Номер 4(29) - апрель 2012
Татьяна Разумовская

Татьяна
Разумовская Как я однажды была училкой

 

 

1. Как я давала свой первый урок

Училкой я была недолго, с ноября месяца и до выпускных экзаменов, неполный учебный год. До того я успела официально поработать дворником, препаратором Института гриппа, личным библиотекарем писательницы Н.В. Гернет, экскурсоводом в Пушкинских Горах, уборщицей, «девушкой-на-выданье» научной библиотеки, вооруженным охранником центрального телеграфа г. Ленинграда...

В общем, моя пухлая трудовая книжка, видимо, страшно надоела кафедральному начальству Ленинградского ордена Ленина университета им. А.А. Жданова, и в деканате мне заявили, что на последнем курсе вечернего отделения филфака рекомендуется работать «м-м-м... ближе к будущей профессии, вы меня понимаете?»

Я поняла, и добрые люди направили меня в школу при ленинградской кондитерской фабрике им. Н.К. Крупской – там учительница русского языка и литературы безответственно ушла в законный декрет буквально в начале учебного года.

Здание школы было стандартной скучной коробкой, но вокруг него, во всём районе, всегда восхитительно пахло горячим шоколадом.

Директор этой фантастической школы чем-то напоминал бывшего московского мэра Лужкова – маленький, лысый, энергичный, великолепно играющий во все государственные игры и, конечно, ловящий в этой мутной водичке свою золотую рыбку. В своём роде человек, несомненно, замечательный. Жаль, что я тогда, по молодости лет, не умела наблюдать и понимать.

После я узнала, что эта школа приютила в своей учительской весьма необычную команду: бездельных офицерских жен, подпольных промышленников, крутящих большие дела, и нескольких диссидентов, отважно собиравших смертельно опасный материал о политических репрессиях в СССР и о психушках КГБ, который они переправляли на Запад.

Но я отвлеклась. Поскольку тогда в стране цвела кампания, громогласно заявлявшая, что в Советском Союзе все имеют, как минимум, десятиклассное образование, партийная организация кондитерской фабрики обязала всех рабочих, такового не имеющих, его получить. Для чего им был выделен раз в неделю полный учебный день, который засчитывался как трудовой. А отлынивавших песочили на собраниях, ставили им прогул и «били рублём».

Но вся эта великая идея, несомненно, восходившая к той мифической кухарке, «которая может управлять государством», в результате вылилась в пословицу о лошади, которую можно завести в воду, но заставить пить её не удастся никому.

Насильно загнанные в школу и посаженные за парту работяги учиться математике, физике и – ах, да! – красотам русской литературы категорически не желали. А желали они сбежать в этот день на волю и оттянуться по полной в недальней пивнушке. А администрация школы и учителя должны были этому столь же категорически препятствовать.

Поэтому входные двери в школу запирались с самого утра, превращая храм просвещения в тюрягу. Ученик мог уйти только по предъявлении на выходе записки учителя, позволившего ему удалиться. Директор предупредил меня, что такие записки я не должна давать никому. Что меня, пользуясь моей молодостью и наивностью, будут гнусно обманывать, рассказывая об умирающей бабушке или чудовищных болях в животе.

...Сразу скажу, что держиморда из меня получилась неважная. И не потому, что я наивно верила в сердечный приступ румяного Алёши Поповича, а потому, что уже тогда я считала, что учиться будет только тот, кто этого хочет. И что вообще, образование нужно не всем, и дело это – исключительно элитарное. Так что вожделенные записки я давала легко и щедро.

Директор строго разъяснил мне, что моя задача – вести урок. Невзирая ни на что. Полностью в соответствии с государственной школьной программой, то есть столько-то часов на Достоевского, столько-то на Пушкина. И самое главное – это грамотно заполнять журнал. Чтобы комар носа не подточил. Тема урока, количество опрошенных, количество присутствующих на уроке... Директор уточнил: отсутствовать по журналу могут не больше трёх человек. Я тупо на него смотрела, беспокойно прикидывая, как я впервые войду в класс, что скажу...

Нервировало меня и то, что обе мои родные тётки, носящие ту же фамилию, что и я (традиционно, женщины в нашей семье не брали фамилии мужей, а оставляли свою) были учителями именно русского языка и литературы, и не просто «шкрабами» («школьными работниками»), а учителями знаменитыми, блестящими, известными всему Ленинграду. Так что мне предстояло не уронить, так сказать, чести рода. Это не прибавляло бодрости.

И вот, директор вводит меня в десятый выпускной класс. В классе сидит восемь человек. А учеников там числится тридцать пять. Директор мне шепчет: «Сегодня отсутствуют двое, вы понимаете, двое». Потом он быстренько меня представляет и уходит.

