Что нас заставляет?

Что нас заставляет садиться за стол и писать,

Хотя впереди не маячат ни деньги, ни слава?

Ах, ты утверждаешь, что людям пытаешься что-то сказать?

Да полно! Иные заботы у них и другие забавы.

К чему им твои рассужденья? И мысли твои?

Живется им трудно и скучно. И часто неможется.

Им  горько и муторно. И не хватает любви

И денег…

А все остальное – приложится.

Оставь их в покое.

От пышных твоих  рассуждений – тошнит.

И все-таки что-то к столу нас упорно толкает!

Нехитрый мотивчик в мозгу поселился –

Свербит и звенит,

И плачет, и хочет наружу, и нас  допекает.

К тому же бесчинствуют так за окном соловьи!

И так тяжелы и таинственны грозди акаций!

И грустно, и муторно. И не хватает любви.

Как это осилить?

Куда же нам с этим деваться?

И как победить этот  лютый сердечный озноб,

Который и ночью, и днем заставляет нас маяться?

…Тот самый мотив на листке записать.

А потом –  хоть потоп.

Хоть адская бездна.

Нас это уже не касается.

***

Стих торжественно-серьезный,

Легкомысленный куплет…

Будем рано или поздно

Мы за все держать ответ.

Только нет приспособлений,

Чтобы оправдали нас:

Ни изысканность сравнений,

Ни удачный парафраз.

И когда Господь Всевышний

Спросит с нас за все грехи –

Будет совершенно лишней,

Папка, где лежат стихи.

***

Штора летняя колышется,

Окна смотрят на восток.

Ах, не пишется, не пишется,

Ручеек-то мой утек.

Где ему теперь бормочется?

Что поет  - о чем, о ком?

И на волю шторе хочется

Вслед за синим ручейком.

***

А если б я тогда не написала,

Как ты любим, прекрасен и высок –

Сейчас бы думали: ты был всегда усталый,

Сутулый, незаметный старичок.

Что ты всегда ходил в неглаженой сорочке

И что никто тебя не пробовал любить.

А так – читают пламенные строчки

И думают: «Кто знает… Может быть…»