Неомарризм об истории немецкого языка и этногенезах немцев

Этногенезы, развитие народов и наций, относятся к важнейшим проблемам современной исторической науки. Европейские этногенезы и времена великих миграций рассматриваются еще и сегодня только с точки зрения Рима, через римские очки. Эта позиция давно известна и стала в современной индоевропейской науке парадигмой. Классическое определение этногенеза принадлежит Исидору из Севильи (Isidor von Sevilla) из VII в. н. э., который определял народы как

этнические группы, объединенные по происхождению, языку и культуре, узнаваемые по одежде и оружию и связанные законом и традицией.

Таким образом, развитие новых языков – важнейшая характеристика новых этногенезов.

В 1649 г. британец Джон Сэдлер (John Sadler), юрист и востоковед, анонимно опубликовал, свою книгу «Права Королевства» (Rights of the Kingdom), в которой он сравнил древнееврейские законы и судебную практику Моисея, Давида и Соломона c современной ему английской. Это была первая публикация по теме англо-исраилизма. В 1653 г. Прэйзегоуд Баребоун (Praisegod Barebone) и другие члены т. наз. «малого парламента» Оливера Кромвеля привели британские законы в соответствие с древнееврейскими. Интересно, что последователи этого благочестивого пиетического движения этимологизируют уже давно термин «британский» (англ. british) через иврит: брит – союз и иш – человек, – т. е. человек союза или пакта. Англо-израилисты основывали свою позицию на изысканиях видных ученых своего времени, напр., Иосифа Юстуса Скалигера из XVI в., который рассматривал иврит как исходную матрицу (Ur-Matrix) языков мира. Это мнение они считают в настоящее время подтвержденным современными исследованиями.

Примерно в то же время, к которому относится публикация Джона Сэдлера, а именно, в 1647 г., нидерландский лингвист Марк Цюриус ван Боксхорн (Marcus Zuerius van Boxhorn) отметил основную связь между рядом европейских и азиатских языков. В особенности он увидел такую связь между германскими, иллирийско-греческими и италийскими языками с одной стороны, и персидским – с другой. Позже он добавил сюда славянские, кельтские и балтийские языки. Совместное происхождение всех этих языков ван Боксхорн совершенно обоснованно более 363 лет назад обозначил как скифские. Примерно в то же время, в 1653 г. в Русский империи патриархом Русской православной церкви Никоном и царём Алексеем Михайловичем Романовым (отцом Петра Великого) была проведена всеобъемлющая, кровавая реформа церкви, которую называют «расколом». Этот раскол обусловил новые витки спирали великорусского этногенеза в XVII в. В то же время он означал начало семантически-коммуникативного отхода от старого родного, русско-ханаанского к вновь созданному русскому церковнославянскому, а затем к новому великорусскому языку. В конце XIX – начале XX вв. этот процесс был завершен. Ханаанский русский язык был уничтожен и остался лишь реликтово в ономастике Великой Степи.

Благочестивая доктрина англо-саксонских протестантов, англо-исраилизм, вызвала массивную реакцию со стороны скептиков и антииудаистов периода европейского Просвещения. Успехи колонизации в Азии привели в свою очередь к повышенному интересу к востоковедению и, особенно, к иранским исследованиям, так называемому ориентализму и иранистике, вылившихся в создание научного востоковедения. Политически-расовые и расистские прокламации персидских Сасанидов, выдвинувших в III в. н. э. «идею Ирана» в ещё и сегодня подчёркнуто многонациональном государстве, позволило его правителям объявить потомков израилитов в Центральной Азии, Афганистане, Месопотамии (Ираке) и на Кавказе, например, азери в тюркском Азербайджане, «иранскими народами». Эта прокламация имела уже в конце средневековья и начале Нового времени оглушительный пропагандистский успех. Успех этот был массивно поддержан завоеваниями (с перерывами), ассимиляцией, аккультурацией и, в особенности, исламизацией Кавказа и Центральной Азии. Само название этой страны, происходящее от авестийского «Эран-вэдж», т. е. «страна ариев», было принято шахом Реза Пехлеви I вместо традиционного «Персия» в 1934 году по совету германской дипломатической миссии.

Интересно, что топо- и этнонимы «арийского» Ирана имеют также ивритскую этимологию, что может быть косвенно подтверждено сообщениями о политических и военных потрясениях Древнего мира: ир – город, ран – побеждать; – в смысле завоеванные города (Вавилона?).

То же касается топонима Туран (Центральной Азии): тур – путешествовать, таким образом вместе – путешествовать и побеждать или путешествующие (бродячие номады?) победители

и Месопотамии/Ирака: Ирак, ир – город, – ak/ag – изгнанник, беженец; также в смысле беженцы из городов или многих завоеванных городов. Таким образом, это информация о несколько отличном происхождении «расширенного» Ближнего Востока. Топоним Ирак был, между прочим, официально введён в начале ХХ в. после распада Османской империи, однако представление о нем существовало уже раньше.

Иранские языки с самого начала, еще при Ахеменидах – особенно отчетливо уже во времена царствования Кира I, а также царя Ксеркса I и царицы Эстер (конец VI в. – начало V в. до н. э.), мавзолей которой стоит сегодня в Хамадане и является национальным памятником Ирана, – были использованы и развиты десятиколенными скифами-израильтянами и мидийцами, позже племенем Парни, давшим новых парфянских царей, а также грамотными евреями Парфянской империи (точнее, в Скифско-Парфянской империи) во времена правления династии Аршакидов/Арсакидов (также называемая Ашканиями или Асканами – в переводе с ханаанского иврита: первые среди князей), которая в свою очередь гнала эллинистических Селевкидов из страны.

Новоперсидский язык развился до IX века н. э. в качестве международного стандартного языка стран Центральной и Юго-Западной Азии. Написанный еврейским шрифтом текст персидско-еврейского языка, 40 строк, выбитых на скале в западной части Афганистана, как самое раннее свидетельство новоперсидского языка, имеет особое значение (750 г. н. э.) в истории. Он включает кроме парфянских и среднеперсидских элементов также лексику из других иранских языков. В целостности гибридный новоперсидский представляет собой смесь из языков древнего и античного Ирана и массивно использует иврит-ханаанскую лексику. Несмотря на то, что этот язык сегодня зовётся персидским, его происхождение не просматривается исключительно из провинции Фарс, в которой живет сегодня иранское меньшинство парсов, насчитывающих около восьми миллионов человек, но также из древне- и среднеперсидского языков, имевших массивные контакты с ивритом. Поскольку он развился главным образом в Центральной Азии (ивритско-персидское обозначение Туран), очень вероятно, что восточно-иранские языки - бактрийский, парфянский, согдийский - в сильной степени повлияли на этот язык.

Количество парфянских и согдийских, т. е. израилитско-ханаанских заимствований и антропонимики в современном новоперсидском (Наими, Агаси, Хатами, Барати, Дардари, Хумейни и т. д.) очень значительно. В ядре, однако, хорошо прослеживается оригинальная персидская, юго-западная основа. Афганский персидский, дари, бывший языком двора царей, имеет относительно большой ивритский глоссар, напр.,

салом – иврит шалом

ятем – иврит ятом (сирота)

надер – иврит недер (обет)

сакет – иврит шекет (спокойствие, тишина) и т. д.

Интересно, что довольно значительное количество мужчин в ирано-тюркоговорящих областях несут сегодня имена Ашкен или Ашкан. Также в Европе, в частности, в немецкоязычном пространстве нередки имя или фамилия Аскан или Асканиус. Название афганской столицы Кабул то же, что и библейского топонима «земля Кабул» на юге Ливана, которую библейский царь Соломон из-за долгов по строительству 1-го Иерусалимского Храма в Х в. до н. э. был вынужден отдать финикийцам и т. д.

Под влиянием захвата власти нацистами в Германии и под впечатлением гитлеровских расовых законов тогдашний правитель, шах Ирана Реза Пехлеви I переименовал свою страну в Иран (по расхожей современной этимологии – «земля арийцев») и попросил Запад больше не называть ее в будущем Персией. После победы нацистского режима в Европе расовое учение иранцев о самих себе испытало подъём: иранцы стали усиленно и подчеркнуто называть себя

ариями – в переводе «возвышенными», благородными или просто «пастухами».

Сам термин «арии» был впервые использован французским востоковедом Анкетиль-Дюперроном (Anquetil-Duperron) для описания персов и, в особенности, мидийцев(!). В значительно более широком смысле, он был использован в 1818 г. как собирательный термин немецким романтиком Фридрихом Шлегелем (Friedrich von Schlegel). Компилятивные националистические форумы Интернета об Иране полны сегодня фантастической информации об «индоиранских» народах скифов, саков, киммерийцев, татар и многих других, которые доказано использовали ивритские шрифты и ханаанитский иврит в ономастике.

Еще в 1923 г. Николай Марр писал в своей, возможно, самой удачной и, в отличие от многих других публикаций, относительно ясной работе на немецком языке, что

«...этот иранизм ...пустая мечта или результат последующей корректировки местных или общих ближневосточных, очень старых яфетических проявлений и форм (языка – Б.A.) в поздних иранских культурных слоях. (Перевод Б.А.)[1]

В начале XIX века после открытия индогерманской общности языков англичанином сэром Уильямом Джонсом (William Jones), немцем Францем Боппом (Franz Bopp), и датчанином Расмусом Кристианом Раском (Rasmus Christian Rask) возникла индоевропейская лингвистика, ключевым фактором которой явилось изучение санскрита, особенно в работах Уильяма Джонса (William Jones), Фридриха Шлегеля (Friedrich von Schlegel), Вильгельма Гумбольдта (Wilhelm von Humboldt) и Франца Боппа, – последний считается основателем и центральной фигурой индогерманистики, Интересно, что сам Бопп категорически отклонял эту честь. В середине XIX в. немец Август Шлейхер (August Schleicher) реконструировал гипотетический индо-европейский праязык и сформировал первую схему родословной близости языков между собой в виде дерева. Подобные схемы-деревья украшают сегодня многие лексиконы.

