Номер 7(32) - июль 2012
Эдуард Бормашенко

Эдуард Бормашенко Мертвая Истина

בס''ד

«… человек – дерево полевое».

Дварим, 20, 19.

 

«…пока мы обладаем телом, и душа наша неотделима от этого зла, нам не овладеть полностью предметом наших желаний. Предмет же этот… - истина».

Платон, «Федон».

 

 

«Суха, мой друг, теория, везде, но древо жизни пышно зеленеет», - говорит Мефистофель Фаусту. А. Воронель заметил, что люди уже двести лет привычно умиляются глубине этой сентенции, а между тем Мефистофель, говорит именно то, что черт мог бы сказать студенту выпускного курса. И все же Мефистофель сообщает Фаусту нечто существенное: прикосновение волшебной палочки знания может быть и мертвящим.

Чем бы занимался современный Фауст, закончив учение? Человек "с улицы" обычно плохо представляет себе род деятельности современного ученого (согласно Ю.Визбору ученые "в колбах, что-то темное варили"); сдернем с этой тайны завесу. Основой основ любой естественнонаучной деятельности служит модельное мышление. Перед нами некий невероятно сложный объект, настолько сложный, что неясно, как к нему и подступиться. Первым делам, чтобы сделать его понятным, я обрубаю его связи с внешним миром, превращая, в по возможности, замкнутую систему. Я изымаю объект из контекста его существования. Затем, связи между его элементами представляю в наиболее простом виде, пренебрегая несущественным. Вот теперь объект разделан, выпотрошен и готов к перевариванию моим умом. Продуктивность такого подхода – невероятна, именно он подарил человечеству самолеты, интернет и водородную бомбу.

***

Заменив реальность моделью, мы делаем ее предсказуемой, а значит мертвой. Живое – непредсказуемо. Пляшущее пламя свечи – живо, ибо в каждый момент – иное. Квантовая механика живее классической, ибо отказалась от тотальной предсказуемости.

***

Естественно, что модельному мышлению соответствует эстетика простоты. "Прекрасна простота, …мы предпочтительнее ищем простые …факты,… поиски прекрасного приводят нас к тому же выбору, что и поиски полезного; и совершенно таким же образом экономия мысли и экономия труда … являются источниками как красоты, так и практической пользы. Мы больше всего удивляемся тем зданиям, в которых архитектор сумел соразмерить средства с целью, в которых колонны как бы без усилия свободно несут возложенную на них тяжесть, как грациозные кариатиды Эрехтейона" (А. Пуанкаре, "Наука и метод"). В том, что простота – печать научной истины сходятся, кажется, все: от Леонардо до Эйнштейна. Эйнштейн любил говорить: "we have to do things simple, but not simpler, than they are" (мы должен делать вещи простыми, но не проще чем они есть на самом деле). Эйнштейн, правда, забыл рассказать, как узнать, каковы вещи на самом деле, и где граница между великой простотой и той, что хуже воровства. Забыл рассказать и о том, что распознавание этой границы остается искусством, и, пока, рационализации не подлежит, а тайна простоты остается тайной.

Но, в самом деле, здание теории относительности, самой красивой из физических теорий, поражает именно величественной простотой. Вся предыдущая физика опиралась, как на строительные леса, на концепцию абсолютного пространства-времени. Эйнштейн убрал леса, и обнаружилось поразительно гармоничное строение. Однако, когда леса снесены, кажется, что здание было таким всегда, следующим поколениям ученых его красота видится тривиальной. Ландау так о себе и говорил: "я – великий тривиализатор".

Итак, наука изымает вещи из контекста, превращая непостижимое в простое, потихоньку перетекающее в тривиальное. Тут мы, кажется, начинаем понимать, что имел в виду Мефистофель, ведь тривиальное – безжизненно, мертво. Живое - нетривиально и принципиально неизымаемо из контекста своего существования. Как говорил Э. Фромм, в человеке человеческое проявляется лишь только в его соучастии в бытии других существ. И еще: в науке ценен результат, в жизни – усилие, живое для того чтобы оставаться таковым требует постоянного усилия; тривиализация, омертвение происходят очень быстро, только зазевайся...

