Я жил тогда, вы помните?

Памяти[1] Фрейда

В рюмке - из варенья вишня.

Наливай полночный ром...

Медленно, со дна, неслышно

Вместо сна всплывает - сом.

Ходит тёмной донной рыбой.

(Не спеши, не пей до дна).

И доходит - волос дыбом!:

Их там много. Не одна.

Тёмен сом. Невероятно

Близок. Не даётся в руки.

Медленно, но непонятно

Говорит на ультразвуке.

Что - неясно. Вспомни, cito![2]

Это, вроде, помнит кожа.

Этот твой язык забытый

Надо вспомнить. Но не можешь.

Перед тёмным сомьим ликом

Должен вспомнить. Но не можешь.

Ртом немым, беззвучным криком

Бесполезно звать на помощь.

И - толпой медузьи бельма.

Ближе, ближе рыбий зрак…

Лишь огни святого Эльма -

Сквозь туман и сон, и мрак.

Что - неявно там, сквозь вату, -

Чёрным контуром нечётким?

Тускло светятся на вантах

Электрические чётки…

Всё отчётливей явленье,

Всё понятнее огни.

Потерявший управленье,

Тут он - руку протяни.

Ухватись… На борт помалу.

Всё на месте? Кнехт надраен?

Встань спокойно за штурвалом.

Не спеши. Здесь ты хозяин.

И над зыбью - к дому, к молу,

К воле, к тверди, в порт, в покой.

Пусть дрожащим, мокрым, голым,

Но на палубе сухой.

Не до жиру, не до счастья,

Но спокоен и спасён…

Полным ходом, над напастью -

Чуждый Чарам Чёрный Чёлн.

1992

Падение империи

1.

Пойми: сдвигающий породы,

В нечеловечью волю слит,

Глухой, подземный глас народа

Достиг континентальных плит.

Гул слышен. Дыбятся века.

Вот-вот - и блоковские кони…

Ещё спокойно все пока.

Но в сослагательном уклоне

(Что обвинительному брат)

Все наши “если б” воплотились -

В кристалл, в магический карат

Свободы, дикой воли, или

Неважно в что уже - когда

Грядут библейские явленья:

Полынь какая-то, беда,

Воюющие поколенья…

И пресекутся времена.

Рассвет. Соборность и народность.

И смерть, и мука, и война.

И ненависть. И безысходность.

Кричит неведомая птица.

Трещат, ломаются гробы.

Не приведи Господь родиться,

Когда творится “если бы”!

2.

“Где стол был яств”, - всё больше - выпить.

Снаружи - рой за роем: Припять,

Полк Наших, Трезвость с Топором.

А к нам: с автобуса - двором.

Винцо. Нехитрое печенье.

И некое столоверченье -

От градусов и разговоров.

Остатки разливали поров…

Тут, выбирай не выбирай:

Спасённым - рай, а вольным - воля.

Был посерёдке где-то край.

И хата с краю. В кухне, что ли:

Все выпили и вздор несут.

Пора: “А хорошо ль сидится?” -

Вопрос бы и задать, и тут

В улыбке расплывутся лица…

Слов столь ещё понятна суть:

“Застолье”, “Стол”, “Моя столица.”

3.

Где Це Ка Ка минувших светлых лет?

А где простые, ласковые бляди,

Портвейн “Кавказ”, скажите, Бога ради,

Где из столовой бурый винегрет?

Где песенка, как я гляжу ей вслед,

Где трёп на кухне, споры на ночь глядя?

Где женский визг вокруг? Где лучший друг?

Где рок-н-ролл? И сам, куда как шустрый,

Партнерши каблучком заехавший по люстре?

По батарее где соседей стук? И вдруг, -

И вдруг все кончится. Не враз. Не без следа.

Товарищ, верь, чёрт с ней, с моей громоздкой Византией,

Гори, сияй, Полынь моя, звезда!

Люд поднебесный, не грехи, - долги прости ей.

Пески поглотят царство. Не беда.

Ещё осталось жизни на распыл.

Что вы заладили так грустно: “Навсегда”.

Я жил тогда, вы помните?

Я был!

1995

Aachenerstrasse

Привычный жест: как в рот травинку

Клади прохладную пластинку.

И делом занят, и - жуёшь.

“Мысль изреченная…” Ну что ж,

Совет понятен, спору нет.

Молчи, катая мягкий шарик.

Молчишь, молчания обет.

Язык лишь беспокойно шарит.

Речь кончилась. Есть вкус и запах.

Восход, пожалуй, - всё. На Запад

Шоссе. Знакомых нет растений.

Возможно - вертоград. И тени.

Пустое дело - на юру

Бледнеть лицом, пугать прохожих.

Умру когда-нибудь? - Умру.

Как ощущать приятно коже

Что ближе к телу, - итого:

От кед - до глаженой рубахи.

Но было эхо? Нет, всего -

то грузовик промчал: “Аахен!..”

