|
 |
 |
| Номер 5(18) - май 2011 | |
 |
|
Богатое искусство Китая и Японии складывалось тысячелетиями, оно поражает
своей утонченностью, многообразием, многозначностью и таит в себе массу
загадок, таинственных символов, магических знаков.
Культурное достояние этих стран оставило след в истории практически всех
стран мира, поскольку отсюда родом многие явления, имевшие и имеющие общечеловеческую
культурную ценность. Несмотря на значительную сложность восприятия, особенно для неподготовленного
зрителя, искусство стран Дальнего Востока, было всегда явлением необыкновенно привлекательным
и притягательным. Не претендуя на какие-либо обобщения, предлагаю вниманию читателей три рассказа
о некоторых фрагментах истории искусства двух великих дальневосточных стран. Мастер Кацусика Хокусай. Человек с 50-ю именами Если ты хочешь нарисовать птицу, ты должен стать птицей Хокусай «Считается, что популярность японского искусства в Европе пришла из
Парижа во второй половине XIX века, благодаря импрессионистам. В 1856 году
Феликс Бракмон, близкий к импрессионистам живописец, гравер и художник по
фарфору, обратил внимание, что в парижском магазине Делатра пачки китайского
чая заворачивают в какие-то бумажные цветные картинки с восточными мотивами.
Оказалось, что это были оттиски гравюр на дереве японского художника Кацусика
Хокусая (1760-1849).
Вид на Фудзи из Каная «Картинки» восхитили Бракмона, который обратил на них внимание Эдгара Дега
и других своих друзей-художников, будущих импрессионистов. Оказалось, что
Восток не так уж был им далек по духу, и не родись в Японии мастер Хокусай,
может и не засияли бы так ярко звезды Э. Мане, К. Моне, Э. Дега,
В. Ван Гога, А. Тулуз-Лотрека и многих других знаменитостей. Неожиданно для себя они нашли в гравюрах японца то, что давно искали:
декоративность организации плоскости, широкое применение цветового пятна,
выразительность силуэта и извивающихся контуров. Правда, уже в середине XIX века слишком большие тиражи оттисков японских
гравюр превратили их в некое подобие газетно-журнальных иллюстраций, но даже эти
не очень качественные оттиски гравюр Хокусая, случайно попавшие на Запад,
сумели оказать огромное влияние на все современное европейское искусство.
Ван Гог «Портрет Пере Танги» За 15 лет до своей смерти Хокусай написал: «Я люблю живопись с тех самых
пор, как осознал это, будучи шестилетним мальчиком. В 50 лет я написал
несколько картин, которые показались мне довольно неплохими. В 73 года я уже
познал все, что есть в природе: птиц, рыб, животных, насекомых, деревья, травы.
В 80 лет я пойду еще дальше и по-настоящему овладею секретами искусств, а
конечной цели я достигну приблизительно к 110-ти годам, когда на моих картинах
каждая линия и точка будут полны жизни». Таким требовательным был к оценке
своего творчества самый прославленный и узнаваемый в мире японский художник.
На мосту под дождем Родился Хокусай в городе Эдо (старое наименование Токио) 21 октября 1760 в
семье ремесленника. Имя, данное ребенку при рождении, было Накадзима Тамэкадзу.
Его называли так всего несколько лет, пока он не стал рисовать (всего за свою
жизнь художник сменил одно за другим более 50 имён, следуя обычаю японских
мастеров постоянно менять свои имена и псевдонимы в зависимости от важных
перемен в их жизни). Мальчик рано начал работать у торговца. Тогда же он стал
интересоваться гравюрами, выставленными в магазине. В 13 лет он уже был подмастерьем у резчика гравюр и начал делать свои
первые ксилографии для книжных иллюстраций. Ксилография – от
греч. xylon (дерево) и grapho (пишу) – основная и древнейшая техника гравюр по
дереву. С 1778 года юноша поступил в мастерскую Кацукава Сюнсё – одного из
художников школы укиё-э, основного вида ксилографии в Японии еще со второй половине XVII века.
