Номер 3(4) - март 2010
Лев Левинсон

Вехи и судьбы фотографа и его героев

К 140-летию со дня рождения М.С Наппельбаума

За время последней публикации предыдущего материала о Наппельбауме на сайте портала «Заметки по еврейской истории» («Наппельбаум – Известный и Неизвестный, или невыдуманные истории» я получил многочисленные отклики и много новых, ранее неизвестных работ, за что приношу ВСЕМ приславшим свою искреннюю благодарность. Особенно я благодарю Шумихина Виктора Владиславовича из Москвы, Светлану Черняк из Риги и Михаила Александровича Камионского из Кельна.

В истории фотографии немало славных имен мастеров, творивших в жанре портрета. И все же среди них имя Моисея Соломоновича Наппельбаума является, пожалуй, наиболее значительным. Родившись в 1869 году, он прошел долгий жизненный и творческий путь. Судьба распорядилась так, что ему посчастливилось встретиться с выдающимися людьми двух важнейших исторических этапов: периода, когда на смену XIX веку пришел век XX, и эпохи становления новых социальных отношений после октября 1917 года. (Анри Вартанов – «Советское фото», №11-1988).

«Замечательный советский фотопортретист М. Наппельбаум сделал за свою долгую жизнь великое множество снимков, запечатлевших выдающихся общественных деятелей, представителей литературы, искусства, науки. Рассматривая его портреты, будто встречаешь давно тебе знакомых, внутренне значительных, наделенных сложной духовной жизнью людей. И вместе с тем узнаешь почерк фотохудожника, которого затем уже никогда не спутаешь с кем-либо еще. Его отличает не только приверженность к одному источнику света, дающему глубокие тени, выявляющему характерные черты лица, Наппельбаум работал в той разновидности жанра, которую можно было бы назвать психологическим фотопортретом. Минимум внешних эффектов, аксессуаров, скупость жестов и поз, и при этом умение раскрыть внутреннее состояние человека, глубинные грани личности». – (Анри. Вартанов – «Советское фото», № 1, 1986).

«Моисей Соломонович Наппельбаум для меня – это целая эпоха. Этот человек был не просто фотографом, но, мне кажется, он умел видеть и передавать сущность своих героев. У него был добрый взгляд, и он умел отразить свою любовь и свое видение. Его портреты отличаются красотой и особой выразительностью» – Наталья Соломоновна Михоэлс

Наппельбаума помнят не только за фотографии в ателье, но и за то, что он внёс существенный вклад в развитие портретной фотографии. Внедрённые им методики сейчас воспринимаются как само собой разумеющееся.

Наппельбаум был выдающийся фотомастер, создавший собственную, только ему присущую творческую манеру исполнения студийного фотопортрета. В основу этой манеры он положил особые приемы работы со светом, позволяющие создавать аскетичный и одновременно яркий и достоверный образ портретируемого. При кажущейся простоте портреты Наппельбаума полны внутреннего драматизма.

Интерес автора этой статьи к Наппельбауму – вызван тем, что Моисей Соломонович «подарил» ему жену в результате чего у меня возникла идея собрать, разбросанные по всему миру работы М.С. Наппельбаума, благо к этому есть и повод – в декабре прошлого года исполнилось 140 лет со дня его рождения.

Каждая деталь жизни и творчества таких людей, как Моисей Соломонович, значительна и важна. И почти каждая фотография из семейных альбомов – есть черточка того времени, которое нам предшествовало, и, не уважая наше прошлое, нельзя стать достойными людьми.

Мною был собран и обработан огромный материал, относящийся к жизни и творчеству Моисея Соломоновича. В результате этого были обнаружены ряд ранее неизвестных и нигде ранее не публиковавшиеся работ, каждая из которых связана со своеобразной историей.

Я немного нарушу ход хронологического повествования и начну не с ранних работ Наппельбаума, а с работы, сделавшей его известным за пределами революционной России и сделавшим его виднейшим советским мастером портрета.

