Номер 9(22) - сентябрь 2011
Эдуард Бормашенко

Эдуард Бормашенко О разуме, чувстве и вере

בס''ד

"Геологическая история показывает нам, что жизнь есть лишь беглый эпизод между двумя вечностями смерти, и что в этом эпизоде прошедшая и будущая длительность сознательной мысли – не более, как мгновение. Мысль – только вспышка света посреди долгой ночи. Но эта вспышка – все". Этой поразительной по красоте и сжатости фразой заканчивает свою книгу "Ценность науки" Анри Пуанкаре, в ней - суть эпохи науки. Конечно, Пуанкаре – наследник Декарта и на свой лад переиначивает "мыслю – следовательно, существую". Для Пуанкаре и Декарта мысль – все. Но до наступления эпохи науки всем была вера, и существовать означало верить. А со времен Руссо, в Европе утвердилось воззрение, что существуешь, лишь чувствуя, и всего превыше - чувствительное сердце. Лишь горсточка людей согласится, что мысль – есть все. Эта горсточка за два столетия изменила и земной шар, и нашу жизнь до неузнаваемости. Но, освободив "золотой миллиард" от тяжкого труда, она создала новый Запад, в котором, развлечение – все, и "существовать" равносильно "развлекаться". Развлечение легко победило и мысль, и веру и чувства. Наука на глазах уползает на восток, в Китай, Индию и Японию.

***

Рабби Нахман из Бреслава говорил, что человек подобен висельнику, которого мчит на казнь повозка, запряженная двумя лошадьми; имя им - "день" и "ночь". И как быстро, как споро они несутся. Сходство с мыслью Пуанкаре – разительно, напрашивающийся вывод – за жизнь нужно что-то успеть. Но вот что? Ответ определяет все.

***

В науке надобно веровать и чувствовать, что "мысль – есть все". Ученый – тот, кто так верит и чувствует. Но люди верят и чувствуют и по-другому, и, главным образом, по-другому. Тем, с кем я молюсь в синагоге, мне не удалось бы объяснить, отчего мне так интересно то, чем я занимаюсь в своей лаборатории. А если бы я взялся это объяснять, посмотрели бы на меня, как на сумасшедшего. Среднему человеку с улицы мне тоже не удалось бы этого объяснить, подавляющее большинство двуногих начисто лишено любознательности. Но это – не ново, так было всегда. Ново иное: мне не удалось бы это растолковать и громадному большинству коллег-ученых (у которых недостаток любознательности должен бы свидетельствовать о профнепригодности). Тому много причин, среди них и специализация знания, и безбрежный его рост, и превращение науки из аристократического хобби в массовую профессию. Так или иначе, если сегодня научная конференция не замкнута на очень узкий круг вопросов – она обречена, аудитория быстро погрузится в нездоровый, беспокойный, прерываемый занудой-докладчиком сон/

***

Итак, моя лабораторная деятельность интересна дюжине специалистов, через пять (в лучшем случае) лет мои статьи забудут напрочь. Зачем же я мчусь поутру в лабораторию? Да просто потому, что я не могу не придумывать опыты, они доставляют мне огромное наслаждение.

Рав Штейнзальц рассказывает очаровательную историю о старом скряге, женившемся на молоденькой девушке. Друзья попытались его образумить: неужели ты не понимаешь, что она выходит замуж не за тебя, а за твои деньги? "Да, конечно, понимаю, - ответил скупердяй, - но, видите ли, я столько лет копил эти деньги, что они уже неотличимы от меня самого, мое "я" и есть деньги". У настоящего ученого наука становится его сущностью. Ученых часто попрекают экзистенциальным вакуумом, и советуют заполнить этот вакуум духовным содержанием. Это совет столь же нелеп, сколь и попытка образумить старого скрягу. Для богача, его "я" – его деньги, для ученого – его наука.

