Номер 8(33) - август 2012
Соня Тучинская

Соня Тучинская И к имени моему "Марина" – Прибавьте: "мученица"...

Памяти Марины Цветаевой

Даны мне были и голос любый,

И восхитительный выгиб лба.

Судьба меня целовала в губы,

Учила первенствовать Судьба.

Устам платила я щедрой данью,

Я розы сыпала на гроба...

Но на бегу меня тяжкой дланью

Схватила за волосы Судьба!

 

 

Как билась в своем плену

От скрученности и скрюченности.

И к имени моему "Марина" – Прибавьте: "мученица"

Цветаева писала о каком-то германском городке, мол, если бы здесь жил, или родился, или хотя бы останавливался Гете, этот городок обрел бы смысл. Марина Цветаева оправдала Елабугу.

Дом, в котором она свела счеты с жизнью, стал местом паломничества сотен людей. Гвоздь в сенцах – толстый, самодельный, с крупной шляпкой, вбитый в перекладину – священной реликвией.

Самоубийство, как известно, не событие, а процесс. Петля на ее шее начала стягиваться задолго до приезда в Елабугу. И даже задолго до возвращения в Москву, летом 1939-года. Из чего свивалась эта петля – история страшная, с длинными отступлениями в далекое прошлое, поэтому начать придется с последнего действия той драмы, о которой видавшая виды Надежда Мандельштам сказала – "Я не знаю судьбы страшнее, чем у Марины Цветаевой".

"Поглотила любимых пучина, и разграблен родительский дом". Один за другим сгинули в пучине Гулага сестра, муж, дочь. Вестей от них нет. У Марины не осталось никого – только Мур. Отец называл его "Марин Цветаев", так как сын и строптивым норовом и одаренностью вышел в мать. Но эта похожесть не мешала ему, молодому "парижанину", сопротивляться ее тиранической опеке. «Вы похожи на страшную больную деревенскую старуху!», – кидает он ей.

Кроме панического страха за сына – нищета, бездомность, скитальчество по чужим углам. Все, кто знал ее в ту пору, вспоминают о ней почти одними и теми же словами: преобладание серых тонов в одежде, низкие каблуки, широкий пояс, янтарные бусы; руки – в серебряных, словно бы скифских, степных браслетах; нездешняя, "парижская", хотя и застиранная косыночка на шее Общее впечатление – нищая элегантность. Многие вспоминают, что походка у нее была прямая, твердая, почти мужская. "Семен Липкин свидетельствовал, что особенно тверд ее шаг стал, когда они пошли в Музей изобразительных искусств, созданный когда-то ее отцом, Иваном Цветаевым. Был декабрь 40-го… Дочку основателя никто не опознал, они долго бродили по египетскому залу, а потом направились в столовую Метростроя – их еще называли "обжорками" – есть суточные щи из кислой капусты".

Прежних ее стихов в России не печатают. Новые не пишутся. В октябре 40-го она заносит в записную книжку: "...Никто не видит, не знает, что я год уже ищу глазами – крюк, но их нет, потому что везде электричество. Никаких «люстр»…. Я не хочу умереть. Я хочу не быть. Вздор. Пока я нужна…»

В том же, 40-м она записывает эти страшные своей пронзительной и спокойной уверенностью в близком конце строки:

Пора снимать янтарь

Пора менять словарь,

Пора гасить фонарь

Наддверный…

С началом бомбежек Москвы Цветаеву с сыном отправляют в эвакуацию в Татарию.

Накануне отъезда Мур записывает в дневнике:

«...Я не ожидал от матери такого маразма. Она говорит, чтобы я "не обольщался школой...". У нее – панические настроения: "лучше умереть с голоду, чем под развалинами". Она говорит, что будем работать в колхозе. Идиотство! Какого чорта работать в колхозе – неужели она думает достать себе пропитание этим? ...Утром я ей совершенно ясно и определенно и точно сказал, что в Татарию не поеду. Она ответила, что меня не спросит...»

Такая обстановка была в семье накануне отъезда.

8 августа 1941 года на пароходе «Александр Пирогов» Марина Цветаева с сыном отплывают в Елабугу. Провожающих двое – Борис Пастернак и Виктор Боков. У Цветаевой плохо запирался чемодан, и она накануне говорила об этом Пастернаку, и он, не забыв, принес с собой бечевку. Чемодан перевязали. А бечевка эта ей потом пригодилась, в Елабуге.

Боков записал разговор на пристани:

– Вы поэт?

– Собираюсь быть поэтом. И тут впервые на близком расстоянии я увидел глаза Марины. Невероятное страдание отражалось в них.

– Знаете, Марина Ивановна, – заговорил я с ней, – я на Вас гадал.

– Как же Вы гадали?

– По книге эмблем и символов Петра Великого.

– Вы знаете эту книгу? – с удивлением спросила она.

– Очень хорошо знаю! Я по ней на писателей загадываю.

– И что мне вышло? – в упор спросила Марина. Как было ответить, если по гадательной древней книге вышел рисунок гроба и надпись: «Не ко времени и не ко двору»!

– Все поняла! – сказала Марина. - Я другого и не жду!..

В Елабуге она сняла маленькую комнату, за занавеской, в доме Бородельщиковых. Понравилось ей, что хозяйку звали, так же, как ее сестру – Анастасия Ивановна. В этом доме она прожила десять последних дней своей жизни.

В августе Цветаева дважды побывала в Чистополе. Встреча с ней, буквально накануне ее самоубийства, гениально описана в очерке Лидии Корнеевны Чуковской "Предсмертие".

Но не менее, может быть даже более бесценны бесхитростные свидетельства о последних земных днях Цветаевой ее квартирной хозяйки – простой русской женщины.

«Я-то расстроилась, – рассказывает Анастасия Ивановна.

– Она мне сперва не понравилась: высокая, сутулая, худющая, седая – прямо ведьма какая-то. Баба-яга. Несимпатичная... Вместе курили. Тогда что было курить? Самосад. В газетку, если достанешь. Я ей папироски крутила. Марина-то Ивановна сама не умела – и сидим дымим вместе».

– Делать она ничего не умела, – говорит Анастасия Ивановна. Я же видела, мы же вместе жили. Нагрею я ей воды, она голову вымоет. Ну, сказала бы мне: "Анастасия Ивановна, подотрите», я бы и подтерла. А то сама тряпкой по полу кое-как размажет – и все. И не готовила никогда. Продукты-то были, а не готовила. У меня хоть керосину нет, но таганок и дрова были и сковородки, посуда – все было. Могла бы сготовить...

– А где же они ели?

– Они в столовую ходили. А в столовой тогда одну бурду давали... А то попросит меня продать ей рыбы – Михаил Иванович заядлый рыболов, рыба всегда была. Купит и просит: "Уж вы мне ее почистьте". Ну, почищу, а она: "Уж вы мне ее пожарьте". И пожарю, не трудно. Когда она умерла, целая большая сковородка жареной рыбы так в сенях и осталась.

Хозяева часто слышали, как мать с сыном ссорились, громко переговариваясь на незнакомом языке (французском). Мур не хотел жить в Елабуге. Корил ее тем, что она против его воли вывезла его из Москвы. У него там был свой круг, друзья и подруги. А в Елабуге не было ничего, кроме спиртового завода. Не было даже школы. Он требовал, чтобы она прописалась в Чистополе, где жили семьи эвакуированных московских писателей. Там ей почти выхлопотали место посудомойки в писательской столовой. В одну из таких ссор прозвучали эти страшные слова Мура: "Ну, кого-нибудь из нас вынесут отсюда вперед ногами!" Сына она любила рабски. Поэтому вынесли ее. "Пока я нужна". Мур был последним, кто хоть как-то привязывал ее к жизни. Ощутив свою ненужность, она освободила его от себя. Не умея спасти его, верила, что сироте помогут скорее, чем сыну Эфрона и Цветаевой. За две недели до того, как она сунула голову в петлю, ее муж Сергей Эфрон был расстрелян в Москве по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

В тот день, 31 августа, Анастасия Ивановна, пришла домой первая, но вынимать жиличку из петли не стала, а вызвала милицию и скорую помощь. На петлю пошла бечевка, та самая... За сам факт самоубийства Анастасия Ивановна квартирантку не осуждала – ей просто казалось, что Цветаева сделала это слишком рано, без крайности.

– Вещей у них было много. Одних продуктов большой мешок: в разных кулечках и рис, и манная, и другие крупы. Сахару с полпуда. Могла бы она еще продержаться. Да вот такой момент у нее, видно, настал... Ну, все равно, могла бы она еще продержаться, – сокрушалась хозяйка. – Успела бы, когда бы все съели...

Запись из дневника Мура за 5 сентября, 1941-года:

"За эти 5 дней произошли события, потрясшие и перевернувшие всю мою жизнь. 31-го августа мать покончила с собой – повесилась. Узнал я это, приходя с работы на аэродроме, куда меня мобилизовали. Мать последние дни часто говорила о самоубийстве, прося ее «освободить». И кончила с собой. Оставила 3 письма: мне, Асееву и эвакуированным.

Содержание письма ко мне:

«Мурлыга! Прости меня. Но дальше было бы хуже. Я тяжело-больна, это – уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».

Письмо к Асееву:

«Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь – просто взять его в сыновья – и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына – заслуживает. А меня – простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете – увезите с собой. Не бросайте!»

Письмо к эвакуированным:

«Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет, отвезти его в Чистополь к Н.Н. Асееву. Пароходы – страшные, умоляю не отправлять его одного. Помогите ему с багажом – сложить и довезти. В Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет. Адр. Асеева на конверте. Не похороните живой! Хорошенько проверьте"»

На похороны, по словам хозяев, никто не пошел. Мура тоже не было, хотя в этот день он еще был в Елабуге. Кладбищенские книги в то время не велись, поэтому могила Цветаевой неизвестна.

Памятник Марине Цветаевой, который стоит сразу у входа, всего лишь указатель, что она покоится где-то в этом месте кладбища. Анастасия Ивановна Цветаева, приехав в Елабугу в 1960 году, пометила то место, где были захоронения 41-года, крестом с надписью: «В этой стороне кладбища похоронена Марина Цветаева».