История создания замечательного портрета В.И. Ленина

Наппельбаум по праву считался и считается виднейшим советским мастером портрета, а его путь в советское фотоискусство начинался в 1918 г со знаменитого на весь мир портрета В.И. Ленина. Портрет сделан в те годы, когда, казалось, мир перевернулся! Ленин – вождь, совершивший революцию, который поведет народ к Светлому Будущему! Именно в этот момент и в период «святого» почитания сделан этот снимок, который ярко передал чувства фотохудожника Наппельбаума. То, что это автор «красного» террора, уничтоживший русскую интеллигенцию и положивший начало массовым репрессиям и голоду – еще неизвестно. Это все несколько позже.

Интересно как сам Наппельбаум рассказывает о своей работе над портретом Ленина:

«По дороге в Смольный я с волнением думал о предстоящей встрече с великим человеком. Удастся ли мне сделать достойный портрет?»

Портретов Ленина в то время еще не было. Наппельбауму предстояло первому запечатлеть его образ для истории.

«Я смотрел на склоненную над столом голову Ленина, старался уловить энергичный, живой взгляд его чуть прищуренных глаз, в которых светился острый, пытливый ум. Я следил за быстро меняющимся выражением его подвижного лица. В его лице, в каждом жесте, в том, как он разговаривал, как смотрел, слушал, в брошенном на меня взгляде – во всем чувствовались неподдельный интерес, глубокое уважение к человеку.

Какими неуместными показались мне все мои излюбленные приемы, световые эффекты, изломанные линии! Я понял, что только совершенными, самыми строгими и незатейливыми средствами можно правдиво воплотить образ Владимира Ильича.

Я решил сфотографировать голову Ленина крупным планом. Чтобы очертить линию его широких плеч, я вложил пластинку горизонтально, а чтобы передать его полный ума, живой, прозорливый взгляд, попросил Владимира Ильича смотреть в аппарат.

Меня тревожил серый, однотонный свет хмурого дня. И вдруг выглянуло солнце и осветило своими лучами Владимира Ильича...

Когда В.И. Ленину показали его портрет и попросили автограф для распространения фотографии, он поставил свою подпись. А затем на том же листе бумаги внизу написал: «Очень благодарю товарища Наппельбаума. Ленин».

Признаться, я был потрясен, неожиданно получив благодарность от Владимира Ильича... («От ремесла к искусству», М., «Искусство», 1958).»

После этой работы Наппельбаум стал, если так можно сказать, официальным фотолетописцем Советской эпохи и через его объектив прошли буквально ВСЕ государственные и партийные деятели Советского государства, от многих из которых, если бы не фото Наппельбаума, не осталось бы и следа.

Перед его камерой кроме Владимира Ильича стояли и Дзержинский и Менжинский, а также Троцкий, Каменев и Зиновьев, Ворошилов и Буденный, Молотов и Литвинов.

Судьба была к нему благосклонна: сидеть самому ему не пришлось.

Записка Ленина: «... с благодарностью и коммунистическим приветом...» долго служила ему охранной грамотой. Но не спасла от Соловков старшую дочь Иду.

Перед нами молодые Буденный, Ворошилов и Каменев, безвременно ушедшие из жизни Дзержинский, Урицкий и Фрунзе, не молодые, но которых уже тоже нет Димитров, Калинин и Молотов и многие, многие другие, которых давно уже нет.

Первый ряд слева направо: Буденный С.М, Воровский В.В., Громов М.М., Дзержинский  Ф.Э., Димитров Г.М. Средний ряд: Калинин М.И, Каменев О.Б., Крупская Н.К., Куйбышев В.В., Ленин В.И., Ленин В.И. Нижний ряд: Ленин В.И., Луначарский А.В., Молотов В.М., Урицкий М.С., Фрунзе М.В., Чкалов В.П.

Кроме официальных лиц перед объективом Наппельбаума прошла галерея лиц, которых он любил снимать и со многими из которых дружил: Шаляпин, Бехтерев, Блок, Гумилев, Ахматова с ниткой бус на царственной шее, Андрей Белый, Феодосийский Зевс – Максимилиан Волошин, советский граф – Алексей Толстой, Татлин, Качалов, Константин Сергеевич Станиславский, Мейерхольд и Райх и Есенин – в предсмертной тоске, с потухшей папиросой между пальцами.