Ничто так не выделяет живое в человеке, как чувство юмора. Когда вы слышите настоящий, нетривиальный анекдот, вам смешно. Когда вы слышите тот же замечательный анекдот по второму разу, вы уже кисло улыбаетесь, ну а в третий раз уже откровенно не можете дождаться, когда сказитель закроет рот.

***

Наиболее радикально наука изымает действительность из контекста времени. Идеал научного знания – математика, грамматика, не содержащая времени. В классической физике время однородно, все моменты времени равноправны. Это изъятие вопиюще противоречит нашему опыту, моменты рождения и смерти имеют для нас определенно выделенное значение, они не такие, как все; на свидании с дантистом и любимой девушкой время течет по-разному. Но именно отказу от размышлений о сути времени мы обязаны появлению нашей цивилизации. Если бы ученые продолжали размышлять о природе времени, о парадоксах Зенона, геометрия Евклида, Декарт и компьютер не появились, к добру ли к худу ли.

Математика, изымая события из контекста времени, в сущности, сводит науку о природе к статике.

***

Знание остается живым пока и поскольку оно нам интересно. Тот, кто говорит об академическом спокойствии, понятия не имеет о страстях, кипящих в Академии. Я говорю не о густопсовых страстях, порождаемых дележкой сладких пряников, которых, не припомню, чтобы хватало на всех, я имею в виду страсти "по истине". От Пастера прятали свежую книжку научного журнала с только что опубликованной статьей Либиха. Прочитав ее, он приходил в неистовство, полагая концепцию Либиха вздорной.

Поглядите с какой страстью учат Талмуд в литовских ешивах; Рав Соловейчик говорил, что настоящие мудрецы никогда не получаются из тех, кто добросовестно и прилежно учат Талмуд, потому что так Б-г велел, но только из тех, кто видит в Талмуде интеллектуальное приключение.

Мой учитель, светлой памяти, Яков Евсеевич Гегузин говаривал, что студент – не бочка, которую необходимо наполнить знаниями, но факел, который необходимо зажечь. Наука может умереть, не оттого, что все познает, этого не случится, но оттого что станет пресна, скучна и нам - безразлична.

***

Основы странного союза истины со смертью заложены в ключевом тексте Западной цивилизации, Платоновском диалоге "Федон". Сократ там говорит следующее: "истинные философы много думают о смерти, и никто на свете не боится ее меньше чем эти люди… Как не испытывать радости, отходя туда, где надеешься найти то, что любил всю жизнь, - любил же ты разумение". Принято умиляться величием духа Сократа. Сократ же говорит, в сущности, ужасную вещь: главный враг разума тело, возрадуемся же смерти, избавляющей нас от этого несносного набора клеток, неизвестно для чего собравшихся вместе; тела, требующего еды, питья, женщины и явно затемняющего разум, а только он и ценен. Как же было не погибнуть греческой цивилизации, так возлюбившей смерть?

И как бесконечно далек Сократ от хасидского представления о том, что мыслим мы, в сущности, телом; о том, что и не додумаешься ни до чего путного, покуда не примешь стопку. Разум неотделим от осязания, обоняния, от всего того, с чем столь рад расстаться Сократ. Как любит повторить А. Воронель: "мы мыслим, только потому что существуем".

***

Один из важнейших запретов иудаизма – запрет на создание некоторых видов изображений. Полагаю, что один из доступных разуму смыслов запрета – отказ от создания и поклонения мертвой истине. Даже истине красоты.

***

Живое всегда открыто. Вселенная – жива, ибо распахнута навстречу Вс-вышнему. В этом смысле я понимаю изречение: Вс-вышний – место мира, но не мир – место Вс-вышнего. Б-г – живой в том смысле, что ему небезразличен мир. Непостижимый бог, равнодушный к созданному им миру – мертв.

