Баллада о солдате

Первая перевязка после операции. Рана ещё так болезненна. Повязка приварена к ней запекшейся кровью. Движения хирурга максимально осторожны. К тому же, если хирург сам ощущал подобное. Очень больно. Очень.

Позавчера умер Марк Азов. Рана кровоточит. Болит. И кровь ещё не свернулась. С какого края снимать повязку, хоть она и не присохла? С харьковского детства, о котором можно только догадываться? Ретроспективно со дня последней нашей встрече, встрече двух стариков с похожими биографиями?

О детстве Марика Айзенштадта можно только догадываться или реконструировать его, прочитывая произведения Марка Азова. Но совершенно очевидно, что это был необычный мальчик, которому Всевышний подарил большой талант поэта.

Многие в отроческом возрасте пишут стихи. Вернее, рифмуют. Но многие ли из этих пишущих могут обратить на себя внимание человека с абсолютным слухом на поэзию? Выдающийся литератор Корней Чуковский, прочитав стихи шестнадцатилетнего Марка Айзенштадта, сказал, что поэзии его учить не надо. Он уже состоявшийся поэт. Он родился поэтом.

В восемнадцатилетнем возрасте поэта призывают в армию. И после окончания пехотного училища невысокий худенький младший лейтенант Айзенштадт, то есть, совсем не богатырь, становится командиром стрелкового взвода на Втором Белорусском фронте. Поскольку не без участия Главного политического управления Красной армии в стране распространяют слухи о том, что евреи не воюют, а прячутся в Ташкенте, младший лейтенант Айзенштадт, который еврей, старается в бою быть первым. И вскоре он становится командиром взвода разведки. Знаете, во взводе разведки особые отношения между подчинёнными и командиром, особая субординация. Тут командир не может обойтись звездочками на погонах. Только личный героизм командира делает его истинным командиром разведчиков. Вот тут похожесть биографий, на которую намёк при встрече двух стариков. Но только военная похожесть и похожесть тяжести ранений.

Но на фронте Марк Айзенштадт забывает о поэзии. Зато меньше чем через два месяца после окончания войны, в день своего двадцатилетия он пишет:

Да, я солдат, из тех которых нет,

За мной во тьме их пропадают лица...

А мне

            сегодня

                       двадцать лет.

Но этого могло бы не случится...

                               02.07.1945 г.

Необычное редкое в ту пору для юноши понимание, потрясающий ум озаряют поэзию Марка ярким светом.

Всё забыто, шито-крыто,

Вся страна пьяным пьяна.

И поэзия забыта.

И окончена война.

Невероятно!

Поэзия была забыта только в боях. Но окончена война, и поэзия возродилась. И, хотя Корней Чуковский сказал, что поэту Марку Айзенштадту нет необходимости учиться поэзии, Марк становится студентом филологического факультета Харьковского университета. Здесь можно было бы остановиться и сказать: – Читайте поэзию Марка Азова.

Надеюсь, не надо объяснять, почему Айзенштадт стал Азовым? Шансов на существование литератора Айзенштадта в послевоенные годы почти не было. А имел ли он право зарывать свой талант? Прочтите хотя бы цикл стихов «Созвездие бродячих собак», и вы познакомитесь с большим поэтом-лириком. А сколько ума и благородства в лирических минорных стихах Марка Азова!

Я хотел увидеть в океане

За лиловой сеткою дождей

Острова Несбывшихся Желаний,

Острова Не встреченных Людей.

Там не надо хлеба и одежды,

Но зато для жизни там нужны

Наши ненадежные надежды,

Наши не приснившиеся сны.

Там живут не жившие на свете,

Потому они так далеки,

Наши не родившиеся дети,

Наши не прозревшие щенки.

Пароходы роются в тумане,

И гудки бессильны, как слова…

Острова не только в океане,

Мы с тобою – тоже острова.

