Номер
10(79)
октябрь 2016 года
mobile >>> |
|
Игорь Юдович |
Калифорнийские древности-2 ("Калифорнийские древности-1" см. в №8/2016)
«По моему мнению, Эй-Пи сам и с помощью
своего банка сделал для подъёма
Калифорнии больше, чем любой другой
калифорниец»
Франклин Делано Рузвельт по поводу 70-тилетия А. П. Джианнини За 70 лет до юбилея, в 1870 году, итальянские иммигранты Луиджи и Вирджиния Джианнини (Giannini) назвали мальчика обыкновенным итальянским именем Амадео Пиетро (Пьетро, Петер – в разных источниках существует различное написание), но как-то так случилось, что известен он стал как Эй-Пи Джианнини (A.P. Giannini), а для жителей Сан-Франциско – просто Эй-Пи. Итальянская эмиграция в Америки имеет длинную историю, но до объединения Италии в 1861 году она выглядела скорее небольшим ручейком среди мощного немецкого и ирландского потоков. В 1860-е всё изменилось. Новое государство обложило сельскохозяйственный сектор Италии громадными налогами. Если на относительно богатом Севре народ ещё как-то выдерживал, то на бедном и перенаселённом Юге жизнь стала просто невыносимой. В те же годы в США шла Гражданская война, на которой было убито и покалечено больше полумиллиона человек. После войны в стране везде, но особенно в низкооплачиваемых секторах экономики, прежде всего – в сельском хозяйстве, явно не хватало рабочих рук. Сложились идеальные условия для массового переселения итальянцев в Америку, тем более что итальянское государство официально поддерживало такой курс в надежде ослабить демографическое давление на перенаселённом Юге. Больше 5 миллионов итальянцев с конца 1860-х по 1920-е эмигрировало в США. Ещё больше – в Бразилию и Аргентину. Вместе с сопоставимой по численности эмиграцией в те же годы восточно-европейского еврейства эти две гигантские волны «свежей крови» существенно изменили лицо Соединённых Штатов. Итальянская эмиграция, конечно, имела своих героев. Любой американец итальянского происхождения сходу назовёт имена соотечественников, оставивших свой яркий след в истории Америки – Христофора Колумба, Америго Веспуччи, отца и сына Кабото и Джиованни Верезано. Новая волна эмиграции дала своих героев и не только в рядах печально известной мафии. Герой этой заметки – один из них. В этой связи нельзя в очередной раз не удивиться, как хорошо работал социальный лифт в конце 19, начале 20 веков. Хотя Луиджи, отец Эй-Пи, перебрался из-под Генуи в Калифорнию ещё в самом начале Золотой Лихорадки, на целое поколение раньше массовой итальянской эмиграции, но особым достатком он не выделялся. Как и практически все в итальянской общине Калифорнии, Луиджи работал на земле, выращивая в районе Сан-Хозе всё, на что находились покупатели. В то время среди многих молодых американцев итальянского происхождения существовала традиция привозить невесту из Италии. Луиджи последовал обычаю и в 1868 году на время возвратился в Геную. В 1869 с молодой женой он вернулся в Сан-Хозе, и в 1870 у них родился первенец. Через пару лет Луиджи покупает довольно большой участок земли под Сан-Хозе, около 18 гектаров, и расширяет семейный бизнес по выращиванию овощей и фруктов. Дела явно шли в гору. Семейная идиллия, к сожалению, продолжалась недолго. Итальянцы – народ эмоциональный и импульсивный; когда Эй-Пи было семь лет, отца застрелил один из рабочих-подёнщиков – он посчитал, что ему не доплатили. Вирджиния Джианнини, с двумя маленькими детьми и
беременная третьим, взвалила заботы по ферме на свои плечи. Вскоре она вышла
замуж за Лоренцо Скатéна,
недавнего иммигранта из той же Генуи. С отчимом Эй-Пи сильно повезло. Он был
умный, работящий, предприимчивый и детей жены любил, как своих. Через несколько
лет семья перебралась в Сан-Франциско: Лоренцо основал брокерскую компанию по
