Юрий Лучко

В конце мая 2012 года у меня была недельная командировка в Высшую техническую школу Берлина (точнее, в «Beuth Hochschule für Technik Berlin», или кратко «ВНТВ» - слово "Beuth" добавлено потому, что это престижное государственные высшее учебное заведение Германии названо в честь реформатора Прусского образования Christian Peter Wilhelm Friedrich Beuth’a (1781-1853)). Там я встретился с выходцем из Белоруссии, профессором математики ВНТВ Юрием Лучко (Yuri Luchko). Поскольку я давно знал Юрия, в своё время окончившего «Колмогоровский интернат» при Мехмате МГУ (ныне СУНЦ МГУ), то мне показалось интересным взять и у него интервью. Юрий охотно согласился на нашу беседу «под диктофон», любезно предложив мне провести её у него на даче. И вот мы втроём - Юра, его жена Юлия и я - в тёплый субботний день отправились на машине на эту дачу, расположенную в живописном местечке Мельхов (Melchow), километров в сорока от их Берлинской квартиры. Там, в непринуждённой обстановке, и состоялся наш с Юрием разговор.

Ниже приводится распечатка моей беседы с Юрием Лучко.

ИНТЕРВЬЮ С ЮРИЕМ ЛУЧКО

В.Д.: Дорогой Юра. Мы с тобой давно знакомы, и потому я буду к тебе обращаться на «ты».

Сначала расскажи, как ты появился в Москве в Колмогоровском интернате при Мехмате МГУ? Как тебя отобрали для этой учёбы?

Ю.Л.: Да, это хороший вопрос. И ответ на него, в принципе, довольно длинный. Но я постараюсь, всё- таки, выражаться покороче.

Всё началось, на самом деле, с моих родителей. Оба они были учителями математики в сельской школе. В сельской школе деревни Словатичи Гродненской области в Белоруссии.

Мой папа, Фёдор Юлианович, особенно интересовался математикой. К сожалению, в тяжёлое послевоенное время ему рано пришлось прервать свою учёбу и пойти зарабатывать деньги сельским учителем. Но интерес к математике он сохранил на всю жизнь. И ещё с дошкольного моего возраста, он старался заинтересовать меня математикой. Рассказывал мне интересные вещи, ставил задачи... И я, постепенно, заинтересовывался математикой. Она стала меня привлекать. Я стал читать популярную математическую литературу... И всё это произошло «с подачи отца»...

В.Д.: А легко ли было купить популярную математическую литературу в Белоруссии в твоё время? Много ли там её издавалось?

Ю.Л.: В советские времена в Белоруссии была та же ситуация, что и в России. То есть, популярная литература в магазинах была, и она была доступна по цене. Такие книжки стоили 10-20 копеек...

В.Д.: И продавались они не только в Гродно, но и в маленьких селениях, да?

Ю.Л.: Во всяком случае, у нас в райцентре они продавались...

В.Д.: В райцентре, понятно.

Ю.Л.: Да, в райцентре их можно было купить.

Я стал решать олимпиадные задачи. Это было мне просто интересно. Отец мне сначала помогал. Потом я стал решать задачи лучше его и стал участвовать в олимпиадах. Ну, на районном уровне сначала. Потом я стал выигрывать областные олимпиады, республиканские. И в 8-ом классе попал на Всесоюзную олимпиаду от Белоруссии.

В.Д.: Это в каком году получается?

Ю.Л.: Это было в 1978-ом году.

В.Д.: Хорошо!

Ю.Л.: На этой Всесоюзной олимпиаде я получил «второй диплом»...

В.Д.: Олимпиада состоялась в Москве?

Ю.Л.:Нет, она проходила в Ташкенте.

Это была моя, можно сказать, первая поездка за пределы Белоруссии. Всё мне было очень интересно.

Я выступил успешно на этой олимпиаде. Получил даже специальный приз за решение наиболее трудной задачи. И мне там вручили подписку на журнал «Квант» с подписью самого Кикоина.

В.Д.: Круто!

Ю.Л.: Я до сих пор храню эту подписку.

Ну, и как лучший из команды Белоруссии, я получил там ещё кучу других призов. И всё это произошло в 8-ом классе. Хотя путь к этому, как я уже сказал, был довольно долгим.

После этой олимпиады меня заметили. А тогда была общая практика, что победители Всесоюзной олимпиады, получившие первые, вторые и третьи дипломы, приглашались в специальные физматшколы в различные города страны. Белорусы традиционно приглашались в Москву, в Колмогоровскую школу-интернат № 18. И я тоже получил приглашение там учиться.

