Номер 3(4) - март 2010
Дора Штейман

Воронежская ссылка Мандельштама

«– Я рожден в ночь второго на третье

Января девяносто одном

Ненадежном году и столетья

Окружают меня огнем».

Осип Мандельштам

В июне 1934 года, не по своей воле, приехал в Воронеж и прожил здесь около 3-х лет, будучи вырванным из привычного окружения литературной среды Осип Эмильевич Мандельштам. Замечательно, что вопреки страшному конфликту, вопреки положению изгоя, он сохранил ту внутреннюю свободу и достоинство, которые позволяют видеть ему красоту, радоваться присутствию человека на земле. Его поэзия становится преодолением несвободы. И, несмотря на, казалось бы, непреодолимые трудности, он сохранил свое поэтическое восприятие окружающего его мира, свое восхищение жизнью, свою боль и страдание, то, без чего нет поэзии. Мандельштам остался в Воронеже, обогатив русскую и мировую поэзию поэтическим сборником «Воронежские тетради». Анна Ахматова писала: «Поразительно, что простор, широта, глубокое дыхание появились в стихах Мандельштама именно в Воронеже, когда он был совсем несвободен». Мандельштам в Воронеже, это конечно, в первую очередь, многочисленные стихи, написанные в этом городе, дома, в которых жил поэт, а главное, это круг людей, с которыми он общался, этот круг достаточно широк, но не спасли его от одиночества. Об этих знакомых Мандельштама известно много, о других совсем мало. Но об этом несколько ниже.

Воронежская ссылка Мандельштама была уготовлена ему за самоубийственное стихотворение о Сталине («Ода о Сталине»), за которое он поплатился жизнью. Сталин сохранил жизнь своему подданному, он дал указание: «изолировать, но не ликвидировать».

«Ода о Сталине»

Мы живем под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны.

Только слышно кремлевского горца

Душегубца и мужикоборца.

А где хватит по полразговорца

Там припомнят кремлевского горца.

Его толстые пальцы как черви жирны,

А слова как пудовые гири верны.

Тараканьи смеются усища

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей

– Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову кует за указом указ –

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь,

Кому в глаз.

Что ни казнь у него, то малина

И широкая грудь осетина.

Так случилось, что самый герметичный из поэтов, самый хрупкий, отнюдь не богатырь, написал стихотворение против Сталина, против тоталитаризма. Существовало мнение, что О. Мандельштам бывал в Воронеже еще в 1919 году. Основанием для этого – напечатанные статьи Мандельштама в журнале «Сирена», издававшимся в Воронеже поэтами-имажинистами под редакцией Владимира Нарбута; в № 4 и № 5 была напечатана статья О. Мандельштама «Утро акмеизма». В этих же номерах журнала «Сирена» были напечатаны стихи Есенина, Александра Блока, Андрея Белого, Валерия Брюсова.

Редакция журнала «Сирена» находилась в Воронеже в доме № 44 по Проспекту Революции. Приехав в Воронеж, Осип Мандельштам и его супруга, Надежда Яковлевна, скитались по частным квартирам. С наступлением холодов Мандельштамы поселились на 2-ой Линейной улице, теперь это улица Швейников, дом 4б. Дом этот сохранился, эта улица маленькая, узкая и кривая, и дом располагался ниже, гораздо ниже улицы, как бы в яме, по этому поводу Мандельштам писал:

 

Это какая улица?

Улица Мандельштама,

Что за фамилия чертова

Как ее не вывертывай

Криво звучит, а не прямо.

Мало в нем было линейного,

И поэтому, эта улица

Или, верней эта яма так и зовется,

По имени этого Мандельштама.

У чужих людей мне плохо спится

И своя-то жизнь мне не близка.

 

***

Я скажу тебе с последней

Прямотой:

Всё лишь бредни – шерри-бренди –

Ангел мой.

 

Там где эллину сияла

Красота,

Мне из черных дыр зияла

Срамота.

 

Греки сбондили Елену

По волнам,

Ну а мне – соленой пеной

По губам.

 

По губам меня помажет

Пустота,

Строгий кукиш мне покажет

Нищета.

 

Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли –

Все равно;

Ангел Мэри, пей коктейли,

Дуй вино!

 

В Воронеже жизнь возвращалась медленно, поэзия вернулась, внезапно и бурно апрельскими днями 1934 года, когда пробуждается природа и так приятно пахнут синие пласты чернозема. «Чернозем» – первое стихотворение ссыльного Мандельштама в Воронеже.

 

И в голосе моем

после удушья

Звучит земля –

последнее оружье

Сухая влажность

черноземных га.