Развитие иранизма и индогерманизма переняло и публицистически включило в себя многие антииудейские и антисемитских взгляды и позиции, будило старые основательные, религиозные рефлексы средневековья. XIX век, век торжества реакции после наполеоновских войн, политической романтики с развитием идеологий социализма и фашизма, стал важной вехой истории индогерманистики. Как это нам повествует выдающийся современный ассириолог семитолог и дешифровщик древних артефактов, в том числе билингвов и трилингвов, Сайрус Герцль Гордон, к концу XIX века интеллектуальная жизнь Запада, очевидно ввиду политического развития и появления «научного» антисемитизма, неожиданно изменилась. До того времени по-настоящему образованные люди стремились овладеть древнееврейским, греческим и латинским языками, полагая их тремя составными частями своего культурного наследия. В поэмах Мильтона мы постоянно ощущаем эту трехчастную основу. Еще многие годы после открытия Гарвардского университета в XVII в. выпускник произносил прощальное слово по-древнееврейски. Эмблема Йельского университета включает девизы по-древнееврейски и по-латыни[2]. Все это не помешало руководству Гарвардского университета принять решение не призывать Альберта Эйнштейна для преподавания и исследовательской работы после его эмиграции в 30-е годы ХХ в. США из-за еврейского происхождения великого ученого.

Особенно индогерманистика, индогерманская лингвистика, известная в ненемецком языковом пространстве как индоевропейская лингвистика, стремительно росла, трансформировалась и бетонировалась со времен немецкой политической романтики. Эксцессы этой теории привели к появлению т. наз. индогерманизма времен поздней романтики середины XIX в, вылившегося в 1850 г. к вначале анонимной публикации Рихарда Вагнера «Иудаизм в музыке» (Das Judenthum in der Musik). В 1879 г. Вильгельм Марр ввел новый термин в публицистику и в общественную дискуссию – «Антисемитизм» и основал Лигу антисемитов (Antisemitenliga). В начале ХХ в. эти течения оформились, наконец, в антисемитское и оккультное общество Туле (Thule-Gesellschaft), ставшим ядром оформленной идеологии национал-социализма и нацистской расовой теории некоего Альфреда Розенберга. Не последнюю роль в этом процессе играли усилия и древняя активность Римской католической церкви представить христианизацию Европы как непрерывное божественное откровение, говорящее в пользу Рима. Эта римская перспектива стала непрерывной политической и научной темой европейского гуманистического дискурса и важнейшей составной частью индогерманистики.

Итак, в индогерманистику была перенесена связь с расовыми теориями, т. н. индогерманизм. Таким образом, сравнительная лингвистика была искажена нацистами и стала важным компонентом нацистской идеологии и доказательств превосходства индоевропейцев, «ариев». О иврит-ханаанской ономастике и формировании «гибридных» и смешанных языков Европы, которые Н.Я. Марр определил как «яфетские» или «яфетидские», решительно выказывались в атмосфере первой половины ХХ в. кроме самого Марра и его сподвижников в СССР лишь немногие ученые. В связи с тупиком в индоевропейских исследованиях, о которых Н. Марр и Ф. Браун писали в начале в 20-х годов ХХ в., «индо-иранистика» превратилась в бетонированную научную догму и привела, среди прочего, к появлению политического индогерманизма как псевдонаучной религии. Нацисты и Советы направили перед Второй мировой войной на безуспешные поиски мифологического царства арийцев, Шамбала (по ивритской этимологии В.Е. Бершадского шам баала – там Господь), экспедиции в Гималаи. Индоевропейские исследования проводятся в настоящее время в 27 университетах Германии.

Как уже неоднократно указывалось, сторонники индоевропейских доктрин пытаются связать переводы ономастики, топонимов и этнонимов Европы, например, с гораздо более поздним языком турков (XI в. н. э.), с корневыми фонемами сомнительного происхождения и неясной природы. Часто для этого, согласно классическим работам лингвистов XIX-XX вв., служат алтайские, монгольские, уйгурские, шань-якутские или даже «спасительные» угро-финские языки, которые довольно четко показывают свое синтетическое и гибридное происхождение. Старая мудрость сравнительного языкознания гласит по Иосифу Ольшаницкому, что qalque

«...возникает как реакция носителей языка на резкое увеличение прямых заимствований»[3].

Интересно, что подавляющая часть этнонимов германских племен времен Переселения народов поздней античности очень убедительно этимологизируется и имеет ивритское происхождение, – и в этой форме была перенята римлянами и греками. Таким образом они были зафиксированы в индоевропейских языках: зюби, сегодня швабы, – пенис; готы/геты – разведенные, алмани/алеманны – вдовцы, вандалы – существа Божия, венды/венеды/бенеды – «сыновья достопочтимых родителей», гунны – рыжеволосые бродяги, пришедшие когда-то из Эдема/Адома в Израиле, плебеи, толпа, ничто и т. д., албанцы – защита или существа Божия, даки/dacim/dakim – предки румын – тонкие или узкие, болгары – кланяющиеся крестьяне, Bayer или Бавария (ивритская лексема бе`авариа) – область, часть Аварского каганата, аварцы – отцы страны, хазары – сильные кочевники, бандиты или стрелки вплоть до турков/турхов – несчастных, смешанных или наездников. В первом тысячелетии н. э. Европа, наряду с латынью, греческим и кельтскими наречиями, говорила на «варварском» варианте иврит-ханаанского языка.

***

Неомаризм, о котором уже было сообщено на портале, позволяет нам, среди прочего, по-новому рассмотреть историю немецкого языка и этногенеза немецкого народа. Так как «Яфетидская» теория Н.Я. Марра в ее оригинальной редакции 30-х годов по многим причинам не применима, то мы говорим сегодня о «неомарризме»[4], который наиболее наглядно позволяет нам дискутировать этногенезы и сопровождающие их языки, – т. е. появлении новых языков. Неомарризм перенимает тезис Марра о гипотетическом семитском праязыке, оказавшем сильное влияние на развитие языков мира, что свидетельствует об участии семитского этноса, который Марр в свое время осторожно назвал «яфетским» или «яфетидским», в древних процессах этногенезов на Ближнем Востоке, в Восточном Средиземноморье, Северной Африке, Малой Азии, на Кавказе и в Великой Евразийской Степи, позднее в Европе, Азии, Африке, Америке и т. д. Неомарристы идентифицировали этот суперэтнос как израилитско-западноханаанский и уже добились с помощью методик языкового анализа внушительных успехов по идентификации этногенезов и их экзегезу. Методика эта сродни древнему дедукционному методу раввинов, когда для правильного понимания значения Торы отдельные слова разделяются в исследовании на составные части.

***

Громадное значение для формирования и осмысления методов неомарризма сыграли теории выдающегося французского философа и лингвиста, профессора по истории философии в École Normale Supérieure в Париже Жака Деррида (Jaсques Derrida, 1930-2004). Ж. Деррида был эпатажной фигурой, находившийся в самом центре социальной и академической жизни общества. В России он стал воплощением постмодернизма, деконструктивизма и постструктурализма, событием в истории русских чувств и русского воображения, не в последнюю очередь благодаря своей для славянского уха необычной фамилии. В 1981 г., защищая чешских диссидентов, Деррида оказался в пражской тюрьме и вышел на свободу только благодаря вмешательству президента Миттерана. В 1987 г. Деррида спас от депортации эмигранта Эдуарда Лимонова и подписал петицию о предоставлении тому французского гражданства, а в 1990 г. после освобождения Нельсона Манделы из тюремного заключения поспешил лично встретиться с ним.

Деррида родился, как и Альбер Камю, в Алжире. Во время Второй мировой войны он испытал на себе антисемитскую политику администрации правительства Виши, когда евреям было, среди прочего, запрещено посещать школу. Одним из центральных понятий его философии является “différance“, что во французском означает не только «различие» или «отличие», но и «перемещение». Этим понятием Деррида создал для себя мысленное пространство без центра и начала и наполнил его тканью или текстурой различий. Так как такая текстура не наталкивается на границы, то и это пространство остается открытым во все стороны. Он критиковал своих предшественников-структуралистов за то, что они были не в состоянии отделить собственные семиотические понятия signifikant (обозначение, внешняя форма знаков) от signifikat (содержание знаков, обозначенное знаками) и, таким образом, от метафизики. Развитое им учение деконструктивизма и грамматологии не помогает, как предложенные до него интерпретации, упростить нахождение истины, а, напротив, указывают на различные возможности ее истолкования. Его отношение к текстам исходит из того, что они представляют собой сингулярные процессы, которые не указывают на что-то существующее независимо от последних. Действительность по Деррида исчерпывается в языке. В конце концов его отношение к текстам характеризуется тем, что в философском понятии они не связаны с отрицанием окружающей нас действительности, а говорят в пользу того, что процессы познавания теснейшим образом связаны с языком. Модель Деррида по отношению к традиционной философии, и таким образом к common sense, является подчеркнуто антиметафизической.

Несмотря на свое слабое знание иврита и иудейской религиозной практики, Деррида воспринял в своей философии и лингвистике важный аспект практики иудаизма – бесконечное ожидание Мессии, которое у евреев длится всю их историю. Ассоциации со структурой построения страниц Талмуда всплывает у Деррида в собственных текстах в центре страниц его книг, обрамленных справа и слева комментариями. Грамматологическая концепция философа проявляется в отношении ур-текста (archi-écriture; archi-trace), чьи следы вызывают тем более множество интерпретаций, чем непонятней они возникают в отчужденном тексте. Эстетическая языковая парадигма Каббалы показывает себя через деконструктивную новую формулировку как модель некой метафизической теории текста, которая, однако, практически уже имеет очень мало общего с традицией мистической еврейской Каббалы, начиная с 12-го столетия. К этим каббалистическим категориям, которые обновляют язык и повышают его роль в качестве шрифта, относится текст (вместо произведения), шрифт (вместо голоса), буква (вместо знака), чтение (вместо интерпретации) и, наконец, «грамматология» (вместо герменевтики). Представитель «франкфуртской школы», немецкий философ Юрген Хабермас (Jürgen Habermas), называл его консервативным, занимающимся не чем иным, как еврейской мистикой, Кабалой. Эта неожиданная и очень субъективная критика левых, показывает, однако, корни философского восприятия Дерриды, приведшие его на научный Олимп в США и Европе.

Идея деконструкции давно известна в промышленности, например, при обработке руд и нашла сегодня широкое применение не только в лингвистике, семиотике и философии, но и в литературе, поэзии, драматургии, музыке, изобразительном искусстве, архитектуре и была использована в настоящей работе при анализе европейской ономастики, топо- и гидронимики. Остается отметить, что метод разделения ивритских слов на составляющие их морфы с аффиксами – это древний метод дедукционного анализа раввинов, которым они пользуются веками для лучшего анализа специального смысла слов Торы. Как тут не привести слова поэта:

Изводишь

единого слова ради

тысячи тонн

словесной руды.[5]

Датский лингвист Хольгер Педерсен выдвинул в начале XX века (1903) так называемую Ностратическую (от латинского nоster – наш, наши языки) теорию, перекликающуюся с Яфетидской теорией Марра, в соответствии с которой между семитскими языками, к которым принадлежит иврит, и индоевропейскими языками имеется очень древнее родство.