Певицы Большого театра любили позировать в норковых или лисьих боа наброшенных на плечи. А вот Хачатуряну он сам посоветовал покрасоваться в шубе, уж очень величественным выглядел в ней Арам. Длиннющий, худой Михалков появился с торчащей из кармана пиджака «Правдой». Это было сразу после присуждения ему и Эль-Регистану Сталинской премии за гимн. Так и запечатлел его с развернутой газетой в руках.

Видятся отдельные детали: руки Давида Ойстраха и Соломона Михоэлса, трубка Ильи Эренбурга, монокль Михаила Кузмина, старый, потрепанный портфель народовольца, академика Морозова...

К сожалению, в рамках одной статьи невозможно привести даже только перечень тех кого снимал Соломон Михайлович – их более 800. Я привел далеко неполный перечень тех немногие работ, которые мне прислали, и которые мне удалось восстановить и еще раз приношу БЛАГОДАРНОСТЬ ВСЕМ тем, кто присылал мне эти и другие работы.

К сожалению не все и не всегда указывали дату, когда было сделано то или иное фото, и я буду благодарен всем, кто поможет уточнить даты, приведенных выше снимков.

Дальше проследим некоторые, многим неизвестные, хронологические вехи на пути Мастера.

Минск 1907

Здравствуйте, уважаемый Лев!

Посылаю Вам портрет дамы работы Моисея Соломоновича Наппельбаума, Минск, 1907 год. Там, видимо, он начинал свою деятельность. Эту фотографию мне отдала Исаева Полина Васильевна, проживающая в Дубне Московской области. Снимок был в альбоме ее мужа, имя дамы неизвестно.

Еще две минские фотографии

Эти фотографии прислала мне Светлана Черняк из Риги. Фотографии были сильно повреждены и я, насколько возможно, их восстановил.

Одна из этих фотографий уже экспонировалась на персональной странице Светланы на сайте БРА. Ориентировочная дата фотографии 1905-1907 гг.

На двойной фотографии справа стоит ее прабабушка Софья Иосифовна Герасимович (13.06.1882-12.1959), урожденная минчанка. В 1905 г. Софья Иосифовна вышла замуж за Пашкова Бориса Николаевича и в 1907 году они переехали в Москву, где у них родились двое детей. В 1912 году прадед Пашков Б.Н. закончил Московский университет и работал в госпиталях врачом-терапевтом в Самарской губернии в Оренбурге и в Камышлове, а с 1926 года в г. Шадринске. Софья Иосифовна работала вместе с ним сестрой милосердия, активно участвовала в женских комитетах по ликбезу и работе с детьми. Довольно тяжёлая судьба – её брата. Герасимовича Михаила в 1921 г. расстреляли белогвардейцы, когда он решил с семьёй остаться с Советами. Сына Пашкова Бориса в 1937 г. репрессировали, и он 20 лет провел в лагерях. В 1954 году его реабилитировали, и он стал известным химиком.

Софья Иосифовна очень любила фотографироваться.

К сожалению, о неизвестной, которая на фото сидит, только предполагаю, что это наша родственница.

«Одиночный» портрет – это двоюродная сестра Софьи Иосифовны, имя которой, к сожалению, неизвестно.

Анна Андреевна Ахматова

Вполоборота, о, печаль,

На равнодушных поглядела.

Спадая с плеч, окаменела

Ложноклассическая шаль.

Зловещий голос – горький хмель –

Души расковывает недра;

Так – негодующая Федра –

Стояла некогда Рашель.