***

Все это было глубоко продумано и прочувствовано Эйнштейном. Вот что он пишет в своей творческой автобиографии: "еще будучи довольно скороспелым молодым человеком, я живо осознал ничтожество тех надежд и стремлений, которые гонят сквозь жизнь большинство людей, не давая им отдыха. Скоро я увидел и жестокость этой гонки, которая впрочем, в то время прикрывалась тщательнее, чем теперь, лицемерием и красивыми словами. Каждый вынуждался существованием своего желудка к участию в этой гонке. Участие это могло привести к удовлетворению желудка, но никак не к удовлетворению всего человека, как мыслящего и чувствующего существа". Да, конечно, наука позволяет прикрыться неведением жизни от ее жестокости. Есть и другая порода людей, пытающихся свернуть жестокость жизни в бараний рог, изменив мир. Это – революционеры. Обычным результатом их деятельности является изничтожение ростков доброты и милосердия, кое-где пробивавшихся на свет до революций. Есть и третьи, убежденные в том, что лишь изменив себя, можно смягчить (нет-нет не устранить) жестокость и бессмысленность жизни. Это – подлинно религиозные натуры.

***

Эйнштейн полагал, что три основные причины приводят людей в науку. Первые смотрят на науку, как на интеллектуальный спорт, дающий возможность удовлетворить честолюбие, другие идут в науку "на заработки", а третьи сбегают от ужаса жизни в мир "объективного видения и понимания". Именно последних, "людей с тонкими душевными струнами", Эйнштейн и почитал Учеными. Правда же состоит в том, что в каждом из нас эти типологии намешаны в разной пропорции. Правда еще и в том, что те, для кого спорт и заработки науки второстепенны – по преимуществу несчастны (об этом чеховская "Скучная История"). Несчастны, потому что побег от жизни все-таки не удается, и потому что душевные струны – тонки. В общем,

"Плохо, ежели мир вовне,

Изучен, тем, кто внутри измучен".

И. Бродский

***

Науке за последнее время удалось потеснить и веру и чувства. Не в последнюю очередь, потому что разум научился накапливать и передавать свои достижения. А как передать веру? Иудаизму удалось выжить, оттого что в нем образ жизни и вера слиты воедино. Образ жизни транслировать можно. Непросто, но можно, сознательные усилия мудрецов многих поколений обеспечили эту передачу.

Преуспеяние науки, освоившей громадные площади (пока) неживой природы, в некотором смысле иллюзорно. Ибо акт познания во всей полноте совершается здесь и сейчас, никто за тебя ничего не подумает ровно в той же мере, в какой за тебя никто не почувствует. И никакие накопленные человечеством знания не побудят тебя мыслить. И вовсе неизвестно, удастся ли науке передавать страсть к познанию. Воля к познанию независима от суммы накопленных знаний. У меня на глазах обратилась в прах советская наука, исчез целый слой людей, для которых мысль была – все. Механизмы передачи воли к познанию не разработаны, может быть, они и не существуют.

***

А. Пуанкаре, отстаивая достоинство науки, выбирает серьезного противника – Толстого. "Граф Толстой где-то объясняет, почему "наука для науки" в его глазах представляется идеей, лишенной смысла. Мы не можем знать всех фактов, ибо число их действительности безгранично. Необходимо, следовательно, делать между ними выбор. Можем ли мы руководствоваться при производстве этого выбора исключительно капризами нашего любопытства. Не лучше ли руководствоваться нашими нуждами, практическими, и в особенности моральными?" ("Наука и метод") Пуанкаре понимает, что отмахнуться от Толстовского презрения к науке – непросто. Но заключает так: "Я не желал бы … демократии, среди которой жили бы мудрецы, лишенные любознательности, люди, которые, избегая всякого излишества, не умирали бы от болезни, но наверняка погибали бы от скуки".

