Номер 8(65)  август 2015 года
Илья Граковский

Илья Граковский Александр Перельман
Штрихи к портрету выдающегося чтеца

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 Этот очерк посвящается памяти выдающегося артиста-чтеца, одного из признанных лидеров ленинградской школы мастеров литературной эстрады Александра Абрамовича Перельмана.

 

Александр Перельман

 

Он родился 24-го марта (по н.с.) 1905-го года, а умер 13-го марта 1996-го, не дожив каких-то одиннадцати дней до своего 91-го дня рождения.

Разбираясь с наследием Перельмана, я лишний раз убедился в справедливости древнего речения: "так проходит слава мирская". Жил-был артист, выступал, творил, его знали, восхищались им, его программы проходили с шумным успехом даже на так называемой “сдаче” художественному совету (а ведь известно, что добиться признания у коллег гораздо труднее, чем у зрителей). Но вот артист ушёл. И что же? О нём мало кто вспоминает, памятные даты не отмечаются. Будто его и не было. Многие видеозаписи безвозвратно утеряны. А ведь в этом случае литературное слово, прозвучавшее в концерте, а также облик артиста остаются незапечатлёнными; слово, например, растаяло в воздухе в момент произнесения. Уже одна мысль об этой несправедливости подвигла бы меня на подготовку очерка в память о Перельмане. Но есть не менее важная причина: в какой-то мере я считаю себя его учеником. Дело в том, что Перельман был режиссёром ряда моих концертных программ, например, по произведениям Пушкина и Евтушенко. Уроки, которые он мне преподал, его мудрые советы, равно как и его собственное исполнительское творчество, оказали большое воздействие на моё профессиональное становление. Я всегда восхищался его артистическим мастерством, ещё со школьных лет бегал на его концерты. Он был мне глубоко симпатичен и как человек, как личность. Воздать должное его светлой памяти – мой приятный долг.

Должен признаться, что объективно я в данном случае не лучший мемуарист из всех возможных. Есть много людей, которые гораздо дольше и гораздо ближе его знали, чем я. Я, в отличие от них, познакомился с Александром Абрамовичем, когда он был уже в почтенном возрасте. Да и общались мы не так уж часто. Тем не менее у нас были отношения, которые вполне можно назвать дружескими, несмотря на огромную разницу в возрасте. Мы были расположены друг к другу, работали время от времени вместе. У нас было много общих тем для бесед: и в области искусства и, как принято говорить, "за жизнь".

Вот, собственно, и весь мой "актив" в вопросе, который именуется "Александр Перельман". Но у меня есть очень важное преимущество: огромную помощь в подготовке материалов для этого очерка оказала мне актриса Елена Михайловна Ильина, вдова Перельмана (их брак не был зарегистрирован, но они жили вместе как маленькая семья).

 

Лена Ильина

 

Она последние годы живёт в Москве, и наш рабочий процесс протекал главным образом по международным телефонным линиям, связывающим Нью-Йорк и Москву, и по интернету. Без участия Лены (мы с ней давно знакомы по Ленконцерту) этот очерк вряд ли когда-либо вышел в свет. Кроме того, нам с Леной очень помогли Таня Зайченкова и Андрей Туев, живущие в Петербурге. Многие годы они были постоянными зрителями на концертах артиста. Большое им спасибо!

На этом вступительная часть заканчивается и мы переходим к основной теме нашей рассказа.

Итак, Александр Абрамович Перельман (в дальнейшем изложении будем иногда заменять его имя аббревиатурой "А.А.").

Когда артист выходит на сцену, вписывает свой корпус в изгиб крышки рояля (если рояль имеет место быть), бросает магнетический взор в зал и выдерживает маленькую паузу, чтобы сфокусировать взгляды всех пар глаз на себя, что привлекает в первую очередь ваше внимание? Конечно же, внешние данные исполнителя! Мы знаем, что в искусстве литературного рассказывания внешность не самое главное: чтец не герой драмы в амплуа красавца. К тому же, если он талантлив, то уже через несколько минут после начала чтения, находясь во власти театра воображения (так определяли искусство чтеца Георгий Артоболевский и Дмитрий Журавлёв), вы совершенно забудете о том, как рассказчик выглядит. Но при его первом выходе, во время первой, "настраивающей" публику паузы вы неизбежно сконцентрируетесь на его фактуре. И недооценивать эту сторону дела не следует. Артист с привлекательной внешностью сразу же, ещё не успев раскрыть рот, завоёвывает расположение публики.

Что можно сказать о внешних данных нашего героя?

 

Герой очерка – в полный рост

Ну, во-первых, артист строен, высок (рост 1м 86см), красив.

Во-вторых, в чертах лица видна породистость; облик излучает обаяние и достоинство; глаза выразительные.

 

 

Теперь мысленно наделите эту великолепную фактуру молодостью или даже лучше зрелостью, средним возрастом, — и вы поймёте, какой это был обольстительный мужчина и как сходили по нему с ума дамы.

Но было бы большой ошибкой полагать, что он был легкомысленный ловелас, этакий порхающий мотылёк, любитель срывать цветы наслаждения. Ни Боже мой! Насколько я об этом знаю или могу догадываться, его отношение к женщинам было сродни тютчевскому: любвеобилие сочеталось у него с сильным чувством, страсть с рыцарским отношением к женщине. Он служил своим возлюбленным преданно и бескорыстно. Мучительно переживал почти каждый разрыв.

Но давайте всё-таки начнём, как это и принято, с начала.

Ташкент

 

Родился будущий артист в Ашхабаде, но через 12 лет семья перебралась в Ташкент. Тогда Ташкент был сравнительно небольшим провинциальным городом на окраине империи. Маленький Соломон (это подлинное имя нашего героя, Александром его стали звать друзья уже в Петрограде, причём не по его инициативе; фамилию, например, он никогда не менял на имеющий русское звучание псевдоним) так вот Соломон рос в многодетной еврейской семье среднего достатка. У него было три сестры и брат Яков (старший). О жизни этой семьи в Ташкенте, о дальнейшей судьбе сестёр и брата я практически ничего не знаю. Что касается отца, то он был квалифицированным ювелиром. Вполне еврейская профессия. Мать занималась изготовлением корсетов, которые в то время пользовались повышенным спросом.

Ташкент. Семейный снимок: родители, дети

(кроме старшего брата) и няня. Маленький

Соломон сидит слева. Судя по этой

фотографии, наш герой ростом удался в отца

 

Относительному благополучию семьи положила конец большевистская революция. Она принесла страшную беду. Во время военного коммунизма отец был арестован по ложному доносу, судим, повидимому тройкой, которая руководствовалась не законом, а конечно же, пролетарским самосознанием, и приговорён к расстрелу, который немедленно был приведён в исполнение. Семья осталась без кормильца. Не исключено, что кто-то из "товарищей" позарился на ювелирные изделия и какие-нибудь драгоценности, которых, как они полагали, не могло не быть в доме еврея-ювелира. Может быть это, а может быть что-то другое, не менее "изящное", стояло за кулисами этой трагедии. Подлинных фактов, способных пролить свет на случившееся, у меня, к сожалению, нет. Но для нашего повествования важно другое. Со слов Елены Михайловны мне известно следующее: А.А. был убеждён, что след этой расправы, этой неправой казни тянулся за ним всю жизнь. Именно этим он объяснял, почему ему для концертов никогда не предоставляли, ни в Москве, ни в Ленинграде, больших залов, что все заявки на присвоение ему почётных званий либо не проходили через ленинградский обком, либо застревали где-то в высоких московских инстанциях.

