Евгений Беркович
Корни и ветви, или О «белом еврее» в науке. (Томас Манн, Генрих Гиммлер, Вернер Гейзенберг)
Гейзенберг никогда не был членом национал-социалистической партии. Конечно, он, подчиняясь закону, начинал каждую лекцию нацистским приветствием, но нацистскую идеологию не принимал, расистские установки, на которых покоилась «арийская физика», считал несостоятельными.

Константин Мухин
На главном направлении. Воспоминания ветерана атомной отрасли о встречах с академиком И.В. Курчатовым^*
Команда Курчатова между тем через год после пуска промышленного реактора на Урале решила и главную задачу: создала первую отечественную атомную бомбу. Ее испытание состоялось 29 августа 1949 г. на ядерном полигоне, расположенном в прииртышской степи, примерно в 170 км западнее города Семипалатинска Казахской ССР.

Игорь Ефимов
«О чём, прозаик, ты хлопочешь?»
Чехов, будучи добрым и сострадательным человеком, плохо понимал природу людской злобы. Но люди в окружающем его мире мучили, унижали, убивали друг друга, и он не мог не писать об этом. Поэтому он часто выставляет в качестве причины злодейств то чувство, которое он знал как никто другой: раздражение.

Александр Лейзерович
Чем отличается человек от тролля...
Ибсен, умерший в 1906 году, не был удостоен Нобелевской премии по литературе. Нобелевский комитет мотивировал свой отказ в награде автору «Пер Гюнта» тем, что "премия, которой награждают творения, имеющие созидательное начало, несущие человечеству свет и дающие ему надежду на достойное будущее, не может быть вручена Ибсену за произведение столь негативной, разрушительной силы".

Борис Тененбаум
Муссолини. Главы из новой книги
По обычаю того времени ребенку принято было давать не одно имя, а целую цепочку - считалось, что покровительство сразу нескольких святых даст новорожденному больше шансов к успеху. Традиция не была нарушена, и полное имя мальчика было Бенито Амилькаре Андреа Муссолини - вот только к святым это не имело никакого отношения.

Белла Езерская
Евгений Кисин о своем детстве^*
"Я никогда не декламировал на людях Пушкина, как никогда не играл произведений Баха. К Пушкину, как и к Баху, подходит слово универсальный. Владимир Софроницкий, когда его незадолго до его смерти спросили, почему он не играет Баха, ответил просто: я не дорос до него".

Александр Избицер
Мимолётности и Сарказмы Натана Перельмана
Перельман, с неизменной теплотой вспоминавший о Глазунове и его консерватории, был одним из тех немногих, кому удалось сохранить – самим собою, своим классом, своим учением – лучшие традиции глазуновского вуза. Сам дух той консерватории, её высочайшие стандарты и исключения из правил, её дисциплина и свобода, её академизм и независимость – всё это было живо, пока оставался в живых Натан Ефимович.

Артур Штильман
Ещё несколько опер в МЕТ, не премьер, но важных в мировом музыкальном творчестве. Из книги воспоминаний «В Большом театре и Метрополитен опере»
К 1983 году «Диалоги кармелиток» обошли все сцены мира (в Большом театре опера, конечно, идти тогда не могла по идеологическим причинам – показа Французской Революции в её истинном свете). Пожалуй, «Диалоги» производили на зрителей более депрессивное воздействие – на эшафот выходила каждая монахиня – зритель был «свидетелем» – казнь сопровождалась жутким звуком падающей гильотины...

Виктор Каган
Музыка старости
Об одиночестве часто говорят как о неизбежном биче старости, хотя на самом деле речь обычно идёт о переживании изоляции, выброшенности из мира, частью которого человек всю жизнь был. Старость не более одинока, чем молодость, но более чувствительна к одиночеству – она нуждается в уединении, но плохо переносит вынужденную отстраненность от активной жизни.

Злата Зарецкая
Код Мастера
Иная картина «империи» была в спектакле по недописанным рукописям прозы В. Высоцкого, преображенной режиссерским мышлением. Железные столбы потолков и громадный бак с мусором в центре – образ жизни низов, пытающихся и в буднях тюрьмы любить, растить детей, учить и хоронить друзей.