Я начала урок, как задумала: тепло и неофициально. Представилась. Сказала, что мне двадцать один год, что я студентка университета, не замужем, увлекаюсь поэзией, туризмом, йогой. Призналась, что это – первый урок в моей жизни, попросила их помогать мне.

– ...И мы вместе, общими усилиями, я надеюсь, успешно закончим этот год, и вы все прекрасно сдадите выпускные экзамены. Мне хотелось бы, для знакомства, просто почитать вам несколько своих любимых стихов. А потом, может быть, и кто-то из вас захочет прочесть что-нибудь своё любимое?

Я прочла сначала « Не дай мне, бог, сойти с ума». Потом «Марбург». Потом много Цветаевой, я тогда ею болела. Периодически я выныривала и спрашивала: «Может, теперь кто-нибудь?.. Нет? Ну, тогда ещё вот это...» У меня когда-то была сумасшедшая память на стихи.

Передо мной сидели работяги, от двадцати до сорока лет. Их загнали в клетку ненужного им образования, в лживую и лгущую школьную систему, для которой были важнее всего галочки для идеологического отчёта райкому, который, в свою очередь, бодро отчитывался горкому или обкому, а тот – Москве, что поставленная задача выполнена, все рабочие получили диплом об окончании средней школы.

И я для них была очередной шестерёнкой этой системы. Поэтому им только в кайф было, что ходит у доски эдакая дурында, болбочет что-то невнятное, вопросов дурацких не задаёт. Солдат спит, служба идёт.

Звонок прозвенел для меня неожиданно на «по губам меня помажет пустота, строгий кукиш мне покажет нищета...» В момент моих учеников вынесло из класса. Я осталась одна, с открытым ртом и журналом, в котором надо было записать тему урока («Тургенев. «Отцы и дети». Образ простого народа в романе»), отметить двух отсутствующих и расставить несколько оценок «за устные ответы».

2. Как я преподавала русскую литературу

Постепенно я, со свойственной нашему поколению сообразительностью, усваивала законы своей работы. Я честно готовилась к каждому уроку, просиживая в Публичке, и добросовестно заполняла журнал. В разбивку отмечала отсутствующих. Расставляла отметки непонятно кому за устные ответы. Иногда писала: «диктант». Или «сочинение». И всему классу выставляла оценки.

И все были довольны. Деканат университета получил справку, что студентка последнего курса филфака работает по специальности (у них свой отчёт перед вышестоящими), я – зарплату, школа – педагога, ученики – не самого вредного преподавателя.

В классе на уроке могло оказаться пятнадцать учеников. А могло - трое. Причём, всякий раз приходили другие ученики. Как они утрясали формальную сторону этого, я не знаю. Думаю, что была какая-то договорённость между администрацией фабрики, которая вовсе не хотела оставаться полный день без необходимых производству рабочих, и администрацией школы, что-то с этого имевшей.

Не знаю, не знаю, всё это мои домыслы. Но полностью свой класс я увидела только на государственном выпускном экзамене, о котором речь впереди.

На одном из уроков в классе неожиданно оказались две девчушки, лет семнадцати. Они достали зеркальца, косметички (запись в журнале: «Лермонтов. Печорин – герой своего времени») и тихонько, сосредоточенно, в течение всех сорока пяти минут урока намазывали на глаза жуткую «Ленинградскую тушь», от которой ресницы слипались в ком. Щёточки у них были у каждой своя, а коробочка туши общая, куда они поочерёдно плевали.

Мне они не мешали, и я решила не мешать им. К концу урока неземная красота была наведена, отягощенные тушью ресницы девушек торчали кольями, опасными для мужских сердец, а верхние веки одинаково раскрашены синими жирными тенями. Видимо, они готовились к вечеринке.

Убедившись, что читать книжки здесь никто не собирается, я на ходу стала изобретать, как же мне всё-таки вести урок. Как понятно, опыт моих талантливых тёток, с их знаменитыми литературными вечерами, пригодиться мне не мог.

Я приходила в класс. Видела – иногда в первый и последний раз – группу учеников. Быстро рассказывала им сюжет. Дальше пыталась втянуть их в какую-нибудь занимательную дискуссию. Скажем, о дуэлях.

Я часто вспоминала тогда рассказ из американской фантастики, где речь шла о школе далёкого будущего, когда педагог ведёт уроки через телекоммуникационные системы с десятками тысяч учеников, сидящих дома. Пригодность учителя определялась рейтингом, поэтому педагоги изобретали разные способы удерживать учеников от того, чтобы они переключали каналы. Одна молодая красивая преподавательница во время урока показывала стриптиз. Но не до конца, каждый раз обещая, что бюстгальтер, возможно, упадёт на следующем уроке.