На самом деле там был какой-то отбор и экзамены, но победителей Всесоюзной олимпиады зачисляли без экзаменов. Вот я и решил поехать на учёбу в этот интернат. И был зачислен туда без экзаменов.

В.Д.: И сколько лет ты проучился в этом Интернате?

Ю.Л.: В Интернате тогда учились только в двух старших классах. Тогда это был 9-ый и 10-ый классы... Насколько я знаю, и теперь в нём учатся, также, только в двух старших классах...

В.Д.: Значит, ты учился в Москве два года.

Ю.Л.: Два года, да.

В.Д.: После обучения в этом Интернате ты поступил в БГУ. А не было ли у тебя желания учиться далее на Мехмате МГУ? И кто-нибудь из твоих одноклассников не поступил ли на Мехмат МГУ?

Ю.Л.: В Интернате был довольно солидный уровень образования, хорошие преподаватели и, естественно, хорошие дети, с которыми можно было заниматься. Так что уровень подготовки позволял выпускникам Интерната, практически, в 99% случаев, поступить в ведущие московские ВУЗы. И основная часть моих одноклассников, примерно 90%, действительно, туда и поступила... Некоторые в МГУ, на Мехмат или Физфак. Некоторые в МФТИ. Некоторые в МИФИ...

Я же решил вернуться в Белоруссию. По двум причинам.

Во-первых, сказалась, конечно, тяга на родину.

Во-вторых, год моего поступления - 1980-й - был годом Олимпиады в Москве. И, поэтому, экзамены в ведущие московские ВУЗы проводились в тот год не как обычно, то есть раньше, чем в другие ВУЗы, а одновременно. Тем самым был какой-то «риск непоступления». Хотя, на самом деле, навряд ли мне надо было бояться этого риска. Ведь Интернат я закончил только с двумя четвёрками, что было неплохим достижением. Потому что в то время (по крайней мере, когда я его заканчивал) за всю историю Интерната было лишь два золотых медалиста. То есть, только два его выпускника получили все пятёрки.

Д.:  Ты не помнишь фамилии этих двоих медалистов?

Ю.Л.: Нет, не помню - это было задолго до моего времени.

А в нашем выпуске таких медалистов вообще не было.

В.Д.: Таких не было, понятно.

Ю.Л.: Поэтому мой интернатский аттестат был довольно солидным.

В.Д.: Да-да.

Ю.Л.: И я, собственно, мог с ним поступать в любой московский ВУЗ. Думаю, и практически поступил бы... Но, всё-таки,... тоска по родине пересилила. И я поехал учиться в университет в Минске, который в то время тоже пользовался хорошей репутацией.

В.Д.: Безусловно!

Вот ты поступил в БГУ. Кто читал у тебя лекции по математическому анализу, алгебре, аналитической геометрии?

Ю.Л.: Эти предметы преподавались на 1-м курсе.

Анализ у меня читал Иван Александрович Соколов. Он даже был не профессором, а доцентом. Но с методической точки зрения, с точки зрения дидактики, его лекции были великолепны. Я до сих пор вспоминаю их. И у меня до сих пор хранятся конспекты его лекций. То есть он был, может быть, не крупным учёным, но прекрасным педагогом... Я и до того анализ уже как-то знал, но после его лекций он вообще стал моим любимым предметом.

Алгебру читал тогдашний декан, Гаращук...

В.Д.: Не помнишь его имя-отчество?

Ю.Л.: К сожалению, не помню его имени-отчества, надо посмотреть.

В.Д.: Понял.

Ю.Л.: Но по алгебре у меня была ещё интернатская, очень серьёзная, подготовка.

У нас алгебру вёл в Интернате Никулин. В частности, материал по теории групп, который он нам дал, «не покрыла», так сказать, даже моя университетская программа. То есть, мы глубже копали в Интернате. Вот. Но, с другой стороны, мне было легко слушать Гаращука, потому что многие вещи из его курса мы уже изучили в Интернате.

Аналитическую геометрию читал у нас Феденко. Это довольно известный был профессор...

В.Д.: Известный математик, да. У него есть книжки.

Ю.Л.: В частности, есть книга Феденко, Тышкевич «Линейная алгебра и аналитическая геометрия». По этой книге он, собственно, нам и преподавал.

В.Д.: Понятно.

Ю.Л.: Ну, опять-таки, многие вещи из аналитической геометрии я уже знал по Интернату.