продаже с-х продукции. Брокерский бизнес, как и любой другой, не был лёгким
делом. Кроме всего прочего, нужно было рано-рано утром покупать овощи и фрукты
у очень прижимистых итальянских фермеров – часто на их фермах далеко от города,
успеть продать свежие продукты в городские магазины и перекупщикам на рынке –
больших холодильников для хранения овощей тогда ещё не было, и при этом
зарабатывать на приличную жизнь для семьи. Неизвестно, как сложились бы дела у
Лоренцо, но неожиданно он получил основательную помощь от пасынка. Эй-Пи ещё не
было 12 лет, когда он стал полноценным работником компании. С самого раннего
возраста Эй-Пи удивлял окружающих какой-то невероятной работоспособностью и –
особенно – способностью расположить к себе незнакомых людей. Его день начинался
в 2 утра с поездок по фермам, к 8 он возвращался с несколькими повозками овощей
из одних мест, договорённостями о поставках – из других, и к 9 шёл в школу. С
того же времени он стал вести всю деловую переписку компании, отчим был не
силён в английском. Мать, обеспокоенная таким режимом дня, пыталась отговорить
его вставать ни свет, ни заря и уделить больше внимания учёбе, на что Эй-Пи
резонно заметил, что не видит в этом особого смысла, так как и без этого он
первый ученик в классе (он ещё успевал серьёзно играть в бейсбол). Когда ему исполнилось 14, он поспорил с отчимом, что сможет без предоплаты, только на честном слове, загрузить и привезти в Сан-Франциско вагон апельсинов. Лоренцо поставил на свои золотые часы. Через две недели часы были на руке Эй-Пи – он не только выполнил обещание, но в два раза превысил его, доставив два вагона[1]. В 15 лет он оставил школу и начал учиться бизнесу в местном колледже. Курс был рассчитан на 6 месяцев, но Эй-Пи как всегда спешил, поэтому сдал все экзамены за 5. На этом закончилось его формальное образование, но вскоре трудно было найти фермера в районе реки Сакраменто и Санта Клара Валли, который бы не знал и не сотрудничал с молодым бизнесменом. Было общим мнением, что ему можно доверять на 200%. Он не только был честным предпринимателем, что в общем не такая уж редкость, но обладал удивительной способностью убедить любого в своей честности, что, безусловно, редкость, особенно в несолидном возрасте 16-18 лет. В 19 лет отчим сделал его партнёром, передав ему треть бизнеса. Где-то в те годы он начал давать деньги в долг фермерам и простым работникам, попавшим в тяжёлое положение, никогда не взимая с них проценты. В общем и целом, жизнь наладилась, впереди было светлое и понятное будущее. В 22 года он женился, и женился «выгодно» – и вскоре всё в его жизни изменилось. Его тесть был довольно известным торговцем недвижимостью в итальянском районе города, в North Beach. В 30 лет Эй-Пи продал свою часть бизнеса работникам компании и сначала «ушёл на пенсию», а затем по подсказке тестя занялся торговлей недвижимости в Сан-Матео, бурно растущем пригороде Сан-Франциско. Дела и здесь пошли хорошо, но опять вмешался случай и опять надо было менять «профессию». Неожиданно умер брат жены и оставил Эй-Пи распорядителем своих дел. Так он вместо умершего попал в совет директоров небольшого местного банка Columbus Savings and Loan Association. Впрочем, ненадолго – разругавшись с владельцами банка, не согласными с его требованиями «прозрачности» бизнеса, он решил открыть свой банк[2]. На этом закончилась история рядового, хотя способного и много добившегося человека. И началась совсем другая история, та, что навсегда сохранит за ним место в Истории. – Что это за странная скульптура? – В городе её называют «Сердце банкира». – А, понятно – поэтому она чёрного цвета. – Ну, вообще-то, человек, в честь которого она поставлена, был на редкость честным и порядочным… – Банкир не может быть порядочным по определению!