Может быть, в том, что настоящей могилы ее не существует, есть некий знак судьбы, приведший к исполнению ее истиной воли. Ибо задолго до смерти, придумывая себе эпитафию, она завещала в очерке "Хлыстовки":

"Я бы хотела лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет самая красная и крупная в наших местах земляника. Но если это несбыточно, если не только мне там не лежать, но и кладбища того уж нет, я бы хотела, чтобы на одном из тех холмов, которыми Кирилловны шли к нам в Песочное, а мы к ним в Тарусу, поставили, с тарусской каменоломни, камень: Здесь хотела бы лежать МАРИНА ЦВЕТАЕВА"

В 1988 году на высоком берегу Оки, в том месте, где во времена цветаевского детства было хлыстовское кладбище, установлен камень из тарусского доломита с надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Так, спустя более 50 лет, исполнилось ее воля.

P.S. Последнее написанное ею по возращении в Россию стихотворение посвящено Арсению Тарковскому, которым она увлеклась тогда без малейших шансов на взаимность со всем пылом своей ненасытимой на новые любови души. Наверное не только я каждый год 31 августа перечитываю эти кровоточащие письмена, которым выпало стать последними поэтическими строками, выведенными на земле ее рукой...

"Я стол накрыл на шестерых..."

Все повторяю первый стих

И все переправляю слово:

– "Я стол накрыл на шестерых"...

Ты одного забыл – седьмого.

Невесело вам вшестером.

На лицах – дождевые струи...

Как мог ты за таким столом

Седьмого позабыть – седьмую...

Невесело твоим гостям,

Бездействует графин хрустальный.

Печально – им, печален – сам,

Непозванная – всех печальней.

Невесело и несветло.

Ах! не едите и не пьете.

– Как мог ты позабыть число?

Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,

Что шестеро (два брата, третий –

Ты сам – с женой, отец и мать)

Есть семеро – раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,

Но шестерыми мир не вымер.

Чем пугалом среди живых –

Быть призраком хочу – с твоими,

(Своими)... Робкая как вор,

О – ни души не задевая! –

За непоставленный прибор

Сажусь незваная, седьмая.

Раз! – опрокинула стакан!

И все, что жаждало пролиться, –

Вся соль из глаз, вся кровь из ран –

Со скатерти – на половицы.

И – гроба нет! Разлуки – нет!

Стол расколдован, дом разбужен.

Как смерть - на свадебный обед,

Я – жизнь, пришедшая на ужин.

...Никто: не брат, не сын, не муж,

Не друг – и все же укоряю:

– Ты, стол накрывший на шесть – душ,

Меня не посадивший – с краю.

6 марта 1941

Эпиграф был выбран ею по первой строчке стихотворения Тарковского:

Стол накрыт на шестерых,

Розы да хрусталь,

А среди гостей моих

Горе да печаль.

И со мною мой отец,

И со мною брат,

Час проходит. Наконец

У дверей стучат.

Как двенадцать лет назад

Холодна рука

И немодные шумят

Синие шелка.

И вино звенит из тьмы,

И поет стекло:

"Как тебя любили мы,

Сколько лет прошло!"

Улыбнется мне отец,

Брат нальет вина,

Даст мне руку без колец,

Скажет мне она:

– Каблучки мои в пыли,

Выцвела коса,

И поют из-под земли

Наши голоса.

Какая пропасть разделяет талант и гений. Кто мог знать, что изящная безделица Тарковского переживет свой век только оттого, что ей случилось быть запевом последней бессмертной песни Марины Цветаевой.

Сан-Франциско


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3227




Convert this page - http://7iskusstv.com/2012/Nomer8/Tuchinskaja1.php - to PDF file

Комментарии:

Наталия - Соне Тучинской
- at 2017-10-10 15:42:57 EDT
Уважаемая Соня! В дни цветаевского юбилея ( Марине Ивановне 8 октября исполнилось 125 лет) хотелось бы Вам подсказку на будущее сделать, если доведется о Цветаевой писать. (А Вы вспомнили о ней сегодня не к месту, разумеется, с негативными, как всегда, эмоциями. Причем, подчёркиваю, вспомнили там, где это было совершенно не нужно. Ибо душа требовала злобу излить).
Так вот: прежде, чем о Цветаевой в Москве довоенной и доелабужской писать, непременно надо хотя бы заглянуть в книгу Марии Белкиной "Скрещение судеб". Это - главный источник друга и свидетеля. Это избавит Вас от импрессионистских мазков о гибели Цветаевой. И, ради Бога, осторожней с гвоздем-реликвией. У него своя история и СВОЙ хозяин.

Л.Мининберг
Германия - at 2015-10-12 13:52:37 EDT
Две книги для участников проходившей дискуссий в Гостевой на портале Е.Берковича. Возможно, книги заинтересуют кого-либо. С книгами ознакомился на Днях новых поступлений в Бавар. Гос. библиотеке, одной из крупнейших в Зап. Европе по кол. ед. хранения источников на рус. языке. (история, литература и языкозн., религия, география, музыка, изобр. искусство и т.д. Кроме, как правило, беллетристики. Первая книга Марина Цветаева. Интимный дневник» . Подзаголовок «Пишу на своём чердаке»».- Редакция «Время». М., Изд-.во АСТ, 2015. Тир. 3000эк. Отпечатано в Италии. Полиграфическое исполнение убогое. Вторая книга Л.Ю.Лермонтов «Сводный каталог материалов из собраний Пушкинского дома». На титуле и на обложке Институт русской литературы (Пушкинский дом.) Российской АН. Изд-во Пушкинского дома. – С.-П, 2014. Всего 406 стр. На с.37, док. ;92” Прощай , немытая Россия», «За девицей Emilie» (Из Альбома С.Н.Карамзиной.) Далее следует расшифровка л.6. оп.2, №52, Вот ещё стихи Лермонтова, писанные с подлинника: «Прощай, немытая Россия», 4 стих читается «И ты послушный им народ». Книга состоит из многочисленных разделов. В разделе «Стихи, приписываемые М.Ю.Лермонтову» данное стихотворение отсутствует. Книга издана великолепно как по содержанию, так и по оформлению. Увидев её в моих руках немец – библиограф сказал: Wunderbar (прекрасно!).
КОММЕНТАТОР СОНЕ ТУЧИНСКОЙ
- at 2015-10-06 00:51:59 EDT
И когда не знали мы о ней или - забыли( а кое-кто грязно сплетничал) он Арсений Тарковский помнил, никогда не забывал о ней. А в 48-м написал:

Арсений Тарковский - Стирка белья

Марина стирает белье.
В гордыне шипучую пену
Рабочие руки ее
Швыряют на голую стену.

Белье выжимает. Окно —
На улицу настежь, и платье
Развешивает.
Все равно,
Пусть видят и это распятье.

Гудит самолет за окном,
По тазу расходится пена,
Впервой надрывается днем
Воздушной тревоги сирена.

От серого платья в окне
Темнеют четыре ~ аршина
До двери.
Как в речке на дне —
В зеленых потемках Марина.

Два месяца ровно со лба
Отбрасывать пряди упрямо,
А дальше хозяйка-судьба,
И переупрямит над Камой...

1948


КОММЕНТАТОР СОНЕ ТУЧИНСКОЙ
- at 2015-10-02 13:39:36 EDT

Как-то незаметно и самой собой, небольшой по замыслу комментарий перешел в подобие рецензии, не вмещающейся в поле отзыва. Полагая, что это будет небезинтересно прочесть, пускай даже и не разделяя мои взгляды.

Первое впечатление от этой работы: громадное трудолюбие, помноженное на почти религиозное почитание Цветаевой. Если бы этого было достаточно, чтобы писать о ней, труду автора не было бы цены. К сожалению, это не так. Писать о Марине, начавшей свою Елабугу задолго до прибытия в нее, (ведь самоубийство, как известно, не событие, а процесс), о Марине, всегда живущей и пишущей на грани гибельной, последней любви ли, ненависти ли, истерики, смерти... Писать об этой самой Марине не вскрикнув, не заплакав, не разгневавшись - для этого надо быть носителем какого-то особого дара безмятежного спокойствия.

Мелкие фактологические ошибки легко исправить. Нелепые своим пародийным пафосом строчки ТОЖЕ МОЖНО ИСПРАВИТЬ.
Но где "подвижность ассоциаций, установка на интимную откровенность и разговорную интонацию"?
И зачем это бесстактное сравнивание стихотвореня А. Тарковского ( совершенно замечательного!) со стихотворением Марины Ивановны Цветаевой?

Зачем нужно было столько разговоров о посещениях Мариной Ивановной Чистополя, да ещё с такими вопиющими неточностями и деликатным умолчанием о роли Асеева в этом важном судьбоносном деле? Где сведения о столовой, которая кстати, тогда ещё не открылась? Где письмо-заявление ( и разъяснение о нём) Цветаевой о том, чтобы её взяли на работу судомойкой? Где "разбор" этой ситуации, о которой столько написано специалистами? Где решение писательского коллектива? Это то, что разрушает несколько благостно-постный образ Марины, встающий со страниц этого не то эссе, не исповеди, не то...непонятно что? Между тем, эти материалы необходимы для темы "Цветаева в Елабуге". Они необходимы не только для пронзительной правды о судьбе Марины Ивановны, но и для пронзительной правды о её сыне, который был изгнан из Елабуги семьёй Асеевых ( впоследствии этот благополучный писатель плакал, каялся, но увы - было поздно). Бедного Мура - Георгия Эфрона спасал ВСЕГДА единственный человек, которого традиционно любят поругать - Алексей Толстой. Но если бы ( извините за сослагательное наклонение, Соня Тучинская!) Мура, мальчика- подростка, круглого сироту со сплетнями не изгнали из Елабуги, то - кто знает?- может быть, он остался бы жив? Где это у Вас елабужском тексте? Создаётся впечатление, чт Вы каким-то образом умудрились не прочитать не только "Дневники" Мура, но и книги Саакянц и Кудровой ( а Ирма Кудрова - ведущий цветаевед нашего времени). Создаётся впечатление, что информацию о Марине Ивановне вы взяли Интернета. И всё!

Стыдливо исключив эти свидетельства из своей истории, Соня Тучинская нанесла непоправимый урон своему собственному творению. Она лишила его живых в своем вечном противоречии трагических красок. Впрочем, не исключено, что измена, ложь, предательство и прочее, несмотря на усугубляющие их в данном случае обстоятельства, не так уж и важны.

