Гений философии

Это чувство – удивление – чрезвычайно

свойственно философу, ибо у философии

нет иного начала, чем это.

Платон

Чувство удивления, с которого, по Платону, начинается всякое познание, сопровождало этого великого грека до последних дней его жизни. Умер он в 347 году до новой эры, по преданию, в день своего рождения.

Платон родился в Афинах в 428 или 427 г. до н. э. Его настоящее имя – Аристокл. Это имя дали ему в честь деда с отцовской стороны. Платон – псевдоним, которому он обязан то ли за его широкую грудь, то ли за широкий лоб, а скорее всего – за широту и непринужденность стиля (от греч. Platus – широкий, широкоплечий). Так Аристокл превратился в Платона.

Отца Платона звали Аристон. Среди его предков был последний афинский царь Кодр. Мать его, Периктиона, происходила из рода Солона, знаменитого государственного деятеля Афин, прославившегося демократическими реформами, которого прозвали Солоном – законодателем.

То, что Платон родился и рос в знатной, старинной, царского происхождения семье, не могло не сказаться на формировании его мировоззрения и личностных качеств. Будущий философ получил всестороннее по тем временам воспитание, в основе которого лежала идея гармоничного развития личности, сочетающей в себе физическую, телесную красоту и внутреннее, нравственное благородство. Достигнуть этой гармонии внешнего и внутреннего можно было упражнениями, в частности физическими, образованием и воспитанием с малых лет.

Юный Платон брал уроки у лучших учителей Греции. Гимнастике он обучался у известного тогда борца Аристона, причем так усердно, что участвовал в качестве борца на Олимпийских играх и даже получал награды. Грамоте он учился у Дионисия, музыку преподавал ему Дракон. Занимался молодой Платон и живописью, любил петь, хотя не отличался сильным голосом, сочинял трагедии и комедии. Он уделял большое внимание самообразованию и самовоспитанию.

У Платона рано обнаружился интерес к философии. Сначала он был учеником Кратила (последователя древнегреческого философа Гераклита), а затем и великого Сократа.

Двадцатилетний Платон и почти шестидесятилетний Сократ впервые встретились в 407 г. до н.э. Их встреча оказалась в высшей степени благотворной для обоих. В лице Платона Сократ обрел величайшего из своих учеников. С древних пор сохранился рассказ о том, что перед встречей с Платоном Сократ увидел во сне, как бескрылый лебедь опустился к нему на колени. Потом у лебедя выросли крылья, и он взлетел с дивным криком, пленившим всех, кто слышал его. Этот сон трактовался так, что придет к Сократу ученик (Платон) незрелым, но достигнет совершенства и создаст замечательное учение. Но величие Платона  не только в этом. Как известно, Сократ никогда ничего не писал, а только беседовал с теми, кто искал истину или пытался разобраться в себе и в жизни. Если бы не Платон, обстоятельно записывавший эти беседы, мы знали бы о них гораздо меньше.

В свою очередь, в лице Сократа Платон обрел учителя, который служил для него образцом, идеалом и создателем подлинного философского учения. Став летописцем жизни Сократа, он прославил его в своих сочинениях. По словам А.Ф. Лосева (1893-1988), выдающегося знатока древнегреческой философии, "Сократ дал Платону то, чего так ему не хватало: твердую веру в существование истины и высших ценностей жизни, которые познаются через приобщение к благу и красоте трудным путем внутреннего самосовершенствования". Не случайно сердцевиной философского поиска Платона явилась унаследованная от Сократа убежденность в том, что объектом умственного исследования должно быть познание сущности вещей. Отсюда цель философии заключается в постижении общих понятий. Основной же путь достижения этой цели – это применяемый Сократом индуктивный метод, ведущий от частного к всеобщему. Именно Сократ всегда поднимал вопрос об универсалиях: что есть красота, благочестие, справедливость, мудрость, дружба, мужество, храбрость, самообладание? Они заставляли задумываться не только о философских понятиях, но и о жизненных ценностях, особенно моральных. Как пишет Лосев, "Сократ разъяснял предназначение человека в обществе, его обязанности, его взаимоотношения с законами, почитание богов, необходимость образования, воздержания от грубых страстей, приобретения друзей, то есть практическую ориентацию человека в жизни, руководствующегося совестью, справедливостью и гражданским долгом". Все это становилось достоянием не просто памяти Платона, но сформировало его личность в целом, ее нравственную направленность, мышление, эмоционально-волевую сферу.