Литература – естественная профессия талантливого поэта. Но не только поэзия. Умный прозаик и сценарист. Искромётный юмор и сатира, как неисчерпаемый гейзер хлещет из Марка Азова. Его репризы для цирковых клоунов, его произведения для Аркадия Райкина, как анекдоты расходятся по всей стране. И живые поныне гуляют среди русскоязычной публики, вызывая восторг и смех. Его стихи становятся песнями Дунаевского, Флярковского, Журбина и других композиторов. Пьесы драматурга Марка Азова ставят в театрах России и других стран. По сценариям Азова поставлены полнометражные кинофильмы. Более того, Марк Азов оказался талантливым умным режиссёром и хорошим артистом.

Алия Марка Азова в Израиль действительно алия – подъём. Обращение к Танаху насытили его прозу и драматические произведения, трилогию, мудростью достойной старого талмудиста. Марк становится израильтянином в лучшем смысле этого слова. Естественно, что к шестидесятилетию со Дня Победы у него рождаются такие стихи:

БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ

– Если меня убьют, прошу считать

коммунистом… А если нет - так нет.

(анекдот)

Не помним, не знаем ни стари, ни нови:

Что было и кто виноват…

А по Тель-Авиву идет Рабинович –

В Израиле русский солдат.

И светлое небо, и теплое море,

И в доме удобный клозет.

И было б здоровье, и не было б горя,

А праздника все-таки нет.

«Корзину» ему и пособие дали,

Чтоб сытым он мог умереть…

Но те, что из русской латуни, медали

Ему неудобно надеть.

За родину бывшую шел он в атаку,

За Сталина – за сатану.

Неужто, неужто, неужто, однако,

Спасал он не эту страну?!

Нет, он не участник Войны Шестидневной

И знал лишь неправду о ней,

Он был на другой, но зато ежедневно –

Все тыща четыреста дней.

Сквозь мрак большевистско-фашистского ада

Вошел он в израильский рай,

Не зная, что бился в стенах Сталинграда

За город Иерушалайм.

Он полз по усыпанной пеплом Европе

Сквозь дым и кровавый туман.

И фриц его как-то застукал в окопе

И крикнул: «Сдавайся, Иван!»

Плен тоже не жизнь, но он смерти замена,

Сдаваться бы, да поскорей…

«Спасибо, не надо мне вашего плена,

Ведь я, извините, еврей…»

О дружбе народов читал он в газетах

И, может быть, верил вполне,

Но все же еврей в нем проснулся на этой,

На антисемитской войне.

Вот если бы раньше, вот если б когда-то

Был занавес чуть приоткрыт,

Он, вместо отборного русского мата,

Учил бы высокий иврит.

И он бы сегодня не числился гоем,

Сидел толковал бы Танах,

И, может быть, что-то немножко другое

Имел бы в широких штанах.

А так… не в кипе, а в измятой пилотке,

Носатый, не русский – ничей,

Он полз, чтоб захлопнуть смердящую глотку

Хотя бы одной из печей…

Не надо медалей к Девятому Мая,

Ни льгот, ни щедрот – ничего,

Но ты, наш всевидящий Бог Адонаи,

Хотя бы взгляни на него.

9 мая 1995

Израиль

Три книги дивной мудрой прозы. Рассказы, регулярно ежемесячно публикуемые в «Заметках по еврейской истории», «Еврейской Старине» и в «Семи искусствах». Марк Азов, редактор литературного журнала «Галилея», режиссёр театра в Нацерет Элит. Удивительно, даже в так называемых стихах для внутреннего употребления, в поздравлениях ко дню рождения и другим семейным праздникам сверкал искромётный талант этого необычного Человека. Да, необычного. Потому, что не только мудрость и не утраченное мастерство стихосложения, но и юность оставалась в характере и творчестве уже далеко немолодого литератора. И создавалось впечатление, что ему ещё очень далеко до естественного конца.

И вдруг…

Нет Марка Азова. Но осталось всё, созданное этим большим Человеком. И поэтому он остаётся среди живых. И благословенна память его.

12.07.2011 г.

Присвоить квалификационные группы допуска по электробезопасности