До стриптиза я не дошла, но из кожи вон лезла, чтобы ученикам было интересно. Помню, страсти разгорелись по поводу «Княжны Мери». Мои ученики свернули, неожиданно для меня, с основной линии повести в сторону и бурно ратовали за то, что «эту распутную Верку ейный муж должен был сам прибить».

Именно на этом уроке, куда почему-то пришло довольно много народу, сидящая за одной партой парочка стала целоваться. Я растерялась, сделала вид, что этого не замечаю. Но пример оказался заразительным, другая парочка занялась тем же самым.

Продолжая урок (княжна Мери, Грушницкий), я, проходя по классу, периодически бросала реплики, как спортивный комментатор: «Лидирует пара у окна, пара на задней парте отстает. Надо поднапрячься!» В конце концов, другие ученики потребовали, чтобы романтики прекратили свои радости, больно народ увлёкся вынесением княгине Вере приговора «за аморалку».

3. Как я пыталась рассказать ученикам о «Двенадцати» Блока и к чему это привело

Честно говоря, я вообще не понимаю, чьим упущением это сложнейшая и совершенно антисоветская вещь попала в школьную программу тех времён. Идёт по тёмному городу, под кровавым флагом, группа молодых убийц и палит из винтовочек вокруг себя: «Трах-тах-тах!»

Как можно понять эту поэму без «Снежной маски», «Возмездия», без цикла «Страшный мир»? Без точного и опасного знания о событиях, происходивших в Петрограде? «Больно тема-то какая-то склизкая, не марксистская, ох, не марксистская!»

Ну, да ладно. На поэму отведено было программой пять часов, и я опять придумывала увлекательные ходы для учеников: история с Катькой, частушки и романсы того времени, которые я отыскала в Публичке. Не преуспела слишком. Ученики менялись, как в калейдоскопе, и я должна была новой порции зашедших на урок рассказывать что-то занимательное, не повторяясь, при том, что они не были на уроках предыдущих.

Но вот, к моей радости, один ученик проникся. Он приходил на каждый – на каждый! – урок по Блоку, садился на заднюю парту и не спускал с меня глаз. Не отвлекался, не целовался с соседкой, записок на выход не просил. Честно говоря, меня это очень вдохновило. Хоть одного я увлекла красотой слова. Может и читать теперь начнёт, чем чёрт не шутит? И почувствует радость от открывшегося ему волшебного мира литературы! И я стала вести урок для него. Всё время на него посматривала, спрашивала: «Вы со мной согласны?» Он кивал молча. На более распространённые вопросы отвечать отказывался.

После урока ученики вывалились из класса, а этот остался, подошёл к столу, где я заполняла журнал.

– Татьяна Львовна, можно с вами поговорить?

Я была польщена, не скрою. Хорошо моей тёте работать в математической школе с избранными ребятами из интеллигентных семей! А вот рабочего человека увлечь красотами изящной словесности – это гораздо большего стоит.

– Садитесь, пожалуйста! Я вас внимательно слушаю.

Он сел, сосредоточенный, чисто выбритый, в костюме.

– У меня к вам просьба, и я прошу вас отнестись к ней серьёзно...

Я кивнула, со всей приветливостью.

– ...Я прошу вас выйти за меня замуж. Мне тридцать два года, я – механик третьего разряда, скоро сдам на четвёртый. Получать буду, со сверхурочными, около трёхсот. Или даже триста пятьдесят. Кооператив мне обещали от завода через год. Жена моя работать не будет, незачем это, пусть хозяйством занимается и детьми. Я хочу двух детей. Мальчиков. Я уже неделю к вам присматриваюсь, и вы мне подходите – вы красивая и образованная.

Всё это говорится деловито, без всяких эмоций. Мол, дело есть дело.

«Теперь, с их позволенья, прошу я петербургских дам представить ужас пробужденья Натальи Павловны моей и разрешить, что делать ей?»

Заржать нельзя. На лице волевым усилием я удержала выражение серьёзности и доброжелательности. Один единственный вопрос пришёл мне в голову:

– Ну, красивая, понятно. А зачем вам жена с образованием? Вы ведь хотите, чтобы она не работала.

– А чтоб родне показать было не стыдно. Родня моя вся в Омске. У меня брат старший (презрительно) на подавальщице в столовке женился. А я привезу жену из университета. Нос ему утру. Подумайте неделю, а потом мне скажете, согласны вы или нет.

Как бы это ему сказать так, чтобы его не обидеть и чтобы эту тему снять в принципе?

– Я очень тронута вашим предложением. Но, к сожалению, принять его не могу. У меня уже есть жених... И, – решила я добавить для надёжности, – мы подали документы в загс.

Он немедленно встал, извинился и вышел. Больше я его на своих уроках не видела.