Мирные занятия философией не могли долго продолжаться в стороне от политических страстей, которыми были так богаты Афины. Первое непосредственное включение Платона в политическую жизнь государства относится к 404 году. Афинская аристократия, совершив переворот, пришла к власти, и двое родственников молодого философа оказались на первых ролях в олигархическом правительстве "Тридцати тиранов". Это был горький опыт: разочарование вызвали интриги и насилия, пущенные в ход теми, к которым Платон до сих пор питал доверие. Уже тогда у него появилась антипатия к власти олигархов. С годами она все больше усиливалась.

Кульминационным событием, приведшим Платона к полному разочарованию в практической политике Афин, стала смерть Сократа. Он умер насильственной смертью, ответственность за которую легла на демократов, вновь взявших власть в свои руки.

Это случилось в 399 г. до н.э. Афинские власти приговорили Сократа к смертной казни по официальному обвинению в непризнании местных богов и введении других, новых божеств, в развращении молодежи. Иначе говоря, Сократа обвинили в инакомыслии, в подрыве основ государства - его законов. Однако за сухо сформулированными пунктами скрывались причины другого рода. Своим благочестивым, бескорыстным и скромным образом жизни Сократ нажил себе не только друзей, но и врагов. Бездарные политики (а их было немало и в те времена) не могли простить ему его призыв: "Править должны знающие". "Цари и правители, - говорил Сократ, - не те, которые носят скипетры или избраны кем попало, и не те, которые достигли власти по жребию или насилием, обманом, но те, которые умеют управлять". Целью правителя должно быть, по Сократу, не удовлетворение ненасытной жажды власти, личных прихотей и капризов, а служение своему народу. Те же правители, которые используют власть в своекорыстных интересах, заслуживают сурового наказания. Поэтому важно, чтобы люди, готовящие себя к политической деятельности и властвованию, научились воздержанности во влечениях и обрели знания, необходимые для пользы государства и его граждан.

Невзлюбили Сократа и богатые граждане Афин за его неприязненное отношение к их образу жизни, в основе которого лежала страсть к наживе и к чувственным наслаждениям. Этим людям чуждо было то, что счастье Сократ видел не в богатстве, роскоши и неге, а в добродетельной жизни, достигаемой путем умеренности во всем, воздержания от соблазнов и разумного управления потребностями, эмоциями и чувствами. И Сократ до конца жизни не изменил этому пониманию счастья. Несмотря на то, что его семья жила в крайней бедности, он отказывался брать деньги у своих слушателей. Философа, берущего плату за обучение мудрости, Сократ сравнивал с теми, кто продает свою красоту за деньги. Иначе философия - любовь к мудрости - во многом теряет свою способность одухотворять и возвышать отношения между людьми и самый процесс познания истины. И Сократ, исходя из этой особенности философии, бескорыстно просвещал всех, кто готов был его слушать.

Недовольны были Сократом и ярые защитники демократической формы правления. Ему представлялось, что Народное собрание, которое в условиях афинской демократии играло ведущую роль в решении важнейших вопросов государства, не обладало нужной для этого мудростью. Иронизируя по поводу всевластия демоса, который своими решениями превращал незнающих людей в стратегов, Сократ как-то, когда зашла речь о нехватке лошадей, посоветовал и этот вопрос решить на Народном собрании, а именно: превратить ослов в лошадей с помощью голосования. Видимо, Сократ интуитивно уловил психологию толпы, которая обезличивает отдельных людей, делает их игрушками в руках вождей, лидеров, правителей. Привыкая поступать бездумно, эти люди теряют способность принимать правильное решение, самое здравое из предлагаемых суждений. Кстати, на эту особенность толпы обратил внимание Солон. Он говорил, что один отдельно взятый афинянин – это хитрая лисица, но когда афиняне собираются на Народное собрание, то имеешь дело со стадом баранов. Не стал ли Сократ с его нелестным мнением о решениях "большинства афинян" жертвой этого стада?