***

Нашему разуму не дана чистая истина. Я вижу синее небо, но знаю, что синий цвет это электромагнитные колебания определенной частоты. И небо синее оттого, что такова природа рассеяния света воздухом. Но ясно, что за этой реальностью скрывается иная более глубокая, а за ней еще, а там и такая, что недоступна разуму. Никакое суждение о мире невозможно без примеси тонконогой лжи, оживляющей мертвую истину. А, кстати, отчего, ложь – тонконога? Талмуд говорит: оттого, что буквы, составляющие ивритское слово שקר (ложь), покоятся на тонких ножках. Вот вам пример непостижимого для современного ума рассуждения, в котором слово, неотделимо от того, что оно означает.

***

Ну, хорошо, быть может, это - мы, естественники, расчленители живой истины. Но, вот, что я читаю о философии истории у весьма далекого от точных наук Поля Рикера: "зарождение смысла, является Пирровой победой; торжество системы, торжество связности, торжество рациональности приводит к колоссальным потерям: эти потери как раз и есть история. Почему? Прежде всего, у истории, прожитой людьми, имеется своя пульпа, которая, кажется, лишена смысла: таковы насилие, безумие власть, желание; ничто из этого не может перейти в историю философии. Но это не пустой звук, поскольку перед лицом насилия, как говорит Эрик Вейль, я вынужден выбирать между смыслом и отсутствием смысла. Я – философ и выбираю смысл; но тем хуже для остающейся бессмыслицы". Но именно эта бессмыслица и делает жизнь жизнью. Что такое эта пульпа жизни, что она не пустой звук, мы знаем на своей шкуре. Израильские профессора-гуманитарии, общаясь с нами, недоуменно вздергивают брови: "ах, русские, отчего вы все такие правые?" Профессора, конечно, эксперты по социализму, но при развитом социализме никогда не жили, они не слыхали вопля парторга: "20 человек на капусту", вот в чем штука.

Итак, философ, историк для наведения порядка в своем ремесле отсекает ненужное с той же жестокостью, что и физик; можно расслабиться, мы в неплохой компании. Поль Рикер озвучивает идею умертвления истины в процессе познания и совсем явно: "В самом своем первозданном смысле истина предстает перед нами в качестве регулятивной идеи … нацеленной на унификацию познания, то есть на устранение разнообразия… и в итоге история предстает как история ошибок и заблуждений, а истина - как временная приостановка хода истории" (Поль Рикер, "История и истина"). Вот и славно, вот и договорились, еще незабвенный герой "Доживем до понедельника" говорил, что в истории орудовала компания двоечников (с чем охотно соглашаюсь). Кроме того историки, вопреки самому смыслу своей профессии, тоже, оказывается, недолюбливают становление, и явно предпочитают ему статику.

***

Физик мечтает об идеальной модели, полностью отсеченной от мира, модели несущей в себе свои основания. Но, оказывается, писатели мечтают о том же. Флобер в одном из писем напишет: "Что мне кажется прекрасным и что хотел бы я создать – это книга ни о чем: книга без всякой внешней опоры, которая держалась бы сама собой, внутренней силой своего стиля, как держится в воздухе земля, ничем не поддерживаемая".

***

Едва появившись на свет, истина расправляется со свободой, самой дорогой их свобод, свободой мысли. Какая уж там свобода мысли, если дважды два четыре, и только четыре, а никак не пять и не шесть. Так рождается деспотия истины.

***

Рав Адин Штейнзальц полагает страсть к беспримесной, не оставляющей выбора истине одним из проявлений исконного стремления человека ко злу (комментарий к недельной главе וישלח, книга "חיי עולם"). Заметьте, у Гете обаятельный Мефистофель ближе зануды Фауста к истине. Сплошь и рядом он видит истину там, где Фауст сладко грезит. А когда Фауст обретает истину, он не знает, что с ней делать, привить ее к дереву жизни не удается.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2127




Convert this page - http://7iskusstv.com/2012/Nomer7/Bormashenko1.php - to PDF file

Комментарии:

Алексардр Пятницкий
- at 2012-08-16 08:56:04 EDT
Написано замечательно напористо и доморощенно. Я так и не понял, почему автор цитирует Воронеля, а не первоисточного Декарта, Гегузина вместо Плутарха, а Сократу противопоставляет хасидскую мудрость. Какая невразумительная бойкая смесь из французского с нижегородским... Вспоминаются доброй памяти пикейные жилеты...
Националкосмополит
Израиль - at 2012-08-02 12:01:13 EDT
«И как бесконечно далек Сократ от хасидского представления о том, что мыслим мы, в сущности, телом; о том, что и не додумаешься ни до чего путного, покуда не примешь стопку.»
-----------------------------------------
Сократ не был интеллектуальным бытовым – каждый день потребляющим пьяницей.
Он тренировал себя пить день, потом не пить день; пить два, потом не пить два; пить неделю, потом не пить неделю; пить месяц, год; потом не пить месяц, год.
Так Сократ развивал свои Инь и Ян, которые переходили у него из одного в другое.
Так Сократ избавлялся от кумиризации крайностей жизни и от патологической привязанности к ним, а так же от алкоголизма, наркомании, трудоголизма и трудофобии.

Беленькая Инна-поправка
- at 2012-08-01 11:01:09 EDT
Ведь в природе все должно быть симметрично.

****************************************************
Я неточно выразилась. Вы , как физик, меня сразу уличите. Я имела в виду двойственность, дуалистичность, свойственную природе. Это находит отражение и в языке,- так в иврите одним словом обозначались прямо противоположные явления.

Беленькая Инна- Э.Бормашенко
Израиль - at 2012-08-01 08:17:27 EDT
А, кстати, отчего, ложь – тонконога? Талмуд говорит: оттого, что буквы, составляющие ивритское слово שקר (ложь), покоятся на тонких ножках. Вот вам пример непостижимого для современного ума рассуждения, в котором слово, неотделимо от того, что оно означает.

*********************************************************************************************************************
Уважаемый Эдуард! У меня к Вам вопрос: а противоположный пример слова, покоящегося на "толстых ножках", есть в Талмуде? Ведь в природе все должно быть симметрично. Особая символика, усматриваемая в начертании , форме букв - это все хорошо известные приемы толкования еврейских букв. Как Вам такой пример (с упором на ножки) из Каббалы, повествующей о женском божественном персонаже Матронит, где буквы хет (ה) и ז
(заин) трактуются следующим образом : " Буква хет открыта, чтобы принять мужчину, т.е. букву заин, которую называют Заветом... Буква хет намекает на Матронит: подобно женщине она закрыта с трех сторон и открыта с четвертой, чтобы принять супруга... Ножки хет - это раздвинутые ноги Матронит, а полоса наверху - тело Матронит...". Или другой пример "непостижимого для современного ума рассуждения", когда слово отражает сущность обозначаемого предмета: слово
מ´מвода состоит из двух букв מ и одной ´. Нечто подобное говорит о строении воды и наука: вода состоит из трех атомов, двух одинаковых - водорода, и одного атома кислорода. Последний пример нами взят из книги М.Глазерсона о мистических прозрениях в еврейском языке(к слову сказать, его можно поставить в один ряд с теми примерами, которые приведены в статье О.Шейнина о статистическом мышлении. Там тоже законы установления отцовства в Торе увязываются ни с чем иным, как с законом всемирного тяготения Ньютона). Но вернемся к "непостижимости" этих рассуждений, которая уходит своими корнями в первобытные времена. Для архаического сознания все существующее имело мистические свойства. Даже предметы, изготавливаемые человеком и служащие ему для повседневного употребления, имели свои мистические свойства и представлялись живыми на манер растений, животных и людей. А так как все живые существа имеют свои функции, соответствующие их формам (у птицы крылья , и она летает, у рыбы-плавники, и она плавает, четвероногое прыгает и бегает), то и предметы, созданные рукой человека, также имеют разные функции в соответствии с приданной им формой. Вот почему эти детали неизменно воспроизводились с величайшей точностью. Отсюда - это отвращение ко всяким изменениям(мизонеизм), как характерная черта первобытного мышления. Всякая форма предмета, всякий пластический образ , всякий рисунок имеет свои мистические свойства, в силу чего эти свойства имеет и словесное выражение, которое является словесным рисунком(Леви-Брюль). Поэтому употребление слов не было безразличной вещью для первобытного человека. Для него таинственная сила была присуща не только собственным именам, но и всем прочим словам. Не Вызывает ли у Вас это определенных параллелей?

Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2012-07-31 16:49:08 EDT
Действительно, интересная и хорошая статья.

Только высказывание cogito, ergo sum - лат. «Мыслю, следовательно, существую» - принадлежит как философское утверждение не уважаемому профессору Воронелю, а западному рационалисту Нового времени Рене Декарту.

Элла
- at 2012-07-31 13:52:31 EDT
Нет, все же что-то тут не так! Бог уж с ней, с наукой, но любой выбор, любое решение есть отрубание каких-то возможностей, спрямление каких-то углов. Да, потом всю жизнь несбывшееся зовет нас, но если всю жизнь уклоняться от выбора, так и проживешь, как сейчас модно, подростком до запенсионного возраста. Может быть, в результате наука приводит к тривиальности, но это если назад смотреть, а можно ведь, между прочим, и вперед, тогда будет мир приключений. Интеллектуальная игра точно также наскучит, если превращается в самоцель.
Ontario14
- at 2012-07-30 21:53:46 EDT
Незабвенный герой "Доживем до понедельника" говорил, что можно подумать, что в истории орудовала компания двоечников...
Спасибо, Эдуард.

Юлий Герцман
- at 2012-07-30 21:49:22 EDT
Удивительно интересно и глубоко. Прочел, перечитал и перечитал еще раз.

Единственное маленькое замечание: насколько я помню реплику о теории и древе жизни Мефистофель адресовал не Фаусту, а безымянному студенту, причем - в очень ироничной форме.

Юрий Красный
Иерусалим, Израиль - at 2012-07-30 08:16:26 EDT
Замечательные наблюдения, спасибо. Мне кажется, Исайя Берлин об этом постоянно размышлял.
Янкелевич
Натания, Израиль - at 2012-07-29 23:18:31 EDT
Дорогой Эдуард, блестяще, нужно отметить кроме великолепного содержания - прекрасный стиль. Спасибо.
Виктор Каган
- at 2012-07-29 22:24:12 EDT
Очень созвучно, в лад тому, над чем сейчас работаю, я уж не говорю о том, что, как обычно, изысканная трапеза для ума.
Борис Дынин -
- at 2012-07-29 18:11:19 EDT
Элиэзер М. Рабинович
- Sun, 29 Jul 2012 17:26:06(CET)
Говорят, что нынешнему грузинскому правительству удалось сдвинуть дважды два ближе к четырём, и народ стал свободнее и счастливее. Истина всегда лучше. Она освобождает, а не закабаляет.
==============================================
Вопрос заключается не в отрицании 2+2=4, а в сведении истин, важных для самосознания человека к операциям над символами, к двузначной логике, к определению свободы по природным, физикой сформулированным законам. Последние не есть выражение той истины, о которой пишет Автор. Он протестует против ее утверждения от имени 2+2=4. Ваша дочь, Элиэзер, замечательно отметила, что в тоталитарном государстве защита 2=2=4 есть свобода, ибо в этом государстве все извращается, в том числе и те сферы, где должно использовать 2+2=4. С защитой 2+2=4 от власти приходит понимание, что истины, важные для самосознания человека этим не определяются, также как не определяются и властью государства. Эдуард, физик по профессии, наверняка, знает и применяет 2+2=4 там, где это уместно. Но вбили в нас 2+2=4 есть знамя истины ;-(

Элиэзер М. Рабинович
- at 2012-07-29 17:26:19 EDT
Как всегда, чтение статьи уважаемого Эдуарда – интереснейшее интеллектуальное приключение. Я начну с его утверждения:

Какая уж там свобода мысли, если дважды два четыре, и только четыре, а никак не пять и не шесть. Так рождается деспотия истины.