О. Мандельштам

Анна Ахматова, русская поэтесса, снискавшая славу еще до начала Первой мировой войны. Она как будто была избрана самой судьбой испытать неосознанную и просто унаследованную от прошлого ее современниками систему ценностей сперва под действием той волны энтузиазма, которая захлестнула массы в предвкушении грядущего коммунистического рая, а затем в условиях безумного репрессивного режима – сталинского тоталитарного государства

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл,

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

1961

 

Один идет прямым путем,

Другой идет по кругу

И ждет возврата в отчий дом,

Ждет прежнюю подругу.

А я иду – за мной беда,

Не прямо и не косо,

А в никуда и в никогда,

Как поезда с откоса.

1940

 

Все мы немного у жизни в гостях,

Жить – это только привычка.

Чудится мне на воздушных путях,

Двух голосов перекличка

1961

 

За тебя я заплатила

Чистоганом,

Ровно десять лет ходила

Под наганом,

Ни налево, ни направо

Не глядела,

А за мной худая слава шелестела.

1943

 

Узкий, нерусский стан –

Над фолиантами.

Шаль из турецких стран

Пала, как мантия.

Вас передашь одной

Ломаной черной линией.

Холод – в веселье, зной –

В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь – озноб,

И завершится – чем она?

Облачный – темен – лоб

Юного демона.

Каждого из земных

Вам заиграть – безделица!

И безоружный стих

В сердце нам целится.

В утренний сонный час, –

Кажется, четверть пятого, –

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.

М. Цветаева

Музыкальное трио им. Станиславского К.С.

На аукционе Russian Art and Books я обнаружил фотографию «STANISLAVSKY TRIO», сделанную М.С. Наппельбаумом в Москве в 1929 г. По моим изысканиям на ней изображены молодой пианист Лев Николаевич Миронов, совместно со скрипачом Михаилом Каревичем (з.а. РСФСР) и виолончелистом Владимиром Адаматским.

В музыкальных кругах Лев Миронов был уже известен, не только тем, что выступал в академическом музыкальном трио имени Станиславского, но и тем, что в течение многих лет был аккомпаниатором Любови Петровны Орловой.

Любовь Петровна получила классическое воспитание и испытывала особое уважение и тягу к классической музыке, к «высокому искусству», к академическому стилю исполнения. Именно поэтому она была заинтересована в таком высокопрофессиональном аккомпаниаторе и партнере как Лев Миронов. Со временем их сотрудничество стало постоянным, а «Левушка» превратился в незаменимого спутника и помощника. Он был с ней в эвакуации, на концертах в госпиталях и на фронте. Он сопровождал ее в бесчисленных гастролях по стране, помогал выдерживать стрессы и нагрузки, ограждал от назойливых поклонников, утешал в усталости. Он был скромным, немногословным, но преданным и надежным. В каком-то смысле он отказался от своей индивидуальной карьеры и остался «в тени» своей знаменитой партнерши. Но трудно переоценить его значение в ее жизни. Левушка и его жена, тоже Любочка, были почти что, членами семьи Орловой и Александрова.

К сожалению больше о Каревиче и об Адаматском мне ничего не удалось найти.

Мне бы очень хотелось, чтобы Вы уважаемые читатели, подтвердили или опровергли эту мою версию

Пастернак Борис Леонидович

Умолк вчера неповторимый голос,

И нас покинул собеседник рощ,

Он превратился в жизнь дающий колос,

Или в тончайший, им воспетый дождь.

А. Ахматова 01.06.1960

Наппельбаум любил фотографировать Бориса Леонидовича.

Пастернак Б.Л. с женой Евгенией Владимировной и сыном Женей. 1924

Снимая его, он не уставал повторять: «Жаль, не умею лепить. Вас надо немедленно переводить в мрамор, бронзу, дерево».

В свою книгу Наппельбаум поместил один из лучших портретов Пастернака – шестидесятилетний поэт со слегка поседевшей прядью над высоким лбом, с юношески яркими глазами, с твердо сжатыми губами... «Лицо коня!»

Вот этот ПОРТРЕТ и помешал книге во время дойти до читателя.

Чтобы спасти книгу пошли на то, что вырвали двадцать тысяч лиц «какого-то там Пастернака...