У Сократа была возможность предотвратить судебный процесс над собой. Начиная уголовное преследование крамольного мыслителя, обвинители рассчитывали, с одной стороны, запугать Сократа и заставить его замолчать, а с другой, – дискредитировать его в глазах афинян, представив его мудрость и весь его образ жизни как богохульство и явное нарушение устоев государства. Но Сократ не был бы Сократом, в высшей степени человеком нравственной свободы и ответственности, гражданского мужества и стойкости духа, если бы не принял брошенный ему вызов. Не мог этот человек, признанный даже дельфийским оракулом "мудрейшим из мудрейших", поступить иначе. И он предстал перед афинским судом, чтобы объявить себя оправданным перед судом своей совести. Недаром Сократ после провозглашения смертного приговора, воспользовавшись своим правом на последнее слово, сказал: "Избегнуть смерти нетрудно, афиняне, а вот что гораздо труднее – избегнуть испорченности: она настигает стремительней смерти". Друзья уговаривали Сократа бежать, ссылаясь на несправедливость приговора. Но он решительно отказался от побега как от бесчестного и преступного поступка. Хотя большинство и в состоянии убить нас, говорил Сократ, однако в вопросе о добродетельном, справедливом и прекрасном следует руководствоваться только разумом и убеждением. "Согласно или не согласно с этим большинство, пострадаем ли мы от этого больше или меньше, чем теперь, все равно, - утверждал он, - несправедливый поступок есть зло и позор для совершающего его, и притом во всех случаях".

Считая бесчестным отвечать несправедливостью и злом на несправедливость и зло, Сократ был убежден в том, что лучше испытать чужую несправедливость, чем самому творить ее. Для Сократа, рассматривавшего справедливое и законное как одно и то же, побег из тюрьмы означал бы насилие над законом и, следовательно, над справедливостью. "Предпочти умереть, оставшись верным закону, - говорил он, - нежели жить в насилии". И он сделал свой выбор: ушел из жизни в соответствии с приговором, ушел, не признав себя виновным, но и не посягнув на Закон и тем самым не воздав злом за зло…

Суд над Сократом настолько потряс Платона, что он заболел и не смог присутствовать при смерти своего Учителя, который всем своим поведением на суде и в ожидании смертной казни явил собой пример того, что надо уметь не только достойно жить, но и достойно умирать, противопоставляя страху смерти силу духа.

Испытывая теперь отвращение не только к власти олигархов, но и демократов, Платон решает держаться подальше от политики воинствующих невежд, которых меньше всего тревожит участь народа. В дальнейшем он пришел к выводу: если правителей интересует лишь собственный барыш, а не народный интерес, то, при этом чрезмерная власть порождает абсолютизм тирании, а чрезмерная свобода вырождается в демагогию.

После казни Сократа Платон, не желая больше оставаться в Афинах, перебрался в Мегару к философу Евклиду, одному из самых преданных учеников Сократа. Туда же отправились и другие его ученики. Они хотели еще раз пережить вместе общее горе, прежде чем расстаться, разъехавшись по разным городам Греции и других стран. Теперь им ничего другого не оставалось, как начинать самостоятельную жизнь. А для этого они, молодые философы, должны были по старинной традиции набраться мудрости у тех, кто хранил ее с древнейших времен.

Сначала Платон посетил Египет (как в свое время его прославленный предок Солон), где встречался с учеными жрецами, от которых он, в частности узнал о судьбе древней Атлантиды и кровопролитной войне афинян и атлантов. Затем отправился в Италию, где познакомился с пифагорейцами (последователями Пифагора, знаменитого древнегреческого философа и математика, жившего в VI веке до н. э.), в том числе с Архитом, который еще при жизни, был признан выдающимся философом, ученым, инженером.

