Прощальное слово: Исаак Иосифович Шварц (13 мая 1923 г. – 27 декабря 2009 г.)

Не стало Исаака Шварца… Ушла эпоха музыкальной и духовной жизни… Мелодии его песен, особенно созданных в содружестве с Булатом Окуджавой, вошли в наше сознание и подсознание. Сколько раз ловил себя, что напеваю «Ещё он не сшит, твой наряд подвенечный» или «Кавалергарды, век недолог» или… Сколько раз пальцы, бродя по клавиатуре, сами собою выходили на тропы его чудесных мелодий… Умолк неповторимый лирико-драматический голос, столь нужный людям, особенно, в трудные времена…

О музыке Мастера будут написаны книги. А мне сегодня хочется сказать несколько слов прощания. Беде этой ещё и полного дня нет, поверить невозможно… С кончиной Шварца для меня закончилась бесценная дружба. Употребляю это ответственное слово, поскольку – при всей разнице в нашем возрасте и положении – Исаак Иосифович настаивал на нём.

Началось всё с моего эссе о большой симфонической композиции Шварца, опубликованного в конце 2001 г. в балтиморском журнале «Вестник»[1]. Концерт для оркестра «Жёлтые звёзды», составляя огромное явление музыкального искусства как такового, является также важнейшим событием духовной культуры еврейского народа. Я затрудняюсь назвать другое музыкальное произведение, которое мог бы поставить рядом в этом отношении. Прекрасное, торжественное, печальное Прощальное Слово человека и музыканта сгоревшим в Холокосте.

Эссе пришлось по сердцу композитору, мне была передана просьба позвонить, и в январе 2002 года состоялся наш первый разговор. С тех пор связь не прерывалась до самого конца. Последний раз я слышал голос Исаака Иосифовича неделю назад, в понедельник 21 декабря.

Исаак Шварц – 2005

О чём же мы беседовали в эти так быстро пролетевшие годы? Прежде всего, о «Жёлтых звёздах». Несомненно, Шварц считал это сочинение главным делом своей жизни[2]. Речь шла об интерпретациях, организации исполнений, записях… Обсуждался и жанр композиции. Расширенную и переработанную версию моего эссе, опубликованную в «Заметках по еврейской истории»[3], я озаглавил «Еврейская симфония Исаака Шварца», что сначала смутило композитора, но в дальнейшем он всё более склонялся к принятию этой характеристики, как по формальному, так и по содержательному её измерению.

Концерт для оркестра «Жёлтые звёзды» на DVD и CD

Событием стало исполнение «Жёлтых звезд» на земле нашего народа, в Иерусалиме (1 мая 2008 г.). Дирижировал Маэстро Леон Ботштейн (Leon Botstein)[4].

Программа концерта в Иерусалиме 1 мая 2008 года

В разговорах неизбежно возникали имена Окуджавы («Он был мне братом» – говорил Шварц), и, конечно, Шостаковича, о котором композитор отзывался с огромной любовью и уважением. Исаак Иосифович неоднократно упоминал высокую оценку, которую Шостакович дал музыке к кинофильму «Братья Карамазовы». Ему это было очень дорого. Радовали Мастера и мои рассказы о том, как импровизированный хор математиков, литераторов и т. д. пел в Вашингтоне под мой столь же импровизированный аккомпанемент его песни.

– Слава Б-гу, что Вы не слышали! И тональности попроще и моя гармонизация перед Вашей – земля и небо –

– К чёрту тональности, к чёрту гармонизации! – смеялся Шварц.

Подаренные и подписанные Мастером диски, том песен и романсов – драгоценнейшая часть нашей библиотеки.

Исаак Шварц – 24 июля 2005 года

 И вот последний разговор. Полчаса общения. Исааку Иосифовичу уже крайне плохо, болезнь была длительна, тяжела, мучительна. Земной поклон его жене Тоне за многие годы самоотверженной заботы и поддержки. И всё-таки в этом страдающем, угасающем теле оставался ясный и светлый дух. Беседуем о вечных проблемах нашего народа, природе творчества, поэзии, музыке. В конце разговора мне даже удалось его немного развеселить рассказом о богатой нью-йоркской даме, заметившей в своё время Малеру, что он взял слишком медленный темп в первой части одной из своих симфоний… Боюсь, что и Шварцу приходилось встречаться со многочисленными реинкарнациями этой дамы… Прощались, как всегда очень тепло… Не думал, что навсегда… Собирался позвонить, поздравить с Новым Годом…

Исаак Иосифович настаивал на том, чтобы я обращался к нему по имени и на «ты». Первое мне с некоторым трудом удавалось, второе – никак. Приходилось выбирать нейтральные грамматические конструкции. Например, вместо «Здравствуй» говорить «Добрый вечер»… Когда я проговаривался и появлялось «вы», он обижался… Но теперь по праву смерти переступаю барьер. Прощай дорогой, бесценный Исаак, мир светлой Твоей душе…

28 декабря 2009 г., Питтсбург.

Исааку Шварцу

Время бесповоротно.

Уносит, что ни оставите.

И всё же плыву по памяти –

В сини вольготно

Оранжевым трассам,

Синь бездонная роздана

Коммерческим асам.

Сквозь разреженный воздух

Вижу жёлтые звёзды

Над Каунасом,

Над Варшавой, над Краковом,

В зареве раковом.

Нетленна и вечна,

Вселенная шестиконечна.

Глаза лучезарные –

В вагоны товарные,

Дверь завизжала фальцетом

Для странников, странниц… –

Круги по памяти зыбкой –

Скрипка с кларнетом,

Кларнет со скрипкой –

Танец!

Всё-таки танец –

В слезах и с улыбкой.

Ливень по крыше косо –

Сто барабанов – колёса

Металлическим хором –

Подмога танцорам.

Мосты да погосты,

Неспешна езда,

И ветер, кружа,

Баюкает жёлтые звёзды –

Что ни Звезда –

Душа.

7 ноября 2001 г., Johnstown

Памяти Исаака Шварца

Декабрьский день во весь свой чёрный рост.

Ещё беде поверить я не в силах.

Закрыл глаза – мерцанье жёлтых звёзд

На наших неопознанных могилах.

А сколько их – возможен ли реестр? –

В полнеба пепел, ямы, рвы и щели.

Нам памятником будет твой оркестр,

Кларнеты, скрипки и виолончели.

Про девять граммов жаркого свинца,

Про ветреность красавицы-удачи –

Кавалергард с гитарой у крыльца. –

А год кончался в подвенечном плаче.

Иссякли капли датских королей,

Кто их теперь подарит нам, сиротам,

Разбросанным сумятицей ролей

По всем меридианам и широтам.

Теперь итог. Судьба в последней сумме.

Как жалки бесполезные слова!

И всё-таки: Великий Мастер умер.

Уснул. Ушёл. Но музыка жива.

27 декабря 2009 г., Pittsburgh

 Примечания