Главное-то вот в чем. Без важнейших фактов о Елабуге даже если усилием воли заставить себя забыть о несчастном ее муже в тюрьме и о несчастной дочери в тюрьме, то возникает и стыд и отвращение к этой довольно однообразной истерике, к какому-то холостому захлебу словами. Отсутствие елабужских фактов Цветаевой оставляют впечатление механически-страстного прокручивания некого утонченного и совершенного механизма на холостом ходу. Читать их без брезгливой жалости к Марине просто невозможно.

Но об этом обо всем - молчок ( автор молчит) Тон - вполне бодряческий, выбор слов - банальнейший, стиль - информационно-картонный.
Невзирая на все сказанное, автор достоин нашей читательской благодарности.
Он добросовестно сделал многое, а большего, он, похоже, сделать и не мог.

________________________________________


О.В.
- at 2013-11-29 01:58:00 EDT
Плевицкая была агентом НКВД, а Цветаева - нет.
И за что на меня так осерчали, ума не приложу. Для Вас агенты НКВД и убийцы - друзья?

М.П.
- at 2013-11-29 01:38:24 EDT
Вы и в самом деле не понимаете? Я это и говорю. Агент НКВД! Для Франции - враг. И Плевицкая тоже!
Цветавой также грозила тюрьма, поскольку ее муж был раскрыт французами.
И больше я с Вами в дикуссии не вступаю.

О.В.
- at 2013-11-28 19:38:17 EDT
Мина Полянская
Берлин, - Thu, 28 Nov 2013 14:52:12(CET)

«Во время допросов во французской полиции (Сюрте), – свидетельствует он, – она всё твердила о честности мужа». Французская полиция, по счастью, поверила её неосведомлённости. В противном случае её могла ожидать участь знаменитой исполнительницы русских народных песен Надежды Плевицкой. Плевицкая, жена белого генерала Скоблина, участника похищения генерала Миллера советскими чекистами (бежавшего в Россию и канувшего в небытие), была заключена за соучастие в каторжную тюрьму в Ренне, где и умерла.

#######################################################################################

Это романтическая версия. Генерал Скоблин оказался подонком, участвовавшим в мокрых делах НКВД. Вот его письмо своему куратору уже из Болшево (где он жил по соседству с Цветаевой), в 1937 году (рассекречено в 1993 г.): "Дорогой товарищ Стах! Пользуясь случаем, посылаю Вам письмо и прошу принять, хотя и запоздалое, но самое сердечное поздравление с юбилейным праздником 20-летия нашего Советского Союза. Сердце мое сейчас наполнено особой гордостью, ибо в настоящий момент я весь, целиком, принадлежу Советскому Союзу, и нет у меня той раздвоенности, которая была до 22 сентября (день похищения генерала Миллера). Сейчас я имею полную свободу говорить всем о моем Великом Вожде Товарище Сталине и о моей Родине — Советском Союзе… Сейчас я тверд, силен и спокоен и верю, что Товарищ Сталин не бросит человека…".

Что касается его жены, певицы Плевицкой (какая аллитерация :)), то она, согласно Вики, была агентом ИНО НКВД с 1930 г. и участвовала вместе с ним в похищении генерала Миллера, за что ее и посадили во французскую тюрьму. "Так что наказаний без вины, Шарапов, не бывает..." (с)

О.В.
- at 2013-11-28 18:08:52 EDT
Мина олянская
- Thu, 28 Nov 2013 15:52:44(CET)

Уважаемая Мина, да, Цветаева любила Эфрона, любила и множество других мужчин - до и одновременно с Эфроном (и, вероятно, подумывала о том, чтобы перейти от Эфрона к Пастернаку, когда возвращалась в Россию). Но я не очень понимаю, какое все это имеет отношение к обсуждаемому нами вопросу.
На гебню Эфрон стал работать с согласия Цветаевой, в Россию вернулся тоже с ее согласия, как и дочь. В Париже она жила нелепыми мифами о советской России, хотя у нее под рукой было достаточно информации, чтобы этим мифам не верить. Осуждать я ее не осуждаю, просто всегда противлюсь созданию старых и поддержанию новых мифов о ком бы то ни было. Правда обычно очень неприглядна для подавляющего большинства исторических личностей.
При всем при том Цветаева, разумеется, жертва своего времени.

Мина Полянская
- at 2013-11-28 17:49:25 EDT
Соня, там был режиссер(забыла фамилию), который эту композицию склеивал на свой манер. Мне было жалко, что такого значительного поэта как Евтушенко, да, к тому же старого, больного человека с обнаженными нервами и чувствами, да еще и со слезами на глазах, так что сердце сжималось, иной раз выставляют в комическом виде. Вспомнила Пушкина (а его часто унижали), который возмущался тем, что поэта Тредиаковского высекли. Поэта! - высекли. Вот так я это вижу. Я не вступаю в дискуссии об этом телеинтервью, которое писатель Валерий Барановский справедливо назвал "флюсообразным".
Кстати, я была жертвой берлинского радиоинтервью об Андрее Белом. Дама умудрилась всё лучшее убрать, вырезать, но оставила свою невежественную чепуху. Странно, что это исковерканное "произведаение" еще кому-то понравилось.

Соня Тучинская
- at 2013-11-28 17:03:34 EDT
Мине Полянской: я просто имела в виду, что это ниже по рангу, чем статья.
А мне интересно, очаровал ли Вас Евтушенко в этих диалогах, вот так очаровал, что Вы стали видеть его в другом свете.

Мина Полянская
- at 2013-11-28 16:15:14 EDT
Соне Тучинской. Я оговорилась, назвав Ваш текст, статьёй? Извините, ради Бога.
А что касается диалога Волкова с Евтушенко, то не понимаю именно диалога, а не Евтушенко. Более того, мне было жалко Евтушенко, согласившегося на такое нелитературное телеинтервью. Евтушенко был настоящим глашатаем эпохи - я хорошо помню это, а я не люблю сходу обсуждать поэзию, в том числе и Евтушенко, поэта, который прочно вошел в русскую литературу.
Ктати, поскольку Вы упоминали гвоздь, на котором повесилась Цветаева, сообщаю Вам: гвоздь находится у Евтушенко.

Мина олянская
- at 2013-11-28 15:52:43 EDT
О.В. Вы мне задали вопрос о благоразумии Цветаевой. А я Вам в ответ задам вот такой вопрос: как бы Вы поступили, если бы Ваша жена и ребенок уехали в очень опасное место, где нуждаются в Вашей помощи. В одной из лучших книг о Цветаевой Марии Иосифовны Белкиной ( свидетельницы московской Цветаевой, после Парижа) "Скрещение судеб" описываются страстные поиски Цветаевой арестованных дочери и мужа, ее попытки контакта, найти их в тюрьме, бесконечные попытки прорваться к тюремному окошку, передать хоть какую-нибудь посылку. Это - страшно!
Заметьте, я не говорила об особом поэтическом строе (сути) Цветаевой, не говорила о моральном долге. Но все же не кое-что скажу. В 1920 году, когда Цветаева еще не знала, что пропавший в Гражданскую Эфрон жив, она написала душераздирающие стихи, прозвучавшие, как клятва:



С. Э.

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стёклах, -

И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец – чтоб было всем известно! –
Что ты любим! любим! любим! – любим! –
Расписывалась радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвёл
В веках со мной! Под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест-накрест перечеркивала – имя…

Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! Ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! Внутри кольца!
Ты уцелеешь на скрижалях.





Я сейчас не помню наизусть, попытаюсь своими словами. Цветаева поклялась, что, если Сергей будет жив, то будет брести за ним, как собака ( за собаку, ручаюсь, меня это потрясло). Там свои дела, очень сложные. В сложных делах цитаты из писем ( (допустим, Сергея Эфрона Волошину) лучше приводить полностью, иначе получается искаженная картина.
Что же следует из всего этого? А вот что следует. Не будем же судить и осуждать этих несчастных людей - жертв страшного века, века-убийцы.

мина полянская
- at 2013-11-28 15:18:58 EDT
Среди современников Цветаевой сложился миф о её «политической наивности», что однако абсолютно не следует из её произведений двадцатых-тридцатых годов. Ещё в середине двадцатых она предугадала будущую трагедию Германии и спустя два года, после того как покинула её, в 1924 году написала поэму «Крысолов» на основе знаменитой немецкой легенды, повествующей о чрезвычайном происшествии: «уводе» детей из города Гамельна таинственным Крысоловом в 1284 году. В этом предании, мифе (или гриммовской версии немецкой легенды) ей удалось увидеть «архетип надвигающегося фашизма» (выражение Инессы Маленкович в её книге, написанной в Иерусалиме, «Судьба старинной легенды», вышедшей посмертно в Москве в 1994 году). В поэме Цветаевой Гамельн – это не только просто «плохой город», «Веймар без Гёте», это целое тоталитарное государство со своей системой подавления личности. В таком государстве необходима тотальная унификация мышления: «В Гамельне собственных мыслей нет, только одни чужие».
Инесса Маленкович заметила, что в поэме «Крысолов» Цветаева показала романтический порыв большевиков (крысобольшевиков) – идеалистов, к которым впоследствии отнесла и Сергея Эфрона.
Маленкович пишет: «В конце ХХ века психологически трудно представить, как обольстительно пела большевистская флейта в 20-е – начале 30-х годов, особенно для тех, кто не жил в России. Ею заслушивались далеко не худшие головы и сердца Европы. Среди последователей Красного Крысолова была не только кембриджская пятёрка будущих агентов-«кротов» КГБ во главе с Филби и не один эмигрант С. Я. Эфрон, мучимый чувством вины перед Родиной. Западная левая интеллигенция, и среди них такие недюжинные умы, как Орвелл и Кестлер, тоже долгие годы оставалась в плену русского мифа. «Увод» предсказал в символической форме жуткую судьбу мужа Цветаевой, мученическую жизнь их дочери и гибель, физическую и духовную, сотен тысяч доверчивых идеалистов, поверивших Красному Крысолову».
Несмотря на кажущуюся непрактичность и неприспособленность в повседневной жизни, Цветаева оказалась взрослее многих других своих современников. Едва ли можно говорить о политической наивности Цветаевой, написавшей в 1934 году:

А Бог с вами!
Будьте овцами!
Ходите стадами, стаями
Без мечты, без мысли собственной
Вслед Гитлеру или Сталину...