Укиё-э переводится с японского примерно, как «картины проплывающего мимо
мира» – прекрасное воплощение принципа Дзен: постоянное в своей вечной
переменчивости «здесь и сейчас». Гравюры укиё-э к тому же были доступны по цене из-за возможности их
массового тиражирования и предназначались в основном для тех, кто не мог
позволить себе потратить деньги на живопись. С 1797 года Хокусай много лет успешно работает в самой малой форме японской
ксилографии – суримоно (прообразе современных поздравительных открыток).
Женщина с хворостом (суримоно) Суримоно изготавливались на восьми и более досках, а оттиски делались на
самой высокосортной бумаге. Гравюры отличала сложная разработка поверхности,
применение золочения, серебрения, присыпки перламутром, пылью слюды,
патинированной меди. Особенно хороши суримоно Хокусая с шутливыми стихами –
кёка, которыми мастер стал дополнять изобразительные мотивы. Его
изобретательность и чувство юмора нашли в этой области блестящее применение. Имя Кацусика Хокусай («Хокусай» – «проживший вечность»), под которым
художник теперь известен всему миру, появилось лишь в 1807 году, как подпись
под его самой знаменитой серией гравюр – «Тридцать шесть видов Фудзи». Японцы очень любят свою гору Фудзи (по-японски – Фудзисан).
Мы называем ее Фудзиямой. Фудзи, самая высокая в Японии гора-вулкан
(3776 м), – главная святыня японцев уже много веков. Первыми начали
обожествлять ее аборигены племени айну, которые дали этой горе имя своей богини
огня Фудзи. По японской буддийской легенде, гора появилась за одну ночь в 286
году до н. э., когда разверзлась земля и образовалось самое большое в
Японии пресноводное озеро Бива, а из выброшенной земли сформировалась гора Фудзисан. Ей поклонялись, в честь ее писали оды
и гимны, танки и хокку. Возвышаясь над полями и пашнями, Фудзи кажется особенно
грандиозной. Ее подошва часто скрыта тучами, густым туманом, и кажется, что
гора плавно взлетает и парит над Страной восходящего солнца.
Фото. Гора Фудзи Художник всегда много внимания уделял изображению разнообразных явлений
жизни человека в неразрывной связи с природой. Под влиянием таких идей и
возникли «Тридцать шесть видов Фудзи»
(вся серия состоит из 46 листов, 36+10). Они были изготовлены в стиле укиё-э и
стали вершиной японской пейзажной гравюры. В «Тридцати шести видах Фудзи»
Хокусай был верен старому принципу иерархии явлений, так называемому закону
«тэнтидзин» («небо, земля и человек»). Этот принцип составляет основу всех его
композиций. Большинство листов представляют различные жанровые сцены. Очертания Фудзи
то ясно выступают, занимая большую часть горизонта, как в листе «Порыв ветра»,
где внезапно налетевший вихрь застиг идущих по дороге крестьян, то ее вершина
неожиданно оказывается видна через огромный круг лишенной дна бадьи, над
которой трудится бочар (лист «Бочар»), то виднеется в треугольнике бревенчатой
подпоры, на которой громоздится колоссальный деревянный брус, распиливаемый
пильщиками (лист «Пильщики»), или выглядывает из-за леса вертикально
поставленных досок дровяного склада (лист «Дровяной склад»).
Пильщики Первой гравюрой из серии «Тридцать шесть видов Фудзи»,
а также самым известным и мистическим произведением Кацусика Хокусая является «Большая волна в
Канагава». Она понятна даже зрителям, далеким от японской культуры. Многие видят в
гравюре отражение замечательной восточной поговорки: «Море поссорилось с
ветром, а пострадает лодка!». На гравюре изображена огромная волна, нависшая над лодкой рыбака. Гора Фудзи
виднеется вдалеке и является как бы бесстрастным свидетелем развивающихся
драматических событий. Именно Хокусай, путешествуя по Японии, увидел в природе и ввел в свои
работы то, чего до него, казалось бы, даже не замечали – стихию Великого океана.