"Мудрецы, лишенные любознательности…" С литературным мастерством, не уступающим Толстовскому, Пуанкаре превосходно формулирует проблему: мудрость и любознательность оказываются расцепленными. Мудрец понимает, что мир – непознаваем, горизонт знания будет непрерывно убегать, а коли так, и гнаться за ним не стоит. На человека, усомнившегося в законах Ньютона, сто пятьдесят лет тому назад посмотрели бы, как на умалишенного. Сегодня так же смотрят на невежду, не принимающего теорию относительности и квантовую механику. Толстовские мудрецы ласково нашептывают: всего знать нельзя, все теории, в конце концов, будут опровергнуты, зачем же эта безумная гонка за заведомо недостижимым знанием, зачем эта нервная, беспокойная, на пределе сил жизнь "в науке", от которой через полдюжины лет не останется и следа? Пуанкаре отвечает – иная жизнь мне не интересна, скучна. Это честный и очень страшный ответ, могучим импульсом к научному знанию оказывается скука.

К скуке следует относиться уважительно, скука – это человеческое, очень человеческое. От того что молодым людям скучно, ведутся войны. Никогда не скучно примитивному животному. В.Ф. Турчин заметил, что высшие животные играют, кошка гоняется за бантиком, привязанным к ниточке, прекрасно отличая бантик от мышки. Игра – шаг по направлению к человеку. Соблазнительно приравнять науку к преферансу, раз и то и другое разгоняет сплин. Без веры в то, что наука больше чем развлечение, обойтись трудно.

***

Дзэн-буддизм, с легкостью покоривший Запад, предлагает "освобождение от всякого беспокойства, или лучше сказать от рассуждающего разума, как источника беспокойства и комплексов" (У. Эко "Дзэн и Запад"). Платоновский идеал – абсолютного знания оказался недостижим. Недостижим, даже в математике, "вечных законов" не обнаружилось нигде. Зуд исследования гонит ученых все дальше. Освободиться от внутреннего раздражения, питающего науку – можно, но только расставшись с самим познающим разумом; тут, Эко прав. Многие скажут (и с ними Толстой) – невелика потеря. С адептами "дзэн" и толстовцами и самый спор – невозможен. Им и успевать за жизнь ничего не нужно. Все усложняющаяся, бешеная современная жизнь будет плодить опрощенцев во множестве, предсказывать здесь – несложно.

***

Говоря о разуме, мы зачастую подразумеваем деятельность головного мозга. На самом же деле в познании принимает участие все тело, все органы чувств. Ребенок, облизывая и обнюхивая игрушку, дергая за тесемочку, привязанную к коляске, формирует разум, не в меньшей (а может быть и в большей) степени, нежели студент, уткнувшийся в персональный компьютер. Человек мыслит всем телом, волнующий запах, запустив неведомые механизмы мышления, может поднять со дна подсознания ключ к математической теореме. Серотонин, отвечающий за наше эмоциональное состояние, вырабатывается на периферии тела, в том числе и в кишечнике; так что и чувства и разум небезразличны к деятельности кишечника. Наши мудрецы, например, вместилищем совести полагали почки. Разум человека принципиально отличен от компьютерного, именно потому что мы мыслим телом.

Разум, вера и чувства слитны в моем потеющем и переваривающем обед теле. Эта мысль глубоко продумана хасидизмом.

Биологи говорят, что клеточный состав тела обновляется каждые семь лет. Удивляться следует не тому, что наши суждения меняются со временем, а тому, что они остаются сколь-нибудь постоянными.

***

Тот, кто увидел дерево, услышал адажио Альбинони, испытал страх Б-жий, прочитал Коэлет, "Рассуждение о методе" Декарта, и "Войну и Мир" и понял общую теорию относительности, уже знает все. Но и Б-г и дьявол в деталях, и детали нам интересны.

***

Наука добивается все более однозначного понимания слов, и чем тверже наука изгоняет двусмысленности и нечеткости, тем она успешнее. Так, теория относительности навела порядок в употреблении слова "одновременно". Искусство, напротив, тем интереснее, чем менее одно однозначно, чем больше пространства оно оставляет для интерпретаций и "вчитывания" смысла.

