Интервью с Александром Липковским

В июне 2013 года гостями Мехмата МГУ были профессора Белградского университета Владимир (Влада) Янкович, его жена Слободанка (Боба) Янкович и Александр Липковский. Интервью с Владом и Бобой я провёл ещё осенью 2011 года. А теперь мне захотелось, «не упуская случая», взять интервью и у Александра. К моему удовольствию Александр дал на это своё согласие.

Беседу нашу я предложил провести «за чашкой кофе» на филиале кафедры ОПУ, расположенном во втором гуманитарном корпусе МГУ. Александр пришёл на неё, сопровождаемый Владом, поскольку потом они намеревались вместе куда-то поехать.

Ниже приводится расшифровка моего интервью с Александром Липковским.

ИНТЕРВЬЮ С АЛЕКСАНДРОМ ЛИПКОВСКИМ

В.Д.: Рад твоему приезду в Москву, дорогой Александр, и твоему согласию на нашу беседу. Сначала расскажи, пожалуйста, о своих родителях. Кто они? Имели ли они какое-нибудь отношение к математике? А также, в каком году ты у них родился? И где родился?

Л.:  Вопрос очень хороший. Мои родители много путешествовали, так как мой отец, Крайко Липковский, работал в Министерстве иностранных дел...

Д.:  Он был послом?

Л.: ... И послом потом тоже. Он кончал ВУЗ в 1947-ом году...

Д.:  В Москве?

Л.:  Нет, в Белграде. И потом он ездил... то есть его направляли... на работу в разные места. В основном, в страны так называемого «социалистического лагеря»... И в соседние с Югославией страны. Сначала его направили в Грецию, потом в Турцию...

Д.:  С семьёй?

А.Л.:... Да, конечно. Так вот, я родился, поэтому, в Турции в Стамбуле. Но я больше люблю город своего рождения называть Константинополем, хотя у меня в документах написано Istambul. Родился я в 1955-ом году. Потом мы поехали в Москву...

В.Д.: Тебе сколько было лет, когда вы поехали в Москву?

Л.:  Это... в 1960-ом году.

Д.:  То есть пять лет уже было.

Л.:  Да, было.

В Москве я ходил в детский садик. Это я помню.

Д.:  И там научился русскому языку.

Л.:  Конечно. Ходил в садик и в первый класс. Это, значит, было с 1960-го по 1962-ой годы. Мы жили, это я тоже помню, на проспекте Мира. Где-то у Рижского вокзала... недалеко...

Д.:  То есть, в начале проспекта Мира.

Л.:  Да, в начале. Мама моя, по образованию юрист, вообще-то не работала. То есть, она начала работать, а потом уже не смогла... Ведь мы очень много ездили...

Д.:  А в семье ты единственный ребёнок?

А.Л.: Единственный.

В.Д.: Значит, к математике ни папа, ни мама, не имели отношения...

Л.: Никакого отношения.. И папа, и мама, окончили юридический факультет Белградского университета.

Д.:  А что, в Белграде не было своего...«МИМО»!

Л.: Был. Но вот отец окончил «Отделение международных отношений»       на юридическом факультете Белградского университета.

Д.:  И сейчас в Белградском университете есть такое «Отделение»?..

Л.:  Нет, сейчас это отдельное заведение.

Д.:  Теперь про твоё среднее образование. В какую школу ты ходил - специализированную или обычную?

Л.: В 1962-го года мы вернулись из Москвы в Белград, где мой отец стал уже «министром- советником». А в 1969-ом году отца вновь направили в Москву в качестве заместителя посла. И прожили мы в Москве ещё три года. Тут я и окончил среднюю школу

Д.:  Отлично. Какой номер школы, не помнишь?

А.Л.: Ой, её номер я забыл. Но я помню, что она была на Ленинском проспекте. Мы жили на Ленинском проспекте, в доме 45, а школа находилась недалеко от нашего дома, по направлению к метро... Это была общеобразовательная школа с химическим уклоном, да.

