Номер 4(29) - апрель 2012 | |
«записки с юга»
как амундсен ложился на газеты чтоб полюса достигнуть по весне в лесу все звон наверное фасеток поскольку дровосеки не в цене в цене дрозды люблю в начале мая когда братан не в шутку занемог ему в пример судьба моя хромая свинья не выдаст волк еще щенок цыплят по осени мазай еще в полете чтоб вы так ехали не помнящий родства как горько пахнет прелая листва я вот он весь меня вы узнаете
=== голосом что замечал живую плоть яблока им же его отведал лошадь надела подковы и облизала сбрую
азы буки и веды окружают меня поводя сиреневыми глазами
над бровями сделанными из воска и воздух надув себя парусами оказывается плоским
=== ах как мне пелось по утрам в ушко игольного верблюда что твой кобзарь что мой малюта а был ли срам тарам барам оно пришло ко мне само его очки я долго мерял и осень сладостно шерепил в ее замочное ярмо в которое нельзя и дважды и трижды плохо только раз берем вино а в нем шираз а он не пиво чтоб от жажды
=== и совсем-совсем неслышно что там песня говорит полночь и крадется мышь но медленно у ней артрит и воздушным дышат паром одуванчика глаза из страниц земного шара появляется слеза бьется сонная пичуга не давая нам весны чайник дышит плачет вьюга и увидены все сны записки с юга Зимнее небо бывает теплей овчины. Звезды поют колючими голосами. Так и живем, прямо под парусами, пряча души остаток в тепле брючины. Где ты, мой снег? Где ты, метель живая?
Пыль ледяная стала алмазной крошкой. Так и живем. Там и живем, где можно. Только под вечер, кожу свою срывая, ищем известный мускул. Пробитый клапан
тщимся заткнуть пальцем ли, авторучкой.
Так и живем. Может быть, даже лучше. Снега здесь кот наплакал.
=== медленной и старинной осень плывет листвой звали ее Мариной ты подожди постой не ускользай сегодня вечер грядет пустой ночью безлунно людно как в нее ни гори мы будет опять безлунно звали ее Мариной
=== пошто и вам с берданом на боку поющим пиво пьющим краковянку скачи мой конь ужасную скаку а на рассвете вышли обезьянки оставив избы пить сырой туман топор забыв схватился за баян ты а жить-то где любезная шарман? как обессудить вышние загулы забавы пороха протертый доломан висит в углу унылый как акула что мы ловили в прошлую сирень такого воздуха что падаешь со стула пошто и вам глазами набекрень рассвет встречая в кресле у камина закрыть бы их да батюшка мой лень мне даже водки выкушать вломину тогда иди сюда моя фемина и шелк волос и взрыв твоих колен
=== когда ты музыку играла он смеялся он целовал твои рассерженные пальцы а ты ловила ловкие аккорды что не успели взять карандаши а он глазами толстыми как яйца а лоб сверкал как вымазанный сальцем а под столом свирепее бикфорда на острие своей раскрашенной души его угрюмый разум генацвале его пенал его полночный плен а ты плела симфонию колен а после до рассвета танцевали слова тугие кобчиком сипя и продолжали миловать себя рассвет однако заалел нелепо ему бы тихо так не впопыхах да что сказать - в неопытных руках весну минуя наступает лето она играла музыку ему он подпевал - ну вылитый муму и вбок смотрела дырка пистолета
=== гуляли люди птицы корабли земли касаясь плакали травины но не хватало малого любви когда луны не стало половины она ушла в глаза не посмотря у неба развязалась пуповина дождем лиловым головы пестря и все летела луковым лекалом луна недвижная и все глаза искал он но было поздно у его костра сидела ночь как мертвая сестра ...воздух или выпит... Она ушла, эпоха. Впопыхах мы пишем заводные некрологи, а воздух остановлен, под углом событий, растворенных в никуда. А мы все ждем, и водка хороша, но нам не выпить нашего рожденья, и пустоты своей не пережить, и суеты своей не обеспечить. Мы будем спать. Мы будем пропадать по одному, по семьям, по народам. Налей еще. Как горько, как напрасно, когда-то, помнишь, пело нам с листа: мы с тобой на кухне посидим сладко пахнет белый керосин рыбное утро Куда летит стеклянная плотва? Цыплят по осени зарезала братва. Я помню губы грустные твои, а на рассвете рубаи идет, как Марья, прямо по росе. Я так старался снова быть, как все, но не пустили острые края твои, о Родина моя. А волк все помнит вкусное седло барашка памяти. И волны. И светло. Ассоциация - кастрация души. Не можешь петь - пляши, и обойдет тебя печальная стезя. А дважды в ту же можно, но нельзя обратно выйти, если не возник, а только намечается плавник.
=== живые татушки гуляли по траве ты прошептала мокрое приве луна открыла полное окно пришло давно а на запястье отмечает час железный жук и он один из нас его глаза как камушки блестят усы свистят а я все пью работаю и пью я i love you ни капли не пролью мой покер сдан но утонул в репье дурак крупье
=== Я не столько сошел с ума, но, скорее, умер. Не тюрьмы бегу, но прозрачных веселых камер, где, по Вильсону, для бесконечно нутро машины, электроны прядут следов суету мушиных. Буки, веди, добро. Не забыть бы, откуда вышел. А нутро машины полно прошлогодних вишен. Мне бы разве присесть, отдохнуть, потому - уставши, но судьба тогда становится вдвое старше. |
|
|||
|