(Из
разговора автора с туристом в Сан-Франциско) Нам обычно трудно понять каким образом может сочетаться жёсткая коммерческая хватка с альтруизмом и, в общем плане – с гуманизмом. Обычные объяснения о добрых родителях, прочитанных в детстве умных книгах, каких-то примерах, которым было решено следовать, о случившихся в детстве-юности потрясениях или религиозных «откровениях», после которых жизненные цели менялись на противоположные – всё это убеждает только до определённой степени. Ничто в жизни Эй-Пи не предвещало того, что в 1904 году он откроет банк для бедных. Уже судя по названию – Bank of Italy был банком для итальянской общины, а итальянская община в начале века имела много достоинств, но у неё был и значительный недостаток – отсутствие свободных денег. Во-первых, потому, что она была новой – массовая эмиграция итальянцев в Америку началась только в 1880-х, значительно позже уже устоявшихся ирландской и немецкой. Во-вторых, в подавляющем большинстве иммигрантами были неграмотные крестьяне с юга Италии, не самые обеспеченные и интеллектуально развитые люди даже по итальянским меркам своего времени. В-третьих, именно необычная массовость создала дополнительную проблему вживаемости в американскую жизнь. Итальянская община дольше любой другой была обособлена географическими анклавами-гетто и – особенно – языковым барьером. Религия – истовый католицизм – была дополнительным минусом в протестантской стране. Как результат перечисленного, итальянская община была общиной бедной, или даже – очень бедной. Эй-Пи был прекрасно осведомлён о проблемах общины, но, как сам к ней принадлежащий, знал, что в самой нищей итальянской семье на чёрный день все же припрятано несколько золотых монет и где-то под матрасом лежит сотня-другая долларов на всякий случай. Его целью после учреждения банка было убедить своих соплеменников, что с этим неприкосновенным запасом можно расстаться с пользой для расстающихся! Что собой представлял обычный банк того времени? Это было солидное здание, где входящий видел секретаря и внушающие уважение дубовые двери, ведущие в комнаты к немногочисленным банковским служащим. В такой банк приносили деньги и приходили за кредитом люди, которые уже имели определённый достаток, определённый вес в обществе, которые были лично знакомы, ну, хотя бы с вице-президентом или с кем-то из директоров банка. Банк был солидным учреждением для солидных клиентов. Эй-Пи разбил
такой порядок вдребезги. Соединив свои деньги с одолженными у отчима (отчим дал
больше – он и был вначале президентом, а Эй-Пи – вице-президентом), он решил
создать банк с опорой на совершенно новый тип клиента – простого работящего
американца, с трудом сводящего концы с концами[3]. Такой американец не
только никогда раньше не был клиентом какого-либо банка, но обычно не понимал
смысла и пользы его существования. Это была революция в банковском деле и,
возможно, главное достижение Эй-Пи среди многих других его достижений. Эй-Пи по
этому поводу сказал: «Маленький человек» является самым лучшим клиентом нашего
банка, потому что он всегда останется с нами. Он начал с нами, он никогда не
уйдёт от нас. Тогда как «большие клиенты» всегда требуют чего-то особенного,
каких-то специальных привилегий для них. Не получив, они спокойно уходят». Вся
его банковская деятельность была направлена на то, чтобы помочь бедным стать
хоть немного богаче, найти себя и своё место в новой стране. Это не было
благотворительностью, или – не столько благотворительностью, сколько трезвым
расчётом. Так как бедных всегда гораздо больше, чем богатых, то и количество
клиентов у его банка было гораздо больше, а финансовые риски
– меньше. Что, несомненно, помогло
коммерческому росту банка. По существу, Эй-Пи впервые в Америке открыл
финансовый рынок и возможность получить кредит для миллионов простых людей,
тех, кого мы сейчас называем средним классом, ранее даже не догадывающихся о
такой возможности. Почему это не сделали до него? Трудно сказать. Сам Эй-Пи
говорил по этому поводу: «Существует одна общая беда с банкирами – они
искусственно отстраняются от простых людей и не имеют понятия об их интересах.