Платону было известно, что Сократ очень высоко ценил учение пифагорейцев о смысле жизни и смерти, утверждавшее, что "мы, люди, находимся как бы под стражей, и не следует ни избавляться от нее своими силами, ни бежать". Смысл этого учения о таинстве жизни и смерти заключается, в частности, в том, что тело - темница души и что освобождение души наступает лишь со смертью. Поэтому, хотя смерть есть освобождение, человеку произвольно лишать себя смерти нечестиво, поскольку люди – часть божественного достояния, и боги сами укажут человеку, когда и как угодна им его смерть. Отрицая самоубийство как путь к освобождению, пифагорейское учение придает жизни напряженный и драматический смысл ожидания смерти и подготовки к ней и к последующему возрождению среди богов и соединению с божественным, для чего необходимо сознательно и постоянно искать истину и благо. Не поэтому ли Сократ, рассуждая в духе учения Пифагора и его последователей, не сомневался в том, что он заслужил свою смерть, потому что боги, без воли которых ничего не происходит, допустили его осуждение? Возможно, что именно по этой причине Сократ не считал нужным готовиться к защите на предстоящем суде над ним, говоря, что вся его жизнь была подготовкой к ней, что он ничем другим не занимался, как только тем, что исследовал вопросы о справедливости и несправедливости, поступал всегда справедливо, а несправедливых поступков избегал. Более того, Сократ утверждал, что он полон радостной надежды: ведь умерших ждет некое будущее. Он думал, что за свою справедливую жизнь попадет после смерти в общество мудрых богов и знаменитых людей. Смерть и то, что за ней последует, представляют собой награду за муки жизни. Как надлежащая подготовка к смерти, жизнь – трудное и мучительное дело. "Те, кто подлинно предан философии, говорил Сократ, - заняты, по сути вещей, только одним – умиранием и смертью. Люди, как правило, этого не замечают, но если это все же так, было бы, разумеется, нелепо всю жизнь стремиться к одной цели, а потом, когда она оказывается рядом, негодовать на то, в чем так долго и с таким рвением упражнялись".

Испытал на себе влияние учения пифагорейцев о смысле жизни и смерти и Платон. Исходя из дуалистического понимания человека, состоящего из как сверхчувственной сущности (души) и чувственного существа (тела), Платон рассматривал тело не как просто обиталище души, благодаря которой тело живет (на службе у души, как это понимал Сократ), но, скорее, как могильный склеп или как тюрьма души, где она изнуряется в муках. Недаром Платон высоко ценил творчество своего современника, выдающегося драматурга, автора трагедии "Медея", афинянина Еврипида: "Как не восхищаться Еврипидом, когда он говорит: "Кто знает, жить – не значит ли умирать, а умирать – не значит ли вновь ожить?" и, быть может, мы в действительности мертвы. Ведь и я слышал от мудрецов, что мертвы мы, и тело наше – могила наша". Словом, по мнению Платона, пока мы имеем тело, мы мертвы, ибо фундаментально мы есть благодаря душе, а душа, пока она в теле, - она как в могиле, значит, умерщвлена. Душа должна избегать тела, насколько это возможно. Смерть тела – это жизнь, ибо душа освобождается из неволи. Тело – корень всех зол, источник нездоровых страстей, невежества и просто безумия, то есть всего того, отчего гибнет душа.

В дальнейшем Платон несколько смягчил столь негативную оценку телесного, но от сути ее так и не отказался. Он по-прежнему утверждал, что душа должна избавиться от телесного и мирского зла. Смерть – всего лишь эпизод, имеющий отношение только к телу. Она не только не вредит душе, а, напротив, дарует ей жизнь новую, праведную, принадлежащую лишь ей самой, и именно это позволяет ей, душе, наконец, соединиться со сверхчувственным, духовным, умопостигаемым миром. По словам Платона, "нельзя найти место среди богов, скитаясь по этой земле вокруг нашей смертной натуры. Вот почему надобно как можно быстрее покинуть этот мир ради другого. А это значит уподобиться богу так, как это только возможно и доступно человеку, достигнув праведности, святости и вместе с тем мудрости".

Что же призвана делать душа, чтобы переселиться из мира физического, телесного в мир надфизический, духовный? Познавать. Но что такое познание и почему душа нуждается в нем? Познание, по Платону, - это "анамнез", то есть некая форма воспоминания, реактивация того, что уже изначально есть в глубинах нашей души. Если для Сократа было достаточно понять, что сущность человека – это его душа (от греч. психэ), не считая столь уж важным определить, смертна она или бессмертна, то для Платона проблема бессмертия души приобретала особое значение. Дело в том, что, душа человека способна познавать неподвижное и вечное. Однако, чтобы уловить это неподвижное и вечное, она сама должна иметь сходную природу. В противном случае все вечно пребывающее оставалось бы вне способности души к восприятию и озарению. Следовательно, душа столь же вечна и неизменна, как вечность, ей подвластная. Правда, сначала души представлялись Платону вне рождения и вне границ. Но впоследствии он уже говорил, что душа порождена Демиургом (от "греч. "демиургос" – ваятель, зодчий). Это значит, что рождение души имеет начало, но по своему божественному статусу она не подлежит смерти, подобно тому, как недоступно смерти все то, что прямо произведено Демиугром. Отсюда следует, что существование и бессмертие души осмысленны лишь в том случае, если она действительно понята как сверхчувственная сущность, обитающая в сверхчувственном пространстве, а потому не подлежащая порче и отрицанию со стороны человека. Душа, стало быть, видела все, и вся реальность для нее доступна, как по ту сторону мира, так и по другую. Если это так, то нет ничего проще, чем заметить, как душа познает и понимает. Она извлекает из самой себя истину, которой владеет как своей сутью. Вот это извлечение из себя и есть "воспоминание", "анамнез".