Институт Живого Слова

 

В 1922-ом году юный Саша Перельман, который к тому времени окончил среднюю школу в Ташкенте, отправился в далёкий Петроград навстречу своей судьбе. Там он стал студентом так называемого "Института живого слова" (ИЖС). Своеобразное, по крайней мере по названию, высшее учебное заведение. Таких названий по-моему не было в истории. Торжественное открытие института состоялось в ноябре 1918-го. Энтузиазм деятелей культуры, принявших революцию, в ту пору буквально бил фонтанoм. Удивительно, что в стране, где царили мрак и мерзость запустения, где творился произвол и подавлялась свободная мысль, голодные питерские профессора с восторженным настроем решили создать большое учебное и научное учреждение, пусть с не очень ясными задачами и целями, с несколько аморфной структурой, но с явно благородной, просветительской направленностью. Основателем и первым директором ИЖС стал петроградский актёр и историк театра Всеволодский-Гернгросс. К преподаванию были привлечены большие творческие силы, коими Петроград, несмотря на разруху и неразбериху, был ещё достаточно богат. Например, знаменитый русский адвокат Анатолий Фёдорович Кони вёл курс ораторского искусства, Ник. Степ. Гумилёв курс теории поэзии. Лекции читали лингвист Щерба, литературовед Эйхенбаум, режиссёр Мейерхольд, пушкинист Бонди, а также Юрий Тынянов, Виктор Шкловский и другие писатели. Плохо управляемый, громоздский и в организационном плане рыхлый институт не выдержал нескольких ревизий и был закрыт в конце 1924-го года, просуществовав около шести лет.

Одна из задач, поставленных перед Институтом его основателями, готовить специалистов по основам культуры устной речи. В эту категорию студентов входили и будущие актёры. А среди этих последних были два друга: Саша (он же Соломон) Перельман и Жоржик (он же Георгий) Хазан. Жоржик шёл по классу прославленной русской драматической актрисы Елизаветы Ивановны Тиме. Она была в числе основателей ИЖС. А Саша Перельман занимался в классе профессора Суренского, Василия Васильевича. Культура устной речи для такой страны, как постреволюционная Россия, может быть, не самая актуальная в то время, но весьма прагматичная задача. Выразительная грамотная речь с правильными ударениями и постановкой дыхания и звукоизвлечения, -- всё это чрезвычайно важно для самых разных профессий: для актёров, учителей, лекторов, адвокатов, политических деятелей, даже для священников и ещё кого хотите. И если всему этому обучали в упомянутом институте, то значит, там делали важное и полезное дело. Окончив этот институт, Александр Перельман, например, стал на многие десятилетия признанным авторитетом в актёрской среде во всех вопросах произнесения и говорения. Стало быть, учителя там были превосходные.

Молодой выпускник ИЖС с дипломом в кармане

во время одного из своих первых публичных выступлений

        

Начало было так далёко…

 

Начало профессиональной деятельности Перельмана почти совпало с рождением нового жанра сценического искусства исполнительства на литературной эстраде. Основателем жанра по праву является Александр Яковлевич Закушняк.

 

Александр Яковлевич Закушняк

 

В 1924-ом году он начал выступать с вечеровыми литературными программами в больших залах, в Домах культуры, даже в заводских цехах перед самой широкой публикой. Успех был огромный. Оказалось, что можно два часа держать в неослабном напряжении большой зал, просто "читая" литературное произведение, не прибегая при этом ни к гриму, ни к декорациям, ни к помощи партнёров по сцене. Вообще же, на сцене Закушняк с 1906-го года. С 1910-го по 1914-ый год он регулярно выступал с концертами под названиями "Вечер интимного рсассказа" или просто «Вечер рассказа». Выступал он в камерных залах либо в гостиных частных домов перед любителями литературы и театра. Он гастролировал в обеих столицах, а также в губернских городах. Трудящиеся массы не вовлекались в эти таинства, но тем не менее это и было рождением нового актёрского профессионального жанра. Просто в двадцатых годах, в новой России этот жанр Закушняк утвердил уже в качестве общенародного. До этого он был "салонным", для литературных гурманов.

Надо заметить, что чтение литературных произведений в узком, полудомашнем кругу, существует так же давно, как и письменность. Всегда, например, было принято так называемое авторское чтение. Свои произведения в кругу друзей, в домашних гостиных, читали многие писатели; некоторые, например, Пётр Ершов, автор "Конька-Горбунка", делали это на артистическом уровне. Но всё это ещё не было началом существования нового жанра. То были только предпосылки. А случилось это тогда, когда Александр Закушняк уже мог с достоинством и по праву сказать: "Я первый сделал своей профессией литературу на эстраде". Профессией! Со своей теорией и практикой, со своими законами сценического поведения, с историей своего развития, со своей когортой служителей --- мастеров звучащего литературного слова. Вот это мы называем новым жанром, новым искусством.

В середине двадцатых годов на эстраде зазвучал голос другого крупного артиста, создавшего в искусстве художественного слова своё, особое направление. Это Владимир Николаевич Яхонтов, прославившийся составлением и великолепным исполнением так называемых литературных композиций.

 

 

Владимир Николаевич Яхонтов

 

В те же годы начал активно выступать с литературными программами пока что в сборных концертах на московских площадках (оставаясь при этом актёром театра Вахтангова) Дмитрий Николаевич Журавлёв.

 

Дмитрий Николаевич Журавлёв, двадцатые годы

 

Первый сольный филармонический концерт Журавлёва, который он считает началом своей чтецкой деятельности, состоялся в феврале 1931-го года в Малом зале московской Консерватории. Это был день творческого рождения будущего флагмана нашего жанра, патриарха чтецкого искусства, первого и единственного профессионального чтеца, удостоенного звания народного артиста СССР.

 

Журавлёв, поздние годы

 

Примерно к тому же времени художественное чтение сделал своей профессией, главным и любимым делом жизни замечательный ленинградский актёр (в прошлом адвокат) Антон Исаакович Шварц.

Антон Исаакович Шварц

Кроме Шварца в Ленинграде успешно творили Георгий Артоболевский (автор определения "театр воображения"), Владимир Чернявский, Ольга Беюл, Тамара Давыдова. Александр Перельман и Георгий Хазан также были в числе основателей ленинградской школы художественного слова. В эту когорту надо обязательно включить замечательного чтецкого режиссёра Екатерину Николаевну Смирнову.

 

Екатерина Николаевна Смирнова. (если бы снимок был сделан не на пляже,

читатель, безусловно, увидел бы выдающегося режиссёра в более

строгих одеяниях. Фото из домашнего архива Перельмана)

 

О Смирновой у нас ещё пойдёт речь в дальнейшем повествовании, ибо она была второй женой Перельмана.

Все эти люди стояли у истоков чтецкого цеха сначала Ленгосэстрады, а затем Ленконцерта.

На московской литературной эстраде, кроме Яхонтова и Журавлёва, выступали Дмитрий Орлов, Игорь Ильинский, причём оба этих сверхнародных артистов до конца оставались театральными актёрами, а также Всеволод Аксёнов и Эммануил Каминка. Оба последних стали профессиональными актёрами-чтецами.

В дальнейшем обе школы (и ленинградская, и московская) пополнились многими замечательными мастерами жанра, более молодыми. Достаточно упомянуть Сурена Акимовича Кочеряна в Москве и Владимира Андреевича Ларионова в Ленинграде.

Такова набросанная беглыми штрихами картина зарождения и начального этапа развития нового жанра, жанра звучащей литературы, которому суждено было обрести большую популярность в стране. Повторяю, всё это совпало с началом самостоятельной концертной деятельности Александра Перельмана.

      

Во всём мне хочется дойти до самой сути…

 

Что в первую очередь было характерно для молодого артиста?