В.Д.: Ясно-ясно.

Но вот ты дошёл до 3-го курса. Кто стал твоим первым научным руководителем? Олег Игоревич Маричев?

Ю.Л. С Олегом Игоревичем Маричевым я познакомился, действительно, на 3-м курсе. Но дипломную работу на 3-ем курсе... не дипломную работу, а...

В.Д.: Курсовую работу.

Ю.Л.: Да, курсовую работу, я писал у Соколова, по математическому анализу.

В.Д.: На Мехмате БГУ курсовые работы писались с 3-го курса, как и на Мехмате МГУ, а не со 2-го курса?

Ю.Л.: Да, с 3-го курса курсовая была.

Потом, мою курсовую работу 4-го курса, я писал в Институте математики Белорусской академии наук у Василия Ивановича Бердника. Это довольно известный специалист по теории чисел, ученик Владимира Геннадьевича Спринджука... И, собственно, у меня была сначала идея заниматься теорией чисел.

В.Д.: Интересно!

Ю.Л.: Да-а.

Общался с Бердником я на семинаре в Институте математики, который стал посещать. Особенно меня привлекала аналитическая теория чисел, где использовался математический анализ. Но, тем не менее, с течением времени я, всё-таки, склонился к чистому анализу, и теорией чисел заниматься перестал.

В. Д.: Скажи, пожалуйста, в Институте математики, куда ты ходил на семинар, не пересекался ли ты с Владимиром Петровичем Платоновым?

Ю.Л.: В коридоре я его встречал, но наш семинар по теории чисел он не посещал. Это был семинар Спринджука.

В.Д.: Ясно.

Ну а как с Маричевым ты познакомился?

Ю.Л.: С Маричевым?...

Он читал у нас спецкурс на 3-м курсе по теории интегральных преобразований специальных функций. И в то время, если сказать честно, они произвели на меня

довольно странное впечатление... Больше отталкивающее, чем привлекающее...

В.Д.: (смеётся)

Ю.Л.: Он работал с довольно странными объектами - страшными, очень специальными функциями со многими параметрами... Типа Н-функции Фокса и О-функции Мейера.

В.Д.: (смеётся)

Ю.Л.: И тогда это мне не очень понравилось. Но, тем не менее, то, что он преподавал, мне запомнилось. И в дальнейшем я с интересом стал заниматься этими объектами. Но не сразу.

В.Д.: Диплом ты уже у него писал, да?

Ю.Л. Нет, дипломную работу я писал ещё в Научно-исследовательском институте электронно- вычислительных машин.

В.Д.: А-а-а!

Ю.Л.: Это довольно большой институт. И поскольку у нас на факультете преподавалось программирование, то многие выпускники Мехмата БГУ были готовы потом работать в области программирования. А минский НИИ ЭВМ предоставлял много рабочих мест выпускникам Мехмата БГУ для такой деятельности. Особенно иногородним... Как известно, иногородним тогда было трудно остаться работать как в Москве, так и в Минске...

В.Д.: Да, конечно.

Ю.Л.: И, собственно, большого выбора у меня, как иногороднего, после окончания Мехмата БГУ не было...

В общем, первое своё рабочее место я получил...

В.Д.: В этом институте.

Ю. Л.: Да, в НИИ ЭВМ. И там же писал диплом.

В. Д.: И, кстати, научился там хорошо программировать, да?

Ю.Л.: Да, научился там хорошо программировать. Что мне в жизни, в общем-то, пригодилось.

В.Д.: Понятно.

Ю.Л.: Даже очень пригодилось.

В.Д.: Да-да.

Ну, теперь такой вопрос: читал ли тебе лекции Пётр Петрович Забрейко?

Ю.Л.: Пётр Петрович Забрейко читал лекции на параллельном потоке. По функциональному анализу. У меня же лекции по функциональному анализу читал Антоневич. Это тоже довольно известный специалист, читал прекрасные лекции, ничего не скажешь. Но я всегда мечтал посещать лекции Забрейко, и... время от времени, когда позволял план занятий... посещал его лекции. Лекции замечательные. Потом уже, будучи аспирантом в БГУ, я посещал и семинар Петра Петровича Забрейко по функциональному анализу.

В общем, я очень многое вынес из его лекций и его докладов.

В.Д.: Хорошо.

Я знаю, что в БГУ преподавал Фёдор Дмитриевич Гахов. Не слушал ли ты его лекции?

Ю.Л.: В моё время, когда я был студентом, Гахов уже больше не преподавал.