4. Как я писала сочинения по «Малой Земле»

И вот наступило время выпускных экзаменов. Дело это ответственное, о чём на учительской летучке нам ещё раз напомнил директор. Настоятельно обратил наше внимание на то, что экзамены должны сдать все. «Понимаете, ВСЕ!» И весь дружный коллектив школы должен этому способствовать. Я тогда, по свойственному юности эгоизму, ещё не знала, что коллектив – это – о-го-го! – какая сила.

Экзамен по литературе. Наконец передо мной сидел весь мой класс, все тридцать пять человек. Большинство из них я видела впервые. Ученики, как и учителя, все были нарядные и серьёзные – дело шло о дипломе о среднем образовании, не фунт изюму. Кажется, на производстве, при наличии диплома, рабочему полагались какие-то денежные надбавки. Классная комната парадно прибрана, с портретов основоположников стёрта пыль, на столе стоят букеты.

Появляется товарищ из отдела просвещения горкома. Он произносит речь о ценности образования, об СССР – стране победившего социализма, где каждый может получить образование бесплатно, в отличие от гниющего капиталистического мира, где, как скажем в Америке, до сих пор бьют негров...

Рассказав всё, что он знал по этому вопросу, инструктор горкома торжественно разрывает конверт и достаёт листочек, где написаны три предлагаемые советским просвещением темы сочинений. Я их помню до сих пор.

1. Онегин и Печорин – «лишние люди» своего времени.

2. Маяковский – певец Революции.

3. «Малая Земля» – как произведение, отражающее великий подвиг советского народа во время Великой Отечественной войны.

Я дрожащей рукой выписываю эти темы на доске, а горкомовский товарищ, пожелав всем удачи, уходит.

Дальше спектакль театра абсурда, где я играю с ноября месяца, достигает своего кульминационного момента. Ученикам предлагается самим выбрать тему сочинения. И четырнадцать этих идиотов выбирают «Малую Землю»! То, что они не читали это бессмертное произведение генсека СССР товарища Л.И. Брежнева, удостоенное всеми возможными наградами за бесценный вклад в сокровищницу родной литературы, не удивительно, но его не читала и я! Ну, не дошли у меня как-то руки, каюсь. Что я, помертвев, и сообщаю шепотом директору.

Вы не были в ставке Наполеона во время битвы при Аустерлице? Нет? Я тоже не была. Но я увидела воочию, как в экстремальной ситуации гений своей волей поворачивает неблагоприятные обстоятельства в свою пользу.

Прежде всего, директор послал секретаршу узнать, ушёл ли горкомовский товарищ из школы. После этого было отдано несколько точных коротких приказаний, и панический страх схлынул, все занялись своими прямыми обязанностями.

Из библиотеки было принесено двадцать экземпляров «Малой Земли». Физики и математики патрулировали коридоры и стояли на стрёме при входе, чтобы свистнуть, если пожалует какая-нибудь проверяющая комиссия. Историк, географ и биолог, как люди грамотные, бродили по классу, исправляя в сочинениях ошибки. Скажем, «подвих савецкава народа» на что-нибудь иное.

Я же, вооружившись «Малой Землёй» и листая её на ходу, металась по классу и каждому диктовала по фразе.

– Так, пишите: «В своём произведении Леонид Ильич Брежнев показал беспримерное мужество и искренний патриотизм простого солдата». Написали? Ничего, что с ошибками, исправят. Теперь переписывайте цитату – отсюда и досюда. Я сейчас к вам вернусь.

И – рывком – к следующему абитуриенту. Это был сеанс одновременной игры на многих досках. Нет, о «лишних людях» и Маяковском я тоже диктовала, не подумайте. Но четырнадцать сочинений по «Малой Земле»! Рядом с этим всё остальное было августовским отдыхом в Коктебеле. За этот незабвенный день я потеряла два килограмма и остатки последнего уважения к советской системе образования.

Через две недели выяснилось, что экзамен сдали все. Директор прочувственно пожал мне руку и пожелал дальнейших успехов в профессиональной сфере и счастья в личной жизни. На этом мы расстались. Учительница литературы возвращалась из декретного отпуска на работу, а я получила диплом русского филолога и поступила на искусствоведческие курсы в Эрмитаже. Но это уже совсем другая история.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2542




Convert this page - http://7iskusstv.com/2012/Nomer4/Razumovskaja1.php - to PDF file

Комментарии:

Соплеменник
- at 2012-05-03 12:09:43 EDT

"Большая перемена", "Весна на Заречной улице" - вот это я понимаю! Как всё хорошо! И посещаемость! И про многоточие знают!
А тут ... правда про школу РАБОЧЕЙ молодёжи.
Но бывают исключения. Мой сосед, из-за войны, доучивался в ШРМ годом старше меня.
Был (на самом деле!) настоящим отличником. Давал списывать свои сочинения. Я "вырос" на плагиате и компиляции.
А Юра стал директором картин на "Мосфильме". Один эпизод даже сняли у дверей нашей коммунальной квартиры.
Теперь там запасники музея. Меня милиционер не впустил.
Такая вот "цепочка" припомнилась.
Значит написала не зря.