Во-первых, полная и искренняя преданность жанру. Он очень любил это искусство, считал его возвышенным и земным в одно и то же время. Он всегда подчёркивал, что в распоряжении чтеца всё богатство литературы, театр же опирается почти исключительно на драматургию, а это только небольшая часть литературы. К театру вообще был едва ли не равнодушен.

Во-вторых, он отчётливо понимал принципиальные различия между родственными видами искусства: между театром и литературной эстрадой. В одном случае со сцены льётся рассказ, повествование, идёт разговор на языке литературы, во втором создаётся театральная модель реальной сиюминутной жизни. Из этого принципиального различия вытекает и различие в характере актёрской работы. Например, театральный актёр свято верит в предложенные ему драматургом и режиссёром обстоятельства. И правильно делает. Эта способность верить и перекидывать веру через рампу в зал, убеждать зрителя определяет меру актёрского таланта. Актёр должен всерьёз относиться к декорациям, ко всем этим холстам и фанере, из которых они сделаны (верить, что это настоящие перегородка, дверь, окно). Он должен играть роль, т.е. полностью перевоплотиться в своего героя. Он всегда действует в настоящем времени. Так же, как и мы в жизни, он «не знает», что произойдёт через минуту. Он играет сиюминутность. Чтец же ни в кого не перевоплощается, он играет только рассказчика, он заранее знает, что произойдёт и чем всё кончится. У него не должно быть никакой сиюминутности в ощущении событий.

Всему этому А.А. следовал в своей концертной практике.

Ещё несколько слов, относящихся к творческому портрету Перельмана.

Есть разные школы сценической речи. Например, московская или ленинградская. Принципиальных различий между ними нет, расхождения касаются лишь отдельных частностей, деталей, какого-то, я бы сказал, речевого колорита. По существу наличие таких школ --- это дань традициям, которые на протяжении десятилетий складывались в каждой из обеих столиц: в европейском Петербурге и в более русской Москве. Повидимому, в ИЖС профессор Суренский учил своих студентов московскому варианту, классической речи московского Малого театра. Потому что из бесед с Александром Абрамовичем я понял, что он с младых ногтей впитал в себя московскую манеру говорения. Во время его выступлений или когда я работал с ним над какой-то программой это, естественно, ощущалось. Но в то же время, став чуть ли не в восемьнадцать лет ленинградцем и постоянно вращаясь в питерском актёрском бомонде, он невольно (или сознательно) улавливал и осваивал особенности петербургской сценической речи. В итоге возникло то, что можно определить специальным термином: "сценическая речь Александра Перельмана". Одна представляла собой сочетание лучших черт и той, и другой школы.

Более важно почеркнуть другую особенность творческого облика нашего героя: он обладал яркой, неповторимой характерностью. Качество, безусловно желательное для чтеца, но ещё более необходимое для драматического актёра. Мы уже говорили, что чтец если кого и играет, то только рассказчика, театральный же актёр должен полностью перевоплощаться в своего персонажа.

Что же получается? Артист, который признаёт только художественное слово, а не драму, почти равнодушный к театру, но всей душой преданный литературной эстраде, этот артист обладает драгоценным для театра свойством: характерностью. Чаще случалось наоборот: из театра в чтецы уходили те артисты (подчас весьма одарённые), которые любили работать по-мхатовски, то есть весомым, сочным, идеально артикулированным, точно посланным словом, которое летит в зал и взрывается в сердце зрителя. Школа не показа, а представления. Артисты, которые диалогу предпочитают монолог. Для которых обыгрывание предметов, аксессуаров, пластика тела, сценическое движение дело нужное, но, может быть, не самое-самое…

Вроде бы нелогично получается. Но с другой стороны, можно ли представить, чтобы чтец исполнил фрагменты сказа Павла Петровича Бажова, не обладая перельмановской речевой характерностью? Кстати, природных данных здесь мало, нужен большой кропотливый труд. Выросший в далёком, окраинном Ташкенте, а затем ставший ноблем питерского театрального бомонда, А.А. был очень далёк от уральского народного говора. Но он поехал на Урал, познакомился с Бажовым, вёл с ним долгие беседы, часами вслушивался в его речь, улавливая, осваивая и закрепляя в своём сознании все её оттенки. В итоге он добился такого звучания, что, прослушав вечеровую программу по "Малахитовой шкатулке", сам автор, Бажов Павел Петрович, отозвался на искусство артиста очень короткой фразой: "Экой кудесник!"

 

 Павел Петрович Бажов

 

Эти два слова для исполнителя дороже любых почётных званий. Реакция автора исполняемого произведения очень важный показатель, даже важнее одобрения или неодобрения коллег по искусству. Автор слишком сроднился со своим детищем, знает все закоулки смысла и все нюансы чувства.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

Итак, высказывание Бажова мы уже знаем. Александр Трифонович Твардовский, прослушав в Доме актёра композицию Перельмана по Василию Тёркину, высказался тоже лаконично: "Это лучше, чем то, что я написал". Расул Гамзатов как-то сказал, что А.А. лучший исполнитель его стихов и книги "Мой Дагестан". За две-три недели до смерти Валентин Петрович Катаев дал великолепный устный отзыв на работу Перельмана по "Траве забвения", по одному из последних произведений мэтра советской литературы. Василий Павлович Соловьёв-Седой (он, конечно, не писатель, а композитор, но в чтецком искусстве толк знал), прослушав так называемые "Восточные миниатюры" в исполнении А.А., выдал почти стихотворную строчку: "Огонь в его очах, в устах его лезгинка". Уместно также отметить, что Дмитрий Журавлёв высоко ценил Перельмана и его творчество. А.А., со своей стороны, восторженно следил за успехами флагмана чтецкого искусства. И вообще их обоих связывали многолетние дружеские отношения.

К этому времени Перельман уже давно концертировал в Ленинграде, совершал гастрольные поездки по стране. Ездил он не только как сольный исполнитель. Например, он участвовал в творческих вечерах Любови Орловой и Григория Александрова.

 

 

 Любовь Орлова

 

 Григорий Александров

 

Эта троица вместе с администратором и музыкантами составляла гастрольную бригаду, побывавшую во многих городах страны. Конечно, внимание публики было поглощено сверхпопулярной в ту пору звёздной парой, но сами Орлова и Александров высоко ценили молодого чтеца. Со своими литературными номерами он прекрасно вписывался в их программу, а публика с восторгом принимала импозантного актёра.

 

 

 Молодой Саша Перельман исполняет номер в творческом вечере звёздной пары

 

В 1937-ом году А.А. стал дипломантом первого Всесоюзного конкурса артистов-чтецов в Москве.

Во время войны А.А. вёл напряжённую концертную деятельность, неустанно разрабатывал военно-патриотическую тему, постоянно участвовал в поездках фронтовых концертных бригад в места расположения боевых подразделений Красной армии.

В 1957-ом году Перельман стал уже не дипломантом, а одним из лауреатов очередного Всесоюзного конкурса артистов-чтецов. Получил вторую премию. Он исполнял композицию по "Малахитовой шкатулке" Павла Бажова.

 

На деликатную тему…

 

Шли годы. Закономерно рос авторитет Перельмана среди коллег, у него было немало учеников, а уж о любви к нему публики и говорить не приходится. Его неоднократно представляли к присвоению почётных званий, но, как я уже говорил, эти заявки или не проходили через ленинградский обком, или застревали в высоких московских инстанциях. Это не могло не задевать самолюбия мэтра. В конце концов, немало молодых людей, гораздо позже, чем он, пришедших в искусство, которым не грех было бы ещё поучиться кое-чему у старого мастера, получали это чёртово звание "заслуженного", на их благополучном пути не встречалось никаких таинственных препятствий. В чём же дело? Чьи-то интриги? Идущий за ним след дела его расстрелянного отца? Но ведь отец, как и миллионы других безвинно казнённых, был реабилитирован в эпоху хрущёвской оттепели. Вряд ли трагическая история отца могла послужить причиной отказа в присвоении звания, скажем, где-нибудь в первой половине шестидесятых годов. Может быть, чиновникам било в нос откровенно еврейское звучание его фамилии? Это, конечно, не исключается, хотя можно привести не один десяток случаев, когда эта же причина не срабатывала как непреодолимое препятствие.