Иногда он приходил на семинар по теории функций при кафедре теории функций, и я несколько раз его там видел. Но лекции для студентов он уже не читал...

В.Д.: Насколько я помню, он приехал в Минск из Ростова?

Ю.Л.: Да, он приехал, из Ростова.

В Минске он основал довольно большую школу. Многие доценты и профессора кафедры теории функций были его учениками.

В.Д.: Понятно.

Как ты оказался в Германии? Кажется, прошёл конкурс по линии ДААД? (примеч. В.Д.: напомним, что в ФРГ существовали «грантово-стипендиалъные» программы «Немецкой академической службы обмена» (то есть «Deutscher Akademischer Austausch Dienst» или, коротко, «ДААД») для поддержки студентов, аспирантов и молодых учёных из стран Центральной и Восточной Европы, позволявшие, в частности, молодым специалистам этих стран стажироваться в различных научных центрах Германии.)

Ю.Л.: Да, это действительно так... Но сначала несколько слов о предыстории...

В.Д.: Хорошо.

Ю.Л.: Как я уже говорил, после Университета я пошёл на работу в НИИ ЭВМ. И честно отработал там свои три года... как и полагалось после распределения. А в это время Маричев организовал на Мехмате БГУ лабораторию под названием «Лаборатория прикладных методов математического анализа» с целью компьютеризировать его алгоритмы для работы со специальными функциями в теории интегральных преобразований. В этой Лаборатории стал работать один из его учеников, Семён Борисович Якубович, с которым я дружил... И после трёх лет моей работы в НИИ ЭВМ, с его подачи, меня пригласили на работу в эту Лабораторию... как математика и как программиста.

Я перешёл на работу в БГУ, где стал младшим научным сотрудником в маричевской Лаборатории. Одновременно с этим я поступил в аспирантуру БГУ и стал работать над диссертацией, занявшись теорией специальных функций интегральных преобразований.

С точки зрения аспирантуры, это направление стало темой моей кандидатской диссертации. А по работе в Лаборатории я должен был заняться программистской реализацией алгоритмов данного научного направления в системах компьютерной алгебры.

Тогда это была очень модная вещь. Был 1988 год, когда мы в Лаборатории этим начали заниматься.

Персональные компьютеры только-только что появлялись.

Тем не менее, мы уже неплохо, вскоре, продвинулись в этой своей работе... И, после нескольких лет работы, я подготовил свою кандидатскую диссертацию в этой области.

После защиты диссертации у меня появилась и возможность подать заявку на грант в рамках упомянутой «ДААД-овской программы».

В то время - это было уже перестроечное время, это был уже 1993-ий год - немецкое посольство в Минске впервые объявило открытый конкурс на получение ДААД-овских грантов. До этого такие гранты тоже существовали, но распределялись они келейно, по партийной линии. А в 1993-ем году, в первый раз, был объявлен открытый конкурс на получение гранта. И все могли на него подавать документы.

Я узнал об этом конкурсе, подал на него документы и получил свой грант.

В.Д: Ты знал уже немецкий язык? Документы, наверное, надо было по-немецки писать?

Ю.Л.: Частично по-немецки.... Но, на самом деле, для математиков и представителей естественно-научных дисциплин, достаточно было знания английского языка.

В.Д: Ясно.

Ю. Л.: Хотя немецкий я учил в школе...

В.Д: И в БГУ?

Ю.Л.: В БГУ я учил уже английский.

В общем, у меня были базовые знания немецкого языка. Ну и, более-менее неплохой, английский. Этого оказалось достаточно для получения гранта.

В.Д.: Отлично.

В 1998-ом году, когда я приезжал в Берлин на Международный математический конгресс, ты меня познакомил с твоим немецким руководителем, профессором Свободного Берлинского университета (Freie Universität Berlin) Рудольфом Горенфло. Расскажи немного о нём. По составленной мною его математической генеалогии, он является научным пра- пра-правнуком Леопольда Кронекера.

Ю.Л.: Э... Профессор Горенфло был моим руководителем в рамках моего гранта от ДААД... С ним я поддерживаю отношения, добрые приятельские отношения, до сих пор. Мы дружим семьями. Он прекрасный человек и прекрасный математик... немножко прикладного уклона. И он сыграл в моей математической карьере очень значительную роль...