Доказательств генетического единства ностратических языков Педерсен, однако, не привел. Ностратическая идея была реанимирована и наполнена содержанием благодаря работам двух ученых из Москвы: Арона (Аарона) Борисовича Долгопольского (Aharon Dolgopolsky), который в 1960 годах совместно с Владиславом Марковичем Иллич-Свитычем, трагически погибшим в автомобильной катастрофе, подробно разработал эту теорию. А. Долгопольский показал появление ностратических языков славян и европейцев через мутации. Позже он также показал дальневосточную связь кавказских языков. Язык басков при этом не учитывался и считается принадлежащим к дене-кавказской языковой макросемье.

А.Б. Долгопольский эмигрировал позднее в Израиль и стал профессором Хайфского университета. Он занимался там проблемой родства шести крупнейших языковых семей Евразии (компаративистикой) и является сегодня одним из влиятельнейших авторитетов компаративистики в мире. Ученый нашел 1 600 корней ностратического языка. В 2008 г. им был подготовлен к изданию и опубликован в интернете словарь общеностратического языка, занявший 3 000 стр.

Отметим, что и неомарристы пошли по этому пути «реанимации» отдельных сильных идей Н.Я. Марра из 20-х годов, особенно затрагивающих проблемы этногенезов. Уже легендарный русский гебраист и востоковед Авраам Яковлевич Гаркави (1839-1919) обратил в своих работах внимание на язык евреев, «лашон Канаан», на Руси, напр., в своей книге «Сказания еврейских писателей о хазарах и Хазарском царстве» (1874). Многие из грядущих авторитетов неомарризма даже не знали о том, что уже занимаются пропагандой этого учения. В первую очередь здесь надо упомянуть выдающегося американского лингвиста, ассириолога и семитолога Сайруса Герцля Гордона (Cyrus Herzl Gordon, 1908-2001), к тому же еще и выдающегося дешифровщика древних шрифтов и текстов, особенно угаритских, – а также криптоаналитика времен Второй мировой войны. Осторожный ученый С.Г. Гордон не упоминал Марра, однако его работы глубоко пронизаны идеями интеракции семитской и европейских культур.

Пионер неомарристики Фани Яфит обратила на себя внимание в Израиле лекциями и издала в 1982 г. книгу «Смотри в корень. Сборник иврит-русских слов, схожих по звуку и по смыслу. 2000 слов» (Тель-Авив, 1982) по сравнительной этимологии иврита и русского языка. В 1998 г. харьковчанин, репатриировавшийся в Израиль архитектор и дипломированный лингвист, Владимир Исаакович Шнейдер опубликовал в Беэр-Шеве фундаментальную работу «Путь Десяти», ставшую важным этапом в развитии неомарризма. Интересная работа Иосифа Ольшаницкого по ивритской топо- и гидронимике Русского Севера была в 2004 г. опубликована в интернете. В 2006 г. русский лингвист и гебраист Альберт Федорович Студенцов из С. Петербурга опубликовал свою замечательную и глубоко обоснованную работу «Тайна происхождения Древней Руси» (C. Петербург–Ростов-на-Дону, 2006), в которой вслед за В.И. Шнейдером окончательно доказал влияние ханаанской лексики на становление русского языка. Один из авторов Портала «Заметки по еврейской истории», Владимир Евгеньевич Бершадский из израильской Беэр-Шевы, энтузиаст неомарризма, занимающийся археолингвистикой, составил этимологический словарь соответствий иврит - русский язык и поставил его бесплатно в сеть. Он является автором многих статей по проблематике, предложил интересные этимологии. Список Бершадского превратился в полноценный Русско-Ивритский Этимологический Словарь Соответствий (РИЭСС). Его можно найти в интернете: http://www.newsem40.com – «Археолингвистика», он выставлен и на портале «Заметки по еврейской истории» для интересующихся. По его собственной информации в РИЭСС зарегистрировано сегодня более 6.000 общих корней иврита и русского языка. И это начало!

Интересны и важны работы историков, в том числе Ирмы Хайнман («Еврейская диаспора и Русь», Иерусалим 1983) и вызвавшая резонанс книга историка Ефима Макаровского о еврейских корнях Руси (Еврейские корни Руси, NY 1996). В 1993 г. историк Пол Векслер из университета Тель-Авив опубликовал очень интересную работу по истории ашкеназов и языка идиш (Wexler, Paul: The Ashkenazic Jews: A Slavo-Turkic People in Search of a Jewish Identity, Columbus, Ohio 1993), в которой он объявил этот язык европейских евреев пятнадцатым славянским языком. Серьезные неточности в его труде, включившем огромный материал, были связаны с преувеличением роли лужицких сорбов в этногенезе ашкеназов и с ошибками по истории европейских аваров и тех же сорбов, которых авары в свое время переселили в Лужицу. Эти же заблуждения прослеживаются и в других интересных работах автора. Несмотря на недостатки, работы Векслера явились важным этапом по изучению истории ашкеназийских евреев.

В этой связи я позволю себе, наконец, скромно указать и на мои публикации “Geheimbericht aus der Grossen Steppe. Die Wahrheit über das Reich der Russen”, изданную в 1994 г. в Саарбрюккене, а также русское издание этой книги «Последняя тайна России» (Москва, 1996), которую сегодня можно скачать в сети. В этих книгах также приводятся различные этимологические примеры интеракции иврита и европейских языков. Одна из немецких публикаций последних лет была мне на удивление полностью выстроена на последней главе русского издания этой моей книги «Особое слово "жид"». Немецкий славист из университета Мюнхен Маркус Вольф (Markus Wolf) посвятил ей свою докторскую диссертацию и издал на этой основе толстенную книгу (Wolf, Markus: Žid – Kritik einer Wortverbannung. Imagologie Israels zwischen staatspolitischem Kalkül und künstlerischer Verfremdung, München 2005), в которой он по основному вопросу своего исследования компилятивно использовал все без исключения мои идеи, рассуждения, концепции и источники немецкого и русского изданий, разбавленные историей и культурологией Русской Революции. Все это напечатано без указания основного источника – моих публикаций. Совсем не упоминать мою работу он почему-то все же не решился, поэтому мимоходом заметил, что русскоязычную книгу невозможно перевести и в ней нельзя найти ничего нового. Таким путем, оказывается, сегодня еще существует возможность выстроить академическую карьеру в Германии.

***

В 921 г. западный франкский правитель Генрих I (Heinrich I.) в Договоре Бонна признал восточного владыку равноправным. Ему было дозволено ведение официального титула Правитель (король) восточных франков (rex francorum orientalium). Победа восточных франков над венграми в 955 г. у Лехфельд (Lechfeld), вблизи Аугсбурга побудила папу Иоанна XII (Johannes XII.) в поисках сильного защитника вызвать Отто I (Otto I.) в Рим, где его 2 февраля 962 г. короновали на императорство. Таким образом, империя (das Reich) была легитимирована светски и сакрально, однако ее окончательная легитимация была завершена лишь несколько веков спустя. Название Священная империя (sacrum Imperium) зафиксировано в 1157 г., а титул Священной Римской империи (Sacrum Romanum imperium) впервые документально засвидетельствован в 1254 г. После смерти Сигизмунда Люксембургского (Sigismund) в 1437 г. закончился период правления прямой линии династии Люксембург на престоле. Императорская корона перешла к Габсбургам, которые смогли утвердиться до конца Священной Римской империей Немецкой нации в 1806 г. Так как Франц II (Franz II.), нанюхавшийся пороха наполеоновских войн, за два года до этого события уже успел объявить себя «кайзером (императором) Австрии», то это осталось его официальной титулатурой.

Примерно в то же время, в середине XV в. в монастыре Херсфельд были найдены копии экземпляров книги Тацита [Публий Корнелий Тацит, (Publius (Gaius?) Cornelius Tacitus, 58-116 н. э., по другой версии 56-117 н. э. [некоторые исследования переносят дату его смерти в 125 или даже в 130 гг. н. э.]) «Германия» на латинице (De origine et situ germanorum liber), которая служит с тех пор обоснованием древней исторической роли германо-немецкой культуры. Есть две версии труда Тацита под похожими названиями, которые опираются на Codex Hersfeldensis, но отличаются по текстам. Так как ни один из текстов не свободен от сомнений, то они были объединены под общим названием «Германия». Происхождение этих часто цитируемых монашеских копий книг остается очень проблематичным, как и то обстоятельство, когда же Публий (или все-таки Гай?) Корнелий Тацит [Publius (Gaius?) Cornelius Tacitus] был в состоянии их написать? О родословной этого автора известно очень мало, и различные указания, в том числе и его собственные, часто отрывочны и очень противоречивы. Достаточно указать, что по разным данным он родился в северной Италии или в Галлии у Нарбон в поздней Септимании, или же в Испании. Его собственное имя подается как Гай, но большинство ученых считают его Публием. Один из исследователей даже предложил считать его Секстом. Ранее высказывалось мнение, что «Германия» – это труд 14-летнего(!) подростка, сегодня исходят из того, что книга написана около 98 г. н. э. Новые исследования немецких ученых (Roland Schuhmann) датируют ее 103-106 гг. н. э., т. е. единой точки зрения по определению как фигуры автора, так и времени возникновения работы Тацита нет. Такая информация подчеркивает неуверенность датировки знаменитого произведения, играющего и сегодня важнейшую роль в истории и идентификации этносов германцев и немцев и всплывающей как основной документ в каждом мало-мальски серьезном исследовании по истории Германии и Европы. В свете этой информации напрашивается вывод, что сама историческая фигура Публия-Гая Корнелия Тацита в историческом плане скорее всего фигура собирательная и, возможно, хотя бы частично является фальшивкой.

Поэтому вполне вероятно, что монастырские копии работ могли быть компилированы. «Германия» Тацита является единственной нам доступной географически-этнологической монографией древней римской литературы о германцах, которых сам автор мог наблюдать в Риме. По некоторым оценкам Тацит не был в их стране и излагал чужие обычаи и социологии понаслышке. Эти сомнения были известны давно и позволяют подозревать возможность упомянутого, хотя бы частичного компилирования книги Тацита, написанной на языке схоластической латыни VI в. н. э.