Мина Полянская
Берлин, - at 2013-11-28 14:52:12 EDT
О. В. Вы задали огромный вопрос ( кстати, слово гениальность не входит в мой лексикон, я его не употребляю).
Он - моральный и политический.
Отвечу на одну пятую ( или шестую?) часть Вашего вопроса о благоразумии Цветаевой.
Потрясение Цветаевой, узнавшей, в чём обвиняют её мужа (похищение генерала Кутепова в 1930 году, похищение генерала Миллера в 1937 году, убийство Игнатия Рейсса, вербовка людей и в Россию, и в Испанию и т. д.), было настолько ошеломляющим, что надломило её. Она как-то сразу постарела и, как свидетельствовал Марк Слоним, «ссохлась».
«Во время допросов во французской полиции (Сюрте), – свидетельствует он, – она всё твердила о честности мужа». Французская полиция, по счастью, поверила её неосведомлённости. В противном случае её могла ожидать участь знаменитой исполнительницы русских народных песен Надежды Плевицкой. Плевицкая, жена белого генерала Скоблина, участника похищения генерала Миллера советскими чекистами (бежавшего в Россию и канувшего в небытие), была заключена за соучастие в каторжную тюрьму в Ренне, где и умерла.

О.В.
- at 2013-11-14 23:08:21 EDT
Мина Полянская
Берлин, - at 2013-11-14 17:33:21 EDT

Очень неприятно, когда молодые люди с высоты своего времени и сытого положения - я имею ввиду Вас, Олег Векслер, - обвиняют Цветаеву в наивности и чуть ли не в глупости (в смысле поведения). Какие книги Вы читали, и почему такие странные выводы?


Если б Вы читали внимательно то, что я написал, то там было сказано и про трагизм ее жизни, и про то, что ее гениальность я нисколько не ставлю под сомнение. Речь идет только о решении вернуться в СССР в конце 30-х, в самую страшную мясорубку, которая только бывает, хотя ее ведь многие отговаривали.
А Вы считаете это разумным поступком?

Соня Тучинская
- at 2013-11-14 21:33:03 EDT
Честно говоря, дорогая Мина, не поняла, пришлось ли Вам мое о Цветаевой, или нет.
Но, в любом случае, это не статья, а просто...то, что я чувствую каждый год в последний день августа, в день ее ухода.
Так что, ни о каких исследованиях "сама или не сама" в моем тексте не могло быть и речи. Да, я, честно говоря, в первый раз об этом слышу сейчас и от Вас.

А Адамович, чьи беспощадные рецензии (Набоков, кстати, тоже ее не переносил) на ее стихи так дорого ей стоили, в конце концов все понял и написал после ее смерти:

Поговорить бы хоть теперь, Марина!
При жизни не пришлось. Теперь вас нет.
Но слышится мне голос лебединый,
Как вестник торжества и вестник бед.

При жизни не пришлось. Не я виною.
Литература — приглашенье в ад,
Куда я радостно входил, не скрою,
Откуда никому — путей назад.

Не я виной. Как много в мире боли.
Но ведь и вас я не виню ни в чём.
Всё — по случайности, всё — по неволе.
Как чудно жить. Как плохо мы живём.

А вот эти финальные строчки Адамовича припомнил Евтушенко, говоря с Волковым об этой ужасной истории с Бродским.
Я давно замечала, как все "повязано" вкруговую в русской литературе.
И "чтобы два раза не вставать", замечу, что меня поразило, Мина, что в этой паре, Евтушенко-Волков, Вас, именно Вас, очаровал не Евтушенко.

Мина Полянская
Берлин, - at 2013-11-14 17:33:21 EDT
Дорогая Соня! Очень эмоциональная статья. Настоящая скорбь по Цветаевой. А что может быть еще, кроме скорби? И что может быть хуже того, что произошло с Цветаевой?
Что касается комментариев, то они меня удивили своей иной раз неадекватной строгостью, если не сказать больше.Причем, не только к Вам, но и к Цветаевой. Тут собственно, спорить не о чем, поскольку истины до конца никто не знает.
В последнее время появились исследования, оспаривающие ее самоубийство. У Ирмы Кудровой в книге "Путь комет" также возникли сомнения - насчет самоубийства. И мне, когда была у меня в гостях - говорила. И я уже тоже начала сомневаться. Я заметила, что категоризм свойственен тем, кто мало знает. А чем больше узнаёшь, тем больше сомневаешься. Кстати, поскольку дело касается убийства-самоубийства, то очень важно знать всё, в том числе, сколько раз Цветаева была в Чистополе. И каждый шаг важен.
Очень неприятно, когда молодые люди с высоты своего времени и сытого положения - я имею ввиду Вас, Олег Векслер, - обвиняют Цветаеву в наивности и чуть ли не в глупости (в смысле поведения). Какие книги Вы читали, и почему такие странные выводы?
Письмо Цветаевой Берии ( по некоторым предположениям Сталину) - образец мудрости и полного понимания того, что вокруг неё происходит.
Я нашла здесь замечательный комментарий Сусловича об Адамовиче. Да, именно он издевался над Цветаевой в Париже, закрыл ей доступ к публикациям. Именно он - влиятельный критик. Очень влиятельный. А потом каялся. И не только он. И Асеев каялся - не приютил ребёнка, мальчика-подростка, а потом еще клеветал на этого обездоленного сироту, тем самым, как бы оправдывая себя. Так оклеветали мальчика, что Анастасия Ивановна ушла из жизни, уверенная, что из-за Мура Цветаева покончила с собой. А писательская компания в Чистополе, имеющая хорошие пайки? А ведь в конце концов удостоили они Марину Ивановну звания посудомойки. Уступили заявлению, удостоили такой чести - её собратья по перу. Вот как проявилась "круговая порука ремесла" (Цветаева). Вот в чём дело! И тем самым растоптали её окончательно. И она ушла... с больными опухшими ногами.

Лагунова Нина
Каменск-Уральский, - at 2013-11-07 10:24:38 EDT
Сонечка...
Позвольте, прошу Вас, Вас так называть.
Итак. - Сонечка, милая, здравствуйте! Вы вряд ли пока можете представить, как больно ранит меня такой материал, как у Вас. Но Вы поймете меня, не можете не понять. Прошу Вас, загляните на сайт библиотеки им.Пушкина в Каменске-Уральском. Под рубрикой литагент там несколько работ моих и все они так или иначе связаны с именем Марины Ивановны Цветаевой. Последняя и первая работы - конкретно Марине Цветаевой. Дело в том, что самоубийства не было, было убийство. Марина со мной ежедневно уже в течение многих лет, с 14 июля 1998 года. Марина пришла ко мне через книгу Марии Иосифовны Белкиной "Скрещение судеб" и не уходила от меня. В настоящее время я предпринимаю попытки изложить свое понимание Марины: сути ее.
Я так сильно-сильно желаю Вам, Сонечка, не поддерживайте более версию о самоубийстве. Мое понимание Марины основано на
п е р в о и с т о ч н и к е с п л о ш ь...
Я так желаю Вам радости, Сонечка. Но главное: понимания сути Марины Ивановны Цветаевой, которая и свела нас с Вами.
С уважением, Лагунова Нина Авенировна.

? ноября 2013 года
Каменск-Уральский

Женя Коган
иерусалим, израиль - at 2012-10-07 06:32:14 EDT
Тронуло - спасибо
Лурье Люба
Хайфа, Израиль - at 2012-09-18 18:09:52 EDT
Точно в сердце, ничего лишнего. Спасибо.
Борис Суслович - last
- at 2012-09-17 21:18:14 EDT
«Петля на ее шее начала стягиваться … задолго до возвращения в Москву»
Петля на шее Цветаевой начала стягиваться 1 ноября 1925 года, когда она приехала в Париж. И «стягивали» её вполне уважаемые литераторы: Гиппиус, Адамович. Если Гиппиус Цветаевой «всего лишь» завидовала, то Адамович – ненавидел. Вот цитата из книги В. Швейцер «Быт и бытие Марина Цветаевой»: «Адамович говорит о Цветаевой иронически и пренебрежительно… напор её стихов воспринимаются им как… истерия, её прозу он прямо называет «кликушеской»… Прошли десятилетия. В статье «Несколько слов о Марине Цветаевой» (1957) Адамович повторил свои определения… тридцатилетней давности: «истерическое многословие», «клиническая болтовня», «бред, густо приправленный безвкусицей», «вороха словесного мусора». Адамович упрекает Цветаеву даже в том, что она «кипятила молоко и варила суп с карандашом и блокнотом в руках» ».

А вот стихотворение Адамовича, опубликованное накануне его смерти:

Памяти М.Ц.

Поговорить бы хоть теперь, Марина!
При жизни не пришлось. Теперь вас нет.
Но слышится мне голос лебединый,
Как вестник торжества и вестник бед.

При жизни не пришлось. Не я виною.
Литература — приглашенье в ад,
Куда я радостно входил, не скрою,
Откуда никому — путей назад.

Не я виной. Как много в мире боли.
Но ведь и вас я не виню ни в чем.
Все — по случайности, все — по неволе.
Как чудно жить. Как плохо мы живем.

Престарелый литератор, «при жизни» Цветаевой не просто многократно «говоривший» с ней, а положивший эту самую жизнь на то, чтобы максимально навредить своей гениальной современнице, напоследок пытается оправдаться перед ней, тридцать лет как мёртвой. Не чувствуя, насколько кощунственна подобная попытка.

А теперь несколько цитат из Векслера.

«Последние страшные годы они с Эфроном выбрали себе сами, поскольку жили иллюзиями по поводу оставленной родины».
Из той же книги Виктории Швейцер: «в… январе 1932 года она (Цветаева) писала Тесковой:
«Ехать в Россию? … Там мне не только рот заткнут непечатанием моих вещей – там мне их и писать не дадут». Беспощадная трезвость её взгляда на Советский Союз противостояла намеренной слепоте Эфрона».

