Владимир Порудоминский
Немецкие дни Льва Толстого
За полтора парижских месяца Толстой разочаруется во многом, что обозначается как «прогресс цивилизации» и что, по мнению большинства, должно вызывать одобрение и даже восторг.

Виктор Финкель
Религиозное, политическое и национальное самосознание Цветаевой
К большому сожалению, отношение Цветаевой к еврейскому народу в, целом, назвать положительным нельзя. И, как явствует её поэзия, это началось не с приходом к власти большевиков, среди которых было много евреев.

Леви Шаар
Наказание любовью
Впервые в жизни его охватило страстное желание жениться. Ради этого желания, ради его удовлетворения, на всё был готов старый поэт. Его не пугала реакция общества.

Исай Шпицер
„Die russische Tenor-Legende“. Вспоминая Михаила Александровича
Каким бы «железным» ни был занавес, отделявший страну, где все мы жили, от остального мира, цикл впервые исполненных Александровичем в Советском Союзе неаполитанских песен в многочисленных концертах, по радио, на телевидении, пробивал бреши в этом занавесе.

Моисей Борода
Свадебный марш
Кто, как не он, Вагнер, сумел раскрыть душу этого народа, его романтичность, его мистическую возвышенность, неизбывную тоску по Граалю, его готовность жертвовать собой ради высоких идеалов, его ненависть к низменному, к деньгам, золоту, к презренным гешефтам!

Лариса Миллер
Юбилейная подборка. Из новых стихов 2000-2009 годов
И этот день кончается,
А жить не получается.
Но коль еще помучиться,
То, может, и получится.

Лада Пузыревская
Гуттаперчевая страна
Взмок в смятении журавлином
медноглазый седой ландшафт –
кто б ты ни был там – ну, соври нам,
что закончилось время жатв

Надежда Далецкая
Всё перемелется. Стихи
За мою слепоту, за невежество мрака,
Как ты зло снисходителен, как ленно выспрен!
Поводырь мой учёный, ручная собака,
Прорычи мне с десяток истрёпанных истин.

Андрей Чередник
Великан
Утром, едва утихал кашель, он приподнимался с кровати, подвигал ближе столик и отправлял к ней слова – одно за другим, надеясь, что она ощутит хотя бы их легкое дуновение.

Александр Матлин
Три рассказа
Что плохо на этом свете – что всё ломается. Что хорошо – что всё можно починить.

Марк Азов
Мифы. Два рассказа
Рана, успокоившись, заснула на его плече, круги разошлись, и он теперь ясно видел женщину, которая насторожилась и отпрянула, стараясь забиться глубже во тьму шатра. Но тьмы не хватало, потому что она светилась – так ему казалось.

Елена Матусевич
Воображуля. Рассказы
Ах, Берлин, что это с тобой такое? Старик ты или младенец беззубый? Зубы у тебя повыдраны и побиты. Зияют пустоты, торчат временные мосты, колют небо острые обломки, портят панораму советские чернеющие пломбы.

Семен Резник
Потерянная Россия
Одно из центральных мест во всех трех книгах занимает крупная и противоречивая фигура Петра Первого, великого преобразователя и одного из самых жестоких тиранов. Видимо, нигде и никогда просвещение и прогресс не насаждались такими варварскими методами. А в их изобретении Петр был неутомим.

Вильям Баткин
История одной главы
При внешнем благоденствии, заслуженном успехе и шумных публикациях в центральной прессе, и запредельно дерзкий бессчетных книг тираж, Маргарите Алигер досталась – не баловня, не в милости – а беспощадно жесткая судьба, совпавшая во временных и пространственных координатах с трагедией – предвоенной, военной, послевоенной всего народа – советского, российского еврейского.

Джером Сэлинджер
Яков Лотовский
Над пропастью во ржи. Роман Дж.Сэлинджера. Перевод Я.Лотовского
Обстоятельное знакомство с оригиналом показало, что классический перевод не совсем адекватен оригиналу.

Виктор Гопман
Развеселые цыгане. Книга странствий
Разумеется, есть своя прелесть в морских круизах; неплохо также во время трансатлантического полета получить от хорошенькой стюардессы стакан джина, сдобренного тоником, и сдобренное улыбкой обращение «Сэр»… Но даже простая поездка на междугороднем автобусе – и это доставляет удовольствие чисто физическое.