Выходит, что любой человек способен самостоятельно добыть изнутри себя истину, о которой прежде не знал и которой его никто не учил. Однако условием извлечения истины из души, ее произрастания должен быть факт наличия истины в душе. Но ни одна из вещей, чувственно нам данных, не бывает абсолютно адекватной понятию о ней. Зрение, слух, осязание, вкус и обоняние могут запутать нас. Наши глаза могут увидеть огромный предмет маленьким, если он расположен далеко. Мы можем неправильно расслышать то, что кто-нибудь скажет нам и т. д. В итоге мы можем получить неправильное представление о природе вещей и, следовательно, наши души не могут видеть реальность, пока они не освобождены от обманов и неточностей физических чувств. Значит, между опытными данными и нашими понятиями существует некая неадекватность: понятия содержат в себе нечто большее, чем чувственные данные. Откуда же берется эта плюсовая величина? Если ее нельзя структурно обнаружить вовне, то есть чувством, значит, ее источник внутри нас. Причем этот плюс не есть творение думающего субъекта. Субъект его находит, следовательно, этот плюс предпослан субъекту объективным образом, будучи абсолютным и независимым. Напрашивается вывод: чувства поставляют знания несовершенные, но наш интеллект вскрывает, отталкиваясь от них, знания иные, совершенно адекватные с первыми. Но так как наш ум их не производит, то, следовательно, он их находит, как изначально существующие, вспоминая о них. Неудивительно, что именно Платон положил начало теории "врожденных идей", получившей свое логическое завершение в учении о познании выдающегося французского философа Декарта (1596-1750).

Какова, согласно учению Платона о реинкарнации душ, то есть о их воплощении в разных живых существах, участь души после смерти тела? Если души вели образ жизни, исключительно связанный с телами, страстями, вожделениями и наслаждениями, то со смертью они не смогут полностью отделиться от телесного. Эти души бродяжничают некоторое время, страшась Аида, кружа вокруг могил, подобно фантомам, пока, захваченные желанием телесного, не соединятся снова с телами как человеческими, так и животными, в соответствии с низким моральным уровнем предшествующей жизни. Для душ, отягощенных тяжкими преступлениями, наказание не имеет предела: они обречены на мучительное пребывание в теле, им не вырваться из него на свободу. Кто же в этом виноват? По Платону, человек должен сам отвечать за избранную им жизнь, не обвиняя ни обстоятельства, ни богов. В какую бы пучину тысячелетних странствий ни бросала бы судьба человека, ему надо держаться вышнего пути и всячески соблюдать справедливость и разумность. Те души, что жили именно так - по законам добродетели - воплощаются в телах кротких и общительных животных или вполне достойных людей. "Но, - подчеркивает Платон, - высокое племя богов недоступно душам, не культивированным философией и не очистившим свое тело полностью, но доступно лишь тем, кто возлюбил мудрость". Мудрец чужд зла и безобразия. Он весь во власти добра и красоты, а значит, сопричастен богам.

Дружба Платона с пифагорейцами оказалась исключительно плодотворной для него. "Если Сократ, - замечает Лосев, - научил Платона уважать человека, стремящегося к знанию и нравственному идеалу, то пифагорейцы обучили Платона четкости мысли, строгости и стройности в построении теории, последовательному и всестороннему рассмотрению предмета".

Десять лет путешествовал Платон после смерти Сократа, однако не торопился вернуться в Афины. В 389 году он отправился в Сицилию по приглашению ее правителя-тирана Дионисия Первого, который еще в 406 году захватил власть в Сиракузах вооруженной силой. Опираясь на преданные ему войска, он предавал смерти многих граждан, конфискуя их имущество и все чаще проявляя небывалую жестокость. Платон принял его предложение, надеясь внушить этому тирану идеал правителя-философа. Но это была чистейшая иллюзия, с которой Платон долго не мог расстаться. Разочаровавшись еще в Афинах во власти и аристократов, и демократов, он все более утверждался в мысли, что "человеческий род не избавится от зла до тех пор, пока истинные и правильно мыслящие философы не займут государственные должности или же властители в государствах по какому-то божественному определению не станут подлинными философами".