Позволю себе по памяти процитировать из школьной работы моей младшей дочери, написанной ею в 10-м классе американской школы:

Базаров, который не признавал никакой ценности в искусстве, утверждал, что всё, что важно, это то, что дважы два – четыре, а остальное не имеет значение. И вот к чему эта философия привела: Уинстон из орвелловского «1984» записывает в дневнике, что «свобода – это свобода сказать, что дважды два это четыре».

Есть анекдот, приписываемый грузинскому бытию советского времени. Учитель спрашивает ученика, сколько будет дважды два и получает ответ: «17». Учитель возмущён:

«Как ты можешь такое сказать! Сколько раз я тебя учил, что дважды два это четыре! Ну, пять или шесть, в случае крайней нужды, даже семь, но не семнадцать же!»

Говорят, что нынешнему грузинскому правительству удалось сдвинуть дважды два ближе к четырём, и народ стал свободнее и счастливее. Истина всегда лучше. Она освобождает, а не закабаляет.

Полное познание человеком невозможно, и аллегория Платона о пещере это отчётливо демонстрирует. Эдуард чётко показывает, сколько ограничений и допущений должен сделать учёный, прежде чем он приступит к исследованию. Вот почему для более полного постижения истины и мироздания в целом, человек нуждается в том обратном синтезе, на который способно только гуманитарное мышление, в том числе религия. Именно потому, что прогресс точных наук основан на анализе, он быстро устаревает, сменяемый анализом более точным. А в гуманитарной вселенной нет устаревания и нет прогресса, потому что эта вселенная – синтез с самого начала. Мы читаем Гомера и Платона как писателей современных. Тем более, не признаём мы устаревания Торы.
Технический прогресс основан на точных науках, но совсем необязательно на их точности и истинности. Интрнет работал бы точно также, если бы мы всё ещё продолжали верить, что Земля плоская. Давайте сделаем такой мысленный эксперимент. Некий изобретатель, скажем, 13-го века чудом находит работающие ручные часы с Вашей или моей руки, конечно, электронные, причём открыть их ему не дано. А ему очень хочется их воспроизвести. Сначала он воспроизводит только их внешний вид – его модель не работает. Он понимает, что дело сложнее и начинает придумывать внутренности. В конце концов он изобретает замечательные, чудесные, точные механические часы, прекрасно выполняющие нужные функции. Но мы-то с Вами знаем, насколько они непохожи на наши подлинные часы, насколько его механизм совершенно иной, насколько он далёк от того, что для нас – истина.



Борис Дынин
- at 2012-07-29 16:06:27 EDT
Добрый привет от Льва Шестова (моего любимца ! :-)
Ремарка- Э.Бормашенко
- at 2012-07-29 16:01:13 EDT
Мой учитель, светлой памяти, Яков Евсеевич Гегузин говаривал, что студент – не бочка, которую необходимо наполнить знаниями, но факел, который необходимо зажечь.

+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++

"Ученик- это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь".
Плутарх

Б.Тененбаум-Э.Бормашенко
- at 2012-07-29 15:12:58 EDT
Эдуард, когда я начал читать вашу статью, у меня мелькнула мысль, что я читаю вас примерно так же, как лет 50 назад читал Дюма - с любопытствующим азартом, переходящим в восхищение. Мысли этой я, честно говоря устыдился - где Дюма, и где предметы, о которых толкуете вы ? Но потом дошел до вот этого абзаца:

"... настоящие мудрецы никогда не получаются из тех, кто добросовестно и прилежно учат Талмуд, потому что так Б-г велел, но только из тех, кто видит в Талмуде интеллектуальное приключение ...".

Отложим в сторону перспективы достижения настоящей мудрости, сделаем поправку на то, что одна статья - это одна статья, а не грандиозное здание Талмуда, ну, и так далее. Но тем не менее, позвольте мне сказать, что читать ваши тексты - это действительно интеллектуальное приключение.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//