В.Д.: С хими-и-ическим?! Что, тебя «к химии тянуло?»

Л.:  Да, я даже занимался там «спецхимией» на дополнительных занятиях по субботам.

Д.:  Поня-я-ятно...

Л.:  И меня очень интересовали химия и физика. Честно говоря, и сейчас меня это интересует.

Д.:  До сих пор?

Л.:  До сих пор, да.

Д.:  А с математикой как?

Л.:  Вот как получилось, что я попал... в 1971-м году на Мехмат МГУ.

После школы я хотел учиться на физика. Но в 10-ом классе моя учительница математики - очень хорошая преподавательница, я даже помню, что её звали Каверина Маргарита Петровна - сказала мне...

Д.:  Молодец, ты даже свою школьную учительницу помнишь.

А.Л.:... Помню-помню, конечно.

Так вот, Маргарита Петровна сказала мне: «Нет, ты не на физику пойдёшь - мы тебя подготовим так, чтоб ты на Мехмат МГУ прошёл». И в последний год, вернее, последние полгода, мы с ней дополнительно занимались... Задачки решали и так далее. В общем, она меня готовила к вступительным экзаменам на Мехмат МГУ.

В.Д.: Это, значит, какой год последним у тебя был?

Л.: 1971-ый.

Д.:  Понятно.

Тогда, помнится, уже отменили собеседование за медаль, и её почти бессмысленно было получать... Ты сдавал экзамены? Или на иностранцев это не распространялось?

Л.:  Да. Я готовился к экзамену, но мне потом, в июне месяце, сказали, что нет, не надо мне его сдавать... Или в мае это было... В общем, в конце школы это было.

Д.:  То есть, тебе достаточно было получить нормальный аттестат.

Л.: Да, потому что был договор между Югославией и Советским Союзом, на основании которого меня приняли без вступительного экзамена. Хотя я к нему и готовился.

Д.:  Очень любопытно.

А.Л.: Да, вступительного экзамена не было .. .Но я этого не знал, и много готовился. Даже участвовал в Московской математической олимпиаде в том 10-ом классе, и получил на ней какой-то приз...

В.Д.: Тебе, наверное, на ней грамоту дали.

Л.:  Грамоту дали, да.

Д.:  Итак, на  Мехмате МГУ ты появился в 1971-м году. Сколько лет ты тогда проучился на нашем факультете?

Л.:  Только один год, к сожалению.

Д.:  Первый курс.

Л.:  Да. Это был третий год моего пребывания... вернее, папиного и маминого пребывания... в Москве. То есть, 1971-1972-й учебный год моего первого курса.

Д.:  А кто читал тебе матанализ?

Л.:  Матанализ нам читал Леонид Иванович Камынин. Алгебру - и высшую, и линейную - во втором семестре читал Игорь Ростиславович Шафаревич...

Д.: Говорят, Шафаревич хорошо читал лекции, а Камынин - очень аккуратно, но скучновато.

А.Л.: Не согласен: на мой взгляд - аккуратно и интересно (смеётся). Да, мне было слушать Камынина интересно.

А лекции Шафаревича, во многом, определили развитие событий в моей математической жизни... Потому что в 1972-ом году вышло первое издание его учебника по алгебраической геометрии «Основы алгебраической геометрии». Я, так как слушал его лекции, купил эту книжку и начал её читать. Конечно, в начале... там ещё можно что-то понять, а потом уже... (смеётся)

В.Д. Стало сложновато! (смеётся)

Л.: ...Да-а. Но книжка эта у меня была, и она осталась...

Д.:  До сих пор, наверное, есть.

Л.:  Ну, конечно! Но вернемся к лекциям. Аналитическую геометрию нам читал Смирнов Юрий Михайлович. Тогда было два потока математиков: на одном читал Павел Сергеевич Александров, а на другом Юрий Михайлович Смирнов. Я уже не помню, кто из них читал на 1-ом потоке, а кто на 2-ом...

Д.:  Да, на каждом математическом потоке по шесть групп было. В одну аудиторию все двенадцать групп просто не уместились бы.