Вместе с портретом Бориса Леонидовича Пастернака «невинно» пострадали еще три. На обратной стороне листа была Анна Андреевна Ахматова – «И поделом ей!» – подумали в Комитете, а связанный с этим листом другой, потянул за собой Соломона Михоэлса.

К сожалению многие из фотопортретов Пастернака, сделанные Наппельбаумом в разные годы не дошли до нас, а которые дошли, то их качество было невысокое.

Но мне все же повезло. Я получил ряд копий от израильского издателя Леонида Юниверга, к которому они попали от другого издателя – Ильи Рудяка, а что-то мне прислали наши читатели.

Я по возможности попытался исправить эту «техническую ошибку» поместив в данной статье и Анну Ахматову и Соломона Михоэлса.

О пользе табака в  искусстве фотографии

Михоэлс много курил... Когда его пригласил к себе в фотоателье Моисей Соломонович Наппельбаум, он запасся папиросами, зная, что знаменитый Мастер долго ищет нужный ракурс, усаживая в легендарное кресло. Кресло, в котором сидели, и Станиславский, и Мейерхольд, и Качалов, и Козловский, и Ойстрах, и Ахматова, и Пастернак, и Шостакович... не хватило бы тетрадки, чтобы перечислить актеров. Писателей, поэтов, композиторов, художников, всех, кто облокачивался на те подлокотники с львиными головами. Актер разговаривал, с возвышающим над ним фотографом на мамелошн, на великолепном идиш, с хохмами с притчами, как умел Михоэлс. Но что-то не получалось с позой, с говорящими руками, пока Соломон Михайлович не попросил разрешения закурить. И то, как он доставал пачку из кармана брюк, и то как вынимал из нее сигарету, как прикуривал, как держал ее между пальцами, как «смачно» затягивался и выпускал дым, не ускользнуло от опытного глаза Мастера и в миг решило композицию портрета.

«Жаль, что Вы ни не курите, Моисей Соломонович, а то бы мы бы до ночи разыгрывали пьесу «О пользе табака в искусстве фотографии» – пошутил актер. (Илья Рудяк «Чемодан Михоэлса»)

«Сваха» Наппельбаум»

Ранней весной 1935 г. двое молодых людей будущий писатель – юморист Борис Савельевич Ласкин и его старший брат Марк, прогуливались по Кузнецкому Мосту.

День был погожий, братья никуда не спешили и, поэтому, медленно фланируя и постоянно заглядывая в витрины магазинов, они продвигались вниз к Петровке. У дома № 5 на левой стороне Петровки они остановились.

Дом этот был почти ничем не привлекателен среди пестрящих витрин здешних зданий. Заведение, которое располагается здесь, становится интересно, только если необходимо сфотографироваться, отредактировать свой фотопортрет или получить другие услуги фотохудожника и стали обозревать витрину фотоателье, в котором трудился знаменитый М.С. Наппельбаум – фотохудожник, вошедший в историю отечественной фотографии.

Перед ним предстала огромная  витрина, заполненная многочисленными портретами. Внезапно их внимание привлекла фотография молодой девушки под названием «Невеста».

А надо сказать, что оба брата были известными московскими ловеласами. «Ба! – воскликнул один из них – это как раз невеста для меня!» «Нет для меня» – воскликнул другой.

Впоследствии каждый их них утверждал, что это он воскликнул «Ба!».

Но не в этом суть. Они открыли громоздкую стеклянную дверь и через тамбур попали в фотоателье. Фотоателье работало в обычном режиме. Посетители получали квитанции на кассе, быстро делался снимок, и клиентам оставалось только забрать готовое фото.

«Могли бы мы получить адрес молодой прекрасной девушки, портрет которой выставлен в витрине» – обратились молодые люди к приемщице.

Но молодая приемщица была непреклонной, и только появление самого Наппельбаума позволило решить проблему с именем и адресом «Невесты»

Ею оказалась некто Софа Фельтенштейн студентка 3 курса МИСИ.