Дело в том, что образование, которое получали на Мехмате БГУ... в тогдашние времена... было излишне теоретическим. Нас учили теоретической математике. А о приложениях речь шла лишь изредка, и в стороне от основных курсов. Горенфло же является математиком-прикладником. Он хорошо владеет численными методами и умело использует математику для построения математических моделей конкретных физических процессов. Вот этому, как раз, я у него и научился. И стал делать это с удовольствием.

Таким образом, если до приезда в Берлин я считал себя математиком-теоретиком и немножко свысока относился к практическим задачам, то в Берлине я познакомился с другой стороной математики - с её прикладной стороной. И, собственно, был покорён ею. Так под влиянием Горенфло я научился применять математику для моделирования конкретных задач естествознания.

Комбинация математики с прикладными науками является сильной стороной Горенфло. До сих пор... А всё потому, что его научная карьера была не только чисто теоретической. Он работал... и на фирмах, и в научных институтах, где занимался прикладными проблемами. И вот эту сторону математики он всегда пытался донести своим студентам, аспирантам и всем тем, с кем сотрудничал. Поэтому я бы сказал, что прикладной математике я научился именно у него. И с удовольствием ею занимаюсь до сих пор.

В.Д.: Понятно.

Поддерживаешь ли ты связь со своими соучениками по колмогоровскому Интернату?

Ю.Л.: После окончания Интерната, по началу, мои связи с соучениками были очень активными. Особенно с теми, кто учились в московских ВУЗах. Я часто к ним ездил в Москву... Естественно, я считал своим долгом приезжать и на так называемый День рождения интерната - первое воскресенье декабря. Традиционно в этот день в Интернате собиралось очень много людей из разных выпусков. Иногда это празднество проводилось на Мехмате МГУ...

Однако с теми, кто разъехались по разным городам, мои связи, вскоре, значительно ослабели... Особенно после перестройки, очень сильно разбросавшей людей... Наступили тяжёлые времена и связи совсем ослабли... Но до сих пор я поддерживаю контакты, по крайней мере, с двумя своими одноклассниками.

Один из них - Александр Зеньков - занимается теперь бизнесом, как и многие другие выпускники математических факультетов разных ВУЗов. И занимается бизнесом очень успешно. Время от времени он приезжает в Берлин тоже.

Второй же мой одноклассник - Сергей Иванов - продолжает активно заниматься математикой. Он закончил аспирантуру в МГУ... Занимается теоретической алгеброй...

В.Д.: Не помнишь ли ты его научного руководителя?

Ю.Л.: Так... должен подумать... Александр Юрьевич Ольшанский...

А Сергей уже уехал в США.

В.Д.: Уехал в США?

Ю.Л.: Да, после аспирантуры и защиты диссертации он уехал в США. И последние годы он работает в Иллинойском университете... Профессором алгебры.

Он получил довольно серьёзные результаты, имеет хорошие публикации. И мы с ним тоже находимся в контакте.

В.Д.: Хорошо.

Сейчас ты являешься профессором Высшей технической школы Берлина. Какие лекции ты в этой Высшей школе читаешь? И какое твоё мнение о её студентах?

Ю.Л.: Структура... нашего, по сути дела, политехнического института... отличается, естественно, от структур математических факультетов университетов. Но по математике и у нас есть бакалаврская и мастерская программа...

В.Д.: Мастерская или магистерская?

Ю.Л.: По-немецки - «мастерская».

В.Д: Да-а?

Ю.Л.: Да. На русском языке это, наверное, называется «магистерской» программой...

Но мы учим своих студентов в большом объёме прикладной математике. То есть, естественно, у нас читаются классические курсы «чистой» математики - и анализ, и алгебра, и геометрия, и дифференциальные уравнения... Но, при этом, у нас усиленно преподаются курсы программирования, вычислительной математики, математического моделирования и ряд других «прикладных» курсов...

Лично я стараюсь преподавать разные предметы, и это мне удаётся. То есть я преподаю и прикладные дисциплины, в частности, программирование - разные языки программирования, объектно-ориентированные, системы компьютерной алгебры. Но, при этом, я с удовольствием преподаю, также, и чисто теоретические математические дисциплины, например, математический анализ и дифференциальные уравнения... А ещё я преподаю математическое моделирование, где, в общем- то, сходятся разные предметы, где нужны знания и в различных областях «чистой» математики, и по вычислительной математике и, в конце концов, по программированию. То есть, мой диапазон довольно широк. И я, на самом деле, очень доволен, что у нас нет узкой специализации, что профессора сами могут выбирать, какие курсы им читать.

В.Д.: А студентами ты доволен? Понимают ли они всё? Или ленятся?