Л.: ... Лекции были «потоковыми», конечно. А семинарские занятия велись по группам... Я был, по-моему, в 102-ой группе.

Д.:  Хорошо. Как я понимаю, твоим первым научным руководителем в Москве стал Василий Алексеевич Псковских.

А.Л.:... Не совсем так. Но я хотел бы ещё сказать, что было у нас на первом курсе интересного. Во втором семестре у нас читалась математическая логика. И читал нам её Колмогоров Андрей Николаевич.

В.Д.: И его можно было понять?

Л.:  Да как сказать... Помню, что на его лекциях с нами сидели два ассистента и всё записывали на магнитофон. Читал лекции Андрей Николаевич в аудитории 02 - огромном зале... А на следующей лекции первые десять минут Андрей Николаевич сообщал нам: «В прошлый раз я это неправильно сказал, и это неправильно сказал... Ну, ничего» (смеются).

Д.:  Разберётесь потом.

Л.:  Да. Но это было очень интересно, конечно....

Д.:  А он, помнится, тихо читал. И что, в 02 его было слышно?

Л.:  Так у него же там был микрофон.

Д.:  А, с микрофоном.

Л.:  Кстати, зал был всегда полным...

Д.:  Ну, все знали, конечно, кто такой Колмогоров. Но понять его было совсем не просто.

А.Л.: Да, трудно. Это правда.

В.Д.: Ну, теперь про Василия Алексеевича Исковских. Как ты с ним познакомился?

Л.:  Так это было лет девять спустя...По-моему, в 1981-ом году.

Д.:  Так на первом курсе ты с ним никакого знакомства не имел?

Л.:  Нет, тогда не имел.

Я вернулся в Белград, и продолжил своё обучение уже в Белградском университете...

Д.:  То есть, со второго курса ты учился уже в Белградском университете?

Л.:  Да, со второго курса я учился на математическом факультете Белградского университета.

Д.:  И окончил уже Белградский университет?

Л.:  Окончил Белградский университет, да.

Д.:  А я подумал, вдруг твоего отца ещё куда-нибудь послали, и ты стал учиться ещё в какой-нибудь стране...

Л.:  Ну, его, действительно, послали, но я уже остался тогда в Белграде. Его послали в Прагу... Впрочем, нет, сначала в Тирану.

Д.:  Что, у Югославии, в те годы, были дипломатические отношения с Албанией?

А.Л.: Да.

В.Д.: (смеётся) А у нас их уже не было.

Л.:  У нас были, но плохие...

В то время с Албанией прерывались многие отношения. То есть, с Москвой у Албании отношения были прерваны ещё раньше... И Албания тогда установила дружеские отношения с Китаем... Но вот вскоре Албания прервала отношения и с Китаем. И власти Албании задумались, куда дальше обращаться. После всего этого, в конце 1970-ых годов, мой отец предсказывал, что Албания повернётся в сторону Америки. Так и получилось...

Ну а я тогда учился в Белграде. Окончил университет - у нас на нём учатся четыре года. Поступил в магистратуру - это ещё два года учёбы. Окончив в 1978-ом году магистратуру, стал думать, какой далее серьёзной наукой мне следует заняться далее.

А у нас в то время в Белграде самым известным математиком был Джуро Курепа. Он преподавал нам алгебру и анализ. И теорию множеств тоже. И я, как-то, «повернулся» именно к алгебре... Снова вернулся к книжке Шафаревича... И мне стало её интересно читать. Я уже начал больше её понимать...

Д.:  Кстати, Шафаревич никогда не приезжал в Белград?

Л.:  Приезжал.

Д.:  Он говорил мне, когда я брал у него интервью, что у него есть «сербские корни».

Л.:  Да, он и мне это говорил! Он приезжал к нам в 1992-ом году, по-моему, или же в 1993-ем, когда война была. Мы его пригласили. Он читал лекции на нашем факультете, потом в Математическом институте Академии Наук.