Самуил
- at 2012-05-03 06:55:43 EDT
С большим удовольствие прочитал. Картинки жизни: живые, яркие. Даже позавидовал этим работягам: какая же им досталась замечательная учительница, когда им ни учеба, ни эта самая русская литература нафиг были не нужны. Вспомнил по контрасту свою учительницу. В моей (скажем так) не очень большой приязни к русской литературе ее лепта — немалая... Вечные споры среди иммигрантов и людей в возрасте где и когда было образование лучше. Непременный ответ большинства: «там и тогда». Может потому, что в любой иммигрантской компании большинство оказываются выпускниками элитных математических, языковых или еще каких-нибудь особенных школ. Я же, ученик обыкновенной школы с рабочей окраины провинциального города, всегда оставался со своим мнением («здесь и сейчас») в меньшинстве. А вот это свидетельство — в мою пользу.
Б.Тененбаум-Б.Дынину
- at 2012-05-02 19:14:12 EDT
Многие из них в семейном кругу или в борьбе за хлеб насущный были даже очень умными, так же как и ученики, пользовавшиеся этим дурацким делом для отлынивания от работы и разнообразия своей жизни в "учебные часы".

Да. Конечно, вы правы.

Борис Дынин
- at 2012-05-02 19:04:33 EDT
Б.Тененбаум-Ученику
- at 2012-05-02 17:56:32 EDT
Я думаю, что в данном случае идиотом явлется РОНО. Или, скорее, люди, приказавшие РОНО заниматься дурацким делом.
====================================================
Они не были идиотами. Многие из них в семейном кругу или в борьбе за хлеб насущный были даже очень умными, так же как и ученики, пользовавшиеся этим дурацким делом для отлынивания от работы и разнообразия своей жизни в "учебные часы". Это была самонастраивающаяся система (до поры, до времени), при воспоминаниях о которой ее функционеры выглядят идиотами. Здесь, наверное, и есть последний суд над ней, в том числе над ее всеобщим, бесплатным и прочим образованием.

Б.Тененбаум-Ученику
- at 2012-05-02 17:56:32 EDT
если "ученики притворяются, что они учатся, а учителя притворяются, что они учат", то почему "идиоты" - ученики?..:)

Я думаю, что в данном случае идиотом явлется РОНО. Или, скорее, люди, приказавшие РОНО заниматься дурацким делом. Знаете, это как с кукурузой, или с "химизацией всей страны". Не видали залежи (размером с гору) сваленных в кучу удобрений, которые никому не нужны, но за которые должным образом отчитались и изготовители, и получатели, и транспортиники ?

С народным образованием была такая же система. Представьте себе красотку с видео-ролика, которой велено обучать рабочих/колхозников своей науке ? Что она скажет о ее учениках, которые сбегают со всех уроков, а общим видом напоминают холодильник "Саратов" ? Наверное, скажет, что они неуклюжие увальни ? Ну, так это так и есть, не правда ли ?

Ученик - Б.Тененбауму :)
- at 2012-05-02 16:50:01 EDT
Спасибо за ролик!
Я думаю, если бы мы увлеклись обучением, то замечательно справились бы с задачей.

И все же: если "ученики притворяются, что они учатся, а учителя притворяются, что они учат", то почему "идиоты" - ученики?..:)

Виктор Каган
- at 2012-05-02 15:37:33 EDT
Ученик - Б.Тененбауму
- Wed, 02 May 2012 15:24:42(CET)
поясните еще, пожалуйста, что заставило адекватного автора-учительницу назвать учеников "идиотами"?

Рабочий класс позорит?! Наши самые передовые рабочие и работницы - идиоты и идиотки?!!! Подрывать основы советской кондитерской промышленности?! Не по-зво-лим!!! Все билеты на стол - недостойна! Волчий билет в профессию - такие позорят гордое звание советского учителя!

Б.Тененбаум-Ученику :)
- at 2012-05-02 15:34:29 EDT
Видите ли, я думаю, что в описываемых обстоятельствах они идиотами и были. Ну, представьте себе, что всех, в обязательном порядке, велят обучать танцам и искусству этикета. И вот приходим туда мы с вами - и не до танцев нам, и не до этикета, а надо получить дурацкую галочку о посещении, да еще и сдать квалификационный пасадобль. Вы себе приблизительно представляете, как мы спляшем ?

А вот, как это надо делать:
http://www.youtube.com/watch?v=G_Zv_mjx3yo

Ученик - Б.Тененбауму
- at 2012-05-02 15:24:42 EDT
Очевидно, рассказ Вы тоже считаете "замысловатым", коль скоро решили пояснить, о чем он написан.
Тогда, если можно, поясните еще, пожалуйста, что заставило адекватного автора-учительницу назвать учеников "идиотами"?