«Зарабатывать можно не только литературой…»
Именно это доказывала «тунеядцу» Бродскому судья Савельева на известном судебном процессе. Так что Вы, г. Векслер, в хорошей компании. Кстати, тот же «тунеядец», уже ставший Нобелевским лауреатом, называл Цветаеву «первым поэтом двадцатого века». По Вашему, ей бы лучше заниматься чем-либо другим. Так она и занималась – готовила, стирала, убирала. Каждый день, с утра до вечера. А писала в промежутках.

«Отвернуться там было от чего… И жене своей он об этом наверняка рассказывал».
Насчёт «наверняка»: Цветаева в письме Берии утверждала, что ничего не знала о работе своего мужа в качестве агента ОГПУ-НКВД – и не верить ей нет никаких оснований. Об этом же свидетельствуют письма Лебедевых – ближайших друзей поэта: «Бедная Мар. Ив. совсем измучилась, она ведь о делах Сер. Як. ничего и не знала» (отрывок из письма Ирины Лебедевой от 24 октября 1937 года)

«Другие жанры полностью вытеснили поэзию на обочину… После Бродского в русской поэзии нет и не будет никаких небожителей… поэзия практически уже умерла».
В Нобелевской лекции Бродского объясняется абсурдность подобных прогнозов. Слава Б-гу, во всём, что касается искусства, метод экстраполяции не работает (появление самого Бродского тоже ничего не предвещало).

Продолжать можно, увы, долго.

Victor-Avrom
- at 2012-09-13 14:50:52 EDT
Борис Суслович
Конечно, для нашего автора Г. Эфрон со своими дневниками не указ. Человека, живущего в Израиле, можно запросто послать в «какой-то» Франкфурт.



Слушайте, Борис. Мне прямо неудобно. Да. Ошибси. Спутал
Вас с Векслером.

Меня очень подкупил ваш ответ, полный и достоинства, и
вежливого но твердого отпора, и аргументации и даже
юмора. Под впечатлением взглянул ещё раз на ваши
аргументы и признаю, что Вы, вероятно, правы.

Йясно из дневников Мура, что Мур не выходил в Чистополе
по дороге в Елабугу. Хотя это так естественно при
путешествии на теплоходе много дней выйти на твердую
землю, если представилась возможность. Но Мур не выходил и
Цветаева могла тоже не выходить. Даже и скорее всего не
выходила.

Но формально, раз теплоход пришвартовался к пристани
Чистополь, то Марина Ивановна была в Чистополе 2 раза.

Прошу меня извинить за не Вам предназначавшиеся бранные
слова. Надеюсь на встречу в рамках конференции Израиль-диаспора.


О. Векслер - Соне Тучинской
- at 2012-09-13 02:53:18 EDT
>> Я это к тому, что "найти единомышленников" и сейчас можно самым что ни на есть старомодным спорособом. Без социальных сетей и интернета, а просто, невзначай заговорив с соседом о Тютчеве.

Можно, но, наверно, только за столиком Бродского :) Шансы невелики...

О. Векслер
- at 2012-09-13 02:48:26 EDT
>> Тогдашняя эмиграция, отвернувшись от неё и лишив всякого литературного заработка, вынудила поэта принять самоубийственное решение. Фактически против воли.

Прозаические произведения ее печатали, с голоду никто не пух. Зарабатывать можно не только литературой, это почему-то не приходило в голову, впрочем, Ариадна работала.
Отвернуться там было от чего, думаю, что люди догадывались, чем занимается Эфрон. И жене своей он об этом наверняка рассказывал.

>>Уехал муж, жить стало не на что. Мур пригрозил уехать в
СССР сам - что оставалось ей?

Муж у нее и так не работал (работать у него здоровья не было, а участвовать в мокрых акциях НКВД здоровья хватало, вот и понимай, как знаешь).
Как мог Мур самостоятельно уехать в другую страну в 13 лет, на какие деньги и на каком основании, очевидно, только Вам известно.

О. Векслер
- at 2012-09-13 02:32:04 EDT
Мне казалось, что я присутствую в некоем виртуальном месте, где речь идет о культуре, о прошлом и т.д. Вроде никого не трогал, примус починял. Господа Авром и Суслович, вам что, жены изменяют? шеф обижает? не на ком агрессию срывать?
И спорить с вами страшно, в Чистополе бывали, у вас там, мама, дядя и бузина, это Вам дает огромное моральное преимущество для всех последующих дискуссий. Сдаёмсу!

Victor-Avrom
- at 2012-09-12 13:58:54 EDT
Борис Суслович

Здесь каждое слово неверно. Я уже писал, что пересадка на «Чувашию», которая шла именно до Елабуги, была в Горьком. Об этом подробно написано в «Дневниках» Г. Эфрона.


Соглашусь с Вами. Так я и написал, что вроде бы.
Я так пишу, когда не уверен.

Борис Суслович
- at 2012-09-12 09:14:47 EDT
Victor-Avrom

«Вроде бы специальный писательский пароход шёл только до Чистополя, до Елабуги Цветаева с Муром добирались местным рейсом»

Здесь каждое слово неверно. Я уже писал, что пересадка на «Чувашию», которая шла именно до Елабуги, была в Горьком. Об этом подробно написано в «Дневниках» Г. Эфрона. 17 августа Цветаева не покидала борт парохода до прибытия в Елабугу. Говорить о её посещении Чистополя в этот день несерьёзно. Мягко говоря.

«Ну ведь побывала дважды! Чего ж врать-то, герр Суслович из какого-то Франкфурта»

Конечно, для нашего автора Г. Эфрон со своими дневниками не указ. Человека, живущего в Израиле, можно запросто послать в «какой-то» Франкфурт. А брань использовать в качестве аргумента в споре.

«Иллюзий по поводу СССР у неё не было».

Наконец, можно выдернуть у этого самого мифического жителя Германии фразу и произносить от своего имени, считая это в порядке вещей.

Марина Цветаева в послании «Евреям» перечислила черты нашего народа: «Герои! - Предатели! - Пророки! - Торгаши!» За прошедшие сто лет мы, если и изменились, то не в лучшую сторону. И хамство среди нас сегодня встречается ничуть не реже, чем среди других народов.

Victor-Avrom
- at 2012-09-11 00:28:39 EDT
Валерий
La speranza è l´ultima che muore.


Для тех, кто вдруг подумал, что никто не спешит на свою
смерть
- это перевод - так нет.
Латинская пословица - Надежда умирает последней.

Victor-Avrom
- at 2012-09-10 23:27:33 EDT
Валерий
La speranza è l´ultima che muore.
Никто не приезжает на смерть, заведомо, были иллюзии, тем более,что гебуха
приняла сперва "по-царски",поселили на правительственной даче.


Да видел я ту дачу, сарай, а не дача. И прямо рядом с
ж/д путями. То ли дело санаторий для старых большевиков
там же, в Болшево...

Не знаю, думала ли она, что погибнет. Тема смерти, кстати,
и даже самоубийства - частая гостья в стихах Марины
Ивановны. Иллюзий по поводу СССР у неё не было - она много
спорила по поводу райской жизни в СССР и с Сергеем и,
особенно, с Муром. Но Мур упёрся.

Уехал муж, жить стало не на что. Мур пригрозил уехать в
СССР сам - что оставалось ей? А иллюзий - не было, не было иллюзий, но и выхода тоже не
было. В то время, как Великие книжны занимались балетом
и рукоделием
чтобы не помереть с голоду, Марина Ивановна
жила на деньги НКВД и не особо задумывалась над источником
этих денег. За что и пришлось заплатить отложенным чеком, pardon my Hebrew.

О. Векслер
Нельзя сказать, что жизнь била ее уж очень сильно.

А самой решать, какую из двоих дочерей оставить в живых?

исанна
хайфа, израиль - at 2012-09-10 19:31:34 EDT
С интересом прочла Вашу работу о Марине Цветаевой. Вы написали складно, но мне кажется, исходя из фактических данных, что причина трагедии значительно глубже. Не так все однозначно.
Victor-Avrom
- at 2012-09-10 15:20:18 EDT
Борис Суслович
Когда травили Пастернака, была «популярная» фраза: «Я роман («Доктор Живаго») не читал, но считаю…» К сожалению, нынешняя дискуссия на том же уровне.


Вашими молитвами, Борис из какого-то Франкфурта, вашими
молитвами.

Бывали ли Вы в Чистополе (я, ка сведению, там не просто
бывал а подолгу, моя мама родилась в Чистополе, а дядя
там был сав. складом Чистопольского речного порта)?
Бывали ли в Елабуге?

Вообще слова про какой-то Чистополь я бы с вами очно
обсудил. В среду буду в каком-то Франкфурте, подьезжайте в
еропорт.

Victor-Avrom
- at 2012-09-10 14:48:26 EDT
Валерий
Прежде всего их отъезд был вынужденным, Сергей был в розыске и Марине ничего
не оставалось, много опций у нее не было, а были ли у нее иллюзии насчет
Советской России, хороший вопрос, я полагаю ,что были...

Не было у неё иллюзий. Вспомните, как Мур показывал матери
Правду с фоткой столовой в пионерлагере - столы,
застеленные белоснежными скатертями. И что Марина Ивановна
ответила.

Борис Суслович: Один знаток, вооружившись географическим атласом, утверждает, что Цветаева «побывала в Чистополе дважды»
Ну ведь побывала дважды! Чего ж врать-то, герр Суслович из какого-то Франкфурта.

И мне атлас не нужён, в отличие от Вас. Столовая в
Чистополе, куда Марина Ивановна хотела устроится
посудомойкой, находилась на втором этаже дома, который
построил мой прапрадед.

Э.Пастернак
Ариэль, Израиль - at 2012-09-10 12:54:48 EDT



























































http://www.youtube.com/watch?v=X0LM62Jypr8&feature=related

















Борис Суслович
- at 2012-09-10 10:05:18 EDT
Когда травили Пастернака, была «популярная» фраза: «Я роман («Доктор Живаго») не читал, но считаю…» К сожалению, нынешняя дискуссия на том же уровне.

Один знаток, вооружившись географическим атласом, утверждает, что Цветаева «побывала в Чистополе дважды». Между тем, «Чувашия» (на которую пассажиры «Пирогова» пересели в Горьком) только «сделала заход в Чистополь», чтобы взять на борт «двух-трёх жён писателей» и продолжила путь в Елабугу, куда прибыла в тот же день, 17 августа (Г. Эфрон, «Дневники», том 1, стр.511).