Доподлинно известно, что монах-доминиканец Анний из Витербо (Джованни Нанни) [Annius von Viterbo (Giovanni Nanni)] фальсифицировал сообщение Псевдо-Бероссос (Pseudo-Berossos), тесно связывавшее описание и модели Тацита с библейской историей. В 1499 г. это сообщение было опубликовано в Риме, впоследствии также Иосиф Юстус Скалигер разоблачил его как подделку. Отчет Псевдо-Бероссоса Нанни был воспринят в Германии одновременно с книгой Тацита и во втором десятилетии XVI в. общеизвестен. Эта публикация предложила немецким гуманистам основание заявить, что немцы из-за своих библейских корней являются древнейшей нацией, „uralt volck“ Европы, ее древнейшим ур-этносом. Несмотря на фальсификацию работы Анния, указанное развитие сыграло очень большую роль в началах немецкого национализма XVI в., т. к. поставило германцев с немцами в один ряд непрерывной цепи этногенезов. В свете такой информации становится ясно, что церковь Рейха и дворянство Священной Римской империи Немецкой нации окольными путями искали присоединения к библейскому израилитскому этногенезу.

В отличие от Немецкого Рейха, основанного в 1871 г., исследователи определяют Священную Римскую империю как Старый Рейх. Двадцать лет в Германии изучали латинскую копию текста Тацита, а затем передали ее на рассмотрение в Ватикан, где она была объявлена подлинной и полной «гуманизма». Империя изменила в то же время свою идентификацию и стала в позднем XV в. Священной Римской империей Немецкой нации. В этом контексте «новая нация» обзавелась блестящим прошлым и могла опираться на древних «германцев». Некоторые немецкие топонимы имеют выраженное израилитское происхождение: Магдала (Magdala) в Тюрингии, Магдебург (Magdeburg) и Йериховская земля (Jerichower Land) в земле Саксония-Ангальт, Саулхайм (Saulheim) в Рейн-Гессене, в земле Рейнланд-Пфальц и т. д. Salem, обозначение Иерусалима и мира, встречается на картах Германии дважды: у Мельна (Mölln) и около озера Бодензее (Bodensee).

Как подчеркивают историки правоведения, европейское, особенно немецкое, право является на самом деле израилитским с элементами Римского и, сегодня не особенно охотно упоминаемыми, элементами древнегерманского права. В высоком и позднем средневековье сюда добавилась специфическая традиция Феме-судов (die Feme-Gerichte).

В старофранцузском языке Севера, позднем langues d’oïl/d’oï, антагонисте langues d’oc Юга и протагонисте французского языка в его современном понимании, встречались до XIII в. слова “tiedis, tieis” или “tiois”, в древневерхненемецком “diotа” (возможно, от латинского idiota, резервированного для неграмотного, в том числе и для императора?) как фиксированное обозначение для языка германцев. В это же время уже появился иудео-старофранцузский язык ла’з. В отличие от немецкого языка, в котором массивно прослеживается лексика старогерманского, только 20 % словаря древних германских варваров и его корней находят сегодня в новофранцузском языке. Первым старофранцузским стихотворением считается Эулалия (Eulalia-Sequenz, около 884 г.).

Сегодня исходят из того, что первые еврейско-германские контакты были отмечены еще в древнем Израиле две тысячи лет назад, еще до разрушения Второго Иерусалимского Храма. Так, Иосиф Флавий описывает германцев как личную гвардию царя Ирода Великого во время похорон последнего:

«Его носилки окружали в первую очередь сыновья и многочисленные родственники. Их замыкала царская гвардия и корпуса фракийцев, германцев и галатов (кельтов из Малой Азии), все в полном военном параде». (Перевод Б.А.): Иосиф Флавий, Иудейская война, книга 1, глава 33, 672.

Иудейский царь Ирод Агриппа II (27-93 н.э.) подчеркнул германцев в своей речи перед повстанцами непосредственно перед Великим Восстанием в 66 г. н.э.:

«Или вы лучше галлов, сильнее германцев, изобретательнее эллинов, более плодовитые, чем все народы земли вместе взятые?» (Перевод Б.А.): Иосиф Флавий, Иудейская война, книга 2, глава 15, 364.

Евреи, которые оказались или поселились в западно-франкском Рейхе после победы Карла Великого над Аварией, называли это царство Цорфат/Zorfat для обозначения западно-франкских земель и позднее самой Франции, что осталось таковым обозначением на иврите по сей день. Они говорили на синтетическом языке лa’з (древнефранцузско-еврейском), элементы которого в качестве цитат и в комментариях Раши (рав Шломо Ицхак из Труа – (Rabbi Schlomo ben Jitzchak von Troyes, XI-XII вв.) сохранились в Тосафот. В этом контексте похоже, что романский предлог и артикль ла(la) или ле(le), также как английские или французские определенные и неопределенные артикли являются наследием ханааанского протоиврита (язык кнаанит).

Покорение Галлии, Италии и Испании под власть римского императора и Церкви, способствовало в раннем средневековье семантическому утверждению латинского языка и привело к появлению группы романских прото-языков, – сначала в 813 г. в решении концила Тура (Konzil von Tours) в результате компромисса между официальной латынью империи и местными «народными» языками.

Схоластическая латынь VI в. была единственным языком, чья грамматика преподавалась в школах позднего средневековья. Она стала международным языком церкви, университетов и интеллигенции. Жесткие правила позднеантичной грамматики сделали из латыни искусственный язык. Умберто Эко отмечает, что во времена Данте (XIII-XIV вв.) область романских «народных» языков разделялись на следующие группы языков:

языки ок (oc), языки ой (oïl) и языки си (si).[6]

Первые зафиксированные письменные объяснения и комментарии древнегерманских слов, т. наз. «гриффельглоссы» (die Griffelglossen), каракули монахов между строк латинских текстов, относятся примерно к 750 г. В 786 г в синодальном докладе папского нунция Григория из Остии (Gregor von Ostia) папе Адриану I (Hadrian I.) впервые появилось латинизированное и перекроенное определение народного языка как theodiscus. Решения верховных инстанций для того, чтобы они могли быть понятными для всех, объявлялись и зачитывались на латыни и далее не в деталях на объясненном «народном» языке, – на „latine et theodisce“. До сегодняшнего дня остается, однако, неясным, имелся ли в виду тот язык, которым пользовались на территории поздней Германии. Два года спустя это определение как «язык теодиска» (theodisca lingua) было уже направленно подчеркнуто при обвинении против баварского герцога Тассило (иврит-ханаанская этимология его имени таси ло – окажи Ему [Богу респект]), пактировавшего с аварами против франков, во время Рейхстага в Ингельхейме после Аварских войн Карла Великого[7]. Это обстоятельство может быть доказательством языкового утверждения нового европейского языка.

Theodisce варваров было упомянуто здесь в отличие от латинского языка ученых и церкви. В качестве старейшего определения древнегерманского языка служило первоначально определение frenkisg. С победами и верховенством франкского императора Карла язык якобы говорящих на латыни франков получил при дворах князей и епископов термины “frenkisg” (германский язык?) и “walhisc” (welsch? кельтский вариант?). На юге и юго-востоке Франции утвердило себя определение “alemant” (лат. almani). Династическое имя первого христианского короля франков Хлодвига Меровинга имеет ивритскую этимологию: ме – из, ров – большинство или вместе; – другими словами, большинством племен (избранный).

***

По Полю Векслеру языковые иврит-немецкие контакты могли иметь место еще в Италии у лангобардов[8] (конец VI в. н. э.), а, кроме того, у вестготов в областях романских языков – у франкских Меровингов и в Испании. Интересно, что стихотворение из XII в. на итальянском (иудео-итальянском) языке является одним из самых ранних стихотворений итальянской литературы и итальянского языка вообще.[9] Полевые исследования этимологии ономастики, гидронимов и оронимов Германии, Австрии и Швейцарии, в особенности топонимов, дает нам немало примеров, которые невозможно объяснить традиционной индогерманистикой:

об этом говорит, например, населенный пункт Гешер/Gescher (иврит – мост) на немецко-голландской границе,

Кель-на-Рейне/Kehl am Rhein также имеет ивритскую этимологию. Ивритское кане – труба, палка или измерительная палка перешла в латынь и греческий и развилась там в Kanna и canna = труба. Дальнейшее развитие в canalis и Kanal пришло с итальянским обозначением увеличения – «тяжелая или большая труба», позже Kanone – пушка. Поскольку в старых документах города его сегодняшнего названия Kehl еще нет, а стоит Kenle или Kanal для обозначения притока Рейна, то ивритская этимология не может быть исключена[10];

район Берлина Teltow (тель тов – «хороший холм») а также антропонимика таких фамилий, как Вентов/Wentow – ивритская этимология вен/бен, т. е. сын; хороший сын (указание на этногенез вендов/венедов),

Для Европы, особенно для немецкоязычного пространства, довольно характерны топонимы, этнонимы и антропонимы типа Саар/Шаар – ворота, прорыв, проход и т. д., (Саар, Сааргемюнд, Шаарбеек), Вики (viki/wiki) с похожей этимологией прорыва какой-то линии или границы, напр. Викинги; Хоф (Hof) – берег, – в высоконемецком двор и Маль/Моль (Мальхоф, Мальбург, Мальштадт). В Германии, в земле Мекленбург – Северная Препомерания есть, напр., населённый пункт Мальхоф (Malchof). Ивритская этимология этого названия позволяет определить его как (речной) берег, на котором в седые времена могли проводиться обрезания [мал(ь)/мол(ь)]. Неподалёку от Мальхоф находится соседний населённый пункт и замок со «славянским» названием Каров (Karow), ивритская этимология которого говорит о «близости». Высоконемецкий (Neuhochdeutsch) перевод и этимология указаний населённых пунктов на дорожном щите автобана, можно поэтому по соответствию перевести как «ближний пункт обрезания». Зафиксированное в индоевропейских языках ивритское определение хоф/hof возможно осталось в антропонимике некоторых немецких фамилий, напр. Lohof/Лохоф – в смысле не берег (для обрезания?). Другие немецкие фамилии Восточной Германии суть слегка «славянизированное» определение колена Израиля, напр., Гадов/Gadow– из колена Гад.

Военный атташе израильского посольства в Германии Гад Гуго Селла нашел во время своей аккредитации в путешествиях по Германии деревню Нерот (Neroth) в Эйфеле и сообщил об этом в израильскую прессу. После этого Нерот стала известна израильским читателям. Селла также зафиксировал некоторые слова из сегодняшнего обихода этой деревни, где евреи в свое время выделялись торговлей крысоловок:

одем/adom – иврит – красное, на диалекте Нерот – коричневое,

рецелах/Rezelach – иврит – роцеах, т. е. убийца, у обитателей деревни – непослушная, кусающаяся лошадь.