Здесь надо сделать одно замечание. Насколько я его знал, А.А., будучи чистокровным евреем, был глубоко ассимилирован в русской культуре и в советской жизни. Он, конечно, не мог не видеть всей мерзости советской действительности, но сам, тем не менее, до конца оставался в какой-то степени именно советским человеком, разделял некоторые предрассудки, навязанные ему тотальной коммунистической пропагандой. С Израилем и с еврейством вообще Перельмана мало что связывало, если не считать Шолом-Алейхема, произведения которого он исполнял, в основном, кстати, в перестроечные и постсоветские времена. (До перестройки такой репертуар не очень-то поощрялся: и Георгий Хазан, и Эммануил Каминка в своё время отчаянно боролись с чиновниками за право исполнять произведения отцов еврейской литературы). Тем не менее заменить свою фамилию псевдонимом Перельман категорически отказывался. Впрочем, одно исключение из этого запрета он допускал. Он говорил: "Мне всё-таки надо было взять псевдоним. Знаете, какой? Такой, который получается, если в моей фамилии мягкий знак заменить буквой "о" ("ПерелОман"). Горькая шутка!

На самом деле, ему по всем статьям должны были дать звание где-то не позднее 60-ых годов. Да и не заслуженного, а сразу народного России. Несправедливость эта глубоко его огорчала. Драматизм положения усугублялся тем, что ему не давали хороших залов, редко приглашали на ТВ, плохо рекламировали, не раскручивали имя. А сам он, человек скромный, интеллигентный, не умел и не хотел себя "проталкивать". Это приводило к тому, что последние годы он начал терять какую-то часть своей публики, порой значительную. Конечно, и возраст сказывался. И заметное снижение общественного интереса к звучащей литературе, начавшееся в середине 80-ых годов, когда даже самому Журавлёву приходилось иногда выступать в полупустых залах. (Убеждён: это временное явление. Впереди непременный новый расцвет этого замечательного искусства. И тогда молодые артисты будут снова обращаться к творчеству Перельмана, если хотя бы аудио записи его к тому времени сохранятся. Конечно, они будут обращаться и к опыту других корифеев нашего жанра.)

Но самое удивительное, что звание ему всё-таки дали. Но когда? В 1995-ом, когда он уже был в когтях беспощадной болезни, когда жить ему оставалось меньше года. Но как бы то ни было, умер он заслуженным артистом России…

 

О репертуаре

Есть такое понятие: репертуарный артист. Таким был Перельман.

Мы уже упоминали литературные композиции по "Малахитовой шкатулке" Павла Бажова, по книге Расула Гамзатова "Мой Дагестан", по роману Валентина Катаева "Трава забвения". Он исполнял всего "Тёркина", и об этой работе А.Т.Твардовский сказал (помните?): "Это лучше чем то, что я написал". Но мы перечислили далеко не всё.

Давно-давно он подготовил и стал регулярно прокатывать на площадках прекрасную работу рассказ Александра Ивановича Куприна "Суламифь". Это был шедевр чтецкого искусства. Режиссёр Екатерина Николаевна Смирнова. В ту пору они были мужем и женой. Под её руководством Перельман делал все свои работы. Она была человеком большой культуры и тончайшего вкуса. Вообще, чтецкая режиссура -- особая профессия, отличная от театральной режиссуры, а чтецкие режиссёры это штучный товар. Действительно, таких, как Смирнова, Елизавета Яковлевна Эфрон, Георгий Евсеевич Хазан и Валерий Николаевич Галендеев можно пересчитать по пальцам одной руки.

Со Смирновой он сделал также много поэтических программ: Мих. Светлов, Эд. Багрицкий, Конст. Симонов; конечно же, Пушкин, включая "Графа Нулина" (над этой вещью я работал под руководством самого А.А.). "Графа" Саша Перельман освоил, ещё будучи студентом ИЖС. Он читал поэму в рамках коцертных выступлений в паре со знаменитым российским адвокатом Анатолием Фёдоровичем Кони. Ему было тогда около девяноста лет. Легендарный юрист во втором отделении рассказывал о своём постижении великого поэта и о своих предках, которые дружили с родителями Александра Сергеевича.

 

 Анатолий Фёдорович Кони

 

Вместе со Смирновой Александр Абрамович сделал для бисовок знаменитые музыкально-поэтические "Восточные миниатюры". Они пользовались неизменным успехом. Наиболее известная миниатюра блистательная "Лезгинка". Что он там вытворял, словами не перескажешь; это надо было видеть.

Когда Екатерины Николаевны не стало, А.А. продолжал работать над новыми программами самостоятельно. Например, он сделал работу "Паустовский о Бабеле", "Люди театра" по Гиляровскому, вечеровую программу по "Кола Брюньону" Ромэна Роллана. Подготовил "Кармен" Проспера Мериме, в трёх отделениях, и посвятил эту работу памяти Дмитрия Журавлёва, который ушёл из жизни 1-го июля 1991-го года, за четыре с половиной года до самого Перельмана. Подготовил и исполнял своеобразную по композиции работу "Маргарита и Мастер": в первом отделении читал три главы из романа Булгакова, в которых главным действующим лицом является Маргарита, а во втором статью Вл. Лакшина, знаменитого литературного критика, статью, посвящённую Елене Сергеевне, жене Михаила Афанасьевича, как прототипу Маргариты.

Сам Перельман всегда утверждал: чтецу без режиссёра нельзя. Сумел ли он, оставшись без Смирновой, вопреки собственному тезису доказать обратное: что чтец может работать самостоятельно? Мне трудно ответить на этот вопрос. Его самостоятельные программы подчас хороши. Но по крайней мере они не лучше тех, которые делались при активном творческом участии Екатерины Николаевны.

 

Дела семейные…

Его первую жену звали Саня (Александра) Решетникова. Это случилось всего через несколько лет после того, как А.А. окончил ИЖС. Увы, семья распалась уже через полгода после регистрации брака. К этому времени у молодожёнов уже была дочка Таня. Причина разрыва союза остаётся неизвестной. Мы знаем только, что в дальнейшем Перельман поддерживал дружеские отношения с первой женой и всегда заботился о дочке. От людей, встречавшихся с Решетниковой, я слышал, что она производила впечатление интеллигентной и образованной женщины. Больше замуж, насколько мне известно, не выходила. Не исключено (так по крайней мере полагает Лена Ильина), что Александра всю жизнь любила только одного человека, Сашу Перельмана. Дочка Таня приблизительно в двухтысячном году, будучи уже в почтенном возрасте, переехала вместе со своей семьёй на ПМЖ в Германию. Там она живёт и сейчас.

Через несколько лет Перельман женился на Е.Н. Смирновой. Екатерина Николаевна была на семь лет старше своего избранника (она родилась в 1898-ом году). Имела дворянское происхождение. Окончила Институт благородных девиц. Великолепно знала русскую литературу. Была человеком большой, можно сказать, "петербургской" культуры. Она была чтецким режиссёром, что говорится, от Б-га. Все ведущие ленинградские чтецы становились в очередь, чтобы получить возможность готовить под её художественным руководством ту или иную концертную программу. Для Екатерины Николаевны характерны глубина постижения литературы, отменный вкус, подлинная интеллигентность, проникновение в "голос" автора, точное понимание задач рассказчика. Вообще, чтецкий режиссёр --- это артистическое зеркало для исполнителя литературы. Без этого квалифицированного взгляда со стороны артист теряет ориентиры и начинает "плыть" в материале, как говорится, по воле волн. Или он уникум, чего в природе пока не наблюдалось, или он должен иметь своего режиссёра. Даже великий Журавлёв говорил, что встреча с Елизаветой Яковлевной Эфрон (свояченница Марины Цветаевой) и дальнейшая работа с ней как с режиссёром была важнейшим событием в его творческой жизни.

