|
 |
 |
| Номер 1(14) - январь 2011 | |
 |
|
Нет, мы не скифы Да, скифы мы, да азиаты мы С раскосыми и жадными очами, Для вас века, для нас – единый
час… Мы как послушные холопы Держали щит меж двух враждебных
рас Монголов и Европы… А. Блок
Нет, мы не скифы, мы древнее, Мы вкраплены меж многих рас, Вы знаете, что мы евреи, Но что вы знаете о нас? Известно ли, зачем доныне Мы верность прошлому храним, Зачем веками на чужбине Нам грезится Ерусалим? Зачем не преданный забвенью В двадцатом веке вновь звучит От поколенья к поколенью Хранимый Библией иврит? Нет, вам не ведомы ответы И зов столетий не знаком, Играя судьбами планеты Вы нас поставили на кон… Ну что ж, великие просчёты В удел не только вам даны, Не раз нам предъявляли счёты – В войне, а чаще без войны. В горниле смут и истреблений, Распадов и крушений рас Наш роковой и дерзкий гений Отшлифовался как алмаз. Вы помните – в ваш звёздный час Он засверкал над баррикадой, И равноправие для нас Недолгой выпало наградой… Но время развенчало мифы И обратило в прах идеи, Сегодня вы, как прежде, скифы, А мы, как прежде, – иудеи. Что скифам – мы? А нам – они? У нас несхожие дороги, Нам светят разные огни И разные нам внемлют Боги.
Июнь 1967 (после победы в
Шестидневной войне –
вопреки надеждам и планам Кремля)
Родителям
Моя память обостряется с годами, И всё чаще я брожу дорогой детства – Она вымощена вашими трудами И оставлена как вечное наследство. Не гранитом крыта, не брусчаткой, А любовью и тяжёлым потом, Она стала моей стартовой площадкой, Моим первым шагом за ворота… И теперь на картах лишь найти Где я гнал «лендровер» по хайвеям, Где бродил я и где был в пути Под дождём и знойным суховеем. Стал я мудрым, чувствуя и зная, – Быть собою нет иного средства (На Аляске иль в песках Синая), Как идти своей дорогой детства. Путь извилист, а Земля кругла, Мы придём туда, где начинали, Устояв, не выгорев дотла, Сохранив надежды и печали…
1986 Канада
Генетика
Никуда не войти без билетика, На котором и дата и час. Есть наука такая – генетика, В ней подробностей много про нас. Не рождаемся с чистого листика, И пути не вольны выбирать, Что случается – это не мистика, В том
повинны отец или мать. Нарисуется то, что положено – В селезёнке, в уме и в судьбе, И получишь ты то, что заложено Сочетанием генов в тебе… Обозначены главные вехи С детских шалостей, с первых шагов – Неудачи где ждут и успехи, Где ты встретишь друзей, где врагов. На свои реквизиты не сетую – В чём-то Шатхин я, в чём-то Соколин, И такой генетической сметою, Я вполне в этой жизни доволен: Не болею, не пью, не холуйствую, За свои отвечаю грехи, Без причины не злюсь и не буйствую, Неплохие слагаю стихи, Стал известен и прозой неслабою, И язык, говорят, мой отточен, Но писательской позднею славою Я не очень теперь озабочен. Лишь была бы в порядке семья – Дети, внуки, жена и родные, Вот тогда буду счастлив и я, И чужды мне заботы иные. Говорю я без ложной патетики, Но звучащими в сердце словами – Я обязан всем этим генетике, Или попросту – папе и маме.
2001
Memento
mori[1]
Собрал я себе и серебра, и Золота… и роскошные колесницы… Но единая участь постигнет всех
– Мудрый с глупцом наравне
умирают. Коэлет (Экклезиаст)
Не возражал бы не родиться, Глупцом иль гением не слыть, К великим целям не стремиться, Короче – попросту не быть. Бесстрастно наблюдать извне За суетой и трепыханьем Людей, как бабочек в огне, За учащённым их дыханьем, И за карабканьем к вершинам, К успеху, к славе эфемерной, К деньгам и дорогим машинам… И к скромной выемке трёхмерной, Что ждёт великих и бродяг В конце пути, в конце метаний, После житейских передряг И ритуальных отпеваний… 2001
Тире, как черта Божья
Счёт в банке, слава и карьера, И меблировка интерьера – Не стоят, право, ни черта. Ведь жизнь – короткая черта. Мы как жуки по ней ползём И ковыряем чернозём, А зачастую тащим воз Через дерьмо или навоз… Так день за днём и год за годом Сопротивляемся невзгодам, Всё ищем лучший уголок, Хотя уж финиш недалёк. Неважно, кто какого чина, Рожденья год – тире – кончина. Приходит так конец Игре, Жизнь умещается в тире… Его длина – не дело вкуса, В нём нет ни минуса, ни плюса, Оно финал, всему Итог, Его прочерчивает Бог.