Дальше все было, как говорится делом техники и уже 18 декабря этого же 1935 г «Невеста Наппельбаума» вышла замуж за Марка Ласкина, но перед этим Марк также решил сфотографироваться в качестве уже официального жениха у своего «свата» – М.С. Наппельбаума.

 

Молодые прожили долгую и счастливую  жизнь и в 1985 г. справили ЗОЛОТУЮ СВАДЬБУ, а «Невеста Наппельбаума» дожила до 92 лет, окруженная любовью дочери, внуков и правнуков.

Вот так знаменитый Наппельбаум невольно стал свахой, а я (Лев Левинсон) через почти 30 лет, после описываемого события, стал мужем дочери «Невесты Наппельбаума» Софьи Ласкиной – Ирины.

За две недели до Великой Отечественной

Это были последние снимки мирного времени семьи Цукерманов. Через 2 недели начался совсем другой отсчет времен и событий. Много пришлось пройти.

 

Вначале был Горький, куда они попали после знаменитого 16 октября, когда казалось, что немцы вот-вот войдут в Москву. А потом война погнала их семью все дальше и дальше. Маленькая Тамара хорошо помнит весь этот путь. Сначала из Горького в Астрахань по Волге. Их пароход несколько раз обстреливали немецкие самолеты. Когда возникла угроза и там, они эвакуировались в теплушках к Челябинску. Их бомбили и, хотя бомба попала не в их вагон, а в соседний, но и их вагон сгорел со всеми пожитками. Вскоре после этого умер в дороге полуторамесячный Тамарин брат Лева и был похоронен где-то в пути.

После Челябинска была Караганда и только в 1944 году семья вернулась домой в Москву.

Многое пришлось пережить, но всегда светлым пятном, светлой вехой оставались, бережно хранимые фотографии сделанные Наппельбаумом и воспоминания об этом светлом довоенном дне.

Уланова Галина Сергеевна

«Передо мной была не вообще балерина, а Уланова – воплощение поэзии… Мне хотелось воспроизвести обаяние ее совершенного таланта, восхитительную прелесть ее танца, пленительную прозрачность и нежность, которые сочетаются  с жизненной силой, вдумчивым проникновением в образ» –

М. Наппельбаум «От ремесла к искусству».

Одна из последних работ Наппельбаума

После войны Моисей Соломонович сам снимал реже. Это и возраст и подготовка к персональной выставке и, конечно, много времени занимала его будущая книга «От ремесла к Искусству», которая вышла уже, к сожалению, после его смерти.

Много времен отнимала у него рутинная работа в ателье на Арбате д. 40, которым он заведовал.

Все же МАСТЕР иногда снимал и сам.

Совсем недавно я получил письмо из Москвы от неизвестного мне ранее Виктора Шумихина:

«Уважаемый Лев. Увидел Ваш комментарий к публикации "Семь братьев и одна сестра" в сетевом журнале "Заметки по еврейской истории" относительно портрета работы Наппельбаума. Речь идет о портрете моего деда, генерал-майора артиллерии Артемия Михайловича Шумихина. К сожалению, у меня есть только отсканированный вариант копии этого портрета плохого качества».

Действительно копия была очень плохого качества и к тому же сильно повреждена.

К письму были приложены воспоминания Л.А. Шумихиной (Терешкович) об истории этого портрета, прочитав которые я решил попытаться восстановить портрет.

«Моему мужу необходимо было сфотографироваться для какого-то документа с выданным ему холодным оружием-саблей, и вот 23 февраля 1949 года (в выходной для военных день) мы отправились с двухлетним сынишкой на Арбат, 40, (где тогда помещалась фотостудия Наппельбаума) чтобы сфотографироваться.

Мы заказали три фотоснимка. Один – для документа мужа, один – семейный и один – сына. К нам вышел чернобородый мужчина с удивительно огненными глазами и пригласил пройти в свое помещение. Сделал портрет мужа для документа, сфотографировал нашу семейку (к сожалению и эта копия была плохая), причем прочитал нам лекцию, почему надо усаживаться именно так, а не эдак. Сфотографировал сына. Потом попросил мужа сфотографироваться в такой позе, как тому хотелось, муж не возражал.