Примерно такую же роль в творческой жизни А.А. сыграла Е.Н. Смирнова. Даже её маленькие режиссёрские находки, скажем, незначительное смещение смыслового центра внутри фразы, как-то по-новому освещали исполняемую вещь.

Они прожили вместе более двадцати лет. Но ничто не вечно в этом мире. Где-то в начале пятидесятых годов какие-то неведомые нам причины стали подтачивать этот, дотоле более или менее счастливый союз. Что происходило? Трудно судить об этом по прошествии десятилетий.

Один из романов нашего героя зашёл достаточно далеко. Когда эта женщина познакомилась с Перельманом, ей было лет 25. А.А. был на 21 год её старше. Звали её Лида, полное имя Лидия Фёдоровна Кузнецова. Она давала уроки фортепиано в музыкальной школе. Последствия не замедлили сказаться. Брак со Смирновой ещё оставался не расторгнутым, а у "молодых" уже родились сначала мальчик, его назвали Сашей, а затем девочка, Марина. А ведь дети — это качественно иные, более сильные аргументы в пользу создания новой семьи (и ухода из прежней), чем простое желание любящих быть вместе.

Появление детей подтолкнуло Перельмана к решительному шагу. Он, как я предполагаю, уже несколько лет страдал от раздвоенности чувств. С одной стороны, молодая любовь, дети, с другой, ему трудно было переступить через судьбу Екатерины Николаевны, он боялся нанести ей тяжёлую душевную травму. Они прожили вместе много лет, были привязаны друг к другу, духовно и профессионально близки, были людьми одной культуры, говорили на понятном им обоим языке.  К чести обоих надо сказать, что в дальнейшем, вплоть до кончины Смирновой, они сохраняли тёплые, глубоко дружеские отношения и продолжали совместную работу над новыми концертными программами Перельмана.

В последние 14 лет его жизни рядом с Александром Абрамовичем находилась упомянутая в самом начале этого очерка Елена Михайловна Ильина, которая, как я уже отмечал, очень помогла мне в работе над этим эссе. Разница в возрасте между супругами по сравнению с предшествующим союзом возросла и приблизилась к тридцати пяти годам.    

 

 

 На крылечке

 

Лена — ленинградка, выросла в интеллигентной семье (её мама, например, была крупным специалистом в палеонтологии). С детства мечтала стать актрисой, но признавала только один театр Большой драматический на Фонтанке, была фанаткой Г.А. Товстоногова. Наверное поэтому после окончания средней школы проработала год в этом театре в качестве секретаря. На следующий год, успешно преодолев жестокий конкурс, была принята на курс Александра Михайловича Карева в школу-студию МХАТа. После второго курса перевелась в Щукинское высшее театральное училище на курс Веры Константиновны Львовой. После успешного окончания "Щуки" три года проработала в одном из московских театров. Затем вернулась в Ленинград и поступила в Ленконцерт, в отдел эстетического воспитания юношества, который в то время возглавляла Татьяна Вениаминовна Дунаевская. Позднее перешла в Филармонический отдел.

 

 

 Вдвоём

Сейчас мы видим их вдвоём: благородного вида пожилой джентльмен с пытливым взором умудрённых жизнью глаз, и молодую русскую красавицу.

Они много работали. Перельман вдвойне много: и над своими программами, и над программами Лены. Он был её режиссёром. Она сделала много работ под его художественным руководством: по поэзии Сильвы Капутикян, по "Синюшкиному колодцу" Павла Бажова (так же, как когда-то сам Александр Абрамович, она освоила "уральский говор"), по лирической повести В.П. Астафьева "Пастух и пастушка", по "Мёртвым душам" Гоголя (композиция называлась "Плюшкин"), по "Войне и миру" Л.Толстого ("Танец Наташи") и многие другие.

…Беда подкралась незаметно. Ренген обнаружил у Перельмана крохотное уплотнение в лёгком. Врачи решили через 2-3 месяца взять образец ткани новообразования для биопсии. По недосмотру в назначенный срок его не вызвали. Роковым образом упустили время. Дали опухоли разрастись.

Вот что рассказывает Елена Михайловна о тяжких последних неделях:

Вынужденная ради хлеба насущного и особенно ради необходимых больному лекарств, которые в середине девяностых годов стали очень и очень дорогими, — вынужденная целыми днями мотаться по концертным площадкам, я всё остальное время, жертвуя сном, была с ним. Чего только я ни делала, чтобы остановить развитие страшной болезни, а когда стало ясно, что это невозможно, то хотя бы облегчить его страдания.  От смертельного недосыпа и усталости я иногда падала в обморок. Один раз крайне неудачно: отключилась в тот момент, когда пыталась зажечь газовую духовку. Сильно обожгла руки, хотя могло быть и хуже. Обеспечивала ему полный уход в любых обстоятельствах, даже когда ходила с рукой, одетой в гипс (вдобавок ко всем бедам умудрилась сломать руку).

 Он умер у неё на руках 13-го марта 1996-го года.

      

Вне сцены

 

Несколько слов о том, каким А.А. был в обычной жизни, в домашних условиях, иными словами, вне сцены.

Я уже говорил о том, что он как истый южанин обожал юг (Ялту, Гагры, Грузию в целом), любил жару, солнце, море. Имел пристрастие к кавказской пище. Любил её готовить: аджику, лобио, сациви, чахохбили, плов. Сам пёк небольшие пироги. С удовольствием угощал всем этим гостей. Вообще любил дружеские застолья. Любил в грузинском стиле произносить длинные замысловатые и красноречивые тосты.

Я уже отмечал, что он любил париться и моржить, то есть купаться в ледяной проруби.

Это был безбытный человек: он отвергал вещизм, был равнодушен к комфорту. Говорил, что идеал обстановки в его комнате — это стол, стул и кровать.

Были у него и маленькие увлечения, которые мы привыкли называть противным словом hobby: одно время увлекался почтовыми марками, на досуге любил разложить пасьянс.

Александр Абрамович был обаятельный человек, вызывавший к себе всеобщее расположение. Он был воплощённое достоинство, доброжелательность и, не в последнюю очередь, был образцом подлинной воспитанности в добрых традициях былых времён. Пленял дам куртуазностью. Казался человеком, пришедшим в современность прямо из 19-го века.

...На этом я обрываю свой рассказ о замечательном ленинградском артисте Александре (Соломоне) Абрамовиче Перельмане. Светлая ему память...

КОНЕЦ

 


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:4
Всего посещений: 4480




Convert this page - http://7iskusstv.com/2015/Nomer8/Grakovsky1.php - to PDF file

Комментарии:

Татьяна
Санкт-Петербург, Россия - at 2019-11-12 17:58:21 EDT
Скажите пожалуйста, как можно связаться с Ильей Граковским.Он меня знает.Я ему немного помогала.
Почта zajchtanya@yandex.ru.

Гала Пискунова
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-05-04 21:12:06 EDT
Честно говоря,так и не поняла,как грамотно тут писать сообщения. Вот ссылка на мою страничку в ФБ- видео с А. А. все ,что удалось найти.https://www.facebook.com/gala.piskunova
Марина Соломоновна
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-04-01 11:04:40 EDT
Уважаемая Гала, здравствуйте!
Узнав, что у Вас сохранились материалы со спектакля с участием моего отца, хочу попросить Вас отправить материалы и мне тоже. Свяжитесь со мной, пожалуйста. Мой номер 8 911-018-09-49.