2009
Исповедь сочинителя
(Опыт самоиронии)
Моим читателям
О, муки чистого листа! Копилка замыслов пуста. Не веря, что родник иссяк, Сюжеты вертишь так и сяк. Но где вы, озаренья миги? Мелки герои и интриги, Скрипеть пером ещё готов, А волшебство ушло из слов, И всё труднее каждый раз Их находить для точных фраз… Кто виноват? Кому упрёк? Не ты ли сам себя увлёк На эту зыбкую дорогу И вызов дерзкий бросил Богу? Ты создаёшь из плоти слов Злодеев, гениев, глупцов, Ты наделяешь их судьбой, И вот, рождённые тобой, Они живут, страдают, любят, Их страсти и пороки губят, Молитвы шепчут, бьют поклоны, А ведь они всего лишь клоны, Игра хмельного вдохновенья, Амбиций жалких и уменья Придумать виртуальный мир. Ты Бог в нём, царь, судья, вампир, Соглядатай и надзиратель, Мошенник, вор, очковтиратель...
Тебя
не мучат стыд и совесть – Любой ценой рассказ иль повесть Тщеславья ради сочинить... Готов для этого убить Младую деву иль старуху, Благополучье на разруху Пером послушным поменять, Жену заставить изменять Любящему её супругу, И даже преданному другу Без колебаний вырыть яму, Чтоб только круче сделать драму... Ты мерзкий плут и криминал. И вот заслуженный финал – Герои над тобой хохочут, Готовят казнь, кинжалы точат И убивают не спеша Всё, чем жила твоя душа – Слов волшебство, воображенье, Сюжет закручивать уменье, Способность образ виртуальный Похожим сделать на реальный, Секрет читателя увлечь, О чём не шла бы в тексте речь... Плати по счёту, сочинитель! Ты был убийца и грабитель. Теперь ты сам опустошён, Бесплоден, жалок и смешон. Ты не Шекспир и не Джером, Рождён не с золотым пером. Тому назад изрядно лет Явился ты на этот свет Не в сочинительской сорочке. И вот над i отбиты точки... Напрасны жалкие напряги – Лист чистой девственной бумаги Твоим деяниям укор, И беспощаден приговор. Осталось лишь купить горилку, Последний раз сходить в парилку, Надеть холщёвую рубаху И положить перо на плаху.
2003
Царь Ирод
(отрывок из поэмы)
Прощание с Клеопатрой
Клеопатра предлагает Ироду
командование своей армией, если он останется с нею. Но у
Ирода другие планы. Он едет в Рим и отклоняет предложение.
Клеопатра (раздражённо)
Вы, иудеи, не цените добра, Вам не знакома благодарность. И этим гнев Богов влечёте на себя…
Ирод
Упрёк твой не по адресу, царица, Во мне нет капли иудейской крови, Я идумеец по отцу, по матери – араб. Отец мой, Антипатр, служил усердно дому
Хасмонеев И другом был несчастному Гиркану. Он делал всё, чтоб власть его упрочить И трон у узурпатора отнять. Но горестны плоды его усилий – Отец отравлен, Гиркан парфянами захвачен в
плен, А Антигон на трон посажен незаконно. Злодей, он ухо откусил Гиркану, Чтоб, изуродовав его, Не допустить к святому сану. Таков конец печальный Хасмонеев, Которым блеск и славные дела не чужды были Во времена отважных Маккавеев. Не многим более ста лет минуло И вот итог – в губительных пороках, Вероломстве и кровавых распрях Погрязли отпрыски дряхлеющего рода… Я с детства рос вблизи покоев царских И с трепетным презреньем наблюдал Кипенье разрушительных страстей, Братоубийства, клятвопреступленья, И царедворцев ловких возвышенье – Не по делам и верной службе, А по родству и льстивой дружбе. Круг завершён династьи
Хасмонеев, Она себе выносит приговор – Интригами, обманом и коварством… Спустился Ирод с Идумейских гор, Он Богом предназначен иудеям Спасти страну от гибельного рока И сделать её вновь могучим царством, Оплотом зыбкого Востока Под эгидой Рима, Где триумвиры делят власть и славу. Октавиан, Антоний и Лепид Мне Иудею отдадут по праву, И Ирод Антигону отомстит. Спешу в Италию – предстать перед Сенатом, Он властен разрешить наш давний спор И записать на медных платах договор, Что заключил отец с триумвиратом. Парфяне предо мною будут трепетать, Цари Аравии – искать моей защиты, Тогда мы с Антигоном будем квиты… Вот почему, прекрасная царица, Я не могу принять твой щедрый дар – Милей мне боевая колесница, Чем ложе страсти и лобзаний жар.