Б.Тененбаум
- at 2012-05-02 14:16:52 EDT
К вопросу об "учениках" и "работницах" - по-моему, тут имеется недоразумение. Рассказ написан не о том, как они "глупые", и какая учительница у них "умная" - надо полагать, в сфере своих обычных дел и забот и ученики, и учительницы вполне нормальные люди, адекватные своим занятиям. Но в той замысловатой стране, где мы все жили, были всевозможные установки, которым предполагалось следовать, а поскольку следовать им было и не нужно, и часто даже невозможно, то вместо них лепилась "липа". Полагалось рабочим/работница учиться - значит, будут учиться. И создается фальшивая декорация, в которой ученики притворяются, что они учатся, а учителя притворяются, что они учат, а начальство делает вид, что верит и тем, и другим - но на всякий случай запирает дверь на ключ, и тщательно поддерживает правильный "бумажный пейзаж".
В чем, собственно, все и дело - в дикой, сквозной фальши и подделке, в которой нормальным людям приходится как-то жить.

Работница - Старому одесситу
- at 2012-05-02 10:49:48 EDT
Уважаемый Старый одессит! Вы правы, скидку на время делать надо, и ШРМ уходит в прошлое. И от Ваших слов веет какой-то печалью. Не нужно уже "сеять разумное доброе вечное", да и учитель, наступит время, будет выглядеть как атавизм а ля Алла Пугачева. Наверное, к тому все идет. На такие размышления наводит этот рассказ и Ваши слова.
Ученик
- at 2012-05-02 10:20:51 EDT

---Ученикам предлагается самим выбрать тему сочинения. И четырнадцать этих идиотов...----


Чем - не яркая характеристика учеников?..


---произведение ..., удостоенное всеми возможными наградами---

Налицо - издержки образования.



Старый одессит
Одесса, Украина - at 2012-05-02 09:55:24 EDT
Вдогонку
Вспомнил ну очень хороший фильм про вечернюю школу, где ученик влюбился в учительницу.
А название ему было "Барышня и хулиган" с Владимиром Маяковским в главной роли.
Где-то в начале 70-х вышел фильм-балет по этой теме.
А нынче на подобные сюжеты неопытный пользователь нечаянно наткнется на вдруг открывшемся каком-то порно-сайте:)

Старый одессит
Одесса, Украина - at 2012-05-02 09:39:01 EDT
Работница
- at 2012-05-02 07:00:41 EDT
Учительница "красивая" и образованная". А где ученики? Их не видно. В рассказе одно упоение собой! Ни одного примечательного характера, запоминающегося лица - сплошь серые работяги...

////////////////////////////////////////////////////////\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
"Это - время тихой сапой убивает маму с папой"

Уважаемая Работница!
А ведь рассказ точно отражает именно то время, и ту вечернюю школу! Эту вечернюю школу вполне можно назвать вечерней школой времен Аллы Пугачевой. (Сколько хороших фильмов было тогда на эту тему, и даже сериал, который смотрели все (герой Ганджа, а название уже не помню).
А ведь в начале прошлого века население России не было приучено к чтению, хоть люди стремились к культуре.
Вот тогда появились вечерние школы, где рабочих приобщала к знаниям русская интеллигенция левых взглядов, среди них была и Надежда Константиновна Крупская, затем одна из создательниц советской системы образования. Вот и мы нынче, помимо наших желаний, плоды трудов ея скорбных...
А "вечерние школы" уходят в область мифов и преданий..., как и советская система образования и мы, "искалеченные" ею...

Жабин
- at 2012-05-02 08:20:19 EDT
Так а что можно сказать об учениках, если каждый раз приходили какие-то другие люди?
Работница
- at 2012-05-02 07:00:41 EDT
Учительница "красивая" и образованная". А где ученики? Их не видно. В рассказе одно упоение собой! Ни одного примечательного характера, запоминающегося лица - сплошь серые работяги. Бойкие девчушки и претендент на руку и сердце - не в счет. О нем как-то неловко читать, слишком заданной кажется его дубоватость. Да, система показушная, кампания за всеобщее образование - ради "галочки", тут сатирическое перо автора на высоте. Показано это блестяще. Но, наверное, мало только знаний литературы, любви к Цветаевой и Маяковскому, чтобы завоевать сердца учеников, которых в один миг выносит из класса после звонка. Автор быстро освоилась с правилами, по которым вынуждена была играть. Этот экзамен она выдержала с успехом. Но неужели она так ничем и не зацепила учеников? Хотелось бы верить в обратное.
Соня Тучинская
- at 2012-05-02 05:34:35 EDT
"Вкусно" написано. Живо, органично, без всяких особых приемов, но и без единой фальшивой ноты или фразы.
Что называется, "простенько и со вкусом".