Единство познания обеспечивается не единством его методов, а тем, что оно происходит во мне. Источник же этого единства находится вне нас, и как полагал Г. Вейль этот же источник порождает феномен свободы. Познание и свобода – одно. Ничто и никто не заставляет меня продумать вот эту мысль, на которой я сосредоточен сейчас.

***

Никто сильнее ученых не чувствует непознаваемость мира. Самое ужасное, что нам не дано знать, упорядочен мир или хаотичен. Спиноза писал: "никому не известны причины всех вещей, чтобы судить есть ли в природе действительно беспорядок". Это сказано за триста лет до торжества квантовой механики.

***

Мы разобрали строение атома и галактик, но будущее остается для нас непроницаемым. Нам не дано знать, что с нами произойдет в следующую минуту. С гнусненькой улыбкой и явным удовольствием нам сообщает об этом Воланд "… только что человек соберется в Кисловодск … пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может…" Это воистину дьявольский, убийственный аргумент, обесценивающий всякое познание. Мрак будущего своей непроницаемостью сравним лишь со мраком смерти, смерть и будущее – близкие родственники. О будущем нам достоверно известно, лишь то, что мы все умрем. Этот мрак рассеивает лишь свет веры. Всему остальному он не доступен.

***

Переход от неверия к вере – смена жизненного масштаба. Опасность, связанную с этой сменой не следует недооценивать. Человек начинает плохо видеть в мелком масштабе, попросту перестает замечать происходящее у него под носом.

***

Обращение к вере, как правило, сопряжено с еще одной потерей, утрачивается чувство юмора. Это – жаль, без чувства юмора нет познания. Талмуд полон остроумия.

***

Религия – форма, рамка, в которой может реализоваться добро. Вне этой рамки слишком уж часто усилия проваливаются в зазор между желанием добра и результатами нашей деятельности, "хотели, как лучше, а вышло, как всегда". Кто ж не хочет добра? Но без того, чтобы договориться о том, что есть добро, без возникновения самосогласованного поля представлений о нравственном, все наши усилия обречены оставаться маховым колесом, вращающимся вхолостую (оттого толстовство – обречено, выдумать религию не может даже гений).

В этом религия схожа с кантовскими формами познания – пространством и временем. Но в той же мере, в какой пространство и время сами по себе не обеспечивают познания, религия сама по себе не гарантирует нравственности. Это было прекрасно известно еврейским мудрецам, есть и адекватный термин "мерзавец с позволения Торы".

***

Интеллектуалам зачастую претит ритуал, тяготят обряды. Между тем, потребность в ритуале – духовная потребность человека. Ритуалом человек прикрывается от беснующегося хаоса жизни.

***

М. Алданов говорил о том, что большинство людей рождаются в одной вере и в ней же и умирают (так оно и было еще во времена Алданова). Это не делает большой чести уму верующих, но делают большую честь их сердцу. Так ли? Возможно ли здесь отделить ум от чувства? Веру не выбирают, как ботинки. Это внятно и уму.

***

Сегодня перед религией стоит небывалый вызов – ей противостоит не атеист, а человек развлекающийся, готовый и саму религию превратить в развлечение.

купить квартиру в Анапе


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2407




Convert this page - http://7iskusstv.com/2011/Nomer9/Bormashenko1.php - to PDF file

Комментарии:

яков сосновский
хадера, израиль - at 2011-10-18 02:02:28 EDT
Наука на глазах уползает на восток, в Китай, Индию и Японию.
Не мог бы автор обосновать эту свою декларацию?

Ион Деген
- at 2011-10-05 13:03:52 EDT
Читал с удовольствием. И получил удовольствие, прочитав. Мог бы слегка поспорить по поводу фразы «Разум человека принципиально отличен от компьютерного, именно потому что мы мыслим телом». Но это долгий разговор. Спасибо автору.
Ontario14
- at 2011-10-05 02:22:04 EDT
Бормашенко
Ариэль, Израиль - Tue, 04 Oct 2011 23:12:39(CET)
...как-то странно обращаться к собеседнику: "Онтарио 14"

**********
Странно обращаться к собеседнику, используя медную проволоку.

...это только банальные вопросы можно "разрулить", настоящие противоречия рулежке не подлежат
*******
А если с юмором ?