Большая волна в Канагава Один за другим листы серии развертывают перед зрителем многообразную
картину природы Японии – ее скалистые берега, о которые разбиваются волны
океана, поля, лежащие у подножия Фудзи, ее живописные горные деревни. Лишь два
мотива остаются постоянными почти в каждой гравюре серии: неустанно трудящиеся
люди и гора Фудзи. Гора сначала выступает исподволь, почти как бы случайно,
постепенно вырастая в самостоятельную тему. Одной из лучших гравюр серии является лист «Красная Фудзи». На листе
изображена гора, высоко поднявшая свой конус в небо и пламенеющая в лучах
раскаленного солнца. Хокусай и раньше изображал священную гору, но на прежних
гравюрах она представлялась лишь красивой частью естественного ландшафта. Здесь
же, на фоне сверкающего синего простора, чуть светлеющего к горизонту, красным
заревом пламенеет гора. Художник импрессионистически точно уловил одно из
многочисленных мгновений жизни. Цвет горы, цвет неба, цвет облаков – все это
передача только одного кратковременного момента жизни природы, когда само утро
еще только занимается. Фудзи на гравюре ни с чем не сопоставляется, но постепенно взгляд, переходя
вниз и вдаль, осознает безбрежность неба, уходящего к подножию горы. И тогда
гора вырастает на наших глазах, становится величавой и, как мир, огромной.
Красная Фудзи В этой грандиозности как бы торжество вечного начала природы, здесь
теряются и исчезают все усилия человеческих жизней. В этом усиливается
постепенно нарастающее драматическое звучание темы Фудзи, хотя при всей своей
колоссальности и мощи, величие Фудзи не подавляет. Выразительность листов Хокусая основана на сочетании обобщенного рисунка и
тончайших цветовых переходов фона гравюр, передающих пространство, воздух и
воду. Обычно мастер развивает композицию листа в глубину, однако перспектива и
масштабы в его пейзажах почти всегда произвольны и подчинены художественному
замыслу. Позднее Хокусай создает другие великолепные графические серии («Путешествие
по водопадам различных провинций», «Сто видов Фудзи», «Иллюстрированный каталог
воинов из кланов Минамото и Тайраг»).
Каталог воинов Талант, круг интересов и размах деятельности Хокусая были исключительно
разнообразные – он был известен не только как резчик и гравер, но и как писатель,
поэт и живописец. Много путешествуя, он создавал самый
лучший для художника вариант мемуаров: рисовал всё, что привлекало его
внимание. Хокусай составил 15 томов черно-белых рисунков, выполненных тушью, с
видами Японии и назвал их манга, что в интерпретации самого художника
переводится как «непроизвольные эскизы». Теперь название «манга» получают серии
рисованных книг, которые выпускаются в современной Японии огромными тиражами.
Их японцы рассматривают практически ежедневно. Хокусай рисовал до последних дней жизни и создал 30 тысяч гравюр и
рисунков, а также проиллюстрировал 500 книг. Работал он непрерывно путешествуя.
Обойдя всю Японию, Хокусай не оставил ни одного мало-мальски интересного уголка
страны без внимания, тонко анализируя все виденное, а иногда словно скальпелем
препарируя его. Творчество Хокусая вызвало многочисленные подражания. Число его
учеников было чрезвычайно велико.
Голова рыбака Последними картинами художника стали «Голова рыбака» и «Рыбак и дровосек». Как и другие его работы, они учат уважать мудрость и старость, подчеркивают
своеобразие японской культуры, утверждая, что «красота не вечна, и созерцать ее
тоже искусство». Круг жизни художника замкнулся 10 мая 1849 года. Он умирает в своем родном
городе Эдо. Можно долго с восторгом описывать миры, созданные талантом великого
мастера Кацусика Хокусая, но, если захотеть глубже понять японскую культуру, то
лучше его работы увидеть. Ведь недаром говорят: «Хокусай – это японское
все». Китайская Терракотовая Армия. 2000 лет скульптуры
защищали императора Очень часто страна или город в массовом сознании людей ассоциируется с
одной или несколькими достопримечательностями, ставшими их символами: Москва –
храм Василия Блаженного и башни Кремля; Париж – Эйфелева башня и собор; Петербург – «Медный всадник» и кораблик-флюгер
Адмиралтейства; Лондон – башня Биг-Бен; Берлин – Бранденбургские ворота; Индия –
мавзолей-мечеть Тадж Махал; Египет – пирамида Хеопса и т. д. Когда же речь заходит о Китае, сразу вспоминается ее главный символ –
Великая Китайская Стена. И, казалось, что конкурента ей как символу в Поднебесной
нет.