Д-р Алоиз Мертес (Dr. Alois Mertes), принявший участие в дискуссии о диалекте деревни Нерот, также зафиксировал отдельные слова:

нассауэрн/nassauern – иврит – натан, наусен(ен) – дал, подарил, на местном диалекте вести себя эксплуататором,

массематтен/Massematten – иврит – масса у`матан, т. е. деловые переговоры.

Самым ранним документом, в котором евреи были упомянуты как римские граждане в Кельне, является указ императора Константина от 321 г. Позднее евреи были отмечены на старой романо-германской границе, limes, на Рейне и Дунае, в частности в Майнце, Трире, Аугсбурге и Регенсбурге. В крупных транспортных узлах существовали еврейские поселения колонистов, купцов и ремесленников. Начало развития европейской еврейской национальной культуры и языка идиш приходится на 801 г., где в документах в первый раз упоминается некто «Ицхок Абину из Ашкеназ», очевидно из германских стран времен побед Карла Великого над Аварией. Эти и другие свидетельства дали некоторым идишистам основания полагать, что язык идиш родился, как минимум, до 1100-1200 гг. на относительно небольшой территории впадения реки Майн в Рейн. До Второй мировой войны, до Холокоста Encyclopaedia Britannica называла язык идиш седьмым языком мировой культуры.

В 2006 г. д-р Дорон Бехар (Dr. Doron Behar – The Genographic Project) из университетской больницы Рамбам в Хайфе, Израиль доложил о фрагменте генетического исследования, согласно которому ашкеназийское еврейство несколько спорно происходит от четырех праматерей. Годом позже, в 2007 г., вышла в свет работа американского публициста Джон Интайра (Jon Entire)[11], обобщившего результаты нескольких международных, сегодня общепризнанных объемных, генетических студий ашкеназийских евреев, в свете обсуждения которых немецких читателей пламенно интересовал один единственный вопрос: с какого времени ашкеназийские евреи происходят от немецких женщин? Поскольку он имеет отношение к изложению настоящей публикации, можно сказать, что процесс межэтнических контактов насчитывает не менее 2 000 лет, т. е. еще со времен германских странствий ютунгских скифов и алмани/аламанов, в переводе с иврита «вдовцов». Около 40% предков современных ашкеназийских евреев происходят от среднеевропейских женщин, которых подразумевают в районе Рейна во времена Карла Великого. Эта история имеет поразительные параллели с библейской историей Рут-моавитянки, добросердечной женщины, оставшейся с еврейской свекровью после того как ту на чужбине, в Моаве, постигло горе: муж и сыновья умерли, вторая невестка Опра оставила свекровь и ушла. Рут не оставила свою новую семью после собственной трагедии - смерти ее мужа, сына свекрови. Где-то 80% современных евреев-ашкеназим являются сегодня потомками «Рут» с Рейна и из Великой Степи.

В последние годы мы стали свидетелями дискуссий итальянских искусствоведов в связи с многими найденными отпечатками пальцев Леонардо да Винчи на его картинах маслом. Один из них, очень четкий, был обнаружен на знаменитом портрете «Дама с горностаем», который хранится в Кракове. Дискуссия по дактилоскопии гения Возрождения стала особенно интересной, когда неожиданно выяснилось, что линии рисунков кожи пальцев выявили особенности, характерные для мужчин из стран Ближнего Востока. Так как происхождение его матери, Катарины, простой крестьянской девушки, покрыто мраком, то в некоторых научных исследованиях и в итальянских журналах появились спекуляции по поводу возможного арабского происхождения («арабская рабыня») матери Леонардо. Эти спекуляции тем более удивительны,  что многие «ближневосточные гены» принесли с собой потомки израильтян из времен миграций израилитов, готов и гуннов в Италии, когда большинство из них стало христианами. Об этом выразительно говорит итальянская антропонимика таких фамилий, как Паганини, Сабатини, Сарфатти (Paganini, Sabatini, Sarfatti) и т. д.

Международная группа ученых-генетиков выявила в 2008 г. на основании анализа ДНК что, как минимум, треть населения Иберийского полуострова являются потомками евреев и мавров. По результатам исследования коллектива иберов выяснилось, что одиннадцать процентов из них являются потомками североафриканских мавров и почти вдвое больше, 20 % исследованного коллектива, потомками сефардских евреев. Указанное исследование было опубликовано в 2008 г.[12] Фамилии испанцев и португальцев также достаточно красноречивы: напр., Суарец (Suárez) или Суареш (Soares) расшифровываются как ивритская лексема зу арец – это (моя) страна. В Израиле есть политик, который актуально именно так этимологизирует свою испаноязычную фамилию на иврите.

Итак, мы можем исходить из того, что в отличие от западных франков восточнофранкские племена не общались между собой на латыни, а использовали theodiscus и diutisk, а также diota, которые уже упоминались выше. Только в конце XI в., 1090 г. в «Аннолид» (Annolied), стихотворном обращении, сохраненном в монастыре Зигбург (Siegburg) пробилась в первый раз постоянно и непрерывно деформированная, самая древняя версия (Althochdeutsch) термина “diutisc” в отношении языка, народа и страны:„diutschin sprechin, diutschin liute, diutischemi lande“. В конце позднего средневековья из tiutschi, позднее teutsche, в старом идиш – taitsche появилось в конечном итоге на высоконемецком языке определение Deutsche. Из этих примеров этимологий происходит, например, немецкая фамилия Тучек (Tutschek) из Богемии. Весь этот ряд этимологии начался с народа тиуда (thiuda) царя готов Германариха на северо-западном берегу Каспийского моря из «Истории готов» Йордана и арианского епископа Вульфилы, предложившего первую азбуку готов. Согласно этимологии русского гебраиста и лингвиста А.Ф. Студенцова[13] тиуди списка народов царя готов Германариха расшифровывается как thi iudi, те яростные или просто эти евреи (в смысле ивритоязычные). Таким образом, мы можем проследить за политическими изменениями в постоянных «поправках» и конверсиях названий этносов варваров Севера и ранних прото-немцев.

Ниже предлагается динамика изменений этнонимов германцев/готов/немцев со времен царя Германариха и епископа Вульфилы:

“thiudi” царя готов Германариха в “Истории готов” Иордана – древневерхненемецкий; “diot” дворов императора и епископов; "frenkisg" - германо- или “walhisc" – кельто-латинские гибридные языки; “theodisce” восточнофранкских варваров, а на юго-западе Германии "alemant"; – в конце XI в., 1090 г. в “Annolied” из монастыря Siegburg “diutisc”, в конце позднего средневековья – tiutschi, позднее – teutsche, на средневерхненемецком и древнем идиш – taitsche – в конечном итоге Deutsche, на славянских языках немцы («немые» – не в состоянии говорить на славянских языках).

***

К 1000 г. на территории Германии появились первые замки (нем. Burg) императора, князей и епископов. Около этих замков, которые стали магнитом нового языка, поселялась аристократия двора, духовенство, ремесленники и прислуга. Таким образом, эти люди стали новыми горожанами (нем. Bürger). При дворе и в замках развилась придворная жизнь, в которой особое внимание уделялось развлечению и беседам на латинском языке, на уже упомянутой схоластической латыни VI в. н. э. или на вульгарной латыни, а также на новом средневерхненемецком языке. Еврейские трубадуры были также массивно вовлечены в этот процесс. Отсюда такие выдающиеся произведения стихотворного искусства средневерхненемецких менестрелей, первых немецких поэтов, как стихи евреев Зюскинда из Тримберга (Süsskind von Trimberg) или Матье (Mathieu).

Весьма интересна информация об археологических исследованиях бывшего бенедиктинского монастыря Корвай вблизи Хекстер (Höxter) на Везере (Corvey an der Weser)[14] в котором монахи появились после побед Карла Великого в начале 826 г. Археологи установили, что на территории более чем 1 100 лет древнего монастыря раньше стояли каменные здания: в т. ч. вилла Хуксори (Villa Huxori), каменный дом некоего Бернхарда, башни и укрепления. Наружная крипта была покрыта плитками из мрамора и порфира двухтысячелетней давности, на западном фризе на штукатурке фасада были найдены изображения мужчин в тогах. Под этим фризом были изображения трёх мужчин с красиво выписанными, тонкими средиземноморскими чертами лица и тёмными волосами («южные европейцы»). Указанные каменные сооружения не были созданы римлянами и, очевидно, являются результатом работы древних «языческих» германских племен. Конечно же, эти находки привели к спору ученых из-за общепринятой европейской парадигмы и церковного нарратива.

Начиная с 12 г. до н. э. Рим посылал тысячи легионеров на правый берег Рейна в Германию завоевывать новые земли между Рейном и Эльбой. Оккупанты не строили из камня, – такие строения были слишком дороги, – а спали в палатках и деревянных бараках. В знаменитой битве c римским полководцем Варром у Калкризе (Kalkriese) в 9 г. н. э. Римская империя потеряла 20 000 солдат и должна была полностью уйти из германских лесов обратно за Рейн. Только в раннем средневековье франкскому императору Карлу Великому из династии Каролингов удалось окончательно победить варваров в лесах Германии. Более 30 лет понадобилось франкскому королю для того, чтобы победить племя саксов, 4 500 его противников был казнены после «кровавого суда» в Вердене (Verden). Не менее жестоко шло завоевание еврейского Аварского каганата в т. наз. «Аварских войнах» 791-794 гг. в Паннонии, на территории Баварии, Венгрии и современной Австрии.

В тени вышеупомянутой монастырской церкви Corvey на северо-западе Германии находится могила поэта Гофмана фон Фаллерслебен (Hoffmann von Fallersleben), автора слов национального гимна Германии, который работал здесь в XIX в. библиотекарем. Вполне вероятно, что каменное здание в старых контурах монастыря было использовано как плацдарм жестокой христианизации. В настоящее время идет спор между сторонниками нынешней парадигмы с одной стороны, по которой культура Древнего Рима и Римской католической церкви в этом монастыре была привнесена в Германию, и сторонниками независимого германского происхождения c другой. Архитектор города Эссена Хорст Лейерман (Horst Leiermann), бывший планировщик города Лемго Герхард Кроос (Gerhard Kroos) и археолог Уве Лоббедай (Uwe Lobbedey) считают, что находки намного старше времен Каролингов.

«Если Corvey римского происхождения, то должны существовать и НЛО», –

иронизировал Уве Лоббедай, который поделился своими мыслями в ТВ-программе Западногерманского радиовещания.

Согласно испытанному методу запугивания, против одного из сторонников дерзкого мнения даже было начато судебное преследование по обвинению в том, что он, якобы, захватил с собой позолоченный гвоздь из раскопок в монастыре Corvey. Это показывает, насколько политической может внезапно стать дискуссия по археологии и истории европейской культуры.