Бормашенко
Ариэль, Израиль - at 2011-10-04 23:12:39 EDT
Дорогие друзья, спасибо за отзывы, прошу простить великодушно, за то что не могу ответить всем подробно.
Б. Тенненбауму: Верно ли, что роль "организованной религии падает?". Вы знаете, невозможно говорить о "религии вообще", давайте остановимся на иудаизме. 100 лет старики, еще умевшие разобрать лист Талмуда, были уверены в том, что через 2-3 поколения не сыщется юноша, которому этот лист будет доступен. Налицо, однако, рост еврейской учености, молодежь охотно идет в ешивы, с азартом учит Гмару, и интерес к "организованной еврейской религии" отнюдь не падает. Мы не можем делать выводы, основываясь на столетии, для истории (в особенности еврейской) это - не срок. Организованные религии исчезнут только вместе с человечеством. Мне не понятно, что дает силы жить неверующим, отсюда мой интерес к Чехову, светскому святому. Мы наблюдаем с Вами упадок западного христианства, но вместе с ним, кажется, сходит на нет и вся Западная Цивилизация. Нам по ней тосковать сильно не приходится, нехорошие она оставила по себе воспоминания, но, как бы, не оказалось похуже, то что ее сменит.
Онтарио 14: Дорогой Онтарио 14 (а согласитесь, голубчик, что как-то странно обращаться к собеседнику: "Онтарио 14"), это только банальные вопросы можно "разрулить", настоящие противоречия рулежке не подлежат.
А. Кацу: Вы, пожалуй, правы. Рав Соловейчик, основываясь на своем, немалом, педагогическом опыте, писал, что настоящие "Талмидей Хахамим" получаются, только из учеников, смотрящих на Талмуд, как на интеллектуальное приключение, а не изучающие его вследствие религиозного долга.

Валентин Анохин
США - at 2011-10-04 14:12:02 EDT
Не следует осуждать автора за цитирование...Коллаж и цитироваие- принципы постмодернизма...Об этом знал еще Лев Шестов...
Автор достоен почтительного уважения...Он украшение этого журнала...Несомненно...И вот что мне в нем нравится...Будучи религиозным евреем, он не впадает в ортодоксию...Потому учен и умен...

Александр Кац
Хайфа, Израиль - at 2011-10-04 11:17:30 EDT
Браво, уважаемый Автор! Я поздравляю Вас с великолепным эссе и и демонстрацией своего тончайшего вкуса!
Маленькая заметка на полях: царь Давид, конечно, был наказан забвением некой галахи за то, что назвал Тору "песнопениями" ("змирот"), но разве не называется Тора в другом месте "развлечением" ("шаашуим")? Разве не стоит такая расплата (забвение) малой ценой за достоинство видеть в Торе развлечение?! По-моему, как раз развлекающийся человек и является подлинно религиозным. И если религии противостоит уже не атеист, а развлекающийся, как Вы увтерждаете, то это значит, что ей уже вообще ничего не противостоит. Она уже победила!

Rabbitner
- at 2011-09-28 23:23:03 EDT
Volkov
CА, USA - Wed, 28 Sep 2011 19:44:51(CET)

И откуда вы столько знаете об Авторе? С нетерпением ждал бы вашу статью-полемику по существу, но дождусь ли? Надежды практически нет - только на чудо.

Volkov
CА, USA - at 2011-09-28 19:44:51 EDT
Никогда не читал столь высокопарного попурри из всего на свете,написанного явно самовлюбленным автором, уверенным, что он уже постиг все, что можно постичь, продумал все, что можно продумать и перечувствовал все, что можно почувствовать.Ошибка полагать,что чем больше цитат-тем больше мудрости.
Самое удивительное в том,что он убедил в этом некоторых читателей Семи Искусств.

