Роман века

Давид Гай. Средь круговращенья земного... История одной семьи. – М.: Знак, 2009. – 752 с.

Роман века? Не слишком ли комплиментарен заголовок рецензии? Думаю, что нет. Хотя бы потому, что это не оценка, а только констатация факта.

Когда Давид Гай рассказывал мне о замысле этого широкого эпического полотна, я отнесся к нему с известной долей скептицизма. Не слишком ли широк замах? Охватить важнейшие мировые события целого столетия, провести через них десятки героев – как тут не сбиться на скороговорку!

Автору удалось этого избежать. Хронологические рамки повествования превышают сто лет, но время в романе – это не непрерывный плавный поток. Оно дискретно, импульсивно, движется молниеносными взрывными бросками, и не обязательно только вперед, но часто назад.

Персонаж, от чьего лица ведется рассказ – в нем угадывается сам автор, его даже зовут Давидом, – нельзя считать главным героем романа. Будем называть его героем-рассказчиком. В книге вообще нет главного героя: персонажей много, они приходят и уходят, уступая место другим, которые позднее тоже уходят в небытие. Разворачивается широкая панорама жизни трех поколений одной разветвленной семьи. Герои вовлечены в круговорот крупнейших исторических событий, которые в основном и определяют их судьбы.

Повествование начинается в июле 1980 года. Преуспевающий московский журналист Давид Гольдфедер, победив на конкурсе, премирован творческой командировкой. Он отправляется в маленькое, забытое Богом и людьми приднестровское местечко Рыбница, неподалеку от Кишинева, где когда-то жили его предки.

Затем повествование переносится в апрель 1903 года, в город Кишинев. Юные герои этого повествования Рувим Гольдфедер, его друг Яков Левит и сестра Якова Эстер оказываются в горниле печально-знаменитого еврейского погрома. Они чудом избегают смерти, но случившееся становится определяющим фактором их дальнейшей судьбы.

Они не хотят оставаться в стране, где возможны такие зверства, и через несколько лет, преодолевая множество препятствий, уезжают в Америку. Рувим, как можно было ожидать (но при совершенно неожиданных обстоятельствах), женится на Эстер, становясь родоначальником американской ветви семьи Гольдфедеров.

Автор очень ярко описывает и нелегкий, полный опасных приключений путь в Америку, и жесткие условия выживания в бурлящем Нью-Йорке 1910-20 годов. Повествование ширится, в нем появляются новые персонажи. Один из ведущих героев, Яков Левит (брат Эстер), в погоне за легкими деньгами, связывается с преступным миром и попадает в тюрьму на восемь лет, где происходит процесс его нравственного и религиозного перерождения. Его босс гибнет в бандитских разборках. А старший сын Рувима и Эстер Наум, увлекшись утопическими идеями, уезжает в Советский Союз строить социализм. Некоторое время работает на иновещании, рассказывая угнетенным трудящимся Запада о счастливой жизни народа в Стране Советов. Но едва он начинает избавляться от иллюзий, как его настигает карающая рука. Он гибнет в застенке НКВД. Его младший брат Велвел становится офицером американской армии.

Не менее трудно, хотя и совсем по-другому складываются судьбы тех, кто остался в России. Их втягивает круговорот революции, анархии, гражданской войны, кровавых чисток периода «строительства социализма в одной отдельно взятой стране». Иосиф Гольдфедер – младший брат Рувима, отец героя-рассказчика, как и его племянник Наум, тоже попадает в мясорубку ГУЛАГа, но ему удается чудом выскользнуть из нее в период «малого реабилитанса», когда партия «исправляла перегибы» ежовщины. Потом он воюет «за родину, за Сталина» на фронтах Второй мировой. И в то же самое время на Западном фронте, в составе американской армии, воюет с нацистами его племянник Велвел. Его теща (бабушка героя-рассказчика, она же бабушка американца Велвела), оставшаяся в Рыбнице, оккупированной германо-румынскими войсками, гибнет вместе со всеми обитателями еврейского гетто, созданного и затем ликвидированного нацистами.

Рассказчик, по всем внешним данным преуспевающий московский журналист, в начале 1990-х, то есть уже из постсоветской России, тоже уезжает в Америку. Здесь ему удается разыскать и установить контакт со своим двоюродным племянников Роном Гольдфедером, внуком Рувима и Эстер. С его помощью он по крохам восстанавливает историю американской ветви большой семьи, не стесняясь дополнять воображением неизбежные пробелы в фактическом материале. Особую достоверность роману придает обмен письмами между Роном и Давидом, вкрапленными в ткань повествования.

Нет смысла, да и невозможно пересказать содержание этого многопланового, почти энциклопедического повествования, доведенного автором до наших дней. Действие стремительно перемещается не только во времени, но и в пространстве. Из Москвы оно переносится в Рыбницу, из Кишинева в Нью-Йорк, из Одессы в Шанхай, из американской тюрьмы в советскую, из подмосковного поселка Раменское в Пентагон.

Постепенно, на глазах читателя, отмирает, отсыхает российская ветвь рода Гольдфедеров. И постепенно же расцветает и наливается соками американская. Не знаю, ставил ли автор перед собой такую сверхзадачу, или так получилось само собой: ведь хотя в романе, как во всяком художественном произведении, многое дорисовано авторским воображением, но в основу положены реальная судьба одной большой (его собственной!) семьи, повторившей судьбы тысяч, десятков тысяч таких же еврейских семей.

Россия все ближе подходит к черте, когда можно будет сказать, что она свободна от евреев. Кто-то этого ждет с вожделенной радостью, кто-то с досадой и горечью. Автор не выносит оценок, он только рассказывает о своих героях.

Эпилог романа символичен. Он датирован 27 июня 2009 года. Дата проставлена с педантичной точностью. Между тем, если обратиться к выходным данным книги, то можно узнать, что она была подписана в печать 11 марта 2009 года; окончена, стало быть, еще раньше. То есть действие в эпилоге происходит примерно через полгода после того, как автором была поставлена последняя точка. Здесь описано то, чего еще не произошло. Герой-рассказчик, без малого двадцать лет проживший в Америке, приезжает в свое родное подмосковное Раменское, идет на кладбище, откапывает из могилы своих родителей урну с их прахом и перевозит ее в Штаты, чтобы перезахоронить в Калифорнии, где уже куплена земля для него самого и его потомков. Эпилог прописан с особой тщательностью, насыщен достоверными реалиями, так что ни на миг не покидает иллюзия, будто все это происходит в действительности. Таков впечатляющий символ, венчающий это повествование. Такова неосуществленная, но, видимо, очень желанная мечта автора.