Надо было очень верить в силу философского воздействия, чтобы превратить Дионисия в мудрого правителя. Беседуя с ним о добродетелях правителя и человека, Платон поучал его, пытаясь объяснить, что такое счастье, справедливость, храбрость, мужество. Так, говоря о мужестве, Платон доказывал, что тираны беднее всех мужеством, ибо держат окружающих только силой страха и сами испытывают страх перед каждым человеком. На вопрос Дионисия, не требуется ли храбрости тирану, Платон, не таясь, ответил, что тиран – самый боязливый человек на земле, так как он дрожит даже перед своим цирюльником, опасаясь, как бы тот не зарезал его бритвой. Эти беседы все больше раздражали Дионисия, тем более что философа восторженно слушали придворные. Среди них был и близкий родственник тирана – Дион, умный и увлекающийся философией молодой человек. В его лице Платон нашел настоящего друга и ученика. Зная жестокость и вероломство Дионисия, Дион решил немедленно отправить Платона за пределы Сицилии. Но на корабле, на котором философ отбыл из Сиракуз, находился пассажир, которому Дионисий велел убить Платона или в крайнем случае продать его в рабство. К счастью, до убийства философа дело не дошло, но в рабство он был продан. Друзья Платона вскоре вызволили его из неволи.

По возвращении в Афины после 14 лет странствий Платон основал Академию (в старинном гимнасии, который был расположен в парке, посаженном в честь древнего героя Академа). Там и возникла около 385 года знаменитая философская школа Платона, которая просуществовала до самого конца античности, до 529 г. н.э., когда византийский император Юстиниан закрыл ее как рассадник ложной языческой (с точки зрения христианства) мудрости. Наконец-то Платон обрел здесь ту спокойную скромную жизнь, которой у него до сих пор не было. Вокруг него собралось много молодых и не очень молодых талантливых людей, которых объединяла увлеченность философией, математикой, астрономией, прикладной механикой. В то же время ученики Платона интересовались литературой, изучали законодательство разных государств, естественные науки. Излюбленным методом овладения научными знаниями была беседа (сказывалось влияние Сократа). Вначале Платон беседовал, прогуливаясь под деревьями в парке Академа, а затем - в своем доме, где устроил святилище, посвященное музам и зал для занятий.

Казалось, что Платон, удовлетворенный своим образом жизни в Академии, позволяющим ему заниматься науками и преподаванием, не пожелает больше куда-либо поехать, тем более что и возраст к этому не располагал. Но судьба распорядилась иначе. В 367 году в Сицилии умер Дионисий Первый, и власть перешла к его сыну – Дионисию Второму. Иначе говоря, от одного тирана к другому. Опорой тирана сына так же, как и при тиране – отце, остался Дион. Дионисий Второй, как писал древнегреческий философ и писатель Плутарх, был не худшим из тиранов. Однако, по мнению Диона, главное зло проистекало из невежества этого молодого тирана. Дион, вознамерившийся сделать Дионисия Второго просвещенным правителем, всячески уговаривал его пригласить Платона, чтобы послушать его мудрые речи. В конце концов Дионисий поддался на эти уговоры. Не устоял и Платон перед чуть ли не умоляющими просьбами Диона и пифагорейцев помочь Дионисию разумно править государством. И вновь Платон загорелся своей заветной идеей соединить в лице одного и того же человека философа и правителя, который убедится в необходимости создания нового государственного строя на благо всех граждан страны.

Дионисий с почтением и благодарностью встретил 60-летнего афинского философа, охотно внимал его рассуждениям о роли знаний, образования, философии в управлении государством. Но, увы, Платон опять пребывал в плену иллюзий. Он не склонен был признать, что как ни просвещай тирана, тот все равно останется тираном. Дионисий, воспользовавшись ложным доносом на Диона, обвинил его в измене и сослал в Италию. Платону как другу Диона угрожала смертельная опасность. Но тут началась война.