Андрей Алексеев
О книге «Профессия — социолог…»
Практически все публичные и многие латентные социальные институты так или иначе подавляют личность, ущемляют ее права, стесняют свободу, лишают субъектности, насаждают двойную мораль. Со своей стороны, личность утрачивает доверие к социальным институтам как таковым, иногда компенсируя это слепой верой и надеждой на лицо, стоящее на вершине власти.

Зиновий Вальшонок
«Я поле боя»^*
Мне помогают жить слова
и впасть в отчаянье мешают.
Когда в тревоге голова,
они, как люди, утешают.

Владимир Гандельсман
Книга Александра
Вот гора, вот блик, гора, блик
солнечный на ней,
вот кора, вот блик, кораблик
из игры теней

Галина Гампер
Стихи 2013 года
Здесь розы со слезами пополам,
Гомункулусы, полуавтоматы
И ржущий конь, зашедший по делам –
Кафе поэтов – тёмные палаты.

Григорий Фалькович
Таблетка и попугай^*
Нередко слышу недоуменное: как, мол, удается сочетать, казалось бы, не очень сочетаемое – «взрослую» и «детскую поэзию»? Не опасно ли для здоровья, кошерно ли такое раздвоение личности, такая «поэтическая шизофрения»? К сожалению, это незаразно.

Дмитрий Бобышев
Тень Кихота. Избранные стихи^*
Величие – вот мера великанов:
не сердце, не звезда, не куб.
Величье – главное лекало,
чтоб человеков вовлекало
кроить их одномерный культ.
Всем прочим – каракурт.

Андрей Назаров
Отменённая реальность^*
Там, на лугу, из случайно занесённых ветром зёрен выросли высокие стебли пшеницы. Мы рвали их и выгрызали из них мякоть. Так и запечатлелось навсегда – худенькая девочка в лёгком линялом сарафане и мальчишка в разодранных шароварах. Столь же случайные в жизни, как эти ростки пшеницы на лугу.

Илья Рудяк
Из цикла «Рассказы, не похожие на меня»^*
…в нашей мышиной истории испокон веков писали о разных видах «мышеловок», даже пытались изобразить их, но никому это по-настоящему не удавалось… мы попадаемся и попадаемся… мы чувствуем запах лакомых приманок, а то, что это просто-напросто коварство, хитрость безжалостных Великанов, мы, простодушные, и не подозреваем…

Игорь Михалевич-Каплан
Рассказы писателей русского зарубежья. Антология^*
Эмигранты, как один из богов древнеримской мифологии, двуликий Янус, одновременно смотрят в прошлое и в будущее, оглядываются на свою жизнь на родине и открывают для себя жизнь на новой земле...

Александр Левинтов
Судьбы^*
Когда война кончилась и бόльшая часть Германии оказалась в западной зоне оккупации, перед советскими военнопленными возник тяжелый выбор: отправляться домой, но без немецких жен (призванные в 18-20 лет, они в СССР жен по большей части не имели), детей и в страшный ГУЛАГ или бежать дальше на Запад. Многие предпочли последнее.

Людмила Штерн
Возвращение. Главы из книги
Когда-то "Интурист", соседствующий со знаменитым "Националем", представлял собой символ таинственной и недоступной западной жизни. Мерцающий хрусталь люстр, запах дорогих сигар и французских духов; ковры, бесшумные лифты, валютные бары, роскошно и небрежно одетые иностранцы с лицами, выражающими независимость от советской власти.

Яков Корман
Высоцкий и Ленин
На данном этапе можно сделать предположение, что, находясь в состоянии крайнего отчаянья от невозможности пробиться сквозь «ватную стену», как он сам называл чиновничий аппарат, Высоцкий сдается и, как вспоминает Давид Карапетян, пишет «нужные» стихи — с Лениным и красными знаменами — в надежде, что хоть их-то, наконец, опубликуют.

Михаил Тубли
Дочь за отца отвечает^*
Рукопись с таким динамитным содержанием была обречена при любом ходе событий лечь на ЦКовский стол. Представить то, что от Кожевникова в этом случае что-то зависело, значит не считаться с реалиями того времени. Когда, несколько ранее истории с романом, Кожевников поставил в номер журнала рассказ Гроссмана «Тиргарден» и довел его до набора, цензура выкинула рассказ из номера.

Илья Корман
Камешек к мозаике
Адриан Митрофанович Топоров (1891-1984), человек удивительной судьбы. Он прожил долгую яркую жизнь. Известен А.М.Топоров в основном как автор книги «Крестьяне о писателях», единственной в своем роде.