Борис Дынин
- at 2012-05-01 15:17:40 EDT
Сколько маразма было в той жизни. Еще одно свидетельство невозможности объяснить человека биологией. Мы смеемся над маразмом, в который были погружены в прошлом. Но мы были способны смеяться над ним и тогда, часто задыхаясь. Смех над ничтожеством жизни помогал жить (конечно, пока не били в прямом смысле). Вспоминается рассказ «РВК Четыре эпизода из армейской жизни» А. Бизяка (http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer10/Bizjak1.php). Вспоминаю и свое преподавание основ диалектического и исторического материализма студентам-заочникам московского педагогического института в начале 70-х. Главным смыслом летней сессии для них была закупка дефицитных на периферии товаров, а моя подзаработать, не дуря им голову. Все сдали только на четыре и пять - в благодарность за то, что не доносили на мое халатное отношение к пропаганде этих основ.

The way we were!-

Memories
May be beautiful and yet
What´s too painful to remember
We simply to choose to forget
So it?s the laughter
We will remember
Whenever we remember
The way we were

Воспоминания, наверное, прекрасны, но
То, что больно помнить, мы решили просто забыть,
Поэтому мы будем помнить смех,
Всякий раз, вспоминая, какими мы были...

Перевод Татьяны Гурченко из Севастополя (из Интернета)


Впрочем, нам не забыть то, что больно помнить.

Старый одессит
Одесса, Украина - at 2012-05-01 15:05:03 EDT
И ещё чего-то после этого рассказа вспомнились строки:
"...В бездарной стране даже светлые подвиги
это только ступени в бесконечные пропасти к недоступной весне..."
Хороший рассказ!

http://youtu.be/9hw1cFyUW30

Старый одессит
Одесса, Украина - at 2012-05-01 14:32:38 EDT
"Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный."

Интересный рассказ и читается легко, и конкретно правдив. И ещё заставил вспомнить свое и задуматься.
"Дурацкая" была страна со своим обязательным бесплатным образованием и такой же медициной.
В 50-х годах, в мое школьное время, даже школа на Молдаванке давала достойный уровень.
Среднее образование, по-моему, начало основательно портиться вместе со всем остальным где-то с середины 60-х. Тогда жены ответственных работников стали преобладать в доселе солидных школах и техникумах. Но всё же ещё оставались Учителя и их уроков ждали и слушали раскрыв рот. Одесские чудаки читали в вечерней школе литературу не по программе. Это были Бабель, Ильф и Петров, Есенин и Маяковский. Не боялись приносить ленты с Высоцким, Битлами... В вечерней школе это тогда проходило. На отдельные его уроки могли приходить и ребята с дневных классов, сидели в проходе на полу. Не раз и меня затаскивал мой друг на свои уроки. Такое было в школе, что напротив Канатного завода (на Водопроводной рядом с сохранившимся входом на бывшее 1 еврейское кладбище). Так в начале 80-х он умудрялся читать со своей великолепной дикцией и артистизмом куски из "Школы для дураков", отпечатанной на папиросной бумаге. Был такой себе "учитель Норвегов", а потом и его не стало...
А лет десять назад дочка срочно вызвала мать свою на помощь в город Ванкувер. Преподаватели тамошней школы нашли у внука её замедленное развитие и вознамерились его отправить в тамошнюю школу для дураков. В возрасте 10 лет ребёнок не знал элементарной арифметики, счета и не мог читать. Когда занятая мать выражала беспокойство, - мудрые преподаватели сначала говорили, что школа призвана не столько давать знания, сколько готовить достойного толерантного гражданина. Мальчик был с норовом и со временем полностью отучился учиться. Когда моя знакомая попыталась с ним заниматься он начал её шантажировать, угрожая что вызовет полицию... Но Ирина Константиновна подошла к проблеме творчески. Сначала она облила его кефиром и сказала, что полиция никогда не поверит, что взрослый человек это сделал и его уличат в обмане. А в дальнейшем она будет обливать его одежду, чтобы он не смог никуда выходить... Это возымело действие и через какой-то месяц канадские учителя были поражены успехами мальчика и решили, что ребенок раньше просто притворялся...

Татьяна Разумовская
- at 2012-05-01 13:57:25 EDT
Всем спасибо за отклики! :)
Янкелевич
Натания, Израиль - at 2012-05-01 12:48:45 EDT
Великолепный язык, прекрасный рассказ. "Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире!" Сказываются они, эти вопросы крови - "обе мои родные тётки, носящие ту же фамилию, что и я <...> были учителями именно русского языка и литературы, и не просто «шкрабами» <...>, а учителями знаменитыми, блестящими, известными всему Ленинграду". Мастерство - есть мастерство. Буду ждать новых публикаций.
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2012-05-01 12:35:40 EDT
Прекрасные воспоминания, великолепный стиль, масса юмора.
Получил большое удовольствие!