Клеопатра (сначала насмешливо, потом гневно) Ты молод, Ирод, полон сил, Твой конь стремглав к победе скачет, Но знай – кто власть хоть раз вкусил, Уже не сможет жить иначе. Трон царский – не седло коня, Не боевая колесница, У венценосца есть родня, И каждому корона снится. Детьми, бывало, при отце, Смеясь, играли мы у трона. Но всем нет места во дворце – На пять голов была одна корона. Ушли давно в загробный мир Участники тех милых игр… Был старший брат змеёй ужален, Унёс другого царский пир, А сёстры? Их конец печален – Они уснули вечным сном В тиши своих опочивален. Что с их детьми? Никто не знает. Гробницы тайну сохранят. Лишь шут придворный вспоминает О душах царственных щенят… О, Ирод, вижу я твой путь – Сраженья, распри и погони, И насмерть загнанные кони, И подозрений груз нелепых, И много трупов в царских склепах, И кровь, текущая рекой – Ничто не даст тебе покой. Других, но не себя виня, Ты быстро превзойдёшь меня. Себе ты станешь главный враг, Поездка в Рим – лишь первый шаг.
Ирод
Твои пророчества мрачны, Но предсказания неверны. Знаменья говорят и сны, Что от раздоров, смут и скверны Мой меч избавит Иудею. К ней Боги снова явят милость, Когда я троном овладею, И утвердится справедливость. Прощай, царица! (уходит)
Рим. Сенат
Ирод
Сенату Римскому и славным триумвирам От Ирода – привет и счастье!
Антоний
Ироду – привет и счастье от Сената! Как ты доплыл? И не было ль в пути ненастья?
Далее Ирод рассказывает о сильном шторме, во время которого
чудом избежал кораблекрушения.
2006
Моё перо за всё в ответе
И под вечер,
когда Перо по книжке
бродит, Без всякого
труда Оно в тебе
находит Концы моих
стихов И верность
выраженья, То звуков или
слов Нежданное
стеченье, То едкой шутки
соль…
Пушкин «К моей
чернильнице»
Я не поэт и не прозаик, Пишу, не думая о слоге, – Про жизнь людей, порой про заек, Про всё, что встречу по дороге. Перо – мой преданный соавтор, Оно находит жанр и стиль, Оно и критик, и редактор, Ему под силу шторм и штиль… Белеет парус, рвутся снасти, Скрещенья ног, игра теней – В одной его лишь только власти, В его, но только не в моей… Пусть знают взрослые и дети Из разных стран и разных наций – Моё перо за всё в ответе, Ему и свист, и гром оваций. К нему вопросы и упрёки, К нему читателей хула И слов язвительных потоки, И милых женщин похвала…
2009
Поэтический автопортрет
Здесь пред тобою писатель Соколин, С раннего детства он всем недоволен, В идейных влечениях недолговечен, Не молод уже, но довольно беспечен, К жизненным благам вполне безразличен, Весьма беспринципен и даже циничен... Таков он, в натуре, писатель Соколин. Его не читать ты, конечно же, волен, Но чтобы считаться интеллектуалом Знать только Шекспира с Акуниным мало. Соколина проза, а также стихи Тебя оторвут от станка и сохи. Читают Соколина все на планете – И папы, и мамы, и взрослые дети. Эй, новый русский и старый еврей, Книжки его раскупай поскорей!
2009
Архипелаг Галут
И
сказал проводник: я еврей,
И
быть может, потомок царей…
Иван
Бунин Это страшное слово «галут» – Там глумятся, преследуют, бьют, Там оторван несчастный еврей От традиций своих и корней. Это мерзкое слово «галут» – Там унизят тебя и согнут В пресловутый закрученный рог, И ни власть не поможет, ни Бог. Это горькое слово «галут» – Преуспеть там тебе не дадут, Там подрезаны крылья мечты, Без надежды там мечешься ты… Это сладкое слово «галут» – Там я был человеком, а тут Безработный бесправный еврей, Дальний отпрыск рабов и царей…
2004
Переводы
WISE OWL
(author unknown)
A wise old owl lived in an oak, The more he saw, the less he spoke, The less he spoke, the more he heard, Why aren’t we all like that old bird?