Дионисию было уже не до Платона, и он разрешил ему уехать. Так еще одной неудачей завершилась попытка великого идеалиста сделать тирана благоразумным властителем.

Тем не менее, в 361 году Платон предпринял еще одну (уже третью!) поездку в Сицилию. Он меньше всего был в ней заинтересован. Но этого очень хотели… Дионисий и Дион. Каждый из них преследовал при этом свои определенные цели. Дионисию важно было реабилитировать себя в глазах граждан греческих городов-государств за свое недостойное обхождение с Платоном. К тому же любознательный тиран в самом деле хотел видеть философа у себя во дворце, беседовать с ним на разные темы.

Что же касается Диона, то он очень надеялся благодаря Платону, если тот опять окажется в Сиракузах, вернуться в Сицилию, чтобы восстановить свое право на принадлежавшее ему имущество и то политическое влияние, которое имел до изгнания. И хотя Платон не хотел больше искушать судьбу, однако под давлением не только Дионисия и Диона, но и уважаемых им друзей, прежде всего пифагорейцев, призывавших его спасти Диона, старый философ (ему уже было 67 лет) вынужден был вновь отправиться к Дионисию Второму. Не мог Платон оставить друга Диона в беде, считая дружбу одной из основных добродетелей.

Дионисий, встретив Платона с еще большим почетом, чем в прошлый раз, пытался одаривать его ценными вещами и деньгами. Но Платон не польстился на щедроты, что вызывало зависть у тех, кто с радостью получал подачки от тирана. Но вскоре, когда Платон выступил в защиту Диона, Дионисий снова повел себя самым недостойным образом. И вновь над философом нависла смертельная угроза. И только вмешательство друзей – пифагорейцев спасло ему жизнь. Измученный и заболевший от тяжелых переживаний, он вернулся в Афины. Узнав об этом, возмущенный Дион начал военные действия против Дионисия и, победив его, пришел в 357 году к власти. Однако его намерения претворить в жизнь идею Платона о разумном управлении государством потерпели фиаско. Противники этой идеи организовали заговор и убили Диона в 353 году.

Платон был потрясен убийством Диона. Потрясен не только потому, что был убит его любимый друг и ученик, но и потому, что убийцей оказался афинянин Каллипп. Впрочем, и убийце недолго оставалось жить: ему перерезали горло тем самым кинжалом, которым он нанес смертельный удар Диону. Когда эта весть добралась до Афин, многие стали вспоминать старую поговорку: "Доблестные люди в Афинах не знают себе равных в доблести, а порочные – в пороке".

Не доставляли радости Платону непрерывные войны внутри Греции и одновременно ее борьба с внешними врагами, особенно с Македонией. Умело используя вражду между греческими городами–государствами, она методично покоряла их одно за другим и все сильнее угрожала самим Афинам. Каково было Платону все это сознавать?! Правда, он не дожил до того позора, когда крупнейшие деятели греческих городов открыто высказывались в пользу добровольного подчинения македонскому царю Филиппу Второму, как, например, знаменитый афинский оратор Эсхин, который возглавил промакедонскую партию, призывавшую безоговорочно признать верховную власть Македонского царства над Грецией.

Платону умер до того, как экспансия Македонии в отношении Греции вступила в завершающую фазу, и ему не пришлось пережить еще одно тяжелейшее потрясение, связанное не только с потерей греческим народом своей свободы и независимости:  его друг, с молодости, выдающийся оратор Исократ, не желая мириться с македонской агрессией, покончил жизнь самоубийством, а его, Платона, ученики Демосфен и Гиперид погибли в борьбе с царем Филиппом. Демосфен, как и Исократ, покончил с собой, а Гиперид был схвачен врагами и казнен. Не узнал, к счастью, Платон и о том, что его самый талантливый ученик Аристотель сблизился с македонцами.

Но и без этих тягостных событий жизнь Платона была насыщена горестными переживаниями. Уже осуждение и смерть Сократа положили начало разрушению в Платоне веры в силу разумного убеждения. В дальнейшем эту веру все больше подрывали тщетные попытки преобразовать сицилийскую тиранию в просвещенную монархию. Неудивительно, что Платон на закате своей жизни писал: "Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни, и каждый – с самим собой". Ни что не изменилось с тех пор.