Фото. Великая Китайская стена Все изменилось в 1974 году, когда простой
китайский крестьянин Янь Дживан, проживавший в провинции Сиань, решил выкопать на своем участке колодец. Воду он не нашел, зато обнаружил нечто другое,
заставившее его забыть и о колодце, и о воде. На глубине 5 метров он наткнулся
на статую вооруженного древнего воина в полный рост. Археологи были потрясены
находкой. Раскопки показали, что воин здесь не один. Ученые
обнаружили целую армию из глины – несколько тысяч фигур в походных колоннах, а также боевые колесницы с
возницами и лошадьми.
Исследования показали, что глиняные солдаты
«простояли» в земле уже больше 2000 лет, т. е. они были созданы в эпоху
легендарного объединителя Китая императора Цинь Шихуанди. Лица воинов повернуты на восток, где находились царства, завоеванные
императором. По легенде, император хотел после своей смерти похоронить с собой
множество молодых воинов. Советники смогли убедить правителя не делать этого.
Тогда-то и решили вместо живых людей похоронить 8 000 глиняных статуй.
Статуи были выполнены с ювелирной точностью и удивительным старанием.
Невозможно найти ни одного одинакового лица. Они, кстати, отражают
многонациональный характер империи Цинь. Среди воинов встречаются не только
китайцы, но и монголы, уйгуры, тибетцы и многие другие.
Все детали одежды или прически строго соответствуют тому времени. Обувь,
доспехи воспроизведены с поразительной точностью.
Находка
терракотовой армии, настоящего скульптурного чуда из провинции Сиань, стала в ряду
важнейших археологических открытий XX века. Еще в 1987 году комплекс гробницы
Цинь Шихуанди был включен Искусствоведы считают, что на создание этого «парка циньского периода» ушло
около 40 лет, и что не менее 700 тысяч людей трудились над созданием
терракотового войска, которое можно поставить в ряд древних чудес света.
Технология изготовления «войска» была следующей. Главный материал для
статуй – терракота (terra – земля, глина; cotta – обожжённая), то есть жёлтая
или красная обожжённая неглазурованная глина. Сначала лепилось туловище.
Верхняя часть статуи – полая, а нижняя часть для устойчивости была монолитной.
Голова и руки крепились к туловищу после первого обжига. В завершение скульптор
покрывал голову дополнительным слоем глины и придавал персонажу индивидуальный
облик.
Пожалуй, единственное отступление от реальности это преувеличенная высота
воинов – 1,90-1,95 метра. Обжиг фигур в огромных печах длился несколько дней,
при температуре не ниже 1 000 градусов. В результате глина становилась крепкой,
как камень. Затем лучшие художники раскрашивали фигуры в естественные цвета.
Удивительно, что хрупкая глина сохранилась
лучше, чем грозное оружие, которым должны смелые воины охранять императора. По положению рук можно догадаться, чем были
вооружены бойцы – копьями,
арбалетами, мечами.
Оружие тоже сохранилось, но только в
металлических фрагментах, деревянные детали не дошли до нашего времени.
Найденное оружие показывает высочайшую технику обработки металла. Зачем китайцам понадобилось потратить столько сил и средств на сооружение
такой гигантской композиции? И что еще может скрывать пыльная земля этих мест?
Для того чтобы получить ответы на эти вопросы, нужно обратиться к тем смутным
временам и личности первого китайского императора. К 221 году до н. э. царство Цинь победоносно закончило длительную
борьбу за объединение Китая. На месте разрозненных царств создается единая
империя с централизованной властью. Первым императором циньской династии стал
Ин Чжэн, известный как Цинь Шихуанди. Он обладал неограниченной властью главы
государства и отличался особой деспотичностью.