Ост-Вест. Обычная картинка.

Что там, что тут есть твоего?

Идёшь, глядишь, жуёшь резинку.

Без сахара. Без ничего.

1995

Национальность

                                   Мемориалу Яд ва-Шем

Мы евреи, евреи, евреи.

Мы поедем в другие края.

Всё. Забыться. Забыть поскорее,

Водка, горькая чаша моя,

Что стоит

            недвижим

                        монолит

                                   картотеки

Мест, куда

            и откуда

                        бежали.

Города,

             кои выбиты

                        в камне

                                   навеки,

Как заветы на третьих скрижалях.

Ничего не меняют твои размышленья,

Рассуждения: быть ли, не быть…

Это право. Печать. Первородство. Рожденье.

Не избыть. Никогда не забыть.

Тот же спор, стук колёс, разговоры о Герцле,

Та же горько-весёлая песнь.

То не пепел Клааса стучит в моё сердце, -

Моё сердце стучит, пока есмь:

От Ганзеи до русской развесистой клюквы

Отмечается срок бытия.

Упрощается речь.

Отпадают буквы.

Бабий Яр.

Яд ва-Шем.

Я.

1995

Толкование снов

Вот кончается речь - начинается кровь.

Хлеб изгнанья. Мычанье. Семь тощих коров.

Не вскричать. Не проснуться. Не встать и не лечь.

Нет дыхания. Спазм. Газ доходит до плеч...

Утро. Топится печь. Продолжается речь.

1995

Анкетный вопрос

Жилось ли, училось - а одна строка.

Так уж получилось - знать три языка.

Всё как полагается, читаю и пишу.

(Русский не считается. Я на нём дышу).

1995

Словесник

Тунеядцу[3], получившему по заслугам.

1

Быть пустоцветом. Не давать плодов.

Ни яблоков, ни смоквы, клюквы, брюквы…

Лечить, лелеять, собирать все буквы -

Больные, грязные, из “АКМ”, из “бей жидов”,

Из слов Равви, постыдной лжи последней -

Не получатель, не владелец, но – посредник

(Посредством этих мелких лапок птичьих,

Ничьих, зачитанных, надуманных, вторичных).

Быть пустоцветом, цветом, автоматом

Печатанья, сознания приматом.

Быть подсознания остаточным отсветом, –

Не до конца поняв.

Но смутно вняв.

Быть пустоцветом.

2

Толкования, токование,

Толка, логики строгой кование.

                        (Бормотанье, вина подливание.

                        Забывание, завывания.)

Толкованье известного ранее.

(Предсказанье, врождённое знание.)

По хранилищам - книг добывание.

Осознание.

                        (Осязание.)

Толкованье, сдирание струпа.

Доказательств, Фомы торжество.

Толочь воду на аш и два о -

Бога ради! Не жалко ли ступу?

Толкование, м-м, пребывания.

Стёкла, линзы - коррекция зрения.

                        (Просто житие. Переживание.

                        Знак, сомненье, знаменье, прозрение.

Впечатленье. Ума помрачение.

                        Сон. Импрессио. Сюрреалие.

                        Умолчание. Увлечение.

                        Суть камеи и суть инталии.)

Толкования и примечания.

Замечания. Некие чаяния.

Пререкания. Примыкания.

Вычисленье законов мелькания…

Связь уходит с вязанием пупа,

Дверь теперь не узнать, не открыть.

Остаётся - навязчиво, тупо -

Толковать, токовать, говорить.

Степень. Звание. Мантия. Букли. -

Пусть себе. Пусть - очки.

Уберечь -

Переводом в значки,

Сиречь - в буквы,

В скучный смысл,

Значение.

Речь.

1995

***

Снова - снов обрывки. Словно

От узла лишь кончик словлен

Слов, читающихся справа...

Разруби условно, право

Слово! Может, развязать

Это? Клочьями основа, -

Что-то... где-то... Как дословно

Связно сны как рассказать?

В мягкой тине, в Палестине,

Справа - от конца к причине -

От “аминя” к “присно” с “ныне”

Тебе, сыне, - здесь читать.

Тебе, сыне, - в сене, в соме,

В мухоморовом рассоле,

Здесь, в России, в Палестине,

Сыне, сыне, - поздно вспять!

Ну зачем, размысли здраво,

Слева мечешься направо

(Плотная, гляди, какая,

Насквозь потная, глухая, -

Ночь, подушка, - сна оправа...)?

Всё. Звонок. Тебе вставать.

- “Мочи нет. Разбитый весь”.

Застилай во сне кровать.

- “Что плохого даждь нам днесь?”

Что там снилось? Наплевать.

Лучше? То-то. Стой под душем.

Стой, спасай от ночи душу.

Сна - как не было. Прошёл.

(Ты для бреющих полётов,

Кажется, уже тяжёл.)