Древнегреческие философы до Платона предпочитали размышлять о физическом, чувственно воспринимаемом мире и о его физических первоначалах: воде (Фалес), воздухе (Анаксимен), огне (Гераклит), земле (Ксенофан) и т. д. Отсюда следует, что эти философы были материалистами. В отличие от них Платон открыл реальность надфизического, сверхчувственного мира, признаки которого не просматриваются в предшествующей философии. Чтобы ответить, например, на вопрос, почему некая вещь красива, тогдашний материалист призвал бы для объяснения элементы чисто физические: цвет, пропорции и т. п. Однако, по Платону, не они являются истинными причинами. Необходимо постулировать существование некой последней причины, которая должна быть чем-то нечувственным, но умопостигаемым. Такой причиной является Идея, или же чистая форма Красоты – в – себе, которая определяет, какие из вещей, данных в чувственном опыте, красивы, т. е. через форму, цвет и пропорции обнаруживает, каковы они есть и какими должны быть в точном смысле, чтобы быть прекрасными. Только после создания Платоном учения об идеях можно было говорить о мире материальном и нематериальном. Именно эти идеи,  воплощенные в мире надфизическом, сверхчувственном, и предназначены управлять физическим, чувственно воспринимаемым миром.

Что же делает платоновские идеи способными управлять этим материальным миром? То, что они представляют собою сущность вещей, т. е. то, что каждую из них делает тем, что она есть. При этом Платон употребляет термин "парадигма" (от греч. "paradeigma" – "образец"), указывая на то, что идеи образуют перманентную модель каждой вещи (чем она должна быть).

Иначе говоря, идеи – это вечные образцы, модели, по которым строится вся множественность вещей, образованных из бесформенной, темной, текучей, бесконечной материи. Сила пронизывающего, сияющего света, исходящая из идей, которые являются смыслом вещей и законом их существования, оживляет темную материальную массу, придает ей ту или иную видимую форму по образцу вечных и неизменных форм.

В понимании Платона мир идей образован из некоего множества, поскольку в нем есть идеи всех вещей: идеи математических и геометрических формул и фигур круга, шара, треугольника), идеи различных телесных образований (растения, животного, звезды), идеи моральных ценностей (добродетели, блага, мужества, самоотверженности) и т. п. Все эти идеи, рассматриваемые в 23 диалогах Платона и в 22 приписываемых ему, а также в речи "Апология Сократа" и в ряде писем, предстают как иерархически организованная система, в которой идеи нижнего яруса подчинены более высоким, и дальше, и выше, вплоть до идеи на вершине иерархии, которая является условием существования всех остальных и не обусловлена никакой другой. Речь здесь идет об абсолютной Идее, которую Платон называет Благом.

Идеи автоматически не становятся внутренним достоянием человека. Они требуют от него высокой интеллектуальной деятельности. По убеждению Платона, "они доступны лишь наиболее возвышенной части души", т. е. открыты понимающему уму и только ему. Однако продуктивная работа этой части души во многом зависит от состояния других ее частей: вожделеющей (чувственной) и страстной (аффективно-волевой). Если пренебрегать ими, то это неизбежно скажется на характере деятельности разумной части души.

Следовательно, душа в целом нуждается в непрерывном совершенствовании в целях познания мира идей. Недаром Платон с особой силой подчеркивал, что "тот, кто велит нам познать самих себя, приказывает познать свою душу". Так, и только так душа становится способной проникать в умозрительный мир идей.

Сам Платон, благодаря целеустремленному самовоспитанию своей души, воплотил эти идеи, и они сделали его таким, каким он был в жизни: благожелательным и благородным, сдержанным и скромным, страстным борцом за справедливость и истину, исключительно совестливым. "Не золото надо завещать детям, - говорил он, - а наибольшую совестливость".

Он навсегда вошел в историю философии, науки, культуры прежде всего как создатель учения об идеях. Как пишет Лосев, "самое важное у Платона… это – открытие самого факта существования идей, необходимости их для познания вещей и их невещественный характер… Вот этим Платон как раз и велик, и это навсегда обеспечило для него огромную роль в истории последующей культуры". Вероятно, это и имел в виду известный англо-американский математик, логик и философ А. Н. Уайтхед (1861 – 1947), когда утверждал: "Самая надежная характеристика европейской философии состоит в том, что она представляет ряд примечаний к Платону". Можно соглашаться или не соглашаться с такой характеристикой, но в любом случае следует признать, что открытие мира идей и их сущности было под силу только гению.