 

 

Через несколько дней, когда фотографии еще не были готовы, муж заболел, его увезли в госпиталь.

Мне дважды пришлось приезжать в фотостудию, так как снимок сына не получился. Когда снимали сынишку повторно, то на него прикрикнули, и он очень обиделся. Однако снимок получили, был он блестящий, но это я забежала несколько вперед. А тогда, после съемки, долгое время я не интересовалась фотографиями. Но вот однажды мне позвонили по телефону знакомые и сказали, что в витрине фотоателье на Арбате красуется портрет моего мужа. Зная его болезненную скромность, я позвонила в ателье и просила портрет с витрины убрать. Прошло какое-то время, и уже другие друзья сообщили мне, что портрет на месте... Когда муж вернулся из госпиталя, прошло еще около двух месяцев, наконец, мы поехали на Арбат. Портрета в витрине на улице не было, но он красовался внутри помещения. Когда муж попросил убрать его портрет, нам восторженно сказали: "Ведь это же работа самого Наппельбаума!" Сознаюсь, мы тогда не знали, кто такой Наппельбаум и что он большой мастер. Нам предложили приобрести портрет. Что мы и сделали. Уже нет на свете мужа, нет Наппельбаума, а портрет с личной подписью мастера украшает мою скромную комнату и восхищает всех, кто его видит. Очаровательный портрет сына и наше семейное фото также не дают забыть Арбат, 40»

Пришлось повозиться, но это того стоило.

К сожалению время не пощадило эту одну из последних работ Мастера. Где сейчас эти портреты я  не знаю. Может Вы, дорогие читатели, поможете найти эту и другие еще неизвестные работы М.С. Наппельбаума.

Дорогие читатели!

Я буду, благодарен всем, кто согласится поделиться со мной имеющимися у них материалами, относящимися к жизни и творчеству М С Наппельбаума, их можно послать на адрес редакции.

Март 2010

 

Искренность чувств - это то, что больше всего ценится в искусстве

К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 5109




Convert this page - http://7iskusstv.com/2010/Nomer3/Levinson1.php - to PDF file

Комментарии:

Лев Левинсон
Израиль - at 2010-03-24 05:13:15 EDT
Уважаемый A.SHTILMAN!
Спасибо за внимание.
Что касается того, кто сделал первые снимки Ленина, то по всей вероятности это Наппельбаум. Но это не существенно, а что касается "снимка главного клиента советских фотографов - Сталина", то если он есть у Вас или у Ваших друзей, то я был бы рад получить его копию на мой адрес levirene@gmail.com (независимо от ее состояния)
С уважением, ваш Лев Левинсон


Марго
- at 2010-03-21 02:19:50 EDT
Спасибо Л. Левинсону за интересную публикацию о Моисее Наппельбауме. Краткое изложение рассказа Льва Колодного о Наппельбауме, письма к нему Лидии Шумихиной и удачная версия портрета генерала Шумихина мне встречались и раньше, в воспоминаниях ее отца Александра Терешковича (публикация В. Гуревича): http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer13/Gurevich1.php Там же приведена ссылка на статью Льва Колодного: http://www.kulichki.com/arbat/vzglyad10.html


A.SHTILMAN
New York, NY, USA - at 2010-03-19 22:26:01 EDT
Замечательная галлерея!
Жаль только, что нет здесь снимка главного клиента советских фотографов - Сталина. А какой превосходный снимок! На нём Сталин выглядит точно таким, каким он САМ хотел видеть себя на фото - поразительно скромным "вождём рабочих мира"! Снимок Наппельбаума начала 30-х годов. Первые снимки Ленина, кажется, всё же были сделаны Петром Оцупом.Мне довелось слышать его рассказ об этом в 1953 году. Снимок Ленина,читающего "Правду" Оцуп сделал незаметно для Ленина. Оцуп рассказывал, что руководил группой фотографов,работавших с начала 20-х годов в Кремле и вообще для ВЦИК.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//