Юлий Герцман
- at 2011-09-23 20:24:17 EDT
Я недавно признался своему товарищу. что изо всех иностранных слов знаю только три: "гносеология", "имманентный" и "бешбармак". Я даже в названии статьи И.Манделя увидев слово: "Онтология", сперва подумал, что это - о лечении десен, и лишь потом зачитался.

Поэтому стараюсь обходить философские статьи: дойду до слова "антиномии" - и начинаю чесаться.

Здесь же прекрасным и ясным языком излагаются философские максимы, с которыми можно не соглашаться, но хочется как раз согласиться - настолько это умно, четко и интересно. А комментарии Бориса Дынина служат замечательным, по-моему, дополнением к статье.

Не приму безоговорочно лишь одну фразу: " Между тем, потребность в ритуале – духовная потребность человека. Ритуалом человек прикрывается от беснующегося хаоса жизни." Сказано избыточно красиво, что заставляет сомневаться в глубине мысли.

А во всем остальном ни одно из положений не вызывает во мне когнитивного диссонанса (в смысле - желания опохмелиться).

Igor Mandel
Fair Lawn, NJ, USA - at 2011-09-23 16:47:59 EDT
Настоящая блестящая эссеистика - в том смысле, что дискутировать здесь надо или обо всем или ни о чем, ибо автор, по сути, за свои слова не отвечает: он пишет афоризмами, выхватывая отедельные моменты из всего огромного комплекса вопросов, которые его волновали в разное время. А афоризм или прекрасная метафора не предмет для "научной дискуссии". Возможно, мне удасться сделать когда-то более подробный разборе некоторых очень интересных тезисов, но пока могу лишь сослаться на свою статью, в которой я попробовал как-то разобраться, смею думать, со схожими (отчасти) проблемами, но ограничившись только социальной сферой: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1764582. Она уже вышла в журнале, с небольшими модификациями, тak что могу прислать ПДФ файл желающим. Там я даже ввел термин "Социосистемика" для предлагаемой науки. Предмет тот же: что делать перед безграничностью и эфемерностью "знания", когда чувствуешь, что его как бы и нет. Хорошо Эдуарду - он по крайней мере физические эксперименты ставит на ЧЕМ-ТО. И то вот сколько проблем. А вот что делать тем, кто изучает эксперименты ставящиеся на них самих?
elena
leipzig, Germany - at 2011-09-22 16:33:31 EDT
Genialno:

Переход от неверия к вере – смена жизненного масштаба. Опасность, связанную с этой сменой не следует недооценивать. Человек начинает плохо видеть в мелком масштабе, попросту перестает замечать происходящее у него под носом.

***

Обращение к вере, как правило, сопряжено с еще одной потерей, утрачивается чувство юмора. Это – жаль, без чувства юмора нет познания. Талмуд полон остроумия.

Spasibo avtoru i otzyvam!

Борис Дынин - Вторая мысль
- at 2011-09-22 03:07:49 EDT
Обращение к вере, как правило, сопряжено с еще одной потерей, утрачивается чувство юмора. Это – жаль, без чувства юмора нет познания. Талмуд полон остроумия.

Это звучит как признание, что вера ведет к фанатизму. Не должно ли начало звучать: «Обращение к науке, как правило…» В противовес мудрецам Талмуда, сколько ученых академиков лишены чувства юмора? Впрочем, я думаю, юмор не гарантирован ни итам, ни там, но полезен там и там.

Борис Дынин - Третья мысль
- at 2011-09-22 03:07:29 EDT
Религия – форма, рамка, в которой может реализоваться добро. Вне этой рамки слишком уж часто усилия проваливаются в зазор между желанием добра и результатами нашей деятельности, "хотели, как лучше, а вышло, как всегда…В этом религия схожа с кантовскими формами познания – пространством и временем. Но в той же мере, в какой пространство и время сами по себе не обеспечивают познания, религия сама по себе не гарантирует нравственности. Это было прекрасно известно еврейским мудрецам, есть и адекватный термин "мерзавец с позволения Торы".

