенрик вернулся уже из Америки, он вновь со мной стал руководителем этого семинара.

В.Д.: Я вспоминаю, как выступал несколько раз на этом семинаре. Замечательная обстановка. Мне всегда всё очень нравилось.

М.Д.: Да-да... У нас была заведена традиция собираться за полчаса до начала семинара...

В.Д.: ...Помню-помню...

М.Д.: ...Чтобы попить кофе, чай...

В.Д: ...Да-да...

М.Д.: ...с печеньем... А потом, после этого получаса, мы уже идём слушать...

В.Д.: Доклад.

М.Д: Да, доклад.

В.Д. Так! В заключение немного о личном! Я давно знаю всю твою семью, твоих детей и внуков. А как ты познакомился со своей женой Анной? Ещё в Варшаве? Или в Москве, где она тоже училась на филфаке МГУ?

М.Д.: Мы познакомились в Москве, в Московском университете, который она тоже окончила.

Анна, вообще говоря, в Москве была вместе с родителями, потому что её отец работал в польском посольстве. Наше же с ней знакомство произошло уже в первый год моего пребывания в Москве...

В.Д.: То есть где-то в 62-м году?

М.Д.: В 62-63-м, что-то около этого...

В.Д.: Ну вот и всё, Макс. Осталось лишь пожелать тебе, и всему твоему семейству, всего самого хорошего.

М.Д.: И тебе, Вася, и всей твоей семье, желаю всего наилучшего...

 

 Генеалогическое дерево

Май 2012 года.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 1889




Convert this page - http://7iskusstv.com/2015/Nomer7/Demidovich1.php - to PDF file

Комментарии:

Олег Колобов
Минск, Белорус& - at 2015-07-21 08:10:16 EDT
Конечно, мехмат МГУ, это иное, чем ФПМ БГУ, но не могу забыть, как декан ФПМ Иванов, решил в зимнюю сессию "уравнения матфизики" не принимать, а принять всё летом за два семестра сразу, из-за прыжков на батуте вместе с "кружком Николая Казеко", нынешнего тренера чемпионов по фристайлу, на лекции не ходил, а брал конспекты у уже сдавших, на этот раз конспекты были в дефиците, пришлось для экзамена взять в библиотеке кирпич Тихонова и Самарского, когда Иванов собрал 275 человек своего курса для подведения итогов, то он меня поднял и показал - вот единственный человек с курса, который понял, что такое уравнения матфизики, но он, падла, на мои лекции не ходил и конспекта не достал, поэтому поставил ему "четыре"...

А насчёт шпор, то 6 ноября исполнится 75 лет "королю шпаргалок" моему наставнику, Сан Санычу Санчуковскому, его отец директор Бобруйского Фандока забрал его с первого курса из питерского политеха за пьянку и девочек, затарил в минский, но и там футбол, гандбол и баскетбол (кстати Сан Саныч, будучи гендиректором минского ПО "Горизонт" на западный манер поднял на мировой уровень женский баскетбол в Союзе) не позволили золотому бобруйскому медалисту нормально учиться, отец его вернул в Бобруйск, где Сан Саныч попал наладчиком на мехзавод и капитаном их футбольной команды, которая вдруг разбила в пух и прах вечных городских чемпионов из Фандока, отец сидя на трибуне в окружении бобруйской "элиты" не выдержал унижения и Сан Саныч очутился в учебке в Печах под Борисовым, а затем командиром танка в дивизии под Брестом, но и здесь судьба ему не дала жить нормально, пришёл капитан, главный комсомолец дивизии, и забрал Сан Саныча "вести в дивизии комсомольскую работу", предварительно, конечно, вступив в партию, так Сан Саныч, окончив минский политех (о его шпаргалочных High-Tech ниже, будучи только назначенным главным техногом на Горизонте в январе 1972 попал комиссию парткома по организации похорон 189 человек, погибших в марте 1972 при взрыве завода футляров (реальный виновник, главный энергетик выполнявший указания партии по экономии электроэнергии по вентиляции подземного цеха распилки древесно-стружечных плит, не был привлечен), Сан Саныч лично закупил в Гуме 189 новых черных костюмов, и его затем принудили стать освобожденным замом в парткоме Горизонта.

Затем он закономерно поднялся на уровень "главного по оборонке" в Бюро ЦК КПБ и представителем Белоруссии на Верховном Судилище Партии, сидел два года справа от Бориса Пуго, (не верил в его самоубийство, маршала Ахромеева тоже, пока я не дал
ему данные о предсмертном письме Ахромеева Адмиралу Кроу (Crowe) за 6 недель до факта).

Теперь пора о шпорах, в белорусском политехе были два мужика, Виннер и ещё другой, у которых не было "отличников" в принципе.

Что сделал Сан Саныч, неформальный лидер курса, он заранее отрядил лучших студентов записывать дословно всё что "выдающиеся лекторы" произнесут, затем из десяти независимых источников по каждому "issue" он составил на одном листке с двух сторон главное "о чём базар", все эти ДОЛЖНО ПРОИНДЕКСИРОВАННЫЕ листки упаковал в специально пришитый особый карман в своём супер приличном двубортном костюме, на экзекуцию он заходил первым, пока профессор раздав вопросы зевал, Сан Саныч раздавал коллегам нужные листы, А ТЕПЕРЬ САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ, Сан Саныч выйдя из аудитории впервые в истории института "отличником" ожидал следующего выходящего,который озвучивал вопросы,которые попали следующему входящему на экзамен, Сан Саныч с помощью своего ИНДЕКСА доставал из кармана нужные листы, вручал их следующему, готовому войти на экзамен, короче, профессор Виннер и его коллега ещё много лет ходили по коридорам политеха и бурчал, мол, какая была сильная группа, пришлось отступить от правила, что у нас отличников не бывает...









Майя
- at 2015-07-18 19:05:37 EDT
Интересная статья. Ни одной еврейской фамилии.
И схема какая-то. Непонятно, к чему

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//