- “Только, помнишь, как бывало:

Я, мальчишка, я, урод,

Я летал, как у Шагала,

С головой наоборот?!”

1995

***

Это после - Кирилл и Мефодий.

Глубже всех византийских даров,

Где-то в недрах, при всякой погоде,

Рост кристалла - отрады воров.

Это - твёрдость сверкающих звуков.

Это просто - как есть и дышать.

Это - до - до письма, до науки.

Да и - после, в запас. Не мешает.

Это “Р”, это “Ы”, это “Щ”

Я украл, как у Клары кораллы, -

То, что мышцы груди распирало,

Развивало движенье плеча,

Что осталось, в живот опустилось,

Как буддийское “о-ом” разместилось

(Зверем, сглазом, мятущейся тенью,

Вием, веком прикрытым в нутре -

Третьим глазом в подвздошном сплетенье,

Тёмным зеркалом, - блеском сквозь креп...)

Где - помстилось[4], а где - отомстилось!:

Здесь одна только - жимолость, милость.

Да и там... И кому оно - там?

Неприкаянным, Каином, меченым, -

Только долг этот помню, конечно.

Я отдам, не забуду, отдам.

1996

***

Оставайся самим собой -

Как шурупчик с обратной резьбой, -

Злой, спокойный, спросонья - любой!

Нервный, в дуле ломающий пальцы,

В униформе - подъём ли, отбой,

За едою (глухой и слепой),

В заграницах, где вместе с тобой -

Погорельцы всё да постояльцы.

Оставайся самим собой -

Интравертом, левшою, совой,

Балагуром: ведь в вдоску весь свой!

Васькой Тёркиным с передовой,

Мышкой, фишкой, травой-муравой.

Завизжав. Повредясь головой.

Как въезжает сирены вой

В звуки хачатурянского вальса!..

Но - неважно. Самим собой.

Оставайся - самим собой.

Не сдавайся: самим собой!

Разрывайся - самим собой!

Оставайся самим собой!

Сам с собой. Оставайся.

1996

Текст

Раз, два, три, - счёт идёт на четыре...

Стены, тонкие стеночки плача.

Я, раскачиваясь в квартире,

Всё о доле молю и удаче.

Всё записочкой тычешься в стену;

Все четыре - глухие, нет щели!

Взгляд со дна, из окна ввысь воздену.

Из - бетона до неба - ущелья.

Там нет знака. И текст мой туземный,

Моя жалоба в сторону икс,

В темь, в ночной, параллельный, подземный,

Ритмом, рифмою стиснутый Стикс...

Он несётся вдоль чёрных зеркал,

В отражениях смутных, где смешаны

Воды, Веды, законы, зэка,

Митры житие и Гильгамеша.

Сих отравленных вод глубина,

Растворяющих всё без остатка,

И твоё поглощает - до дна...

Никому не нарушить порядка.

Но мой текст, но мой тик, но мой стих,

Что волнует лишь ртуть в Рива-Роччи,

Что у ворота бьётся сорочки

И синицею бьётся в горсти!..

Но мой текст, мой оброк, мой урок,

Моя доля. И - добрая воля?

На-кось, выкусь! Не в лад и не в срок -

Кони дикие - да с Гуляй-Поля!:

Наобум. Без царя. В голове -

Бесы роем. Монголо-татарщина...

(Терпеливость. Покорность. Завет.

Свой удел. Беспросветная барщина...) -

Всё смешалось, всё в кучу вокруг -

Кони, люди, этруски и тавры,

Топот звероподобных кентавров...

Текст - он дышит, - горяч и упруг.

Он от чресел твоих оживает, -

Тот, что вложен в тебя как рефлекс.

То, чего без тебя - не бывает.

Он - интимное. Он - выжимает!

И - горячей струёй остывают

Строчки, строфы, - неведомый текст.

1996

Станция

В ларьке лишь “Шипка”, дело - швах.

Буфет замызганый каширский.

Рань. Лязг. И жизнь в двух словах

Вдогон: “- Товарный?

- Пассажирский.”

1997

Домой

Замкнутым кругом пошла голова.

Круглые даты

Олово солнца листает едва.

Что ожидал ты?

Вот и родители снова детьми

Стали - твоими.

Что твоего ещё между людьми?

Прежнее имя?

Аэропорт да буфет, да вокзал -

Вечные блажи.

Ты отмочил. Залучил. Доказал -

Смену пейзажей.

Немы, качаясь, плывут за окном

Те же леса.

С той же дремотой, качанием, сном -

Только ты сам -

Едешь. Автобус - неведомо чей.

Чей и куда.

Плечи попутчиков. Тряска плечей.

(Где и когда?)

Лиц их не видно. Дрожанье плечей -

Мельче, чем плач.

Птиц трепетанье. Бренчанье ключей.

Сумерки дач.

Плюс - над асфальтом, размытым слегка,

Скошенным взглядом -

Образ летящего двойника,

Сидящего рядом.

1997