Почему они это делают, остаётся выше моего понимания». Идея привлечь простого человека в банк и уговорить его
отдать свои деньги незнакомым людям так и осталась бы идеей, если не гигантский
труд Эй-Пи и его служащих по её осуществлению. После открытия банка началась в
полном смысле охота за клиентами. Их останавливали на улице, к ним приезжали
домой, отлавливали на работе, убеждали рекламой. «Как люди узнают, что банк
может сделать для них, если им это не объяснить?» Вначале это были
многочисленные клиенты и знакомые по старому бизнесу отчима, люди, хорошо
знавшие надёжность и честность Эй-Пи. Затем за ними последовали их
родственники, друзья и знакомые, то есть, в большой степени – вся итальянская
община города и Северной Калифорнии. Через год в банке лежал первый миллион. Не надо
объяснять, что с самого начала Эй-Пи был осмеян «солидными» калифорнийскими
банкирами. Особенно после того, как стало известно, что сам Эй-Пи не получает
зарплату, что все директора и он сам ограничены только 100 акций в качестве
компенсации, но главное тем, что банк не занимался спекуляциями. Не очень
понятно, что в то время называли спекуляциями и как они были распространены в
банках, но сам Эй-Пи был твёрд в своих принципах: «В нашем банке нет денег для
спекулянтов». Интересно, что Эй-Пи оставался изгоем в «высоком» банковском
обществе по обе стороны Америки и тогда, когда его банк стал самым крупным в
мире – человеческие предрассудки воистину неистребимы[4]. Но до «самого крупного в мире» прошло много времени и
утекло много долларов, а тем временем 18 апреля 1906 года в пять утра с
минутами, всего через полтора года после открытия банка, случилось Большое
Сан-францисское землетрясение. В значительной степени Эй-Пи повезло – после посещения
театра[5] он заночевал в городе, а
не уехал домой в Сан-Матео, в 35 километрах к югу. Поэтому уже через несколько
минут, когда все ещё шаталось и рушилось, он был в своём банке, в подвале, где
стояли сейфы с деньгами. Дальше – опять повезло: рядом с банком застряла
повозка утреннего сборщика мусора. Через час золото, все наличные деньги из
сейфов, а также книги учёта перекочевали под груды мусора – было разумно
ожидать грабежи после такого землетрясения – и через два дня самая дорогая в
истории повозка с мусором благополучно добралась до дома банкира в Сан-Матео[6]. Тем временем ситуация в Сан-Франциско сложилась аховая. Сначала все здания в деловой части, где, кстати, стояли и частные дома самых зажиточных горожан – знаменитые 5-8 этажные викторианские красавцы, были полностью или частично разрушены землетрясением силой более 8 баллов, а потом всё до-уничтожил трёхдневный пожар, который было нечем тушить – все водоводы ведущие в город были разрушены. Сгорели и все городские банки. То есть, сгорели здания, но сейфы с золотом и деньгами, как предполагали, должны были выстоять. Пикантность ситуации заключалась в том, что банкиры не спешили открывать сейфы и, ссылаясь на необходимость их естественного остывания – чтобы не повредить содержимое, стали требовать 6 месяцев «банковских каникул», когда временно не выдавались бы кредиты, а люди, желающие получить вложенные деньги, вместо них получали бы бумажки-векселя, с обещанием вернуть деньги после. Конечно, за этим объяснением был совершенно другой скрытый смысл. Банкиры не спешил открывать банки, надеясь заработать на высоком проценте именно из-за отсутствия в обороте живых денег. Эй-Пи считал, что и в обычное время банки существуют для людей, а не люди – для банков, а тем более – в критическое, когда сотни тысяч потеряли всё и даже для повседневной жизни им срочно нужны реальные деньги. Будучи убеждённым, что «без кредита не восстановить город», он не только громко возмутился создавшимся положением, не только вслух осудил коллег-банкиров, но и показал пример, как мы сказали бы сегодня, социальной ответственности[7]. В то, что он сделал трудно поверить, но, к счастью, эта история абсолютно точно задокументирована как в местных газетах, так и в десятках воспоминаний. На второй день после окончания пожара, на Вашингтон стрит, в самом центре города, Эй-Пи поставил на тротуар две бочки из-под пива, на них положил доску-перекладину, снял с повозки сейф с деньгами, сел на стул и объявил об открытии