Заранее благодарю,
Марина

Гала Пискунова
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-03-27 12:22:50 EDT
А...поняла. Я та самая " молодая женщина" ,которая снимала последний спектакль А.А. - его "Суламифь" в " Приюте комедиантов",когда театр был еще на Морской . У меня остались его видеозаписи,которые я пытаюсь как-то реставрировать- они ужасного качества.Но если получится,вышлю.
Гала Пискунова
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-03-27 12:18:18 EDT
я не очень понимаю ,как написать коммент к вашей статье о Перельмане А. А.http://7iskusstv.com/2015/Nomer8/Grakovsky1.php
Илья Граковский
- at 2016-01-16 16:19:46 EDT
Марине Кузнецовой
Уважаемая Марина Соломоновна!
Прежде чем ответить на Ваше последнее письмо, я должен был дождаться появления новой редакции очерка в сетевом журнале «7 искусств». Сегодня утром это произошло, чему я очень рад. Новая версия исключает все недоразумения, но в то же время сохраняет творческий портрет Соломона Абрамовича в том виде, в каком он был задуман. Не в меньшей мере меня порадовало Ваше глубоко примирительное письмо. Я приветствую его и по форме, и по содержанию. Я должен воздать Вам должное: несмотря на острую обиду, Вы нашли в себе душевное благородство, которое подсказало Вам, что злого умысла с моей стороны нет. Мне кажется, что мы с Вами показали неплохой пример того, как надо «разруливать» даже самые остро-конфликтные ситуации. Позвольте, в заключение, пожелать Вам и всем Вашим близким доброго здоровья и всяческого благополучия.
Ваш И.Г.

Редактор
- at 2016-01-15 13:26:34 EDT
По просьбе автора в очерк внесены некоторые изменения.
Марина
Петербург, Россия - at 2016-01-14 16:06:12 EDT
Простите, что не зная Вашего отчества, обращаюсь так: гр.Илья. Я прочла Ваш отзыв , написанный Максу Фуксу , и вполне удовлетворена уже тем, что Вы меня поняли. Спасибо. Простите, если и я Вам причинила боль. Теперь уже, с уважением, Кузнецова Марина Соломоновна.
Марина
петербург, Россия - at 2016-01-12 23:19:10 EDT
От негодования слов больше нет, пишите,Илья, но проверяйте факты. Интриганке Ильиной желаю царствие небесное, хотя она этого не заслуживает.
Соплеменник
- at 2016-01-12 01:38:22 EDT
Илья Граковский
- 2016-01-12 00:35:41(682)
Марку Фуксу
==========================
Все бы так!

Илья Граковский
- at 2016-01-12 00:35:41 EDT
Марку Фуксу
Многоуважаемый Марк, я очень тронут Вашим сегодняшним комментарием. Вы оказали мне очень нужную в сложившейся ситуации поддержку. Я, действительно, хотел, как Вы говорите, соорудить словесную мемориальную доску в память о замечательном человеке и большом артисте. Но проявил удивительную неспособность предвидеть последствия. Непостижимым образом забыл о существовании людей, которые по-своему посмотрят на события и на персонажей, которых я описывал. И иначе смотреть на всё это они не могут. И я понимаю их боль и гнев. И вот уже второй день с утра до вечера сижу и перерабатываю текст очерка. Что я меняю в нём? Ничего по существу. Образно говоря, я просто ухожу с полянки, пространство над которой простреливается с обеих противоположных сторон антагонистически непримиримыми противниками. Мне на полянке делать нечего. Перерабатываю же я очерк не страха ради иудейска: брань и угрозы на меня совершенно не действуют. Мой побудительный стимул – покаянное чувство. Вы только подумайте: вовсе того не желая, я нанёс удар не кому-нибудь, а дочери моего ушедшего старшего друга и наставника, к которому всегда относился благоговейно. Ещё раз благодарю Вас за спокойную и взвешенную оценку очерка и буду рад любой форме общения с Вами. Порывать с Порталом не собираюсь, если сам Портал меня не отринет. Но урок, полученный от жизни, я заучил. Ваш И.Г.

Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2016-01-11 10:23:02 EDT
Уважаемый господин И. Граковский
Статья Ваша вызвала большой интерес, вернула читателя в ушедшую эпоху, разбудила воспоминания и стала своего рода "мемориальной доской" интересному и заслуженному человеку.
К сожалению, в неё вкрались неточности, о которых Вы пишете в своих замечаниях и главное: в статье освещена личная жизнь художника не так, как это видели и видят близкие героя повествования. Это ошибка, которой грешат многие, исходя из желания оживить рассказ, снабдить его интересными для читателя подробностями, подчеркнуть то насколько автор проникся жизнью своего героя.
Бывает.
Все перечисленные недочеты не снижают ценность того главного, что Вы хотели донести для читателя и я был бы рад встрече с Вами и надеюсь на то, что Ваше сотрудничество с Порталом продолжится.
М.Ф.

Илья Граковский
- at 2016-01-10 23:24:48 EDT
Ефиму Левертову
Уважаемый Ефим!
Спасибо за сочувственный отклик. 8-го января, получив гроздь новых отзывов, я, естественно, начал читать их в хронологическом порядке, то есть в направлении снизу вверх, и, когда подошёл к Вашему, самому верхнему, то к этому моменту у меня сложилось мнение, полностью совпавшее с Вашим. Всего вам доброго! Привет Питеру!

Илья Граковский
- at 2016-01-10 22:29:28 EDT
Вокруг моего очерка «Александр Перельман. Штрихи к портрету выдающегося чтеца»
1. Тон и лексика, к которым прибегают мои оппонентки, неприемлемы. Здесь уместно привести цитату из концовки очерка: “Александр Абрамович […] был образцом подлинной воспитанности в добрых традициях былых времён. […] Казался человеком, пришедшим в современность прямо из 19-го века”. Мне кажется, именно такие свойства личности следует закреплять в качестве семейных традиций.
2. В очерке нет «ляпов», кроме одного, на который мои оппонентки совершенно справедливо указали: первым ребёнком был Саша, а не Марина. Грешен. Недоглядел. Спасибо за поправку. Но не считаю, что это очень существенный момент.
3. Теперь о главном.
Независимо от того, каким источником информации я пользовался и насколько этому источнику доверял, -- по зрелому размышлению я пришёл к выводу, что мне не следовало касаться деликатных вопросов, относящихся к семейной жизни героя. Надо признать это серьёзной ошибкой с моей стороны! И я считаю своим долгом высказать глубокое и искреннее сожаление по этому поводу. Но этого мало. Уже на следующий день после того как возмущённые отзывы поступили в Гостную портала, я обратился к редакции журнала «7iskusstv» с просьбой разрешить мне внести изменения в текст очерка. Я собираюсь удалить из текста до последней запятой всё то, что, как выяснилось, задело чувства близких родственников Соломона Абрамовича. Вчера я получил искомое разрешение и сейчас работаю над текстом. Полагаю, что уже в ближайшие дни очерк появится в Гостиной в новой редакции.

Ефим Левертов
Петербург, Россия - at 2016-01-08 16:39:23 EDT
Уважаемый Автор!
Я Вам очень сочувствую. Вы попали в очень непростое положение. В создавшейся ситуации Вы могли бы временно отозвать свой материал для доработки. Конечно, я пишу это просто как один из Ваших читателей, и решение принимать Вам.
Желаю Вам успехов и здоровья!