Другой знаток утверждает, что к Советской России Цветаева и Эфрон относились одинаково и «жизнь жестоко наказала их за глупость и слепоту». Между тем, любой мало-мальски сведущий по данному вопросу знает, что никаких иллюзий по поводу СССР у Цветаевой не было. Тогдашняя эмиграция, отвернувшись от неё и лишив всякого литературного заработка, вынудила поэта принять самоубийственное решение. Фактически против воли.

Соня Тучинская - Олегу Векслеру
- at 2012-09-10 05:54:54 EDT
О. Векслер
- Sun, 09 Sep 2012 23:58:46(CET)

Чуть ли не вся мировая культура теперь на расстоянии одного нажатия мышки, но поэзии не стало, она живет прошлым великолепием, поэзия как стиль мышления выходит из моды, по-моему, это медицинский факт и приходится с этим смириться...
-------------------------------------------

Да, я уж давно смирилась, Олег.
Но вот Вам история. Я знаю, что это, скорее, прекрасное исключение.Но все же, все же, все же.

В предпоследний Новый Год, мы были в НЙ. Зашли в «Самовар» каплановский пообедать. А там, под портретом Бродского (у И.А. там было свое постоянное место) уже сидела какая-то пара. Молодые, русские, чуть старше нашего сына, явно из России, короче, not my cup of tea, что называется. Разговорились, тем не менее. Через 10 минут сдвинули столики. Через 15-ть, Денис поедал пирожки с разными начинками с моей тарелки, а, я - с его – пельмени. А почему? Оказалось, что он помешан на русской поэзии. И на английской тоже. И пишет сам. И переводит с английского. Сонеты Китса и стихи Одена!!! (Я-то сама поэзию кроме как на русском, не воспринимаю вообще, то есть не понимаю, в какой момент получать удовольствие.) Но нам и русской хватило. А когда мы оба выяснили, что самый, самый…у нас обоих – Тютчев, нас с ним уже не могли растащить. Видать в Москве особенно не с кем сегодня о Тютчеве разговоры говорить. Как, впрочем, и в Сан Франциско. А наутро все вместе поехали в Квинс искать могилу Довлатова. Нашли. Потом переписывались, причем, почти исключительно о всяких поэтических открытиях. В мае они к нам приезжали. Я не знаю, что еще, кроме поэзии, может соединить таких, казалось бы чуждых друг другу людей, как я и Денис. Я это к тому, что "найти единомышленников" и сейчас можно самым что ни на есть старомодным спорособом. Без социальных сетей и интернета, а просто, невзначай заговорив с соседом о Тютчеве.

О. Векслер
- at 2012-09-09 23:58:46 EDT
Уважамая Соня, спасибо за теплые слова, я Цветаевой в небожительстве ни в коем случае не отказываю - как поэту. Ее гений абсолютно неоспорим. Но любому поэту параллельно приходится быть еще и человеком, который в заботы суетного света довольно-таки малодушно погружен, я имел в виду только эту ипостась, хотя и в (прозаическом) творчестве Цветаевой ее моральные представления мне всегда казались, мягко говоря, подозрительными ("Пушкин и Пугачев", например). С другой стороны, это, кажется, она же сказала: "Не человек, кто в наше время жил"? И лучше эту коллизию не опишешь.

>> В первую очередь тем, что вопреки Аду, в который попала и попалась, до последнего дня писала ТАКИЕ стихи.

Может, я и ошибаюсь, Вам виднее, но, по-моему, в последние, советские годы она уже стихов не писала, только переводила. Может, это и явилось одной из причин для самоубийства?

Что касается нашего времени, то у многих тут, видимо, сложилось мнение, что я его бичую, нет, оно просто другое. За последние десятилетия появились другие жанры, где люди могут самореализовываться, появилось большое кино, которого при Цветаевой не было, появился интернет и люди стали больше писать, пусть даже в основном глупых smsок, но я вижу в интернет-пространстве многих людей, которые интересно пишут, излагают неординарные мысли, благодаря "паутине" общение интенсивировалось и поднялось на новый уровень, теперь человеку гораздо легче найти единомышленников и общаться с ними так, как будто они живут с ним в одной квартире (хотя то, что на новомодном языке именуется "бурлением говн", в рунете наблюдается еще много отчетливей, но, в конце концов, надо ж и пролетариям (умственного труда) как-то объединяться, их к этому призывали столько лет во всех советских газетах :)). Чуть ли не вся мировая культура теперь на расстоянии одного нажатия мышки, но поэзии не стало, она живет прошлым великолепием, поэзия как стиль мышления выходит из моды, по-моему, это медицинский факт и приходится с этим смириться...

Соня Тучинская - Олегу Векслеру
- at 2012-09-09 18:33:37 EDT
Спасибо за добрые слова, дорогой Олег.
У нас, правда, несколько разное восприятие Цветаевой. Говорят, Господь не посылает испытаний бОльших, чем человек может выдержать. Я уверена, что в ее случае это правило дало осечку. А судить - заслуженно или незаслуженно, я не смею, не могу и не хочу. Небожитель для меня - именно она. В первую очередь тем, что вопреки Аду, в который попала и попалась, до последнего дня писала ТАКИЕ стихи.
О вымирающем классе маргиналов, не живущих без поэзии - Вы, конечно, правы. Но всегда, в любом поколении будут рождаться эти маргиналы. Вы сами - замечательный пример этому. А ведь если подумать, не только писать стихи, но и не мочь без них жить - это удел избранных. Так что, жизнь продолжается?
Вот вам, из Эренгурга моего любимейшего, с пожеланием и дальше играть героя "речисто". И в своих прекрасных очерках "говорить словами, что нам продиктовало время".

Мы говорим, когда нам плохо,
Что, видно, такова эпоха,
Но говорим словами теми,
Что нам продиктовало время.
И мы привязаны навеки
К его взыскательной опеке,
К тому, что есть большие планы,
К тому, что есть большие раны,
Что изменяем мы природу,
Что умираем в непогоду
И что привыкли наши ноги
К воздушной и земной тревоге,
Что мы считаем дни вприкидку,
Что сшиты на живую нитку,
Что никакая в мире нежить
Той тонкой нитки не разрежет.
В удаче ль дело, в неудаче,
Но мы не можем жить иначе,
Не променяем — мы упрямы —
Ни этих лет, ни этой драмы,
Не променяем нашей доли,
Не променяем нашей роли, —
Играй ты молча иль речисто,
Играй героя иль статиста,
Но ты ответишь перед всеми
Не только за себя — за Время.
1958



Victor-Avrom
- at 2012-09-09 16:45:45 EDT
О. Векслер пишет о нашем времени, пеняя ему, что
Про то, что кого-то когда-то будет интересовать, сколько раз он был в каком-нибудь Чистополе и кто его провожал, и подумать смешно.

Одновременно тот же Векслер (из какого-то Франкфурта, кажется) пишет:
была Цветаева в Чистополе один раз или два - разве это так важно?

Похвальная самокритика.

Матрона Абрамовна
- at 2012-09-09 07:20:20 EDT
О. Векслер - at 2012-09-09 02:21:30
Последние страшные годы они с Эфроном выбрали себе сами, поскольку жили иллюзиями по поводу оставленной родины и не слушали разумных русских, которых вокруг них было достаточно. Жизнь жестоко наказала их за глупость и слепоту - глупость, несмотря на большой ум и даже пророческий дар. Все это каким-то странным образом сочетается в одном человеке. И эти глупость и слепота были характерны не только для них, но и для всей эпохи, иначе бы этой жуткой эпохи просто не было.
О. Векслер - at 2012-09-09 02:43:11
Кого поэт интересует сегодня? Только стариков, которые еще не вымерли. .... Культура вообще стремительно сдает свои позиции, а поэзия практически уже умерла.

До еще не вымерших старух мне очень далеко. Я плакала над почти уже умершей поэзией, этими слепыми дурачками и глупослепой эпохой. Плакала и думала: Природа, мать... когда б О.Векслера ты миру не послала, засохла б нива жизни...

О. Векслер
- at 2012-09-09 02:43:11 EDT
А еще повезло Цветаевой жить в ту эпоху, когда строчки с кровью кого-то убивали, а поэт считался царем, б-гом, дьяволом, мессией, кем угодно, но только не простым смертным, и мнил, что всеблагие призвали его собеседником на пир. Кого поэт интересует сегодня? Только стариков, которые еще не вымерли. Голос его тоньше писка, никого не интересует, а профессия его крайне далеко не то что от списка престижных, но даже от того, чтобы хоть как-то худо-бедно прокормить. Про то, что кого-то когда-то будет интересовать, сколько раз он был в каком-нибудь Чистополе и кто его провожал, и подумать смешно. Даже фамилию никто никогда не вспомнит. Другие жанры полностью вытеснили поэзию на обочину, приходится это признать. После Бродского в русской поэзии нет и не будет никаких небожителей, а его якобы учителю Рейну пришлось переводить великие вирши туркмен-баши, чтобы прокормиться. Культура вообще стремительно сдает свои позиции, а поэзия практически уже умерла. Причем эта трансформация, о которой никто почему-то не пишет, произошла при нашей жизни, в последние пару десятилетий.
О. Векслер
Франкфурт, - at 2012-09-09 02:21:30 EDT
По-моему, очерк прекрасный. И нет там никакой "слащавости" и "выспренности", все слова выбраны точно и со вкусом. И ощущение оставляет сильное и глубокое, а была Цветаева в Чистополе один раз или два - разве это так важно?
Из тех воспоминаний о Цветаевой, что я читал, сложилось впечатление, что характер у нее был очень сложный и переносить ее окружающим, видимо, было тяжело. Этим и обусловлен был во многом трагизм ее жизни. Нельзя сказать, что жизнь била ее уж очень сильно. Все-таки ее и издавали, и признавали при жизни, и муж проявлял к ней достаточно понимания. У нее были счастливое детство и юность, дружба и признание со стороны других великих поэтов. Но ей всегда хотелось чего-то много большего. А жизнь за это наказывает. Последние страшные годы они с Эфроном выбрали себе сами, поскольку жили иллюзиями по поводу оставленной родины и не слушали разумных русских, которых вокруг них было достаточно. Жизнь жестоко наказала их за глупость и слепоту - глупость, несмотря на большой ум и даже пророческий дар. Все это каким-то странным образом сочетается в одном человеке. И эти глупость и слепота были характерны не только для них, но и для всей эпохи, иначе бы этой жуткой эпохи просто не было.