Д.:  Во время войны? И он не боялся бомбёжек?

Л.:  Нет-нет-нет.

Д.:  Или Университет не бомбили?

Л.:  В Сербии тогда не было никаких военных действий - военные действия происходили в Боснии и в Хорватии.

Д.:  Но бомбежка-то Белграда была?

Л.:  Это уже несколько лет спустя. В 1999-ом году.

Д.:  Ах да, вспомнил: в то время премьер-министром у нас уже был Евгений Максимович Примаков.

А.Л.: А в 1992-ом году в Белграде было спокойно. Приезжал Шафаревич - его тогда избрали иностранным академиком Сербско-Боснийской Академии Наук. Он приезжал туда, но остановился в Белграде. Это была, так сказать, «комбинированная поездка», не только связанная с математикой. Ведь он дружил с одним нашим писателем, Драгошем Калаичем, который был очень активен в русско-сербских отношениях.

В.Д.: Сейчас он жив?

Л.:  Нет, он умер (примеч. В.Д.: позднее я уточнил, что здесь имеется в виду православный сербский философ, публицист и художник Драгош Калаич /Драгош Калачик / (1943-2005)). Он был не только писателем, но и художником... Кроме того, он очень много ездил между Москвой, Белградом и боснийскими сербами...

Так вот, Игорь Ростиславович приехал к нам и прочёл свои лекции. Мы тогда старались... продвинуть идею, чтобы избрать его в Сербскую Академию Наук, но боснийские сербы нас опередили....

Д.:  А потом он был избран в Сербскую Академию наук?

Л.:  Был.

Д.:  Иностранным членом?

Л.:  Да, иностранным членом. Но, к сожалению, он уже к нам приехать не смог. Мы его, конечно, приглашали...

Д.:  А вот, когда он приезжал, ты не подходил к нему, и не напоминал ему, что, мол, я студентом слушал Ваши лекции на Мехмате МГУ?

А.Л.: Конечно, подошёл и напомнил.

В.Д.: И не просился к нему на стажировку в Москве?

Л.:  Нет, не просился. Я просто поразговаривал с ним. А моя стажировка в Москве была ранее... В начале 1980-ых годов...

Дело был так. Тогда в Югославии были разные иностранные «научные стипендии на стажировку», в том числе и стипендия от Советского Союза. И я подал документы на Советскую стипендию. Через Советское посольство в Белграде это шло. И я получил такую стипендию на 1981-1982 учебный год.

Д.:  И ты снова приехал в Москву.

Л.:  Да, в 1981-ом году.

Я пошел на кафедру высшей алгебры Мехмата МГУ. Моим официальным руководителем был назначен Михалёв Александр Васильевич. Но так как я уже больше интересовался алгебраической геометрией, то на кафедре я, вскоре, познакомился и с Васей Исковским.

Д.:  Просто так сам решил познакомиться?

Л.:  Просто так.

Д.:  Или тебя к нему, всё-таки, кто-нибудь направил?

Л.:  Ну, в общем, да: Михалёв посоветовал.

Д.:  Ты, кстати, его теперь видел?...

Л.:  Сейчас его, к сожалению, не видел. Жаль. Я Артамонова видел, и мне он сказал, что Михалёв болеет... Так что я в то время ходил и на мехматский семинар Михалёва, и на семинар Шафаревича в «Стекловке»... Это был 1981-ый - 1982-ой учебный год...

Д.:  Читал ли Василий Алексеевич Исковских тогда какой-нибудь спецкурс на Мехмате МГУ?

Л.:  Нет-нет.

Д.:  Только участвовал в семинаре Шафаревича?

Л.:  Да.

Я с ним часто беседовал. И он мне дал, помню, первую задачу... Потом по ней вышла здесь моя публикация... В «Успехах»...

Д.:  В «Успехах математических наук»!?

Л.: Да, в разделе кратких научных сообщений...

Д.:  А, краткая заметка... Но, всё равно, это было почётно - ведь это была публикация в очень хорошем математическом журнале.