***

Текст еврейско-немецкого эпоса “Dukus Horant” из круга легенд Гудрун-Хильде (1382) отчётливо показывает, что в средневековом идише (еврейско-немецком) было мало отклонений от средневерхненемецкого. Немецкие евреи приняли активное участие в культурной жизни своего времени. Элия Левита (Elia Levita) (1469-1549) был известным переводчиком, редактором, грамматиком, издателем и типографом своего времени. Среди его друзей были христианские гуманисты Себастьян Мюнстер (Sebastian Münster) и Иоганн Рейхлин (Johannes Reuchlin).

Уже первый немецкий профессиональный писатель, поэт, пурист языка и реформатор орфографии Филипп фон Цезен (Philipp von Zesen, 1619-1689) подчеркивал близость между высоконемецким языком и ивритом.[15] Для Цезена было ясно, что немецкий язык происходит из иврита (для Цезена «из еврейского»). Писатель явно находился под сильным влиянием дискуссии, описанной нами выше и спровоцированной Аннием из Витербо через его изложение фальсифицированного отчёта Псевдо-Бероссоса, эхо которого можно проследить еще сегодня. Автобиографический роман Цезена «Адриатический Роземунд» (Die Adriatische Rosemund, 1645 г., – в оригинале Rosenmând) считается первым немецким романом в стиле барокко-литературы. Цезен принял активное участие в лингвистической дискуссии, которая была отмечена политическими и идеологическими противоречиями. Среди прочего, он выступил против мнения большого авторитета своего времени, голландского филолога, лингвиста и клирика Йоханнеса Горопиуса Беканус (Johannes Goropius Becanus) из Антверпена о том, что немецкий язык является не только старейшим, но должен рассматриваться как самый совершенный язык человечества. Языковый национализм и мистика, которые уходят своими корнями в Реформацию и Гуманизм, пережили Возрождение с распространением немецкой литературы в нарождающейся эпохе Просвещения. Идеи Цезена сыграли важную роль в начале поисков национально-духовной и языковой самобытности, с желанием культурного самоутверждения против Франции или, особенно, против Италии, при сравнении с классической древностью. Таким образом, язык должен был быть для этих мистиков и пуристов «чистым» и во всех областях, особенно в области естественных наук, развитым. Это желание немецкой интеллигенции было в начале Нового времени исполнено.

Цезен сыграл большую роль в германизации многих слов своей эпохи, которые вошли в язык немцев: им было предложено слово Ableitung (вывод, выход) вместо Derivation, Entwurf (набросок) вместо Projekt, немецкий Kreislauf (обращение, – например, кровообращение) вместо Zirkulation, немецкий Mundart вместо Dialekt и т. д.

Для современного германиста Андреаса Гардта (Andreas Gardt), который интенсивно изучил «мистическую науку звуков» Цезена, заявления исследователя из XVII в. относятся «к онтологически-патриотической сфере» доступа к языку. С другой стороны Цезен признал чисто спонтанно и «поучительно» близость между немецким языком и ивритом. Гард заключил:

«Его символика звуков даёт Цезену предлог для местами авантюрной этимологии и приводит к филологическим соображениям, где он, однако, неоднократно узнавал исторические феномены языка, сопровождая их мистифицированными пояснениями».[16]

Скандинавские историки Саксон Грамматик из XII в. и Снорри Стурлассон из XIII в. сообщили о семье и жене Одина/Дана по имени Фриа/Фрайа (Fria/Freya), героини европейских саг, чье имя было использовано наиболее вероятно для обозначения еврейской пятницы, шабата, в немецком (Freitag) и английском (Friday) языках, а также о сыновьях этой пары, Скъелде (Skjold) и Инглинге (Ingling), основателей наций Норвегии и Швеции. Эти люди изошли в Скандинавию по данным археологических раскопок на Дону из Приазовья (Азов – на иврите оставь). Имя германского языческого короля-бога Одина может быть этимологизировано ивритом и как то верховного судьи – дин, т. е. важнейшей составляющей функции всех царей Эрец Исраэль и европейских владык. Буква о, интегрированная в этом антропониме в качестве префикса, является ничем иным как бывшим определенным артиклем ѓа в о-вокализации (циркумфиксом). 

Этимологии В.Е. Бершадского позволяют более детально рассмотреть некоторые северогерманские топонимы Скандинавии, отделившиеся в начале н. э. от древних западногерманских языков:

Бирка – древняя столица Швеции, разрушенная карелами и новгородцами, находилась на «луже» – берегах озера Меларен – на месте современного Стокгольма. В монографии «Die Aschkenasim...» (2006) мною была предложена этимология, соединяющая этот старый топоним рахдонитов с ивритским словом браха – благословение.

По В. Бершадскому ברקק /Беркак – «в луже». «Лужей» называли озеро Меларен. Слово «Меларен» – מלא רענן/мела ранън = «Наполнено свежестью».

1.ברקע /бърка – «в основании, в платформе»

2.בריך /биръха – «питание твоё» – бирки прикрепляются к мешкам с продовольствием

3. торговая документация.

Таков также по его же этимологии топоним столицы колена Дан, т. е. современных датчан,

Копенгаген.[כפף] - כופף /кофеф//копф –

1. «нагибать, пригибать»

2. «принуждать, заставлять»

иגגן //гаген – «тот, кто покрывает крышей».

Поэтому этот самый КопенГаген и был Хозяином Балтики и «крышевал» на ней торговлю.

Интересна в этой связи моя этимология названий больших портовых, сегодня польских городов Померании в Гданьской бухте, два из которых играли большую роль в истории: Гданьск и Гдыня. Эти два города и курорт Сопот образуют агломерацию городов Trójmiasto на западе польского балтийского побережья: Гданьск, по-польски Gdańsk, по-немецки Danzig, на языке западных славян-кашубов Gduńsk, на латыни Gedanum или Dantiscum, а также Гдыня, по-польски Gdynia, по-немецки Gdingen, на кашубском Gdini. Важная морфема названий этих двух портов образуется ивритским гды – барашек. Латинское и немецкое название Гданьска указывает на былое владение колена Дан, сегодня датчан. Жертвоприношением агнца по старому израилитскому ритуалу праздновали, очевидно, мореплаватели (викинги?) окончание своих походов.

Лингвистический анализ древнегерманского языка выявляет связь с ивритом, в том числе и через идиш:

Так, для примера, ивритское хара/charah – несчастье, неудача, невзгоды, напасть, неприятный сюрприз (например, нем. Karfreitag – Страстная пятница) вошло в древневерхненемецкий.

Аналогичным образом иврит использовался для создания терминологии повседневной жизни, например, ивритское обозначение женщины прува/pruwah/prouweh и беспроблемно очутилось в древнегерманском, старонемецком (старосаксонском) и фризских языках как “vrouwe” (= Frau), сменившее старое обозначение “wîp” (= Weib) в средневерхненемецком первого немецкого поэта высокого средневековья Вальтера из Фогельвайде (Walther von der Vogelweide). Слово или vrouwelijk служит сегодня на языке Нидерландов в качестве термина для обозначения женщины.

Ивритское обозначение мула, перед, стало на этом пути высоконемецкой лошадью – das Pferd.

Ивритский глагол лехитдардер – упасть глубоко, также и в моральном смысле, представляется в соответствии с правилами сравнительного языкознания основой для идишистского drerd – земля, например, в идиш простонародья in drerd (h)arein. Похоже, что этот drerd идиш – средневысоконемецкого и стал основой для появления высоконемецкого слова die Erde – земля.

Интересные примеры влияния иврита в немецком языке приводит, наряду с работами профессора германистики из Трира Ханса Петера Анхауза[17], берлинский профессор истории в университете Потсдам и раввин реформистской общины Берлина Андреас Нахама[18].

Так, например, немецкое слово для чисел – die Ziffer происходит из иврита: сифер – считать[19].

Настоятель монастыря и сам монастырь – Abt, Abbat, Abtei от ивритского абба или ав – отец (Б.А.).

Немецкое die Macken говорит о странностях характера и было конвертировано из идиш – á мáке и иврита макá – удар.

Слово bar в немецком (кроме обозначения закусочной) – лишенный, оголенный, обнаженный или денежная наличность – показывает конверсию от арамейского бар – сын или дикий – к современному высоконемецкому значению слова, претерпевшему изменение смысла и значения.

Камень Basalt от ивритского базелет (Б.А.).

Нищета означает на иврите даллут. В немецкий язык и, особенно, в его диалекты оно вошло как слово Dalles – как обозначение пустой кассы или пустого желудка[20]. Возможно, через немецкий это слово нашло свое место в английском языке как, напр., фамилия американского политика John Foster Dulles(?).

Немецкое слово die Fratze – рожа, харя имеет своим прообразом еврейский, ивритский парцев/парцув – лицо[21] и т. д.

Похожую этимологию имеет известное поносное заболевание под названием холера. Холе означает на иврите больной или болен, вторая часть слова -ра означает на иврите плохо (в смысле тяжело). Другими словами, согласно этимологии А. Нахамы, плохо или тяжело больной[22].

По той же этимологии может рассматриваться немецкий глагол heiraten – жениться, который происходит от ивритского харей ат, фрагмента ивритской фразы при сакральном венчании под хупой: «харей ат мекудешет ли...» («итак, ты принадлежишь мне...»)

Очевидно из позднего средневековья на границе с Новым временем, когда на перекрёстке истории вновь произошел виток этногенеза и развития языков, происходят известные немецкие выражения, ставшие общепринятыми. К ним относятся:

весёлое доброе, немецкое напутствие счастья, например, на Новый год – Hals- und Beinbruch!, что дословно означает типа «Желаю вам сломанных шеи и ноги!». Недоумение рассеивается, когда мы узнаем о спонтанном, т. наз, «народном» словотворчестве из ивритского благословения хацлаха ве`браха – удачи и благословения (на идиш – хацлохе ун брохе).

Другое немецкое новогоднее поздравление Guten Rutsch! – буквально «хорошо прокатиться!» или даже «поскользнуться» имеет в виду не чудесную прогулку на санях или падение на заледеневевшем тротуаре, а, очевидно, опять ивритское слово рош, которым в связи с годом или месяцем всегда называют первым днем (например рош ѓаходеш – начало месяца).

Немецкое слово varooft состоит изначально из двух частей: ver + ra`aw (кто (?)+ голодный) и означает небрежно одетого (в смысле опустившегося голодного человека).