Император Цинь Шихуанди Для того чтобы оградить от врагов окраины империи, именно Цинь Шихуанди
решил приступить к строительству грандиозного сооружения – оборонительной стены
вдоль всей северной границы империи, которая известна нашим современникам, как
Великая Китайская стена. В то же время по указанию императора сотни тысяч
работников начали возводить для него усыпальницу. Был создан целый город
мертвых, о размерах которого еще и сегодня можно судить с большим трудом.
Древние свитки содержат информацию о том, что вместе с божественным Цинем
были похоронены несметные сокровища, которые до сих пор не найдены, в том числе
и золотой трон первого императора. Цинь Шихуанди умел загадывать загадки. По
одной из версий, на самом деле он похоронен совсем в другом месте, а это лишь
декорация. Многие века грабители пытались найти сокровища в императорских гробницах.
Некоторым эти попытки стоили жизни. Рассказывают, что среди раскопанных статуй
был найден не один человеческий скелет. Удивительно, но глиняные солдаты как
могли, охраняли своего повелителя. Ныне на месте исторической находки возник целый город. Три больших
павильона скрывают от непогоды и вандалов погребальную армию первого китайского
императора. В наши дни на терракотовую армию может взглянуть каждый желающий.
Правда, для этого
ученым пришлось изрядно потрудиться. По свидетельству археолога из Мюнхена
Хейнза Ланхолса, «после извлечения из грунта статуи сразу же начинают
подсыхать, и буквально через пять минут их раскраска начинает лущиться и
облезать». Оказалось, что состав грунтового покрытия во влажном грунте
претерпел необратимые химические изменения. Теперь он, подсыхая, начинал
отслаиваться от основы вместе с нанесённым пигментом. Чтобы избежать
уничтожения покровов, ученые предложили следующий метод. Статуи, извлекаемые из
грунта, помещают в контейнеры, влажность в которых на таком же уровне, как и в
земле, и сразу обрабатывают гидроксиэтилметакрилатом (ГЭМА), мономером, используемым при производстве пластмасс. Молекулы ГЭМА проникают в мельчайшие поры.
Потом статуи облучают высокоэнергетическими электронами, что вызывает
полимеризацию молекул и образование «клея», удерживающего покрытие статуи.
Учёные успешно обработали описанным образом сначала обломки нескольких фигур,
теперь уже очищено и закреплено более 1300 статуй.
Тихая «жизнь» терракотовых воинов закончилась.
Теперь они гостеприимные хозяева у себя в Китае и желанные гости на выставках
по всему миру. Одну из самых впечатляющих выставок подземного воинства в Европе можно было
увидеть в Стокгольме, где с 28 августа 2010 по 16 января 2011 года выставлялась
на обозрение внушительная часть глиняных китайских воинов. Выставка размещалась
в центре Стокгольма в катакомбах под островом Шеппсхольмен (Skeppsholmen) с
целью усилить воздействие подземной экспозиции на зрителя и напомнить об
обстоятельствах обнаружения терракотовой армии. Как и предполагали организаторы
из Музея восточной культуры в Стокгольме (Östasiatiska museet), интерес к
выставке был огромен. Всем хотелось своими глазами увидеть новое чудо света,
которое вполне достойно стать одним из главных культурных и исторических
символов Китая. Окимонó – изящный мостик между искусством Японии и Европы Скульптура – самый древний вид японского изобразительного искусства.
Исследователи утверждают, что она зародилась в Японии раньше живописи еще на
заре ее цивилизации, и долгий период была фактически единственной областью
изобразительного искусства. Именно в пластике получили воплощение самые древние представления японцев о
взаимосвязи человека с окружающим миром.
Надгробная скульптура (Ханива), ок. V века,
терракота К сожалению, так сложилось, что в европейском искусствоведении японская
скульптура до сих пор остается наименее изученной областью. Вот почему, когда
мы говорим об искусстве Страны восходящего солнца, память выдает, прежде всего,
информацию о замечательных японских гравюрах, а представления о японской
пластике часто ограничивается лишь нэцке, привлекательными резными миниатюрными
фигурками-брелками из кости или дерева. Своим возникновением нэцке обязано особенностям «конструкции» японской
традиционной одежды. Уже само название «нэцке», или «нэ-цуке» (два иероглифа
«корень» и «прикреплять»), выявляет их назначение.