нормальной работы своего банка. Сумма кредита, конечно, была ограничена, но кредиты под проценты, существовавшие до землетрясения, выдавались под честное слово практически всем обращавшимся. Ежедневно он раздавал 10 тысяч долларов, большие деньги по тем временам. Эффект «открытия банка среди дымящихся развалин» был оглушительным[8]. Таким же оглушительным было осуждение в газетах выжидающих банкиров. Через месяц-другой в городе работали практически все банки. Моральный пример Эй-Пи не остался незамеченным – к концу года количество вкладчиков в Bank of Italy увеличилось вдвое. Через много лет Эй-Пи уверял, что все взявшие кредит, его вернули. Финансовая паника 1907 года была следующим важным событием в судьбе банка. Опять, как и после землетрясения, большинство банков отказались расплачиваться с клиентами, особенно – золотом, его запасы в банках оказались гораздо ниже требуемых. На пике паники банки перестали давать кредиты даже под фантастически высокие проценты. Чуть ли не единственным исключением на Западе оказался Bank of Italy. В отличие от остальных банкиров Эй-Пи до кризиса проводил в банке политику максимального накопления золота, и, когда ударил кризис, не отказал в выплате никому и, опять, как и год назад, давал кредиты под докризисный процент. Как широко известно, результатом паники 1907 года было учреждение Федерального Резерва, но было ещё одно следствие паники, может быть, более важное и, вне сомнений, революционное, напрямую связанное с Эй-Пи Джианнини. Опять Эй-Пи оказался первым в стране, опять его видение будущего, умение и желание сочетать интересы банка, связанные с его ростом, и жизненные интересы своих клиентов привели к далеко идущим результатам. Речь идёт о таком сегодня привычном и естественном
понятии, как «отделение банка». Опять напомню: в описываемые времена банк
представлял собой здание. Одно здание. Клиент, где бы он ни находился, должен
был добраться до этого конкретного здания и вступить в деловые отношения с его
служащими. Эй-Пи во время финансовой паники понял простую вещь – банку легче
пережить кризис, если его денежные депозиты разбросаны по разным географическим
местам-отделениям, где различные местные обстоятельства и местная клиентура
создают в кризисное время различный уровень финансовой напряжённости между
банком и клиентами. Эти напряжённости можно сгладить перебрасывая денежный
резерв из одного отделения в другое. Кроме того, и это давно было целью Эй-Пи,
разумно было географически приблизить банк к возможным клиентам, не дожидаясь
пока они доберутся из удаленных мест до определенного здания в определенном
месте. Открыв отделения в различных местах, можно было максимально
разнообразить и улучшить сервис для клиентов данного места, предложить нужное
именно им – и быстро. Идея сегодня кажется простой и естественно разумной. Но,
боже мой, в какие штыки она была принята банковским сообществом по всей стране!
Тем не менее, в 1907 году было открыто первое отделение Bank of Italy в городском районе Mission, а сразу за ним – в
городе Сан-Хозе. Последующее развитие отделений в с-х пригородах Сан-Франциско, а затем и в других районах резко увеличило фермерскую активность. Эй-Пи писал в то время: «У нас в штате самая богатая земля. Развитая сеть банков будет твердым основанием, на котором будет построен самый сильный, самый счастливый и самый богатый штат в Союзе». Как гениальный скульптор видит в куске мрамора будущий шедевр, так Эй-Пи Джианнини видел возможности правильного вложения денег не только с пользой для своего банка, но для пользы общества, все время находя новые пути помощи нуждающимся в кредитах. Он был первым серьёзным банкиром, который пришёл в Южную Калифорнию, которая тогда представляла из себя с-х захолустье, он был первым, кто стал финансировать и развивать виноделие в штате, он был первым, кто практически сломал стены, разделяющие банкиров и клиентов. В отделениях его банка все служащие сидели в общих помещениях и, главное, относились к богатым и самым бедным клиентам с одинаковым уважением. После Первой мировой Bank of Italy имел 7 отделений и 22 миллиона депозитов. Двадцатые годы были временем бурного роста банка. В конце
1920-х он купил небольшой банк в Лос-Анджелесе и перенес его имя на свой банк.