Мандельштам стал ездить по области и отдаваться простору, и природа врывается в его лирику. Это стихи про щегла. С тех пор Воронеж стал для многих «Страной щегла». Это был своеобразный гимн птице-красоте-вечности и создал дивные варианты стихотворения, а затем перенес свою любовь на птицу снегиря.

И еще один из воронежских адресов Мандельштама. Ул. Фридриха Энгельса, д. 13. Это были одни из наиболее благоустроенных квартир Мандельштама. На этом доме, к 100-летию Осипа Мандельштама была сооружена мемориальная доска. Возможность возникла ввиду того, что научные сотрудники Воронежского университета передали свой гонорар на изготовление мемориальной доски.

В этот дом, в августе 1936 года, чтобы познакомиться с автором «Камня», пришла Наталья Штемпель. Впоследствии она стала другом семьи Мандельштамов. Все, читатели и поклонники творчества Мандельштама обязаны ей. Благодаря ей, «Воронежские тетради» были спасены из пылающего Воронежа во время оккупации города, 5 июля 1942 года. Первое знакомство кончилось тем, что Наташа ушла в слезах. Мандельштам накричал на нее, когда Наталья на его просьбу прочитать какое-нибудь его стихотворение прочла: «Я потеряла нежную камею» «Это самое плохое стихотворение!» – кричал Осип Мандельштам. Но потом, в поисках слушателей он приходил в техникум, где Наташа работала преподавателем литературы, вызывал ее, чтобы прочитать только что написанное стихотворение.

Вскоре Мандельштам познакомился с высланным из Ленинграда литературоведом С.Б. Рудаковым, ставшим ему близким другом. Рудаков вел ежедневную запись своих встреч и бесед с Мандельштамом. Осип Эмильевич диктовал ему свои стихи, мысли о поэзии. К сожалению, все блокноты с этими записями пропали у жены Рудакова. Сам же Сергей Борисович Рудаков погиб на фронте в январе 1944 года. Помимо этих записей Рудаков продублировал свой дневник в письмах к жене. Эти письма хранятся в Петербургском музее в Пушкинском доме. По этим материалам Э. Герштейн опубликовала большую статью в 1988 году в литературном альманахе «Подъем» в Воронеже.

Из воспоминаний Натальи Евгеньевны Штемпель: «У Осипа Эмильевича создались привычки читать мне каждое новое стихотворение, да и читать кроме меня было абсолютно некому. Последние полтора года Мандельштамы жили в полной изоляции. Несколько позднее, я их познакомила с профессором Загоровским, психологом. Он не побоялся общения с опальным поэтом. Загоровский помогал Осипу Эмильевичу и материально, т. к. временами жить было не на что. Мы с Осипом Эмильевичем и Надеждой Яковлевной часто гуляли, посещали Воронежские музеи, часто бывали на симфонических концертах, в филармонии, когда приезжал кто-то из знаменитостей. В те годы филармония располагалась в прекрасном здании, бывшего "дворянского собрания", на улице Чайковского. Здание полностью разрушено во время войны».

Жил Александр Герцович,

Еврейский музыкант, –

Он Шуберта наверчивал,

Как чистый бриллиант.

 

И всласть, с утра до вечера,

Заученную вхруст,

Одну сонату вечную

Играл он наизусть…

 

Что, Александр Герцович,

На улице темно?

Брось, Александр Герцович –

Чего там! Все равно!

 

Пускай там итальяночка,

Покуда снег хрустит,

На узеньких, на саночках

За Шубертом летит.

 

Нам с музыкой-голубою

Не страшно умереть,

Там хоть вороньей шубою

На вешалке висеть.

 

Все, Александр Герцович,

Заверчено давно.

Брось, Александр Скерцович.

Чего там! Все равно!

27 марта 1931

«В период нашего знакомства, – продолжает Наталья Евгеньевна, – Осип Эмильевич много писал и это радовало и его и нас, т. е. Надежду Яковлевну и меня. Как-то Осип Эмильевич попросил Надежду Яковлевну переписать для меня воронежские стихи и ненапечатанные стихи 1932-1934 гг. Получилось 3 больших блокнота. Под каждым стихотворением Мандельштам собственноручно ставил дату и букву "В" (Воронеж). Эти блокноты Осип Эмильевич называл "Наташина книга", кроме этого у меня сохранились автографы стихов и эпиграмм, и отдельно "Ода о Сталине", которую Осип Эмильевич просил уничтожить, но я сохранила. В июле 1942 года буквально за несколько часов до оккупации, я с мамой и небольшим коллективом преподавателей покинули пылающий огнем город под градом осколков бомб и арт. обстрелов. Уходили налегке, но архив Мандельштама я взяла… Большой радостью последних лет моей жизни является широкое признание Осипа Эмильевича читателем, в котором он так нуждался при жизни». С начала 1935 года Осип Эмильевич работает в Воронежском радиокомитете. Он подготовил передачу «Молодость Гете», радиокомпозицию об А. Блоке, вступительное слово к опере Глюка «Орфей и Эвридика», передачу «Гулливер». С 7 октября 1935 года по 1 августа 1936 года Осип Эмильевич работает литературным Консультантом в Большом Советском театре (так тогда назывался Воронежский драматический театр). С директором театра Вольфом и главным режиссером Энгелькорном сложились у Мандельштама хорошие отношения.