Марк
ФЛ, США - at 2012-09-08 07:03:19 EDT
Прекрасное эссе о незабвенной Марине Цветаевой. Неприютная, она тянулась к теплому очагу семьи Тарковских. Отец и сын Арсений и Андрей Тарковские -- великие Таланты, прославившие Россию. Известный переводчик стихов, Арсений Александрович был скромным человеком, оставившем тонкую книгу драгоценных лирических стихов. В Отечественную войну он был армейским корреспондентом и потерял ногу на фронте. Кино-гений Андрей Тарковский с удовольствием вкрапливал стихи отца почти в каждый свой фильм, и читал стихи за кадром сам Арсений Тарковский, его глухой проникновенный голос навсегда остается в памяти зрителей. Он был среди близких друзей Анны Ахматовой (и никакая "пропасть" их не разделяла). Уважаемый автор эссе, у Вас доброе лицо. Поэтому роль судьи с завязанными глазами и весами Вам, мне кажется, не подходит. Концовка Вам не удалась. Гений или талант? Нет в природе такой гирьки. Как говорится, время рассудит.
Victor-Avrom
- at 2012-09-06 05:50:51 EDT
Критика Бориса Сусловича делится на 2 части:
1) критика содержания
2) критика формы

Что по первому пункту, так где-то Борис прав, а где-то
Борис и не прав.

Действительно, если говорят, что Сергей Эфрон попал в
ГУЛАГ, то предается игнорированию тот факт, что Сергей
служил трудовому народу в рядах советской разведки. Был
настоящим патриотом. Такие до ГУЛАГа не доживали.

А вот в Чистополе Цветаева действительно была 2 раза.
Чтобы понять это достаточно взглянуть на карту и
убедиться, что Чистополь ниже по Каме, он ДО Елабуги.
Таким образом, по пути в Елабугу Марина Ивановна не могла не
остановиться в Чистополе. Вроде бы специальный писательский
пароход шёл только до Чистополя, до Елабуги Цветаева с
Муром добирались местным рейсом.
Так что Соня зря тут сдалась, да ещё с таки размахом:
Да, тут у меня лажа вышла.

Смешны также обвинения Сонечки в снобизме. Снобы не
пишут с такой страстью.

По пункту два - самое возмутительное - поразительная глухота Сусловича к
образному языку Сонечки:
«Кровоточащие письмена», «выпало стать», «выведенными на земле её рукой»… Чудовищный пафос, надрыв, слащавость и выспренность – в соседстве с великими цветаевскими строками…

Образный ряд, стоящий за процитированными словами
довольно прозрачен и трагичен.

Кровь, текущая (выпадающая) из статной женщины - свидетельство
несостоявшейся жизни.
Кровь, текущая из стихов Марины - свидетельство
исковерканной судьбы.

А «выведенными на земле её рукой» - перекликаются с гениальными строками Бродского:
«царапая край матраса». Только вот размах не тот - западенец
царапает край зассанного матраса - а Цветаева - всю нашу
планету.

Так, как пишет Сонечка - немногим дано.

moriarti
- at 2012-08-31 19:53:02 EDT
Гениальное стихотворение Тарковского!
Семен Л.
Россия - at 2012-08-31 17:55:58 EDT
Какая пропасть разделяет талант и гений. Кто мог знать, что изящная безделица Тарковского переживет свой век только оттого, что ей случилось быть запевом последней бессмертной песни Марины Цветаевой.
-----------------
В любом случае, гений не нуждается в том, чтобы его возвеличивали за счёт унижения таланта. Неудачная, фальшивая заключительная нота.

Борис Суслович - Соне Тучинской
- at 2012-08-31 07:47:43 EDT
Соня, спасибо за тёплые слова о моих стихах, и за чтение «вперемежку». Поверьте, у меня не было (и нет) желания на Вас нападать. И я с радостью возьму свои слова о снобизме назад. Но и Вы помогите мне, отказавшись от того ярлыка, который легкомысленно позволили себе навесить на Тарковского.

Соня Тучинская - Борису Сусловичу
- at 2012-08-30 17:46:37 EDT
. Суслович - С. Тучинской
- at 2012-08-30 08:12:54 EDT
Дорогая Соня, Вашего снобизма хватит на пятерых. Поэтому мне лучше замолчать и уйти в сторону..
-----------------------------------------------------------------------
Какой снобизм, Борис? С чего это? С папы - слесаря-водопроводчика 2-го разряда? Это просто условный рефлекс, неизжитый с детства - защищаться, когда нападают. А детство было трудное. Вообщем и целом Вы правы в оценке моего "творчества" - дилетанство, неточности. Я вчера вечером Ваше читала: стихи, эссе и прозу, вперемешку. Дошла до "Царкосельский Вокзала" об Анненском, совсем недавно опубликованного. Мне очень понравилось эссе "Бродский: стеб сквозь слезы". Хотя стихи, которыми Вы там без всякой меры восхищаетесь вызывают у меня скрежет зубовный. Но мне понравился подход и страсть. Прочла "Дмитрий Писарев II". У нас с Вами больше общего, чем это может показаться с первого взгляда. Я думаю, что людей русских, читающих сегодня Писарева от океана до океана наберется не больше десятка. И двое из них - мы с вами. Я столько раз и подолгу жила в Холоне и даже не могла представить себе, что один из его жителей пишет такие стихи:

Прогулка
А.Р.
1
Плывём по морю мы.
Нас, как сельдей, набито
От носа до кормы,
От юта до бушприта.
Плывёт морской челнок
Меж судеб и наречий.
Попутный ветерок.
Земля, до скорой встречи…
2
Ты наверху стоишь,
Заглатывая воздух.
Вокруг такая тишь –
Слышны на небе звёзды.
Средь полуночной тьмы
Их, как сельдей, набито
От носа до кормы,
От юта до бушприта.
3
Накатит, как волна,
Счастливая минута,
Прозрачная до дна,
Вздымающая круто
До звёздной вышины,
Где море с небом слито
От носа до кормы,
От юта до бушприта.

Преданный читатель портала
Израиль - at 2012-08-30 11:32:49 EDT
Статья страстная, спорная, полна неточностей в деталях, но хорошо передает настроение и обстановку. Воистину - женщина о женщине :). Но вот манера автора отбрехиваться, извините за выражение, на любую критику разрушает все - и доверие, и желание знакомиться с другими работами. Хочется только отойти подальше от распоясавшейся скандальной особы.
Вот такое осталось впечатление в целом.

Габи
- at 2012-08-30 10:36:02 EDT


Борис Суслович
- Wed, 29 Aug 2012 22:52:37(CET)
Вот уж действительно: от великого до смешного – один шаг. Но, когда читаешь, увы, не до смеха.
………………………………………………………………………………
И «на закуску» абзац, касающийся стихотворения, строка которого стала эпиграфом цветаевского шедевра: «Кто мог знать, что изящная безделица Тарковского переживет свой век только оттого, что ей случилось быть запевом последней бессмертной песни Марины Цветаевой». Назвать сильное, горькое стихотворение классика русской поэзии «изящной безделицей» может только человек, не отвечающий за свои слова. А читать подобное попросту стыдно.

"""""""""""""""""""""""""""""""""""""""""
Ничего не дающие ни душе, ни телу словоблудие, пафос, ошибки в датах, неточности, несуществующие подробности, выдуманные факты, взятый из интернета и плохо слепленный материал… А если в двух словах, то - литературная плесень.

Б. Суслович - С. Тучинской
- at 2012-08-30 08:12:54 EDT
Уважаемая Соня, среди четырёх определений («пафос, надрыв, слащавость, выспренность») синонимов нет. Вы можете раскрыть словарь и убедиться в этом. Я понимаю, что разные (и разноязычные) словари стоят у Вас на полке.

Вынужден Вас разочаровать: связи между моей реакцией на Вашу заметку о Бродском и нынешним отзывом нет. Просто Цветаеву я люблю с юности. А к Бродскому пришёл относительно недавно.

«Один за другим сгинули…» - продолжение фразы подразумевает под собой хронологический порядок. «Это нюанс такой, трудно объяснить непосвященному». Просто у человека либо есть чувство слова, либо нет. «…как видите, я бескорыстно делюсь с Вами секретами своей "кухни". Может быть Вам тоже когда-нибудь пригодится».

«В ответ на Ваш по-бухгалтерски мелочный и придирчивый отзыв…» Соня, Вы всерьёз считаете, что грубейшие фактические ошибки, небрежность и неграмотность в материале подобного рода – «мелочь»? А Ваш плевок в сторону Тарковского – тоже мелочь? О чём мы тогда говорим?

«ко всяким расхожим биографиям из цикла ЖЗЛ…» Речь, надо полагать, идёт о книгах Лосева и Швейцер. О талантливейших книгах, содержащих к тому же безукоризненно точную информацию.

«Именно она, эта уверенность и заставила меня закончить…». Дорогая Соня, Вашего снобизма хватит на пятерых. Поэтому мне лучше замолчать и уйти в сторону, предоставив трибуну Вашим многочисленным поклонникам.