Многие, якобы, «славянские» топонимы и германская антропонимика имеют ивритское происхождение. Несколько странна и неожиданна «англо-саксонская» и среднегерманская традиции артикуляции суффикса ов (оw) – его произносят в немецком без w-артикуляции, могущей без проблем указать на ивритскую природу немецких слов в ономастике.

Уже упомянутый район и канал Берлина Телтов/Teltow – по ивритской этимологии тель тов – хороший холм (сравним с израильским Тель-Авивом – холмом весны),

канаанский топоним населенного пункта и монастыря Хорин/Chorin (дворяне, аристократы) области Барним,

Барним – возможно, из арамейского бар – сын, ним(а) – волос, т. е. волос сына; оба топонима в земле Бранденбург в Восточной Германии,

Уже упомянутое название портового города Росток в земле Мекленбург – Передняя Померания в Восточной Германии этимологизируется как рос – князь и о(-а)к – так это есть: т. е. утвержденный князь(ем). Где-то похожим подхалимским лестным комплиментом князю звучит, кстати, лексема – название большого русского города на Волге, Саратов: сар – князь или местный царь, (ѓ)а – определенный артикль и тов – хороший князь или также Ростова-на-Дону – рос – князь и тов – хороший с тем же значением – комплиментом «хорошего князя».

Фамилия Бетов – буквальная ивритская этимология бе тов – по-хорошему, другая несколько обрубленная, возможная трактовка бет тов – хороший дом, в еврейской традиции часовня на кладбище для прощания с умершим или само кладбище.

Сюда же относится, напр., фамилия Kolbow – ивритская этимология лексемы коль бо, выявляет общий термин для выражения всё в одном (в Израиле название популярного в своё время супермаркета в Тель-Авиве).

Происхождение Берлина прослеживается там, где в настоящее время находится Музейный остров (Museumsinsel). В 1244 г. Берлин был упомянут как город-близнец Кельна-на-Шпрее. Генрих фон Ангальт старший (Heinrich von Anhalt der Ältere) называл себя с 1212 г. первым среди немецких правителей титулатурой граф (Fürst), в смысле первый, передний или повелитель. Датой основания немецкой столицы считается 28 октября 1237 г.

Уже в момент основания этих двух городов, Берлина и Кельна-на-Шпрее, в конце XII в. были отмечены еврейские купцы в Бранденбурге. Вместе с евреями Шпандау они использовали не сохранившееся еврейское кладбище Шпандау (Judenkiewer Spandau). Старейшее найденное надгробие из остатков этого кладбища датируется 1244 г. Первое официальное письменное упоминание о евреях в Берлине датируется 1295 г.: так, в привилегии гильдии ткачей в Берлине членам гильдии было запрещено покупать пряжу у евреев.

История династии немецкой высокой аристократии Асканов восходит к началу 1000 года н. э., когда члены зюбской благородной семьи Берингер (Beringer: бер ин гер – подарок для гера?) породнились с соседней саксонской знатью и получили во владение графство Ашерслебен (Aschersleben). Так окончилась былая вражда между коренными зюбами и мигрантами-саксонцами, продолжавшаяся еще со времен Великого переселения народов. Саксонцы сумели вытеснить зюбов из их старой родины в горах Гарца[23]. Одним из наиболее важных представителей Дома Асканов по материнской линии был маркграф Геро (ивритский гер с латинизированным средневековым циркумфиксом о(ѓа), который в семитском написании справа налево должен был бы стоять сначала – т. е. здесь постоянно обитающий или просто обрезанный), один из многих предков Асканов-Анхальт, служивший в X в. полководцем у императора Отто I. Он упоминается в Песне о Нибелунгах под его почти оригинальным семитским именем как «мaркграф Гере, рыцарь сильный и красивый» (Marcgraf Gere, ein Ritter stark und hold). Внуки завоевателя Восточной Германии, маркграфа Альбрехта Медведя (Albrecht der Bär – или все-таки Бер – подарок? 1100-1170 гг.), маркграфы Иоганн и Отто основали Берлин. С тех пор имя Альбрехта было онемечено и стало эмблемой немецкой столицы в качестве медведя. Согласно иврит-ханаанитской этимологии здесь, вероятно, было использовано не определение медведя болот в окрестностях Берлина, а подарок, который остался здесь (для населения) или место жительства сына, который также рассматривается в качестве подарка или просто как мощный сын. Район Моабит в Берлине назван, например, в честь библейской земли Моав (Moaw) в южной части Трансиордании т. д.

Через уже частично в конце античности сформированным древнегерманским династиям высокой аристократии, квазиэквивалентных дому Давида, был создан дом Саксен-Кобург-Гота (Sachsen-Coburg-Gotha), к которому принадлежат британские Виндзоры (Windsor), линия Анхальт-Аскания (Anhalt-Askanian) и другие европейские высокоблагородные роды, дома и династии семитского происхождения, например, так императоров Габсбургов (Habsburg). Многое из истории европейской аристократии нашло свое отражение в генеалогических отношениях г. Гота (Gothaer genealogische Verhältnisse).

Вероятно сюда же относятся ономастика и топонимика династии (дома и города) Ганновер (Hannover), которые в другой вокализации, например, на идиш и славянских языках, звучат именно с Г-консонантой. В такой артикуляции, похоже, мало лестного для рода Гвельфов, откуда в XVIII и XIX вв. пришли короли Англии: эта титулатура рода и династии переводится с ханаанского иврита как... Воровской.

Антропонимика старой немецкой знати, а также выдающихся представителей немецкой интеллигенции, похоже, также часто создана на основе гибридизации ханаанского иврита (кнаанит) и европейских языков, напр.,

род Бисмарк, давший Германии во 2-й половине XIX в. ее выдающегося «железного рейхсканцлера», графа Отто фон Бисмарка (Graf Otto von Bismarck): ивритский предлог бе – к или у, ис/иш – человек и марк/Mark – марка в смысле граница, т. е. у человека на границе. Возможно, в такой этимологии речь идет о немецких баронах-юнкерах Пруссии Нового времени. Интересно, что сам граф Отто, рассматривая в свое время книгу своей родословной, изданную его верноподданными поклонниками и изданную специально для него, собственноручно очень критически пресек все попытки поместить его род в XI-XII вв. В Северной Германии недалеко от Гамбурга имеется город Бисмарк (Stadt Bismark in Altmark), правописание которого немного отличается от фамилии легендарного политика[24].

Фамилия Моммзен (Mommsen), давшая Германии несколько поколений выдающихся историков, может происходить, похоже, от ивритско-идишистского мамзер (с о-вокализацией момзер), т. е. рожденного в результате внебрачных контактов.

Предполагаемая индоевропейскими исследованиями «славянская» антропонимика востока Германии показывает часто иврит-ханаанское происхождение. Так, например, фамилия Соданн из Тюрингии этимологизируется как ивритская «наковальня», Клум из земли Рейнланд как ивритское «ничто», которую Юрген Удольф (Jürgen Udolf) неубедительно этимологизирует как германскую Klumm[25]. Сюда же относится и фамилия Виссмах (Wissmach) в Швабии, которая при анализе оказывается лексемой ивритской библейской цитаты ве исмах – и возрадуется. Странная швабская Фамилия Бе (Be) является ни чем иным как сохранённой реликт-ханаанской препозицией. Восточногерманская антропонимика фамилии Машке (Maschke) говорит об алкогольном напитке, европейская фамилия Кавран (Kavran) переводится с иврита как могильщик, Шехтер (Schächter) или богемский Резничек (Resnitschek) – как забойщик кошерного скота и т. д. Любопытна этимология восточно-немецкого имени Миосга (Miosga), которая позволяет через ханаанский иврит найти лексему: ми – кто, – ос(-з) – сила или мужество, – га(-ха) – уничтожитель, – совокупность даёт тех, кто, как храбрые уничтожители (себя ведут). В современном Израиле очень популярна похожая ивритская фамилия Маоз. Поэтому уже не удивляет когда немецкий ремесленник из Аахена несёт фамилию Тора (Thora), имя известного спортсмена звучит Нецер (Netzer – на иврите росток), журналист имеет распространенное, исконно немецкое имя Тамм (Thamm или Tahm; тамм – на иврите вкус), женщина из Восточной Германии фамилию Пруша (Pruscha) – выделенная, что может быть обозначением еврейской фарисейки или, по другой этимологии, прусской женщины. Сюда же относится этимологический пример фамилии Рутц (Rutz) – на иврите беги![26] и т. д. без конца.

Вольфганг Петерс (Саарбрюккен) обратил в своё время мое внимание на особенности артикуляции немецких чисел. Интересно, что из европейских языков только в немецкой системе счисления единичные числа должны быть названы перед десятками. Причиной этого является, очевидно, феномен «обратного прочтения» (В.И. Шнейдер 1998), о котором я уже писал в моих работах[27]. По аналогии с современными славянскими языками, например, русским языком, вероятно, уже в XI и XII вв. у германцев – прото-немцев, которые могли читать ивритский шрифт, но использовали этот язык уже не в качестве родного, возник вопрос о вокализации чисел. Так как в ивритской языковой традиции для обозначения чисел до сегодняшнего дня используются буквы еврейского алфавита, читаемые в семитской традиции справа налево, то теперь они были прочитаны уже «чужеязычными» (die Fremdsprachler) реликтово на иврите, как от них этого требовал текст, но уже в европейском слева-направо направлении. Хотя эта передача была неправильной, она увековечена в высоконемецком языке.

Реликтовые следы древнего семитского, ханаанского протоиврита, с правилом чтения слева направо мы находим, вероятно, в антропонимике некоторых немецких фамилий, как Герк, Герке или Геркен, (на иврите ке гер – в смысле как местный, как здесь постоянно проживающий или как обрезанный), а также в известных восточно-немецких топонимах как Гера и Гота. Суффиксы -к или -ке типичны для многих европейских фамилий, несколько модифицированный -ко является типичным для потомков украинских казаков. Окончания указанных выше топонимов фактически указывает на ивритский артикль ѓа, который произносится как -а и превратился в немецком в постфикс. Об этом уже при анализе древних европейских гибридных языков очень убедительно писал выдающийся американский семитолог и ассириолог Сайрус Г. Гордон (Cyrus Herzl Gordon 2002)[28]. Феномен «обратного прочтения», впервые предложенный Владимиром Исааковичем Шнейдером для объяснения родства русского языка и иврита, и уже ранее описанным также С.Г. Гордоном в Восточном Средиземноморье древности, адаптация ивритского текста читаемого по-индоевропейски слева направо, делает этот артикль окончанием-циркумфиксом – Гота, Гера. Собственно, сообразно ивриту эти иврит-варварские топонимы должны были бы в оригинале звучать как ѓагер или ѓагот/ѓагет (отделившиеся друг от друга или разведенные).