Так на финансовой карте появился Bank of America, к 1930 ставший третьим по величине в стране. Во время
Великой Депрессии вся финансовая индустрия страны пережила великую встряску. Плохие
времена не обошли и империю Эй-Пи, которая к тому времени выросла в «холдинг» –
инвестиционно-банковскую-страховую корпорацию Transamerica Corporation, включавшую в себя
составной частью Bank of America. Из-за особенностей финансового
регулирования главой Transamerica Corporation
был назначен другой человек, которого лично выбрал Эй-Пи. Сам Эй-Пи в очередной
раз ушёл на пенсию (всего за время его банковской активности он уходил от дел
три раза… и каждый раз вынужден был возвращаться). Во время Великой Депрессии
руководство холдинг корпорации охватила паника, они стали распродавать по
дешевке отдельные части корпорации, денежные резервы упали до критического
уровня и дело шло к банкротству. Понадобилась отчаянная 42-х дневная борьба
Эй-Пи за возврат себе права решать дела корпорации. Эй-Пи победил и в течение
года восстановил не только денежные резервы, но и репутацию корпорации. Интересно, что Эй-Пи был одним из очень немногих банкиров, поддержавшим усилия Президента Рузвельта против господства банковских монополий. В результате, Transamerica Corporation была де-регулирована, разделена, выделив из себя «старый» Bank of America, после чего их дальнейшие пути разошлись навсегда. Эй-Пи остался президентом банка. С именем его банка, то есть, по существу с именем А.Р. Джианнини, связано многое из того, что начинается словом «первый». Первый банк, который признал обыкновенного американцы своим главным клиентом. Первый банк, который открыл отделения по всей Калифорнии, а затем и Америки[9]. Первый банк Америки, который стал давать кредит на покупку дома. Первый банк Америки, который стал давать кредит на покупку автомобиля. Первый банк в мире, который выпустил пластмассовую кредитную карточку, конечно, последнее случилось уже после смерти Эй-Пи. К концу войны, в 1945 году с 500 отделений и 6 миллиардами депозитов, Bank of America обошёл Chase National и стал самым крупным банком мира. Совсем неплохой результат для ещё 40 лет назад вызывавшего насмешки «банка для бедных». Но рассказанное выше – это сухие цифры и итоги коммерческой деятельности Эй-Пи Джианнини. Была ещё гигантская личная благотворительность, была ещё более значительная корпоративная благотворительность… и случились события, которые навсегда остались в истории и нашей памяти. Я расскажу только о двух. В один из зимних дней 1935 года Эй-Пи оказался гостем Уильяма Рандольфа Хёрста, газетного магната, владельца «заводов, газет, пароходов». Хёрст любил собирать на знаменитые обеды в своём замке в Центральной Калифорнии самых «значительных» людей страны. Соседом Эй-Пи по обеденному столу оказался Уолт Дисней, уже достаточно известный кинорежиссёр и создатель знаменитого короткометражного «мультика» с главным героем Мики Мауз. За разговором Дисней пожаловался, что из-за значительного перерасхода бюджета руководство студии остановило уже больше года снимавшийся новый фильм, его первый полнометражный мультфильм. Эй-Пи поинтересовался сценарием, Дисней подробно рассказал. После чего, «не отходя от кассы», Эй-Пи предложил Диснею кредит на 1 миллион долларов. Так была спасена великая «Белоснежка и семь гномов», законченная в 1937 году (Дисней работал над фильмом 4 года!). А немного ранее случилась ещё одна «интересная» история. Если опустить все поразительные детали этого дела, то главные события выглядели так. После всех перипетий и 10-ти летней борьбы с инженерным сообществом Америки Роберт Страус, гениальный автор моста Золотые ворота (Golden Gate Bridge) в Сан-Франциско, уговорил всех, что его инженерная идея строительства гигантского, до того невиданного по размеру подвесного моста, технически возможна. После того как был создан инженерный и архитектурный проект, после создания консорциума заказчиков из 7 заинтересованных графств, после невероятного по сложности получения разрешения Министерства военного флота, после много-много чего ещё, казавшегося неразрешимым, пришло время финансирования проекта. Так как предполагаемых вначале денег у заказчика не оказалось – Великая Депрессия тяжело ударила по муниципальным финансам, то в 1930-м были выпущены облигации на 27 миллионов долларов на «строительство подвесного моста, соединяющего город Сан-Франциско и материк на севере». Облигации были выпущены… но во время Великой Депрессии никто в здравом уме даже не подумал их покупать. Подвесной мост, который сегодня является не только визитной карточкой города, но и самым фотографируемым инженерным объектом страны, буквально подвис в воздухе. И тогда в 1932 году Страус пошёл на приём к Эй-Пи Джианнини. Легенда утверждает, что разговор был короткий. Эй-Пи спросил – «Сколько лет простоит ваш мост?» На что Страус ответил – «Вечно». После чего, Эй-Пи купил для своего банка облигации на все 27 миллионов. Во всяком случае, в таком виде история рассказана на мемориальной бронзовой плите у основания моста. Весть о том, что Эй-Пи купил облигации, с быстротой телеграфа разлетелась по стране. Репутация Эй-Пи была такая, что несколько последующих выпусков облигаций были раскуплены практически мгновенно… и строительство моста было спасено. 25 мая 1937 года мост Золотые Ворота, который до сих пор по праву считают гениальным инженерным сооружением, был открыт. Эй-Пи Джианнини умер в 1949 году. После него осталось до смешного небольшое личное состояние – меньше 500 тысяч, он никогда не стремился к личному обогащению[10]. Незадолго до смерти, отвечая на вопрос, в чём заключается главное достижение его жизни, он сказал, вспоминая свою программу мелких займов: «Мне приятно думать, что я помог одеть, накормить и получить образование какому-то мальчишке из Напа Валли, который через 50 лет, возможно, открыл что-то важное в медицине, и что его открытие помогло миллионам людей в следующие сотни лет испытывать меньше боли и жить лучше и дольше. Мне приятно думать, что я помог накормить, одеть и выучить какую-то маленькую девочку из долины Сакраменто, которая однажды напишет великую книгу, которая будет согревать сердца миллионов людей много-много лет».