Мудрая сова
Жила на дубе мудрая сова, Изрядно повидав, скупая на слова, Лишь молча слушала и много узнавала, – Ей подражать и нам бы не мешало…
2004
THE BLIND MEN AND THE ELEPHANT
(John Godfrey Saxe 1816-1887, the only poem published ever in the Journal “Explorer” of The American Association of Petroleum Geologists, Dec.
1988)
It was six men of Indostan To learning much inclined, Who went to see the Elephant (Though all of them were blind), That each by observation Might satisfy his mind The First approached the Elephant And happening to fall Against his broad and sturdy side, At once began to bawl: “God bless me! But the Elephant Is very like a wall!” The Second, feeling of the tusk, Cried: “Ho! What have we here So very round and smooth and sharp? To me it’s mighty clear – This wonder of an Elephant Is very like a spear!” The Third approached the animal And happening to take The squirming trunk within his hands, Thus boldly up and spake: “I see, - quoth he, – the Elephant Is very like a snake!” The Fourth reached out an eager hand, And felt about the knee, “What most this wondrous beast is like Is mighty plain, – quoth he, –
This clear enough the Elephant Is very like a tree!” The Fifth who chanced to touch the ear Said: “Even the blindest man Can tell what this resembles most (Deny the fact who can), This marvel of the Elephant Is very like a fan!” The Sixth no sooner had begun About the beast to grope, Than seizing on the swingling tail That fell within his scope, “I see, - quoth he, – the Elephant Is very like a rope!” And so these men of Indostan Disputed loud and long, Each in his own opinion Exceeding stiff and strong, Though each was partly in the right And all were in the wrong!
MORAL
So oft in theologic wars The disputants, I ween, Rail on in utter ignorance Of what each other mean, And prate about an Elephant Not one of them has seen!
Примечание
для некоторых
слов использована архаическая форма
Слепые и слон
(Вольный перевод)
Однажды шестерым слепцам Приснился странный сон – Коль верить зрячим мудрецам, Привиделся им слон. Такое толкованье сна Лишь вызвало раздор. «Друзья, ощупаем слона И разрешим наш спор!» И вот, волнуясь и спеша, Идут слепцы к слону. И каждый, пальцами шурша, Ощупал часть одну. Досталась Первому нога. Второй погладил ухо. А Третий – бивни, как рога. Четвёртый ткнулся в брюхо. На ощупь хобот был не прост – Он Пятого смутил. Шестой с трудом короткий хвост Руками ухватил. Воскликнул Первый: «Слон есть столб, стоящий у порога!» На что Второй заметил строго: «Коллега, что с тобою стало? За столб ты принял опахало». Вмешался Третий, перебив Второго: «Слон – это то же, что корова». Четвёртый, всё ещё со сна, Твердил, что слон – это стена. А Пятый, всех изрядно напугав, Вдруг завопил, что слон – это удав. Шестой был к поученью склонный, И довод выдвинул резонный: «Чтоб осязать нужна сноровка, Ведь слон – обычная верёвка»
Мораль
Собрат – геолог, увлекаясь спором, Не будь слепцом, на заключенья скорым, И, занимаясь поисковым делом, Не часть ощупывай, а размышляй о целом.
1989
THAT’S NOT MY JOB
(Parable in prose, author unknown)
This is a story about four people named Everybody, Somebody, Anybody and Nobody. There was an important job to be done and Everybody was sure that
Somebody would do it. Anybody could have done it,
but Nobody did it. Somebody got angry about that, because it was Everybody’s job. Everybody thought Anybody could do it, but Nobody realized that
Everybody wouldn’t do it. It ended up that Everybody blamed Somebody when Nobody did what
Anybody could have…
Это не моя работа
(Вольный стихотворный перевод)
Юрию Кислякову Они знакомы вам и нам, И, после многих встреч, Мы знаем всех по именам – О них пойдёт здесь речь. Один был Каждым наречён, Другой был назван Кто-то, Был третий с детства обречён Прослыть Любым за что-то, Четвёртый скромен был совсем, И как Никто известен всем. Однажды бедолаги Взялись работать вместе, Но, начав с передряги, Топтались лишь на месте. Был твёрдо Каждый убеждён, Что Кто-то выполнит работу, Что для неё Любой рождён, Никто ж не сделал ни на йоту. Винит Кого-то Каждый в том И объясняет сбой Тем, что Никто не сделал то, Что сделать мог Любой…
2010 |
 |
|
|||
|
|||