Кроме того, некоторые другие западноевропейские топонимы сами говорят в пользу феномена «обратного прочтения», когда предлоги (приставки), отрицания и т. д. приземляются «необъяснимым» образом аффиксами в конце слова-морфемы как, например, в названии голландского города Венло (Venlo). На самом деле отрицание («не сын» достопочтимых родителей – [этния венедов/вендов на грани античности и раннего средневековья]) по семитской традиции должно было бы стоять в начале слова, которое является иврит-ханаанской лексемой.

По аналогии к образованным этнонимам-лексемам, бывших когда-то фразами, расшифровывается, напр., этноним словен: (и)с/(и)ш – человек, который ло – не и бен/вен –сын, – т. е. человек, не являющийся членом коллектива «сыновей достопочтенных родителей» – венедов. Этот феномен был зафиксирован в названии голландского города Венло, возникшего в XI в., очевидно, сначала в израилитской традиции под определением ло вен/бен – не сын и последующим прочтением слева направо в латинской традиции.

Современные филологи и германисты знали или подозревали ивритское участие в создании немецкого языка уже долгое время. Знаменитый немецкий писатель Эдгар Хильзенрат (Edgar Hilsenrath) пишет в своем романе-бестселлере «Наци и парикмахер» („Der Nazi & der Friseur“) следующее:

«Идиш является своего рода средневерхненемецким языком, который связан с немецким характером намного теснее нашего высоконемецкого языка, который в основном является только... неудачным, разложенным, чванливым идиш (перевод Б.А.)»[29].

Легендарный немецкий литературный критик Марсель Райх-Раницки (Marcel Reich-Ranitzki) подчеркнул в одном телевизионном интервью, что великий Генрих Гейне (Heinrich Heine) в своём горячо любимым немцами хрестоматийном стихотворении «Песня Лорелеи» (Loreleylied, 1823) писал уже в первой строфе на идиш. В соответствии с немецкими лексическими правилами должно было бы быть написано вместо «Я не знаю, что это должно означать», как у Гейне – «Не знаю, что это значит»[30]. Но тогда исчезнет аромат стихотворения.

Влияние и обмен иврит–идиш–немецкий было, однако, взаимным. Известно что ашкеназийские особенности иврита развились в сравнении с другими группами еврейской диаспоры и испытали на себе сильное влияние германских языков, например, по сравнению с ивритом йеменитских евреев: камац написанного еврейскими буквами текста вокализируется через -о (в диалекте «литваков» -ой – Б.А.), холам через -ау, а непунктирная буква тав как -с. Под влиянием немцев, их языков и диалектов ударение было переложено с последнего слога на предпоследний, с уплощением конечной гласной и ее переходом в непринужденное е. В большинстве слов обиходного иврита ударение интонируются на последнем слоге[31]. Идиш пользуется фиксированной буквенной огласовкой звуков, которой нет в иврите. Тем не менее, близость и взаимообмен между ивритом, идиш и его конверсиями в немецкий, к примеру, в местных диалектах, в т. наз. еврейско-немецкий (Jüdischdeutsch), включая жаргоны и арго, которые по мнению некоторых филологов можно определить как западный идиш (Westjiddisch), остаётся по-прежнему очень чувствительным обстоятельством германистики и в некоторой степени представляет собой еще табу.

Немецкое слово для каталажки или кутузки – der Knast. Это слово происходит от ивритского кнас – штраф.

Ивритское обозначение собаки, келеф, нашло свой путь в идиш и в современный иврит как клафте – сплетница, болтунья (как брешущая собака), а также в высоконемецкий как der Kläffer – брехливая собака или крикун и грубиян.

Ивритское обозначение еврейской религиозной философии Кабала приобрело в европейских языках в результате негативной пропаганды иудаизма Церковью очень отрицательное религиозно-политическое значение: немецкое слово die Kabale означает в соответствии с учением церкви коварство, интриги, козни и т. д. Очень похожая ситуация наблюдается и в русском языке: выражения идти в кабалу или кабальный договор говорят сами за себя.

Немецкое слово для обозначения «абсолютно» мертвого mausetot является тавтологией, потому что немецкое маус (Maus) не имеет в данном случае ничего общего с мышью, зато с сефардским ивритом: мот означает мертв.

Для немецкой антропонимики довольно представительны синтетические фамилии типа Эвенштейн, где ивритское обозначение камня – эвен «для верности» повторяется еще и по-немецки: Stein. В российской ономастике, напр., еврейские фамилии типа Липскер часто получают дополнительно русский суффикс -ов и звучат тогда как Липскеров.

Языковый обмен идиш – немецкий можно проследить со времен среднего и высокого средневековья через средневысоконемецкий (Mittelhochdeutsch):

байсл (Beisl/Beisel) – трактир, пивная, кабак. На идиш произносится как баис, на иврите – баит,

немецкое слово ише (Ische) для подруги или девчонки. Происходит из идиш ише, на современном иврите иша,

мис (mies) – дурной, плохой, гадкий, некрасивый, даже мерзкий. На идиш звучит как миэс, на современном иврите маус,

шахерн (schachern) – уничижительное немецких жаргонов для слова торговать (напр. шахер-махер). Сахáр означает на иврите торговлю.

Зигфрид Крейцер (Siegfried Kreuzer) сообщает из Австрии о похожих наблюдениях:

ашкелон (Aschkelon): лук шалот,

хаберер (Haberer): иврит – хавер, т. е. товарищ, кроме того довольно широко распространенная фамилия,

бахель махен (bahel machen): иврит – б`хала – паника, в Австрии — шуметь и т. д.

В Германии были зафиксированы специфические жаргоны юго-запада, напр., из Хоттенбаха в Хунсрюке (Hottenbach in Hunsrück), отличающиеся от обычных:

кафрим (Kafrim) – на иврите хаверим, т. е. товарищи и члены какого-то объединения – в Хоттенбахе партнеры в деле,

кохем (Kochem) – на иврите хахам, т. е. умный человек, – в Хоттенбахе человек имеющий счастье в деловых сделках,

шумбе (Schumbe) – на иврите шемен, шамен, т. е. жир, жирный, – в Хоттенбахе земельный надел и т. д.[32].

Несколько интересных работ последних лет, например, Ханса Петера Анхауза и Андреаса Нахама затрагивают в основном, языковый обмен идиш- и иврит-немецкий, но упоминают это обстоятельство недостаточно глубоко. Большой предпочтительностью в таких работах по сравнительной лингвистике пользуется идиш как индоевропейский германский язык, менее любим иврит.

Знаменитый израильский писатель, режиссер, юморист и сатирик Эфраим Кишон, который в конце жизни жил часть года в Европе, в своем доме в Швейцарии, удивлялся в телевизионном ток-шоу сходству языка идиш и швейцарского Schwizerdütsch. В пользу ашкеназийского иврит-ханаанского наследия, как и для сефардского иврита в европейских языках, особенно в немецком, русском и идиш, а также в различных диалектах и произношениях, очень ярко говорит подчёркнутый мною в 1-м томе моей книги феномен а- и о-вокализации западноевропейских языков (Die Aschkenasim... 2006).

В начале XVI в. с публикацией перевода Библии Мартином Лютером (Martin Luther) на немецкий язык был продолжен процесс новой национальной идентификации немцев, убедительно начатый в середине XV в. Иоганном Генсфляйш (Johannes Gensfleisch), зовомым Гутенбергом (Gutenberg), через изобретение и распространение печатной машины. Новый высоконемецкий язык к тому времени уже существовал, им пользовались в канцеляриях Мейсена и Праги, им пользовались учителя. Изобретение Гутенберга положило начало третьей революции масс-медиа, средств массовой информации, после образования языков и изобретения сложных письменных систем и сделало Германию и немецкую элиту центром интеллектуального и духовного развития в Европе. Распространение печатного издания Библии Мартина Лютера в немецких домах в свою очередь показало мощь нового демократического масс-медиа.

Этно-лексические особенности европейских этногенезов ставят перед нами все еще много вопросов, однако последние двести лет развития индо-германистики, несмотря на достигнутые успехи, не дали на них окончательного ответа. Как могло вообще получиться, что язык преследуемой, относительно незначительной и преследуемой этнии оказал такое громадное влияние на европейскую культуру? Индоевропейские исследования проводятся в настоящее время в 27 университетах Германии. Кроме того, существуют индоевропейские учебные заведения в 32 зарубежных университетах, напр., в Испании, Италии, Японии и США.

Неомарристские исследования должны заполнить этот пробел. К негативным особенностям развития индо-германистики относится ее «бетонирование» в прокрустовом ложе правил, законов, схем и таблиц, противоречащим всем попыткам нового объяснения этногенезов и новых языков. Попытки таких экзегезов в противоречие к деконструкции и грамматологии Жака Дерида объявляются «не научными» и лишенными смысла. Многие лингвисты, филологи, историки и философы разных стран видят очень четко недостатки индо-германистики. Поэтому банальный страх шельмования таких исследований через академическую компрометацию требует определенного научного мужества. Западные школы филологических исследований не отрицает сегодня идею Н.Я. Марра о первичной яфетской или яфетидской (семитской) основе многих европейских языков. Рациональное зерно этой теории привело в последнее время к появлению и развитию неомарристского объяснения европейских этногенезов и развития языков. Оба научных объяснения: индогерманская и неомарристская теории являются двумя сторонами одной медали и позволяют лучше объяснить феномен Европы. Они не являются антагонистическими, а дополняют друг друга.

В свете этой информации понятны противоречия в экзегезе истории языка идиш, который состоит на приблизительно 15 %-20 % из иврит-западноханаанского языка – кнаанит, сефардского иврита и арамейского языка, на 70 % -75 % из германского субстрата, – оставшаяся незначительная часть приходится, в основном, на славянский и тюркский элементы. Поэтому идиш часто объявлялся восточно-немецким «жаргоном», а иногда еще и «рейнским диалектом». Рядом, с, главным образом, латынью именно аналитический западноханаанский иврит и был тем самым языком, который обусловил развитие в немецкоязычном языковом пространстве и оказал на него сильное влияние. Многие тысячи заимствованных слов и общих корней прослеживаются в этимологических рядах настолько массивно и убедительно, что должны дать еще очень много работы лингвистам, филологам, историкам этногенезов и философам. Этимологическим рядам примеров интеракции иврит-немецкий язык несть числа и создание лексиконов таких соответствий – важная задача будущего.

Борис Э. Альтшулер © 2010