Крестьянин с фруктами. Нецке Поскольку в японской одежде отсутствовали карманы, мужчины держали мелкие
предметы (личные печати, ключи, лекарства, табак и т. п.) в небольших
лаковых коробочках («инро»), емкостях, кисетах, которые с помощью шнура
прикрепляли на поясе, используя фигурки нэцкэ (размером 3-15 см) в
качестве брелка-противовеса (японские женщины использовали для этого рукава
кимоно).
Нецке (видно отверстие «химотоши») Очень важным является тот факт, что нэцкэ не имеет острых углов и должно обязательно
иметь сквозное отверстие («химотоши») для шнура. Отсутствие химотоши в резной фигурке говорит о том, что это «неправильное»
нэцке скорее всего относится к другому виду миниатюрной японской пластики –
окимонó (ударение на последнее «о», как в слове «кимоно»).
Крестьянин и утки. Окимонó (слоновая кость) Введение в Японии в конце XIX века европейской одежды в качестве
официальной и закрытие множества буддийских монастырей привело к тому, что
смысл ношения нэцке в качестве брелков отпал, и многие резчики нэцкэ даже потеряли
работу. Вот тут на сцену выходит, другой традиционный, но менее известный вид
японской пластики, окимонó – станковая (имеющая самостоятельное значение)
скульптура малых форм. Сформировалось окимонó (дословно – «поставленная вещь») еще в XVI веке,
когда в традиционных японских жилищах появились специальные ниши культового
назначения («токонома»), в которые помещали религиозные свитки, икебану и
статуэтки окимонó в качестве оберега, хранителя домашнего очага.
Ниша «токонома» Своими размерами, технологией изготовления и сюжетами окимонó напоминали
нэцке, но имели подставки и, конечно, не имели отверстий для шнура. До второй
половины XIX века окимонó были мало известны вне Дальнего Востока. После Революции Мэйдзи (1866-1869) Япония вступает на путь модернизации
своей политической и социальной жизни и становится открытой миру. Среди экспонатов, представляющих культурные традиции и ремесла Японии, были
выставлены и окимоно, которые ошеломили европейцев своей изысканностью и
тонкостью исполнения.
Кокон над городом Богини природы Окимонó (слоновая кость) Интерес европейцев к окимонó наметил новые требования к этим резным
скульптуркам, предназначавшимся теперь в основном для коллекционирования и
украшения европейских интерьеров. Размеры окимонó стали значительно больше (от
20 до 60 см), поверхность их тщательно обрабатывалась. Для того чтобы
общаться с европейским зрителем, на понятном ему пластическом языке, талантливые
и трудолюбивые японские резчики окимонó за несколько десятилетий освоили
пластические традиции, развивавшиеся в Европе в течение веков. Так возник феномен японского европеизированного реализма в скульптуре, в
русле которого работали мастера окимоно. Изготавливались окимоно чаще всего из
слоновой кости (иногда их тонировали раствором чая), дерева, бронзы, серебра
или из комбинации этих материалов. Для большей декоративности мастера использовали гравировку орнаментов,
золотой лак, инкрустацию перламутром, эмалями и кораллом.
Окимонó (слоновая кость, коралл) Наиболее популярные сюжетами для резчиков окимонó были: боги, исторические
персонажи, герои сказок и легенд, крестьяне и рыбаки, музыканты и актеры,
старики и женщины с детьми, игры детей, животные, птицы, морская фауна, овощи и
фрукты.
Играющие дети. Окимонó (слоновая кость) Весной 1910 года, когда в Лондоне прошла масштабная промышленная
Японско-Британская выставка, японские мастера «европеизированных» окимонó
произвели уже настоящий фурор. Расцвет окимоно в конце XIX века связан с именами выдающихся мастеров
токийской школы, таких как Асахи Гёкудзан (1843-1923), Исикава Комэй (1852-1913)
и Удагава Кадзуо (1900-1910). Изначально окимонó появились в Европе, включая Россию, как дипломатические
дары. Например, Николаю II (тогда еще цесаревичу) великолепные окимонó и нэцке
были презентованы в Японии в 1891 году. Известно, что российский император
постоянно носил нэцке с собой в кармане как амулет. В настоящее время эти
раритеты хранятся в Эрмитаже. После Русско-японской войны нэцке и окимоно стали широко известны в России. В числе ценителей и собирателей окимоно были Максим Горький, Карл Фаберже,
Федор Шаляпин.