А.П. Джианнини в возрасте примерно 45 лет
А.П. Джианнини на обложке журнала «Тайм». Он
попадал на обложку главного журнала страны дважды.
Официальная 100 долларовая купюра, выпущенная в
обращение «Итальянским» банком
Скульптура «Сердце банкира» у
Bank
of
America в Сан-Франциско Примечания
(В
примечаниях в основном даны высказывания А.П Джианнини)
[1] Только работая можно чего-либо достичь.
[2] В начале века было
общим правилом директорам банка получать комиссионные за организацию выдачи
кредита «своим» клиентам. Эй-Пи выступил резко против подобной практики, считая
её неэтичной. «Я, возможно, никогда не открыл свой банк, если бы меня крайне не
разозлили директора
Columbus
Savings»
[3] Банкир должен видеть
себя человеком полезным людям, человеком полезным для общины. Это моя цель; я
такой и я хочу быть полезным. Я уверен, что смогу быть полезным.
[4] Из интервью 1928 года:
«Мне не нужно больше денег. Если бы у меня были все деньги мира, я не
чувствовал бы себя лучше, чем сегодня. Мне очень нравится моя работа. Мнение
так называемого «высокого общества» не значит для меня ничего. Я всегда
говорил, что не хочу быть миллионером. Может быть, в конце концов я смогу
убедить скептиков, что я говорю это серьёзно»
[5] Эй-Пи, как истинный
итальянец, был большой любитель театра и оперы. Он старался не пропускать
оперные премьеры ещё с времён работы у отчима
[6] В благодарность Эй-Пи
оплатил учёбу в университете сыну мусорщика, а после взял его на работу в свой
банк
[7] «Господа, вы совершаете
страшную ошибку. Если вы будете держать ваши сейфы закрытыми до ноября, вы,
скорее всего, никогда не откроете их, потому что здесь не будет города. Время
заниматься бизнесом – сейчас»
[8] «Будь готов помочь
людям, когда они больше всего нуждаются в помощи. Будь готов вытащить их из
ямы. Нормально подать руку помощи в солнечный день, но руку помощи, поданную в мрачные
штормовые дни, люди помнят до конца дней своих»
[9] Обращаясь к банкирам
Америки: «Общеамериканские банки – явление времени. Эта тенденция подобна
пройденному пути общеамериканскими универсальными магазинами и аптеками,
продающими лекарства. Господа, вы ничего с этим не сделаете» [10] После него осталось 480 тысяч долларов. 9 тысяч он завещал дальним родственникам. 471 тысячу – благотворительности. Он был очень близок со своими двумя детьми, но не оставил им ничего. «Я верю в пользу денег для помощи в различных обстоятельствах когда я ещё жив и сам могу распоряжаться ими, проследить их использование и получать от этого удовольствие. Конечно, обязанность любого родителя дать по возможности лучшее образование своим детям, помочь им обрести навыки, которые будут нужны в их жизни. Но оставить миллионы молодым людям очень опасно. Каждому из нас лучше идти своим путём в жизни. Бог создал нас, чтобы работать и добиваться успеха. Не работающие никогда не достигнут чего-либо. Забрать у молодых людей инициативу работать – вряд ли можно назвать заботой о детях. |
|
|||
|