С тем, что религия есть форма, в которой может реализоваться добро, не будет спорить и воинствующий атеист (если он не идиот). Но вопрос не в этом. Есть ли она также и форма, в которой может реализоваться зло? С этим не поспорит и верующий (если он не фанатик, что не далеко от идиота). «Хотели лучше, а вышло как всегда» - не относится ли это и к истории религии? - И в этом-то вопрос? Иначе говоря: является ли религия необходимым и достаточным условием нравственности? Очевидно, нет, ибо история засвидетельствовала: быть атеистом не значит автоматически быть безнравственным. Если религия не является таким условием, то в каком смысле она схожа с кантовскими формами познания? Они внеисторичны. Не была ли религии – мавром, которая сделала свое дело, и теперь должна уступить иным формам, в которых может реализовать добро. (Сравнение с историей науки будет к месту, причем с пониманием, что и сейчас наука не является чисто рациональной формой истины). Или религия остается необходимым и достаточным условием не в смысле квази-кантиансих форм нравственности, но в смысле сохранения совокупности индивидов как общности, в которой нравственность оказывается необходимой и возможной? А это переводит вопрос о религии как формы (одной из форм) нравственности в вопрос о судьбе человека в его связи с трансцендентным началом мира (проще говоря, с Богом; в вопрос не о форме, но о сущности человеческого бытия.

В заключение - спасибо Автору

Борис Дынин - Первая мысль
- at 2011-09-22 03:07:16 EDT
«Развлекаться – значит существовать»

До Декарта: «Верю – значит, существую». Чудесно подмечено! - Как ориентир в истории западной культуры. Но хочется предупредить упрощение (уверен, не свойственное автору). До наступления эпохи науки, была эпоха веры. Но и она была полна разума, как эпоха науки полна суеверия. Поскольку речь идет в основном об эпохе христианской веры, то вспомним слова ап. Павла (особенно громко звучавшие в католичестве): «В действительности то, что можно узнать о Боге, ясно им; ибо Он сам сделал все для этого. С момента сотворения мира невидимые реальности, Его вечное могущество и Божество, сделались видимыми, узнаваемыми в вещах, которые Он сотворил» (Рим 1: 19-20) Бог сотворил человека с его разумом по своему подобию, а мир познаваемым для этого разума. На дереве иудео-христианском веры зрели почки науки, которая и расцвела отпочковавшись, но выросла на общей почве разума и веры (естественно не без вредных примесей). Без веры (хотя бы эйнштейновской в чудодейственную, рационально не обосновываемую упорядоченность мира, страсти к познанию, рожденной удивлением) - наука есть технология, лишающая знание мудрости. Время Руссо включено в эпоху науки, и последняя, также как и эпоха веры, не была одномерной. Пока «чувствительное сердце» еще билось вместе (пусть не всегда в унисон)с «холодным разумом», в эпохе науки не заглушались звуки гуманизма (…Фарадей, Дарвин, Планк, Эйнштейн…) Горсточка тех, для кого «мысль – есть все» давно бы уничтожили мир без горсточки людей, для которых «чувство – есть все». У первых «мысль» слишком часто отождествлялась с истиной и успехом, для вторых «чувство» со справедливостью и сочувствием. Так что, я думаю, сегодня наука не столько уползает на восток, сколько расширяется. Параллельно расширению науки заметно и усиление религии в мире. К чему приведет расширение и веры и науки? К торжеству технологизма как вырожденной науки? К торжеству фанатизма как вырожденной веры? К торжеству: «Развлекаться – значит существовать»? Последнее связано с признанием права другого на развлечение. И тут кроется бездна вопросов для веры и разума. Дальнейшие мысли уважаемого автора - тому свидетельство.


Ontario14
- at 2011-09-21 22:18:49 EDT
Развлечение легко победило и мысль, и веру и чувства.
...
Обращение к вере, как правило, сопряжено с еще одной потерей, утрачивается чувство юмора. Это – жаль, без чувства юмора нет познания. Талмуд полон остроумия.