Соня Тучинская
- at 2012-08-30 06:07:59 EDT
Юлий Герцман
- at 2012-08-28 20:09:58 EDT
Это - прекрасный материал. Читая его, постоянно возвращаешься к мысли, что огромной трагедией поэта Цветаевой (при всех ужасах, которые Марине Ивановне пришлось пережить) было навязчивое стремление близких поставить себя вровень с ней. Я поэтому не люблю (хотя, конечно, ценю за изложение фактов) книгу Анастасии Ивановны, где постоянно продавливается: "Я и Марина", "Мы с Мариной", хотя где Марина, а где Анастасия... И скандалы с Георгием, и отстраненность Ариадны, не понимавших, КТО их мать. Поэту, как, пожалуй, никому, требуется поддержка окружающих, восхищение их талантом. Цветаева была обделена, и это, повторю, тонко и умно показано в статье.
--------------------------------------
Никак не могу, Юлий, с Вами согласиться. (кроме Аси и ее скучных мемуаров. Мне кажется, муж и дочь хорошо сознавали, с кем им выпало жить. Муж с первых лет супружества как бы не замечал все ее бесчисленные эпистолярные (и не только) "романы". Прочтите его знаменитое письмо Волошину:
«Дорогой мой Макс! Единственный человек, которому я бы мог сказать всё, – ты. Но и тебе говорить трудно. Марина – человек страстей. Отдаваться с головой своему урагану для нее стало необходимостью, воздухом ее жизни. Все строится на самообмане. Человек выдумывается, и ураган начался. Сегодня – отчаяние, завтра – восторг, любовь, отдавание себя с головой, и через день снова отчаяние. И все это при зорком холодном, пожалуй, вольтеровски циничном мне. Вчерашний возбудитель – сегодня остроумно и зло высмеивается, почти всегда справедливо. Все заносится в книгу, все спокойно, математически отливается в формулу. Громадная печь, для которой необходимы дрова. Я на растопку не гожусь уже давно. Последний этап для нее и для меня – самый тяжелый – встреча с моим другом, человеком ей совершенно далеким, который долго ею был встречаем с насмешками. Мой недельный отъезд стал внешней причиной для начала нового урагана. Узнал я случайно…»

У Али не было ни детства, ни отрочества. Она долго не ходила во Франции в шлолу, так как ходила в няньках младшему брату и в прислугах, для помощи матери по хозяйству, чтобы она могла писать свои гениальные стихи. А мать все равно была ею недовольна. Я прочла Маринины "Записные книжки" и все ее переписки с воображаемыми возлюбленными. И дневники Мура, и воспоминания Ариадны (особенно об их общей жизни в Болшево), и главное: Вероника Лосская - "Цветаева в жизни". Прочла и поняла, как это страшно жить с небожителем, который не в силах поднять окружающих до своего "небесного" уровня...

Соня Тучинская
- at 2012-08-30 00:06:27 EDT
Борис Суслович
- Wed, 29 Aug 2012 22:52:37(CET)

-----------------------------------------
Дорогой Борис,

Мне радостно, что Вы так внимательно прочли мой исполненный "чудовищного пафоса, надрыва, слащавости и выспренности" текст . И не просто прочли, но и не пожалели такого избыточного количества синонимов, чтобы его описать.

По существу:
1. Два эпиграфа объединила в один НЕ я. А мне не хотелось беспокоить занятых последовательным выпуском трех сайтов огромного портала людей из-за этой ошибки.

2. «Один за другим сгинули в пучине Гулага сестра, муж, дочь" - не только Вы знаете, что Сергея Эфрона умер от рук палачей до того, как "добрался до Гулага". Но в рамках такого короткого "очерка к дате" не стоило писать об индивидуальном аде, через который прошел каждый из близких Цветаевой. Короче и разумнее было объединить их судьбы под самым распространенным наименованием ада того времени - Гулагом. И хотя по хронологии, Вы правы, - "сестра, дочь, муж", я бы и сейчас написала, так как написала - сестра, муж, дочь . Это нюанс такой, трудно объяснить непосвященному. Но, как видите, я бескорыстно делюсь с Вами секретами своей "кухни". Может быть Вам тоже когда-нибудь пригодится.

3. Да, тут у меня лажа вышла. Я знаю, что Цветаева находилась в Чистополе 26-го августа - разговор с нею в этом городке подробно описан у Чуковской в "Предсмертие" . Почему-то я решила, что она была там еще один раз, до этой даты.

4. В отношении дня смерти Эфрона - опять Вы правы, а я нет. В следственном деле Эфрона под протоколом судебного заседания внизу страницы — карандашная пометка. Из нее следует, что приговор приведен в исполнение: в отношении его подельников (супругов Клепининых и прочих) в августе 1941-го, а про самого Эфрона - молчок. Я должна была вспомнить об этом, так как несколько лет назад, в Сан Франциско, в моем до отказа набитом слушателями доме, об этом рассказывала никто иной, как Ирма Кудрова. Единственный специалист по Цветаевой, допущенный к архивам допросов Сергея и Ариадны Эфрон. Она тогда представляла свою последнюю книгу "Гибель Марины Цветаевой", написаной по следам этих архивных изысканий.

Ну, вот, кажется все. В ответ на Ваш по-бухгалтерски мелочный и придирчивый отзыв я честно и добросовестно отчиталась. По пунктам.

Надрыв и слащавость оставляю, уважаемый Борис, оставляю на Вашей совести.
И какая в Вас уверенность в непогрешимости собственного вкуса. Ничуть не меньшая, чем у меня. Именно она, эта уверенность и заставила меня закончить этот скромный пост, так, как я его закончила. И, уж, не обессудьте. Ни малейшего стыда при этом.

Я думаю, дорогой Борис, Вы мне не можете простить рассказ о встрече с боготворимым Вами Поэтом в Пало Алто. И точно также, как в тот раз, Вы отправляете меня ко всяким расхожим биографиям из цикла ЖЗЛ, не догадываясь, что у автора не полюбившегося Вам текста (то есть, у меня) стоят на полке не только эти книги, но и многие другие. Просто формат "поминального слова", в котором я воспомнила о Цветаевой (простите мне этот выспрений глагол) - не требует большего, чем написано.

Борис Суслович
- at 2012-08-29 22:52:37 EDT
Если Марина Цветаева – любимый поэт Сони Тучинской, то естественно ожидать от автора уважительного отношения к текстам поэта. Но уже в эпиграфе два стихотворения, написанные в разное время, разным стилем и с разным настроением, слеплены друг с другом.

«Один за другим сгинули в пучине Гулага сестра, муж, дочь». В одном предложении сразу две ошибки: согласно хронологии, были арестованы «сестра, дочь (27 августа 1939), муж (10 октября 1939)». Муж Цветаевой после двух лет пребывания в тюрьме был расстрелян – и, стало быть, до Гулага не добрался.

Описывается отправка парохода в Елабугу: «Провожающих двое – Борис Пастернак и Виктор Боков». В действительности «провожающим» был Пастернак, которого сопровождал Боков. Об этом подробно написано в книге Белкиной «Скрещение судеб». И что делал молодой поэт на речном вокзале (отправлял посылку жене в Чистополь), и как Пастернак познакомил его с Цветаевой.

Продолжаем чтение: «В августе Цветаева дважды побывала в Чистополе». В книге В. Швейцер «Быт и бытие Марины Цветаевой» и в дневниках Мура есть подробное описание тех августовских дней. 17 августа Цветаева прибыла в Елабугу. Несколько дней ушло на поиски жилья. 22 августа поселилась у Бродельщиковых. 24-го поехала в Чистополь. 28-го – вернулась в Елабугу. 31-го – ушла из жизни. Когда она могла «побывать» в Чистополе второй раз?

Чуть ниже: «За две недели до того, как она сунула голову в петлю, ее муж Сергей Эфрон был расстрелян в Москве по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР». Дата - 16 августа - взята, по-видимому, из Википедии. А в уже упоминаемой книге «Быт и бытие Марины Цветаевой» читаем, что Сергей Яковлевич Эфрон был расстрелян 16 октября, приводятся и соответствующие документы (2009 год, издание 3-е, стр. 486). В добросовестности Виктории Швейцер, посвятившей изучению биографии поэта многие годы, сомневаться не приходится.

Последнее стихотворение поэта Тучинская предваряет таким вступлением: «Наверное не только я каждый год 31 августа перечитываю эти кровоточащие письмена, которым выпало стать последними поэтическими строками, выведенными на земле ее рукой...» «Кровоточащие письмена», «выпало стать», «выведенными на земле её рукой»… Чудовищный пафос, надрыв, слащавость и выспренность – в соседстве с великими цветаевскими строками… Вот уж действительно: от великого до смешного – один шаг. Но, когда читаешь, увы, не до смеха.

И «на закуску» абзац, касающийся стихотворения, строка которого стала эпиграфом цветаевского шедевра: «Кто мог знать, что изящная безделица Тарковского переживет свой век только оттого, что ей случилось быть запевом последней бессмертной песни Марины Цветаевой». Назвать сильное, горькое стихотворение классика русской поэзии «изящной безделицей» может только человек, не отвечающий за свои слова. А читать подобное попросту стыдно.

Манасе
Германия - at 2012-08-29 12:24:04 EDT
Вот также не ко времени и не кдовору, может быть и месия, но когда нибуть будет в самый раз!
Эдик
Хайфа, - at 2012-08-29 12:08:42 EDT
Сколько бы я ни читал - и саму Цветаеву, и о ней - не могу смириться с тем, что этой женщине, этому поэту пришлось так много испытать в своей короткой жизни. А ведь весь мир обязан был пасть ниц перед ней! Но всё было как раз наоборот. Насколько же может быть жестока судьба к человеку, чей гений парил так высоко?! Нет справедливости в этом мире, нет...
Юлий Герцман
- at 2012-08-28 20:09:58 EDT
Это - прекрасный материал. Читая его, постоянно возвращаешься к мысли, что огромной трагедией поэта Цветаевой (при всех ужасах, которые Марине Ивановне пришлось пережить) было навязчивое стремление близких поставить себя вровень с ней. Я поэтому не люблю (хотя, конечно, ценю за изложение фактов) книгу Анастасии Ивановны, где постоянно продавливается: "Я и Марина", "Мы с Мариной", хотя где Марина, а где Анастасия... И скандалы с Георгием, и отстраненность Ариадны, не понимавших, КТО их мать. Поэту, как, пожалуй, никому, требуется поддержка окружающих, восхищение их талантом. Цветаева была обделена, и это, повторю, тонко и умно показано в статье.
Yelena
San Francisco, CA, USA - at 2012-08-28 19:51:21 EDT
восхитительно, спасибо огромное, сонечка.
Случайный Прохожий
San Jose, CA, USA - at 2012-08-28 07:45:56 EDT
Этот пронзительный очерк, написанный к годовщине смерти Цветаевой, наполненный болью сочувствия за нее, за те муки, которые пришлось ей испытать, возвращает нас к тем страшным последним дням ее жизни. Сдержанность повествования только усиливает эффект присутствия, и тупая боль где-то в области сердца еще долго не проходит после прочтения этого очерка.
Редактор
- at 2012-08-26 23:33:18 EDT
Эта статья не попала в первую версию оглавления номера. Исправляем ошибку.
Удачи!

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//