Немного о поэзии Мандельштама

В 1916 г. вышел его поэтический сборник «Камень». Это было событием в литературе, событием оцененным много поздней. В тоненькой книге молодого поэта уже были явлены черты новой поэзии. «Камень» давал почувствовать плотность, тяжесть реального мира. В этих стихах передана вещность мира. Здесь Осип Эмильевич показывал легкость, абсурдность и крайность поэтических конструкций.

Некоторые литературоведы желали приписать поэта не к акмеистам, а к русским лирикам прошлого века, к философской поэзии, прежде всего к Тютчеву. Предполагают, что название книги «Камень» восходит к Тютчевскому стихотворению „Probleme“, начинающемуся строками:

С горы скатился камень

Лег в долине.

Как он упал?

Никто не знает ныне.

А вот что говорил Осип Эмильевич об акмеизме: «Акмеизм 23-го года не тот, что 1913 года. Вернее акмеизма нет совсем. Он хотел быть лишь "совестью поэзии". Он суд над поэзией, а не сама поэзия. Не призирайте современных поэтов. На них благословение прошлого».

Андрей Вознесенский к 100-летию поэта, в статье «Слово – это Бог», опубликованной в газете «Известия» 15 января 1991 г., писал: «Случайно ли, 15 января нашего взбесившегося века, перед своей кончиной века – эта дамоклова апокалипсическая дата совпадает со столетним юбилеем хрупкого, как все драгоценное, великомученика русской поэзии?»

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки?

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

Почему наша страна и век, дав чудовищные преступления тоталитаризма, дали в том же столетии высочайший взлет поэзии и людской тяги к ней? Лишь сейчас понимаешь, почему поэт выбрал своим поэтическим образом крохотную, летучую, золотую с траурными колечками осу – дикую волшебную осу-отщепенку? Это акмеистический образ? Не только… Посему он писал, чуя гибель, в одном из своих последних стихов 37-го года:

Вооруженный зрением

Узких ос,

Сосущих ось земную,

ось земную…

Вслушайтесь, поймите: Ос… это из наступающей лагерной тьмы «СОС». Из небытия общей ямы доносится до нас имя поэта, чтобы не забыли. Эти осы мучительно звенят по всем его срокам:

«Оссиан», «остры», «особь» – ос, ос, Осип…

Завидовать могучим, хитрым осам,

О, если б и меня, когда-нибудь могло

Заставить – сон и смерть минуя –

Стрекало воздуха и летнее тепло

Услышать ось земную, ось земную…

О. Мандельштам, 1937 г.

Стихи Мандельштама «О неизвестном солдате» провидческие, они проникнуты предощущением космической эры и вместе с тем обреченности поколения. Космизм – наиболее яркая особенность, присущая замыслу этого стихотворения. «Стихи о неизвестном солдате» представляют философскую тему протеста человека с «небесными силами». Это стихотворение было закончено Мандельштамом в феврале-марте 1937 г.

Аравийское месиво, крошево

Начинающих смерть скоростей –

Это зренье пророка подошвами

Протоптало тропу в пустоте –

Доброй ночи! Всего им хорошего

В холодеющем Южном Кресте.

В последних строфах стихов «О неизвестном солдате» выражена тревога не только за судьбы людей, но и за судьбу всего мироздания. Поэт не знал еще об атомных бомбардировках, но в сложных фантастических образах – намекнул на возможность космических сдвигов и катаклизмов.