Л.:  Тогда я и с Маниным познакомился.

Д.:  С Юрием Ивановичем.

Л.:  Да, с Юрием Ивановичем. И стал на его семинары тоже ходить. На три его семинара ходил. Он тогда интересовался теорией кодирования и вёл, в частности, семинар по методам алгебраической геометрии в теории кодирования.

Д.:  Интересно. Сохранил ли ты какие-нибудь контакты со своими сокурсниками, с которыми учился на первом курсе еще?

Л.:  К сожалению, нет.

Д.:  Никого не помнишь, да?

Л.:  Ну, конечно, помню, но контактов у меня нет. Мой самый хороший друг, с которым мы сидели вместе за одной партой в группе на семинарских занятиях, был Вольперт Володя. Владимир Айзикович...

Д.:  Его отец, Айзик Исаакович Вольперт, недавно умер.

Л.:  Умер?

Д.:  Да, в Израиле... Айзик Исаакович был довольно крупным учёным... Сергей Петрович Новиков мне про него рассказывал...

А.Л.: А я с его сыном сидел за одной партой... Другие фамилии я, как-то, не помню... Может, у меня они где-то записаны... Я стараюсь свои записи сохранять...

В.Д.: Если сохраняешь записи - так пиши свои воспоминания! (смеются)

Потом ещё где-нибудь тебе пришлось постажироваться? Ну, скажем, в Германии?

Л.:  Да. Стажировался ещё именно в Германии.

Д.:  Немецкий язык ты знал?

А.Л.: Я его к тому времени выучил. Получилось это так. Моя супруга, врач по профессии, получила ДААД-овскую стипендию. И я подумал: не попытаться ли и мне «пристроиться» на стажировку в Германию?

(Примеч. В.Д.: Как уже отмечалось, в ФРГ существовали «грантово-стипендиальные» программы «Немецкой академической службы обмена» (DAAD)») для поддержки студентов, аспирантов и молодых учёных из стран Центральной и Восточной Европы. В частности, они позволяли молодым специалистам этих стран стажироваться в различных научных центрах Германии.)

Стипендия у неё была на стажировку в Тюбингенском университете. А я переписывался с Эгбертом Брискорном из Бонна - есть такая толстая книжка Хорст Кнёррер и Эгберт Брискорн «Плоские алгебраические кривые». Брискорн стал вроде как моим...

В.Д.:... научным консультантом, так?

Л.: ... Да. И он помог мне приехать в Боннский университет. В Бонне я попал, также, и в Институт Макса Планка. А там был тогда директором Хирцебрух. И он нашёл какие-то средства для меня... Месяца три я там даже получал стипендию...

Д.:  Значит, ты познакомился с самим Фридрихом Хирцебрухом?

Л.:  Да-да. С Фридрихом Хирцебрухом.

Д.:  С ним ты говорил по-английски или по-немецки?

Л.:  По-немецки, конечно. Немецкий мы с женой выучили, готовясь к поездке в Германию. Так вот, это было в 1986-ом году. Мы прожили в Германии около года. Со старшей дочкой - она у нас 1979-го года рождения. И каждую неделю я ездил к жене и дочке из Бонна в Тюбинген: с понедельника по пятницу я был в Бонне, а потом, в пятницу, уезжал к ним в Тюбинген...

Д.:  Еженедельно ездил?!

Л.:  Да-да.

Д.:  Значит, я угадал, что у тебя есть способности к языкам... Мне говорили, что твоими белградскими научными руководителями являлись Джуро Курепа и Веселин Перич. Это так?

Л.:  Это правда. Как я уже говорил, профессор Джуро Курепа был алгебраистом. Он читал в Белградском университете очень много курсов лекций. И когда я стал интересоваться коммутативной алгеброй и теорией категорий, то он, хотя в этих делах не очень-то разбирался, поддержал меня - он всех поддерживал, кто хотел что-то новое узнать. И мне он тогда сказал: «Хорошо, займись этим»... Он у меня принимал ещё мою магистерскую работу, хотя уже она была далека от его интересов... Областью же его интересов была, больше всего, теория множеств. И его самый хороший студент и ученик - Стево Тодорчевич - тоже работает в области теории множеств... Вообще, Джуро Курепа был очень открытый человек, доброжелательный, всех поддерживающий...