********
Как бы все эти махлокот остроумно разрулить ? :-)

Марк Аврутин
- at 2011-09-21 21:49:17 EDT
Хочется не только читать, но и размышлять вместе. Это ли не главный показатель качества написанного?

«…освободив "золотой миллиард" от тяжкого труда, она создала новый Запад, в котором, развлечение – все, и "существовать" равносильно "развлекаться". Развлечение легко победило и мысль, и веру и чувства».

Но Толстой, о котором много будет говориться ниже, писал о гибельности пути «развлечений» полтораста лет тому назад в «Исповеди»: «Со всех сторон с весельем и ликованием вокруг меня неслись на парусах и на вёслах пловцы вниз по течению, уверяя меня и друг друга, что и не может быть другого направления. И я поверил им и поплыл с ними. И меня далеко отнесло, так далеко, что я услыхал шум порогов, в которых я должен был разбиться, и увидал лодки, разбившиеся в них».


«Мудрец понимает, что мир – непознаваем, горизонт знания будет непрерывно убегать, а коли так, и гнаться за ним не стоит».

Но если познать истину, Абсолют, достичь того «горизонта», то что за ним? Ведь непременно – застой, а значит, деградация.

«Говоря о разуме, мы зачастую подразумеваем деятельность головного мозга. На самом же деле в познании принимает участие все тело…мы мыслим телом. Разум, вера и чувства слитны в моем потеющем и переваривающем обед теле. Эта мысль глубоко продумана хасидизмом».

У человека парализованы руки и ноги, голосовые связки и т.д., свободен лишь один палец, которым он управляет компьютеризированной инвалидной коляской… Но при этом он мыслит!

Е. Майбурд
- at 2011-09-21 19:35:25 EDT
Замечально четко, точно, интересно. Трудно сходу найти, с чем нельзя согласиться. Да и не хочется искать.

"Но в той же мере, в какой пространство и время сами по себе не обеспечивают познания, религия сама по себе не гарантирует нравственности. Это было прекрасно известно еврейским мудрецам, есть и адекватный термин "мерзавец с позволения Торы".

Сказанное, по-моему, есть комментарий к известному положению Талмуда о том, что человеку дана свобода - знать страх перед Небом или не знать такового.

Б.Тененбаум
- at 2011-09-21 19:10:17 EDT
Это, по-моему, совершенно замечательная работа - перечитал ее трижды.

1. моя лабораторная деятельность интересна дюжине специалистов, через пять (в лучшем случае) лет мои статьи забудут напрочь. Зачем же я мчусь поутру в лабораторию? Да просто потому, что я не могу не придумывать опыты, они доставляют мне огромное наслаждение.

И цитата, помещенная выше, наверное может быть отнесена вообще к любой напряженной творческой деятельности, ценность ее именно в огромном интересе и в огромном удовольствии, который доставляет сама работа.

2. Сегодня перед религией стоит небывалый вызов – ей противостоит не атеист, а человек развлекающийся, готовый и саму религию превратить в развлечение.

Вот тут, в самом конце, я запнулся. Роль "сектора развлечений" в экономиках развитых стран действительно растет - вопрос в том, что относится к сфере производства в этой области. Голливуд, вроде бы, наиболее яркий пример - но причем тут религия ? Организованная религиозная жизнь убывает в своем значении уже лет сто с хвотиком, по меньшей мере - и началось это задолго до всякого кино. Французские романы времен Дюма - это развлечение ? А куда деть Флобера или того же Толстого, "оппонента" Пуанкаре ?

"... Pелигии противостоит не атеист, а человек развлекающийся, готовый и саму религию превратить в развлечение ..." - очень емкая мысль. Но что такое "развлечение", если религия в странах Первого Мира более или менее мертва и без всяких песен и плясок ?

Националкосмополит
Израиль - at 2011-09-21 16:53:33 EDT
Жизнь дается человеку только один раз, и поэтому следует заниматься созидательной (научной) деятельностью.
Жизнь дается человеку много раз, и поэтому следует заниматься созидательной (научной) деятельностью.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//