Ю.Л.: Наши студенты, как, наверное, и везде... в современных университетах... разные. К счастью, всегда есть «хорошее ядро»...

В.Д.: Понимаю - «золотые 10-20 процентов»!

Ю.Л.:...сильных студентов, которые интересуются, которые хорошо понимают, которые задают вопросы, с которыми приятно и легко работать.

Есть, естественно, и середнячки... которые не всё понимают. И есть, конечно, слабые студенты.

В.Д.: Просто бездельники! (смеётся)

Ю.Л.: Да, бездельники. Которые мало что понимают, да, к тому же, и прогуливают занятия.

Но, к счастью, в каждом курсе, который я до сих пор читал, среди слушателей всегда находилась группа студентов, с которыми было приятно и хорошо работать. Хотя, к сожалению, иногда такая группа была довольно маленькой...

В.Д.: Знакомо!

Ю.Л.: Среди студентов, действительно, много бездельников, которые не хотят ничего делать... С ними, конечно, трудно работать. Но я думаю, что сейчас это типичная картина для ВУЗов разных стран.

В.Д.: Совершенно согласен.

Так, теперь личный вопрос. Я знаю, что твоя жена Юлия тоже математик, и что она тоже окончила Мехмат БГУ. Работает ли она?

Ю.Л.: Юлия преподаёт.

Во-первых, она преподаёт в нашем политехническом Институте высшую математику для «нематематиков», в частности, для «информатиков». А, во-вторых, она ведёт математический кружок... для одарённых школьников... в Гумбольдтовском университете.

В.Д: Молодец!

Ю.Л.: Юлия, после приезда в Германию, несколько лет не работала, занимаясь только нашими детьми... Которым, собственно, она передала свои знания и интерес к математике и к точным наукам. Это была её работа многие годы. Но после того, как наши дети выросли, Юлия занялась преподавательской деятельностью в нашем Институте и в Гумбольдтовском университете.

В.Д.: К тому же за это время она выучила немецкий язык. Она же прекрасно говорит по-немецки.

Ю.Л.: По-немецки она говорит, пожалуй, лучше меня. Хотя я уже давно преподаю на нём... Разные бывают способности к языкам у разных людей.

В.Д.: Это-то я знаю (смеётся).

Ю.Л.: У неё, вот, оказались хорошие способности к языкам.

В.Д.: Да и у тебя неплохие.

Теперь о детях. Я знаю, что у вас двое сыновей. Старший Дмитрий, младший Алексей. Я даже знаю, что Дмитрий был среди победителей на Московской международной олимпиаде школьников по химии.

Где Дмитрий теперь учится?

Ю.Л.: Наш сын, Дима, теперь учится в Гумбольдтовском университете в Берлине.

В.Д.: На каком курсе уже?

Ю.Л.: Он уже на пятом курсе сейчас, то есть, заканчивает Университет. Собирается в следующем семестре писать свою дипломную работу...

Один год он провёл в Японии... По обмену... Учился там в Токийском университете.

В.Д.: Как раз во время Фукусимы?

Ю.Л.: Как раз во время катастрофы в Фукусиме.

В.Д: Да-а...

Ю.Л.: К слову сказать, в Японии Дима занимался не только химией - он там получил и чёрный пояс по каратэ, которым занимается уже много лет...

Математикой он также интересуется. И даже, по началу, учился в Гумбольдтовском университете сразу на двух факультетах: на химическом и на математическом... Но потом, через несколько семестров, нагрузка на химическом факультете сильно возросла. Ему пришлось делать много лабораторных работ... И он математические курсы... немножко запустил. Но собирается, после получения диплома по химии, всё-таки, закончить также своё математическое образование, и получить ещё диплом математика.

В.Д.: Замечательно!

А где теперь учится ваш младший сын, Алексей? Не хочет ли и он стать математиком?

Ю.Л.: Да, он, также, хочет стать математиком. Пойти по стопам своих родителей и многочисленных родственников... Как по моей линии, так и по линии Юлии...

Алексей в школе много раздумывал о дальнейшей своей учёбе, выбирая между химией, физикой и математикой. И, всё-таки, в конце концов, он решил остановиться на математике.

И сейчас Алексей учится на втором курсе в Техническом университете Берлина.

В.Д.: Понятно.

Ну, в заключении, мне остаётся только поблагодарить тебя за эту нашу беседу и пожелать тебе, Юлии, да и всему твоему семейству, всего самого наилучшего.

Ю.Л.: Большое спасибо. Мне было интересно это интервью...