А так как, всё-таки, мне ещё нужен был контакт и со специалистом по алгебраической геометрии, то я много общался с профессором Веселином Перичем. Он некоторое время работал в Германии, потом был профессором в Сараево, а затем, после военных действий, переехал в Подгорицу, где недавно и умер.

Д.:  Да-а, крупного ранга были у тебя учителя в Белградском университете!

А.Л.: Да. Но Веселин Перич был не из Белградского университета: он был «внешним» членом комиссии» на моих защитах

В.Д.: В каком году ты защитил PhD-диссертацию?

Л.:  Это был 1985-ый год. Перед отъездом в Германию...

Д.:  До Германии, понятно! И, естественно, защита была в Белградском университете?

Л.:  В Белградском университете в 1985-ом году.

Д.: И когда ты стал уже профессором Белградского университета?

Л.:  В 1986-ом году меня избрали доцентом, и сразу же мы поехали в Германию...

Это всё происходило... подряд: защита диссертации, избрание доцентом, поездка в Германию. Так что в первом году, когда меня избрали доцентом, я вообще не читал лекции. Так получилось. Но когда вернулся, я стал читать линейную алгебру и аналитическую геометрию. Это был курс на первом курсе.

Д.:  Потом, из доцента, ты стал профессором.

Л.:  Ну, потом, да, но позже, конечно. Я точно год не помню, но это было позже.

Д.:  У меня был вопрос о том, какой курс в Белградском университете ты читал? Но ты уже на него ответил.

А.Л.: Да, но не полностью. Как я уже сказал, на 1 -ом курсе я читал линейную алгебру и аналитическую геометрию. А на 2-ом курсе я читал курс общей алгебры и спецкурс «Алгебраические кривые».

В.Д.: Вокруг алгебры всё, понятно. А, скажем, теорию чисел не приходилось тебе читать?

Л.:  Нет.

Д.:  Теперь вот о чём. Правильно ли я понимаю, что ты много занимался ещё административной работой? Был деканом математического факультета Белградского университета?

Л.:  Был деканом математического факультета, да. В 2002-ом - 2004-ом учебных годах.

Д.:  А срок деканства - два учебных года?

Л.:  Да.

Д.:  И не более двух сроков, да?

Л.:  Да, так было. А сейчас срок деканства стал три учебных года. Но осталось, что деканом можно быть не более двух сроков.... Кстати, в 2004 году Влада побывал заместителем декана. (Влада улыбается)

Д:   У тебя?

А.Л.: У меня. Мы же подружились ещё давно (смеются). Подружились мы с ним ещё в 1981-ом году, на стажировке в Москве - нас поселили жить в одном блоке, в «зоне Д»...

В.Д.: Боба тоже тогда была в Москве?

Л.:  И Боба тоже была в Москве...

Д.:  Хорошо. Потом ты стал проректором Белградского университета, да?

Л.: Да. Второго срока деканства у меня не было - но я стал проректором... Срок проректорства тоже был тогда два учебных года, и проректором тоже можно было быть не более двух сроков. Но я пробыл проректором лишь один срок: в 2004-2006 учебных годах. Потому что ректор - им был юрист Деян Попович - не остался на второй срок. Он захотел стать послом... И стал, правда не сразу, послом Сербии в Великобритании... Вот только что оттуда приехал... Или ещё только собирается приехать... (примеч. В.Д.: доктор права, профессор Деян Попович Де/ан ПоповиЪ /родился в 1950 году).

Д.:  Интересно! А потом ты стал президентом Математического общества Сербии?