Ребенок на быке. Окимонó (кость, дерево) В Японии нет значительных музейных коллекций окимоно, ибо в начале прошлого
века лучшие работы были вывезены из страны и стали украшениями европейских и
американских музеев и частных собраний. Ценные и редкие окимонó так называемой
Белой эпохи (из слоновой кости) в Японии сегодня можно встретить только в Императорском
дворце. Самыми значительными коллекциями окимонó обладают Антропологический музей
университета Миссури, Музей Виктории и Альберта, Краковский национальный музей,
Эрмитаж. Из крупных частных собраний окимонó можно назвать коллекции профессора
Нассера Халили (Лондон), Курта С. Эриха (Бохум) и бизнесмена Александра
Фельдмана (Украина).
Дедушка с внуком. Окимонó(слоновая кость) Харьковскому меценату и коллекционеру Александру Фельдману за 20 лет
удалось собрать одну из лучших и крупнейших в мире коллекций окимонó (около 400
произведений). Среди настоящих жемчужин этой коллекции – «Мать, кормящая ребенка» (Кадзуо),
«Продавец цветов» (Комэй), «Дедушка с внуком» (Чикааки), «Бодхисатва Канон»
(Асахи Мейдо), «Конфуций» (Сеюнсан), «Дождь» (Рюичи), «Цапли» (Морино Корин),
«Семь богов счастья и корабль сокровищ» (группа мастеров) и другие. Работа У. Кадзуо «Мать, кормящая ребенка» (45 см, слоновая кость)
экспонировалась в 1900 году на Всемирной выставке в Париже и по праву снискала
славу «японской мадонны».
Мать, кормящая ребенка. Окимонó (слоновая кость) Фигурка привлекает лиризмом, задушевностью, мягкой пластикой. Впервые в
японской скульптуре дано изображение кормящей матери с обнаженной грудью. В
образе молодой матери даже находят некую аналогию с мадоннами Леонардо да
Винчи. Мастер Кадзуо создал несколько вариантов своей скульптуры из различных
материалов. Самым ценным считается вариант окимонó из слоновой кости – это
«визитная карточка» коллекции А. Фельдмана. В коллекции харьковчанина можно увидеть одно из самых крупных окимоно из
кости в мире – «Семь богов счастья и корабль сокровищ» («Ситифукудзин и
такарабунэ»).
Семь богов счастья и корабль сокровищ. Окимонó (слоновая
кость) Японцы верят, что под Новый год семеро небожителей разносят по домам
счастье. Даже увидеть такарабунэ во сне – к
счастью. Корабль и боги были вырезаны из нескольких частей группой мастеров в
1860 годах по заказу императора Мэйдзи (потом он подарил «Корабль» Наполеону
III). А вот композиция «Продавец цветов» (высота 55 см, слоновая кость)
знаменитого резчика И. Комей отличается высочайшим мастерством исполнения
и тщательной передачей мельчайших подробностей: от морщин на лице старика до
передачи лепестков цветов.
Продавец цветов Бодхисатва Канон Окимонó (слоновая кость) Великолепная работа А. Мейдо «Бодхисатва Канон» (45 см, слоновая
кость), изображающая буддийскую богиню милосердия, отличается виртуозной
ажурной резьбой и считается одним из лучших образцов окимоно XIX века. Миниатюрное окимонó неизвестного резчика «Гранат на веточке» (7 см,
тонированная кость) как нельзя лучше свидетельствует о любви японских мастеров
к изящным и реалистичным сюжетам из живой природы.
Гранат на веточке. Окимонó (слоновая кость) Вот такие они – окимонó, соединившие в себе пластические традиции Японии и
Европы в результате творческого диалога двух великих цивилизаций. Они пронизаны
глубоким восхищением перед каждым мгновением жизни, восприятием ее как
бесценного и неповторимого дара. Штутгарт, 2011 год |
 |
|
|||
|
|||
