Как хочется писать романсы!

Двадцать первый век не долог,

Натянул времён струну,

Дочитать бы мартиролог

Всех погибших в ту войну.

От рассвета до рассвета,

Поимённо – всё тщета.

Мартиролог тех, кто в эту

Будет некому читать.

*****

Сила ломит солому,

Рай прирастает адом,

Нет против лома приёма,

И значит ума не надо.

Время осилит силу,

Но не ускорит шаг.

Боже, спаси и помилуй

Только детей и собак.

*****

Команда «фас!», дружочек, не для нас,

Она про нас, она про нас с тобою.

Не вышли мы ни в профиль, ни анфас,

Нас не обдаст почтеньем и любовью.

Не общим выражением лица

Мы омерзительны любому, кто послушен,

И шерсти клок паршивая овца

Отдать должна, а заодно и душу.

Враги, враги – уже в который раз!

Шаг в сторону велит стрелять конвою.

Команда «фас!», дружочек, не для нас,

Она про нас, она про нас с тобою.

*****

Давайте будем братьями, давайте будем сестрами,

Возьмём друг дружку за руки и песенку споём

Про это небо синее, про эти веси пёстрые,

Про горы чёрно-белые, про весь наш окоём.

Неужто вам не хочется быть сестрами и братьями,

И в крепкие объятия родимых заключить?!

Ах, неужели любо вам ненужное занятие

Ругаться и собачиться, в сортирах всех мочить!

Я вижу это любо вам, я чую это мило вам,

Вам сестрами и братьями неинтересно быть.

Тьфу, по щеке не скатится слезинка крокодилова

Моя о всей отвратности такой плохой судьбы.

*****

Здравствуй племя племенное!

Здравствуй, племя, и прощай.

Ты какое-то иное,

Ну, иное и пущай.

Впрочем, что в тебе иного –

Разве что словечко «фак».

Под Луной ни что не ново,

Как не нов и этот факт.

*****

Сбросив путы и оковы,

Отряхнув с подошвы прах,

Миром правят Смердяковы,

Правят, все права поправ.

Мы не то чтоб одичали,

Нет, таков событий ход –

От причалов всех отчалил

Философский пароход.

Может быть, оно не ново,

Может, вынес Бог вердикт…

Миром правят Смердяковы,

От того так мир смердит.

*****

Простите, но я не о чувствах.

Любови – понятно оно,

С любовями как-то не густо,

О них бы подробнее, но…

Веления музы капризны,

Вновь лезет какая-то муть.

Простите, я снова о жизни,

А также о смерти… чуть-чуть.

*****

Прощай не мытая Европа!

Как лет преклонных гражданин,

Я выучил язык Эзопа,

Уверен, что не я один.

Унынье ни к чему отныне,

Лень неуместна там и тут…

Эзоп был раб. Рабы, рабыни

Меня поймут. И проклянут.

*****

Люди рождаются равными,

Честными и благонравными,

Чистыми, ровными, гладким,

С зачатками крыльев – лопатками.

Но, проживая по мере,

Заводят хвосты и перья,

Заводят рога и копыта

Под гнётом проклятого быта.

Среда – она самая главная

В жизни, а также в пути.

Люди рождаются равными…

Чему?

Это как подфартит.

*****

Не чуя под собой страны,

Добро от зла не отличая,

Мы на балу у Сатаны

Вкушаем наслажденья Рая.

Мычаньем заменив слова,

В объятьях счастья цепенея,

Мычим - халва, халва, халва,

Но привкус крови всё сильнее.

Задраив двери на засов,

На строчки уповаем всуе…

Всё ближе щёточка усов

В неотвратимом поцелуе.

*****

Как хочется писать романсы,

Сонеты, стансы, мадригалы,

Но жизнь не оставляет шансов

И смерть их оставляет мало.

Эрато - дочка Мнемозины,

Мне мать её не дарит счастья

Уйти в просторы и глубины

Лирического словострастья.

Всё помню. Помню все зарубки,

Кровавые веков пасьянсы –

Кресты, костры и душегубки…

Как хочется писать романсы!

******

Не судите нас строго потомки –

Это время во всём виновато:

Лёд какой-то сомнительно тонкий,

Между струек скользить сложновато…

Не комфортно нам, зябко, тревожно.

Мы ведь люди, всего только люди.

Хорошо, что у нас, осторожных,

Этих самых потомков не будет.

*****

 «… там, где хватит на час разговорца…»

Ах, как ему было страшно!

Ах, как он боялся боли!

Лагерной вони, параши,

Даже простой неволи.

Но, подбородок вздёрнув,

Тщедушный и худосочный,

С такой шевелюрой вздорной

Шёл он навстречу ночи.

Было немало смелых,

Крепких телом и духом –

Только один посмел он

Писать только то, что думал.

А жизнь всё краше и краше.

И веселей при этом.

Ах, как ему было страшно

Быть до конца поэтом!