A&B
- at 2012-05-01 10:15:14 EDT
Уважаемая Татьяна, спасибо. Enjoyable! "Подвих савецкава народа" - было сложно написать не глядя. Пишите еще!
Игрек
- at 2012-05-01 09:09:58 EDT
Разрешите присоединить свои слова благодарности. Ох, и повидал я в своей жизни выпускников таких школ! Должен Вам сказать, что и из НЕ вечерних выходили примерно такие же грамотные ребята. Когда они писали объяснительные за прогулы или, к примеру, заявление на отпуск, нужна была достаточно серьезная сообразительность, чтобы понять, что там имелось в виду. Но вообще-то говоря, это жестокая шутка давать сочинение о лишних людях таким людям. Вот "Малая Земля" - в самый раз.
Марк Фукс
Израиль, Хайфа - at 2012-05-01 08:53:54 EDT
Т.Л!

Я сейчас работаю по ночам, и большую часть вашего рассказа удалось прочесть в апреле, а вот все, что касается литературного творчества Леонида Ильича, уже дочитывал дома и в мае.
Мне изначально было понятно, что вы – транжира. Я, например, аналогично заработанные деньги на уроках черчения в узбекской школе употребил на гашение долга за новые «Жигули», а не проматывал в Коктебеле.
Если серьезно, то благодарю и поздравляю Вас. Храните отзывы коллег, они дорогого стоят.
М.Ф.
1 мая 2012 года

Т.Разумовская - Ю.Герцману
- at 2012-05-01 07:23:59 EDT
Увы! В те да-авние времена мы не бегали с цифровыми камерами в руках, снимая все вокруг! Так что никакой фотографии не сохранилось. Но, если интересно, я у себя в блоге подвешу короткое описание этой моей недолгой службы вооруженным охранником :))
Т.Разумовская - Б.Тенненбауму
Иерусалим, - at 2012-05-01 07:21:11 EDT
Спасибо, Борис! Ну ясное же, остальные выбрали две оставшиеся темы :))) А поскольку Маяковского я любила и люблю, то цитаты выдавала на-гора :)
Т. Разумовская - В. Кагану
- at 2012-05-01 07:19:11 EDT
Вы очень правильно услышали главное: всеобщий абсурд, от которого защищались юмором :)
Виктор Каган
- at 2012-05-01 03:22:15 EDT
"Малая Земля" напомнила... Вскоре после её выхода я первый раз попытался поехать на конференцию за бугром - аж в Венгрию. Надо было пройти несколько собеседований и цепочку всяких бумажных фильтров. На первом собеседовании, отчитавшись перед синклитом строгих старперов о государственном устройстве Венгрии, получил "интеллигентный" вопрос о последней прочитанной книге и принялся рассказывать о той, что действительно прочёл - о каком-то достаточно философском романе в "Иностранке". Ну, дурак, что возьмёшь? Ничего не понимая, смотрел на вытягивающиеся портреты слушающих меня заслуженных пенсионеров, пока один из них не спросил, ну, а книгу Леонида Ильича Брежнева "Малая Земля" вы читали? Зелёный перец! нет, конечно, только слышал в парадных передачах, но принялся выдавать поток принятой патоки и через несколько минут был кисло-благосклонно отпущен ... в итоге никуда не поехал, так как какой-то бумажки не хватило. Потом пробовал ещё несколько раз с тем же результатом, в 81-ом решил, что хватит быть клоуном на этих представлениях, и больше не рыпался, неся какую-то ахинею в ответ на приглашения. В Венгрию попал туристом уже когда Союз плыть начинал - в 88-ом. Читал Ваш рассказ, запустивший это воспоминание и ещё ворох ассоциаций, и думал, в каком абсурде мы ухитрялись жить, что-то делать и ещё улыбаться. Спасибо.
Е. Майбурд
- at 2012-05-01 01:16:28 EDT
Как всегда: просто, но со вкусом. Так держать, Татьяна!
Б.Тененбаум
- at 2012-05-01 00:12:04 EDT
Таня, если 14 сочинений было написано вами и вашими подопечными по материалам "Малой Земли", а в классе у вас было 35 человек - то про что же писались остальные сочинения ? Ведь было еще целых 21 ?
Глубоко личный и чрезвычайно взволнованный вопрос - неужели все про Печорина ?

Юлий Герцман
- at 2012-04-30 23:18:19 EDT
Татьяна Львовна, прочел с огромным удовольствием, но хотелось бы полюбоваться фоткой вооруженного охранника. Не поместите ли?

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//