А.Л.: Это недавно. У нас президент выбирается на срок в два года, и тоже им можно быть не более двух сроков. У меня первый срок кончается в январе 2014-го года, поскольку избрался я в январе 2012-го года. У нас собрания Общества проходят каждый январь, а каждые два года на таком собрании избирается президент.

В.Д.: Избирается, наверное, не только президент, но и президиум Общества?

Л.:  Да, и президиум. Кстати, Влада - член нынешнего президиума (смеются).

Д.:  А ревизионная комиссия есть, которая проверяет, как вы тратите деньги?

Л.:  Есть, есть. Но те, кто в ревизионной комиссии, как-то мало интересуются своей работой... Денег же у Общества совсем немного (смеются).

Д.: Ясно-ясно. А какое у тебя хобби, Александр? Вот ты занимаешься наукой, преподаванием, административной деятельностью... Но хобби у тебя есть? Скажем, не ходишь ли ты на рыбалку, не играешь ли ты в шахматы или во что-нибудь другое?

Л.:  Хобби?... Можно сказать, туризм. Точнее, я очень люблю куда-нибудь ездить.

Д.:  Видимо, когда ты был студентом Мехмата МГУ, ты часто ходил в походы?

А.Л.: Да, было и такое. Но как-то времени, в последние годы, на туристические прогулки остаётся всё меньше и меньше...

В.Д.: Но, всё равно, ходить на длинные расстояния тебе не страшно?

Л.:  Раньше было не страшно. Теперь уже страшновато. А так - я НЕ хожу на рыбалку, НЕ играю в шахматы...

Д.:  И не играешь в рулетку!

Л.:  и НЕ играю в рулетку - такого хобби у меня тоже нет (смеются).

Д.:  Позволь еще личный вопрос. Я знаю, что твоя супруга, Ясмина, является профессором медицинского факультета Белградского университета.

Л.:  Да, она работает в патологоанатомическом институте, который входит в состав медицинского факультета.

Д.:  А сколько у вас детей?

Л.:  Двое - точнее, две дочки.

Д.:  Про одну дочку ты уже упомянул. Не стала ли она математиком?

Л.:  Нет, не стала. И другая дочка не стала.

Д.:  Значит, обе дочки обходятся «без математики»...

Л.:  Да. Мы иногда шутим так: у нас в семье две дочки - старшая родилась в 1979-ом году, младшая в 1989-ом году, а между годами их рождения защищены две диссертации - моя и моей жены (смеются). Старшая уже отучилась и стала архитектором. А младшая ещё только учится... драматическому искусству, на режиссёра.

Д.:  Ну, на западе архитекторы - обеспеченные люди.

Л.:  Как где. Потому что архитекторов сейчас уже много, а денег на постройки всё меньше и меньше.

Д.:  Понятно - ситуация, конечно, изменилась. Перед тем, как закончить нашу беседу, я хочу ещё вот что у тебя спросить : вспоминается ли тебе Мехмат МГУ?

Л.:  Конечно.

Д.:  Значит, осталось у тебя к нему тёплое чувство? Дело в том, что серию выпусков моих интервью я назвал «Мехматяне вспоминают». И, при этом, всех тех, кто хоть немного побывали на Мехмате МГУ, но оставили о нём тёплые воспоминания, я также «зачислил в мехматяне» (пусть в «обобщённом смысле»). Правильно ли я, на твой взгляд, рассуждаю?

А.Л.: Конечно правильно. Скажем, я также себя считаю мехматянином. Потому что учился на Мехмате МГУ на первом курсе, позднее год на нём стажировался и регулярно приезжал на его разные мероприятия. У нас есть многолетний «Договор о сотрудничестве между МГУ и Белградским университетом», действующий и сейчас. В нём указаны несколько математических тем...

В.Д.:... Одна из которых «вокруг твоих алгебраических интересов», да?

А.Л.:... А вот тут и не совсем так. Я как раз хотел обсудить с московскими алгебраистами этот вопрос.