Ольга Катаргина
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-01-08 16:11:37 EDT
Господин Илья Граковский!
Очень жаль, что весь ваш «актив» в вопросе, который именуется «Александр Перельман» - это Елена Михайловна Ильина. Есть ведь еще родственники, друзья, соседи, которые знали Соломона (Александра) Абрамовича Перельмана долгие годы и помнят его до сих пор. Я являюсь другом, соседкой по дому семьи Александра Абрамовича с 1965 года.
Вам надо было бы остановиться только на творчестве Александра Абрамовича Перельмана и тогда, вы услышали бы только слова благодарности от почитателей его таланта.
Как вы сами верно заметили, вы действительно не самый лучший мемуарист из всех возможных. В своей статье вы допустили ряд серьезных и непростительных «ляпов»: Александр Абрамович был женат 3 раза («Денисьева» не была женой Александра Абрамовича, следовательно, не является и его вдовой, сын Саша был первым ребенком в семье Лидии Федоровны и Александра Абрамовича, а его старшая дочь Татьяна до сих пор жива и часто общается с младшей сестрой Мариной. Когда вторгаешься в личную жизнь людей надо не предполагать, надо точно знать то, о чем пишешь. Вы просто украли, осквернили, вычеркнули 36 лет из жизни Александра Абрамовича. Остается только радоваться, что Лидия Федоровна (ныне покойная) не прочитает этой статьи. Это была счастливая семья!!! Я уверенна, что если бы Александр Абрамович был бы жив, он не позволил бы опубликовать эту статью!
Бог Вам судья! А Ильина Е.М. должна, наконец, одуматься и начать замаливать свои грехи!

МаринаЛетербург
Россия - at 2016-01-08 09:45:46 EDT
Внимательно перечитав все отзывы, делаю вывод: у Или Граковского"рыльце-то в пушку"! Что же не даёте свои координаты? Что же не откликаетесь на отзывы родных людей, как Вы пишите, А.А. У него есть имя: Соломон. А А.а.- это дети в туалет ходят, литераторшка Вы мелкий! Отзовитесь! Трус!!!
Марина
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-01-08 07:30:46 EDT
Лидия Перельман, здравствуйте. Вы кто? Я знаю всю папину родословную. Если Вы хотите знать правду про моего отца и его последних годах жизни с аферисткой Ильиной, милости просим, позвоните 8 9 11 018 09 49.
Марина
С.-Пб., Россия - at 2016-01-08 07:22:41 EDT
Здравствуйте, Лидия Перельман. Вы кто? В семье моей мы знаем всю папину родню и его родословную. Никогда Ваше имя не звучало из уст отца. Если Вы не вымышленное лицо, дайте о себе знать. Я -дочь Соломона Абрамовича Перельмана, знаю его сестёр, брата Якова, правда по наслышке. Но всех племянниц, например Эру, Миру, Генриеттину,дочь Евгению, её дочь Елену Блюм, а Вы -то кто? Если Вы пытаетесь разобраться в личной жизни моего папы, который был отличным семьянином, пока не появилась аферистка Ильина, позвоните мне и мы , надеюсь, сможем разобраться в печальной кончине (именно из-за Ильиной) моего отца. Жду Вашего звонка 8 911 018 09 49. Кстати, во всей этой статье очень много неправды, начиная уже с того, что я первая дочь. Факты не проверены, со слов Ильиной можно было и не такой бред опубликовать.
Людмила
Санкт-Петербург, Россия - at 2016-01-07 16:49:54 EDT
Господин Граковский! Наряду с восхвалением дорогого моего свёкра,Вы на весь мир ославили и мою свекровь Лидию Фёдоровну Кузнецову,прожившую в браке с А.А.36 лет и умерла она его ВДОВОЙ. С Леной Ильиной он НЕ был женат,более того,вернувшись от Это Лены к Лидии Фёдоровне он при мне( а я пришла в гости) говорил с недоумением в голосе: " Лидочка,я как-то подсчитал она же за день 16 раз сказала б...,жопа не сходит с её губ,она же бьёт свою мать!!!! Я не МОГУ жить в той семье..." И это о восхвалённой Вами Елене Ильиной,которая почему-то считает себя его женой.С какой целью ЗА ДЕНЬ до смерти она взяла А.А.из дома ветеранов вряд ли она Вам скажет. Так,что прежде,чем писать проверяйте факты,а то ведь потомки оскорблённые живы...
Марина
С.Пб., Россия - at 2016-01-07 13:53:30 EDT
Господин автор лживой статьи! Позвоните дочери Перельмана Соломона Абрамовича, ОЧЕНЬ буду ждать: 9 911 018 09 49. Ещё можете созвониться длая более подробной информации о папе его первой дочери, Перельман Татьяне. Вот где вся правда и всплывёт!
Мартна
С.-Пб., - at 2016-01-07 12:52:30 EDT
Более лживого текста о светлой памяти моего отца не слыхивала и не видрвала. Ещё живы дети и внуки, и правнуки папы, которые знают наглую аферистку Лене Илиьну, что в соё время перебирала камешки на могиле предыдущего её, так сказать, мужа -Плотникова. Эта особа всегда была склонна на старичков, которые имели некоторую силу в Ленконцерте. Как говорил мой папа, Перельман Соломон Абрамович,: "Я не могу слышать тембр её голоса! Мне неприятно её прикасание ко мне!" Потом он слёзно у мамы и у меня вымолил разрешение вернуться в семью. Кроме неприятных слов о Елене мы от папы ничего не слышали. А автор этого пасквиля понесёт наказание, т.к. я нанимаю адвоката и подаю в суд за осквернение памяти моего отца!
Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-09-02 03:46:39 EDT
Сплеменнику:
Спасибо за попытку помочь! Но никакой ошибки нет. Я прекрасно знаю, что электронное письмо несёт в себе адрес отправителя. В нашем (с моей корреспонденткой) случае фокус в другом. Но мне не хотелось бы углубляться в детали, чтобы не занимать площадь Гостиной частностями, не типичными для потока отзывов на авторские публикации.
Рад, что Вам понравился очерк.
Ещё раз -- спасибо!
Илья Граковский

Соплеменник
- at 2015-08-31 02:42:37 EDT
Уважаемый Илья Граковский!
Прежде всего, большое спасибо за очерк.
-----------------------------
Вы писали:
"...мог бы сам таким же способом сообщить свой адрес, но у меня есть причины не делать этого..."
Это ошибка! В Вашем электронном письме (кому угодно) всегда есть Ваш адрес.

Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-08-30 18:21:16 EDT
Дорогая Лидия, всё просто: Вы посылаете очередной отзыв на очерк об А.А. и, кроме всего прочего, указываете свой email address. Я незамедлительно по этому адресу отвечаю, и наша переписка становится частной, каковой она и должна быть.
Естественно, я мог бы сам таким же способом сообщить свой адрес, но у меня есть причины не делать этого.
Илья Граковский

Лидия Перельман
Нью-Йорк, - at 2015-08-30 00:54:46 EDT
Дорогой Илья,
я скопировала Ваш замечательный очерк и разослала нашим родственникам в Америке.
Ещё раз спасибо за неожиданный подарок!
Не знаю, решусь ли я позвонить вдове А. Перельмана, когда буду в Москве, но на всякий случай хотела бы иметь ее координаты. Как Вы сможете узнать мой e-mail в системе "7 искусств"?

Лидия Перельман

Лазарь Щедринский
Нью-Йорк, - at 2015-08-28 22:47:51 EDT
Дорогой Илья! Ваша статья вернула меня в далекую юность, когда мы с нетерпением ждали литеретурных передач по радио (телевидение тогда и не снилось)и потом слушали этих блистательных мастеров Слова. Конечно, мне ближе ленинградская когорта: Георгий Хазан, Антон Шварц, Георгий Артоболевский, конечно герой статьи - Александр Перельман, а Ольга Павловна Беюл (именно так её всегда называли) а Тамара Давыдова... Какие знакомые и приятные имена! Они были, не побоюсь этого избитого выражения, действительно лучём света в том темном царстве.
Большое спасибо, Илья. Пожалуйста, продолжайте эту линию воспоминаний.

Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-08-23 22:06:10 EDT
Дорогой Элиэзер, спасибо!
Аудиозаписи Перельмана (А.А.) наверняка имеюся в архиве бывшего Ленинградского радио. С видео дело обстоит гораздо сложнее. Это чудовищно, но, как я отмечал в очерке, А.А. почти никогда не приглашали на ТВ. Сомневаюсь, что профессиональные видеозаписи сохранились. Что касается любительских съёмок, сделанных его постоянными слушателями во время "живых" выступлений артиста, то их может быть сколь-угодно много. Как правило, они невысокого технического качества, а их "носителями" служили домашние кассеты типа VHS, давно вышедшие из употребления, равно как и аппаратура, необходимая для обработки таких лент.
Мне повезло: именно "фанаты" А.А. дали мне (на время!) видео, содержавшие выступления чтеца с произведениями Шолом Алейхема и Бажова. Соответствующие фрагменты я включил в цикл из пяти телепередач, посвящённых 105-ой годовщине со дня рождения А.А.
Искренне -- И.Гр-й

Элиэзер М. Рабинович
- at 2015-08-22 06:53:50 EDT
Какой замечательно теплый очерк, спасибо!
А сохранились ли записи?

Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2015-08-22 06:06:46 EDT
Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-08-22 00:56:29 EDT
-------------------------------------
Благодарю за внимание и добрые пожелания.
Ваши интересные воспоминания оказались работой двойного назначения: я не только приобщился к рассказу о замечательном человеке, но и прошёл тест на Альцгеймера.
Еще раз спасибо.
М.Ф.

Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-08-22 05:07:43 EDT

Дорогая Лидия!
Я рад, что своим очерком невольно помог Вам узнать побольше о судьбе Вашего двоюродного дяди (правильно?) -- Александра (Соломона) Абрамовича Перельмана, которого считаю одним из своих учителей. С другой стороны, Ваш отзыв принёс и мне немало сведений о клане Перельманов.
Если у Вас возникнут какие-либо вопросы, связанные с А.А., Вы можете через ту же систему отзывов на материалы, помещённые в августовском номере сетевого журнала "7iskusstv", сообщить мне Ваш email address, и я непременно отвечу. Не исключаю, что Вам захочется "списаться" с Еленой Михайловной Ильиной, живущей в Москве. Я постараюсь в этом Вам помочь.
С лучшими пожеланиями -- Илья Гр-й.

Илья Граковский
Бруклин, Нью-Йорк, США - at 2015-08-22 00:56:29 EDT

Дорогой Марк, спасибо за добрый отклик!
Вы правы: Александр Перельман записывал на Ленинградском радио и Бажова, и Астафьева ("Последний поклон"), и Гамзатова ("Мой Дагестан") и многое-многое другое. Эти литературные программы частенько ретранслировало Центральное радио.
Мне приятно, что Вы упомянули Г.Хазана. Георгия Евсеевича совсем забыли. Забыли незаслуженно. Может быть потому, что уже в 1963-ем году он перестал выступать с концертами и переключился на режиссёрскую работу. Но чтец он был замечательный, а режиссёр вообще от Б-га. По репертуару и по чувству авторского юмора он был полноценный counterpart по отношению к московскому Каминке Эммануилу Исааковичу, которого я тоже очень любил (и человек был милейший).
Хорошо, что Вы вспоминаете корифеев нашего жанра, включая великого Д.Н. Журавлёва. К его 100-летию (2001-ый год) я подготовил и в дальнейшем выпустил в эфир цикл из двенадцати получасовых передач с моими и не только моими воспоминаниями о Дмитрии Николаевиче. Цикл вышел на русскоговорящем американском TV RTN/WMNB) и включал несколько фрагментов видеозаписи выступлений народного артиста СССР на одном из главных каналов Московского ТВ.
Всего Вам наилучшего! -- И. Гр-й


Лидия Перельман
New York, USA - at 2015-08-20 23:38:30 EDT
Как неожиданно узнала я о судьбе человека, о котором была наслышана с детства! Наша московская семья отправилась в Ташкент в эвакуацию, рассчитывая на помощь семьи брата моего деда Ильи Яковлевича Перельмана, родного брата отца Александра Перельмана, героя прекрасного очерка. И ташкентские, конечно, помогли. (Автор статьи возможно не знает, что прибыли они через Ашхабад из Ростова-на Дону, где Перельманы принадлежали к тем евреям, что по проекту российского государства приобщались к сельскому хозяйству, жили на земле; так, дедушка с юности ездил в ночное и так привязался к жизни "на природе", что потом в Москве стал одним из первых энтузиастов "туризма выходного дня", в свое время и в моей жизни занимавшего немалое место). А про расстрел Абрама Перельмана, отца Александра, нам в семье никогда не рассказывали. Возможно ташкентцы скрывали и от самых близких родственников...
Но после войны наши семьи виделись мало.В московской ветви Перельманов преобладали ученые, инженеры, медики,а вот "артистов" не было, и на известного ленинградского дядюшку мы смотрели не то чтобы снизу вверх, а как-то отчужденно, т.е. когда бывали в Ленинграде и порой видели его имя на афише, беспокоить "чтеца" не решались. Точнее, я имею в виду младшее поколение, а моя мать с сестрой в свою единственную поездку в Ленинград в тридцатых годах останавливались у своего кузена. А он, по рассказам моей матери, несколько раз останавливался у нас в Кривоколенном. Мы же, молодые, смотрели скорее сверху вниз на Моню (так его звали в семье) Перельмана: на дворе стояли 60-е, мы рвались на Окуджаву и Вознесенского, а Моня читал Мопассана, Твардовского или - ещё анахроничнее - Бажова... Но сейчас! Я ведь не раз бывала в Питере в 90-е и тогда уже жадно искала прошлое, а тут живой патриарх из нашего рода. Немало ярких людей из него вышло. К примеру, Иосиф Перельман, ученик Репина, ещё до революции эмигрировавший в Канаду и США, чьи картины (в частности, великолепный портрет критика В. Стасова) хранятся в Вашингтонском музее под именем Osip Perelma (так он себя офранцузил, когда открыл мастерскую в Париже на пути в Новый свет). Или мой дедушка, в юности толстовец, а потом профессор-энергетик, принимавший активное участие в проекте ГОЭЛРО. В эвакуации он трудился изо всех сил над электрофикацией узбекских кишлаков, подорвал сердце в жуткую жару, умер и похоронен на еврейском ташкентском кладбище. Сестры Александра Перельмана (который в в войну, как мы узнали, ездил с литературными концертами на фронт) были на похоронах. Ташкентское землетрясение (в 60-х?) кладбище разрушило...

Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2015-08-18 06:29:36 EDT
Неспешный, обстоятельный, изложенный прекрасным языком рассказ об одном из корифеев одного из самых интересных сценических жанров двадцатого века.
Мне посчастливилось слушать великолепных чтецов-декламаторов Д.Журавлева (именно Д.Н. познакомил меня с И.Э. Бабелем), Э.Каминку, Г.Хазана, более молодых тогда С. Юрского и М. Казакова.
К сожалению, на спектакли А. Перельмана я не попал и это невосполнимая потеря.
Возможно я ошибаюсь, но кажется А. Перельман записал на радио цикл по "Малахитовой шкатулке" П.П. Бажова.
Спасибо.
М.Ф.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//