К сожалению, и по сей день в Воронеже нет улицы имени Мандельштама. И сегодня еще не вышли в Воронеже отдельной книгой «Воронежские тетради», хотя издали их отдельной книгой и в Амстердаме, и в Париже. В Нью-Йорке в 1970 году были изданы «Воспоминания Надежды Мандельштам». В 1966 году в № 1 литературного журнала «Подъем», издававшегося в Воронеже, благодаря большим усилиям профессора Воронежского университета А.И. Немировского была осуществлена одна из первых публикаций «Воронежских тетрадей» Мандельштама. Немировскому удалось уговорить тогдашнего секретаря Обкома КПСС по идеологии В.Т. Усачева дать разрешение на публикацию «Воронежских тетрадей»

Но вернемся в Воронеж 1934-1937 годов, когда сюда приехали Мандельштамы. Как встретили их писатели? По-разному, одни сторонились, не желая себя марать опасным знакомством, другие помогали ретиво НКВД мучить недобитую жертву. Из воспоминаний замсекретаря (председателя) Союза писателей Воронежа Ольги Кретовой: «Мандельштам был для меня Terra inkognito, до его приезда в Воронеж на высших педагогических курсах, ни в 1934 г. в докладе Бухарина на 1-м съезде советских писателей, делегатом которого я была, о поэзии Мандельштама не было упомянуто, книг Мандельштама я нигде не встречала. Когда стало известно, что Мандельштам едет в Воронеж, мне было очень любопытно, какой же он? И вот, он с женой Надеждой Яковлевной приехал. Стали заходить в Союз писателей. Осип Эмильевич стал предо мною человеком особенным, ничем не похожим ни на одного писателя. В нем было все свое…, только одному ему присущее. За что был выслан Мандельштам, мы не знали. Первые 2 года начальство к нему относилось гостеприимно. С 1936 г. Мандельштаму не давали работать ни на радио, ни в театре, где он был литературным консультантом, ни в печати. Отношение к Мандельштаму круто изменилось после "Постановления ЦК ВКП(б) 1936 г. о формализме". В Воронежской писательской организации состоялось позорное собрание, где мы, "братья писатели" отлучали, отторгали Мандельштама от литературы, подвергли остракизму. Одни делали это убежденно, другие через горечь и боль. Мандельштам осунулся, стал сплошным комком нервов. Его жена Надежда Яковлевна приходила в Союз писателей с заявлениями о материальной помощи.

Заместители секретаря Союза писателей накладывали резолюцию: "отказать". Эти документы хранятся в Воронежском областном архиве. Далее, – продолжает Ольга Кретова, – мне мучительно стыдно за свою статью, опубликованную в газете "Коммуна", где я клеймила троцкистов и других классовых враждебных элементов, среди них и Осипа Мандельштама». Так закончила свои воспоминания Ольга Кретова.

23 апреля 1937 г. Романовский и писатель Михаил Булавин, «Литературный Воронеж» (журнал), характеризуют Мандельштама и группу писателей Стефан, Айг, Калецкий как троцкистов, которые пытались внести в литературные коллективы своей антисоветской агитацией дух маразма. Несколько лет спустя О. Кретова написала книгу «Рубцы на сердце», где она каялась в своих поступках в отношении Мандельштама.

Вскоре последовал арест Мандельштама, и был он отправлен на Дальний Восток в лагерь для заключенных, где и погиб…

В год столетия со дня рождения Мандельштама, в Воронеже проходили Международные Мандельштамовские чтения, а в Воронежской филармонии проходили лекции-концерты, посвященные Осипу Мандельштаму. Там также вели рассказ о Наташе Штемпель, вдохновившей поэта на прекрасные стихи. Тетрадь Воронежских стихов Мандельштама венчало заглавие «Наташина книга». В своих воспоминаниях Наталья Евгеньевна писала: «Город не может забыть поэта, воспевшего и прославившего его имя».

Государственная Воронежская телевизионная компания сделала своими зрителям подарок – «Воронежские тетради» Мандельштама. Можно ли снять поэтический сборник? Создателя нового фильма избрали невероятно трудный вариант рассказа – создать образ тоскующей души поэта, опираясь на строки его стихов. Перелистывая страницы переживаний человека, страдающего от несвободы, от несправедливости, от жестокости века волкодава. Музыка Моцарта, Верди, Малера, Стравинского поддерживают эмоциональное состояние мандельштамовской поэзии. В памяти остается то, ради чего был создан фильм – мандельштамовская боль, мандельштамовская тревога, мандельштамовская мощь.

Памятник Осипу Мандельштаму в Воронеже. Автор бронзового памятника московский скульптор Лазарь Гадаев

2 сентября 2008 г. в Центральном парке города Воронежа был установлен памятник Осипу Мандельштаму.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 7240




Convert this page - http://7iskusstv.com/2010/Nomer3/Shtejman1.php - to PDF file

Комментарии:

ЮАВ
Израиль - at 2010-03-23 16:50:31 EDT
"Одой о Сталине" И. Бродский называет совершенно иное стихотворение. А это -- обычно печатется без названия.

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//