Дело в том, что в Договоре сформулирована одна тема, которой, со стороны МГУ ранее «заведовал» тополог Юрий Петрович Соловьев, и сейчас продолжает это дело геометр Фёдор Юрьевич Попеленский, а с нашей стороны «главным» являюсь я, алгебраист. И я считаю, что эту тему, в отношении алгебры, надо бы серьёзно «расширить»... А Юрий Петрович Соловьев несколько раз приезжал к нам, выступал с докладами у нас на семинаре «ГТА»...

Был такой в Белградском университете объединённый семинар «ГТА» - «Геометрия, топология, алгебра». Он и сейчас у нас есть. Его организовали несколько математиков из этих трёх наук, считавших, что эти три науки «вместе должны быть». Это - Раде Живальевич, Синиша Вречица, Сава Крстич, который потом уехал в США, и я.

Синиша Вречица и Раде Живальевич работают у нас в Белграде: Раде - в институте, а Синиша в университете. И мы продолжаем вести этот семинар...

В.Д.: А еще в Черногории есть ученица Виктора Матвеевича Бухштабера по имени Светлана...

Л.: А-а, Светлана Терзич. Она иногда приезжает на наш семинар... Приезжал к нам и Фёдор Юрьевич Попеленский - первый раз с Юрием Петровичем Соловьёвым...

Д.: По-моему, он с кафедры Анатолия Тимофеевича Фоменко...

Л.:  С кафедры Фоменко, да.

Д.: ... Или с кафедры Виталия Витальевича Федорчука, который недавно умер...

Л.:  Нет-нет, с кафедры Фоменко. А что, Федорчук умер? Он в нашей группе вёл семинарские занятия... за курсом лекций Юрия Михайловича Смирнова.

Д.:  В прошлом году он умер... На его кафедру, как раз сейчас, приехал в командировку тополог из Греции Ставрос Илиадис. Ты знаешь его?

Л.:  Фамилию слышал, конечно...

Д.:  Ставрос Илиадис на несколько месяцев ежегодно приезжает на Мехмат МГУ. У него такой контракт. Он очень любит приезжать к нам. Плодотворно здесь работает, пишет книжку... Я у него тоже здесь недавно взял интервью. Планирую, что ты будешь с ним в одной моей книжке... (примеч. В.Д.: к сожалению, предложенную расшифровку своего интервью Ставрос попросил меня «не публиковать» до «более тщательного редактирования» - но «отредактированного» варианта интервью я так от Ставроса и не получил).

Л.: Это понятно: все, кто был связан с Мехматом МГУ, испытывают к нему очень хорошие чувства... Я тоже их испытываю, когда сюда приезжаю. И стараюсь приезжать сюда как можно чаще...

Д.:  Очень хорошо, молодец! Ты и Влада молодцы, что не забываете нас. Кстати, по своему недавнему возвращению из Черногории я нашему руководителю факультета, Владимиру Николаевичу Чубарикову, рассказал, как всё интересно там было. Посоветовал не терять факультету контакты не только с Сербией, но и с Черногорией... Он согласился с этой мыслью...

Л.:  Я тоже так думаю. Думаю, и Виктор Антонович Садовничий поддерживает это....

Когда я был проректором у нас, у вас праздновали 250-летие лет Московского университета. И я уговорил нашего Ректора, который сейчас посол в Англии, поехать в МГУ на это празднование. Мы вдвоём и приехали сюда, привезли свой подарок...

Д.:  Это было в 2005-ом году...

А.Л.: Да, в 2005-ом году. Но это был краткий официальный визит...

В. Д.: Ну, тебя, наверное, принимали на ректорском «9-ом этаже»?

Л.: Нас поселили в какой-то хорошей гостинице, правда, не помню, в какой... И за нами ежедневно приезжала машина... Очень праздничным был визит...

Д.:  Я, помню, тогда грамоту получил.

Л.:  Хорошо.

Д.:  Ну вот наше интервью и закончилось. Спасибо тебе, Александр, за проведенную беседу!

Л.:  Да не за что, Вася. Я был рад пообщаться с тобой!

Д.:  И я очень рад!...

Июнь 2013 года