Номер 10(35) - октябрь 2012
Надежда Кожевникова

Надежда Кожевникова Великий Гилельс

 

 

Говорили, что у Эмиля Григорьевича трудный характер, держится обособленно, одиноко. Так и ушел, никого к себе не подпустив. На панихиде в Большом зале консерватории речи говорили в основном чиновники, какие-то замы, завы... Хотя народу было полно. Помнили его последние концерты. Помнят и сейчас. Это было ошеломляюще. Музыканты прибегали домой сверяться с нотным текстом; он играл такое! И в голову не могло прийти, что допустимо так прочесть, навыворот, наоборот, и, черт возьми, убедительно. А ещё он, Гилельс, эталон пианистического совершенства, безупречности, мог начать выступление с аккорда, вмазанного не туда! И отнюдь подобной "неожиданностью" не смущался, бровью не поводил - он, прежде страдающий от малейшей неточности. Но не о том теперь шла речь. Он думал о другом, решил для себя главное, и это было так нешуточно, и так на него, прежнего, не похоже, вообще непохоже ни на кого, что перехватывало горло, зал замирал. С годами как музыкант он вырастал все больше - и все больше мрачнел. Небольшого роста, плотный, коренастый, хмурый. Когда проходил консерваторскими коридорами, студенческое щебетание увядало. Его уважали с оттенком опасливости.

И его самого, и о нем слышали все реже. В консерватории он больше не преподавал, на конкурсе Чайковского не председательствовал, на телевидении почти не выступал, в прессе о нем почти не упоминали. Но, разумеется, никто не сомневался в полном его благополучии. Если уж Гилельс не благополучен, то кто!? Все награды ему вручили, все звания присвоили, словом, если он что-то не получал, значит, сам отказывался. И это соответствовало действительности.

Все-таки удивительно, как те же самые ноты можно сыграть настолько по-разному. И, если сверить записи того же концерта Рахманинова, того же Моцарта, сделанные в разное время, прочитаешь судьбу. И какой гигантский, и какой мучительный это путь, от детства к зрелости. Сколько горечи накапливается. Но без горечи нет знания, нет понимания того, что совершенно явственно он понял. И дал возможность расслышать нам.

На пластинке с записью концерта Шопена дана фотография Гилельса, сделанная во время репетиции: лицо его выражает ту степень страдания, которое не может усилиться уже ни на йоту. Всё, предел. Больше человек вынести не может. Дальше начинается парение, полет.

Считать, что чья-либо жизнь, если бы подправить, скорректировать в ней кое-какие обстоятельства, могла бы сложиться иначе, счастливей, абсолютно нелепо. Как каждый человек, Гилельс испытал то, что должен был испытать. Одни от ударов увертываются, другие подставляются им будто нарочно. Одни даже не заметят, что их обидели, другим свыше предписано страдать - иначе им не выкормить своего дара. Поэтому, скажем, Генриха Густавовича Нейгауза ещё и ещё раз надо благодарить, что он, можно сказать, первый разбудил в Гилельсе его истинную натуру, причинив ему такую душевную боль, которая осталась навсегда. Навсегда осталось недовольство собой, неуклонно ведущее к совершенству, остался червь сомнения во всех и во всем, под воздействием которого в итоге наступило освобождение. Словом, роль Нейгауза в становлении Гилельса действительно серьезна, хотя и нисколько не благостна, как пытались доказать биографы-музыковеды. Взаимоотношения их, спустя почти двадцать лет, определены и подытожены самим Гилельсом в его ответе на письмо, полученное им от Нейгауза. Оно нигде не публиковалось, я не смею его цитировать, да и ничего осо6енного в нем нет. Кроме ясности, почему Гилельс не был и не мог быть учеником Нейгауза, почему у них не получилось ни творческой, ни человеческой дружбы и почему тем не менее фигура Нейгауза получила такую значительность в гилельсовской судьбе. Обаятельный, артистичный, эрудированный, Генрих Густавович, обожаемый студентами, в случае с Гилельсом оказался роковой силой, как первая любовь, обманутая, осмеянная, и которую поэты, артисты не забывают никогда.

Впрочем, и рыжие волосы, сплошные веснушки тоже можно счесть роковым указанием. Из-за них в детстве мучительный стыд, мальчишки улюлюкали, и он, одессит, избегая общество сверстников, так и не научился плавать - море у него отняли из-за проклятых рыжих волос. Привык держаться стеночки, стараясь проскользнуть незамеченным. Но вот на сцене... Кто видел Гилельса за роялем, помнит: король, лев. Это и есть артистизм - полное преображение.

Значит, надо было родиться рыжим. В еврейской семье с невероятным количеством детей /девять человек/, папой бухгалтером и мамой - главой дома, младшей сестрой Лизой, будущей известной скрипачкой, женой Леонида Когана, и в пять лет определить, что призвание его - рояль.

В 1933 году в концертной жизни страны разорвалась бомба: в Москву на Всесоюзный конкурс явился из Одессы рыжий мальчик в коротких штанах и взял Первую премию. Немногие оставшиеся от тех лет свидетели вспоминают это событие как из ряда вон: люди обнимались, целовались, поздравляли друг друга с явлением гения. Вероятно, настроение это совпадало с общим (за вычленением сидевших в лагерях) энтузиазмом тридцатым годов. Нашу страну, как предполагалось, ожидали все новые победы, всё более и более высокое качество во всем областях, во всех видах деятельности, в исполнительской тоже, что юный Гилельс доказывал.

Тогда же, после конкурса, молодых музыкантов приветствовал лично Сталин. И спросил лично у Мили Гилельса: а ты бы где хотел жить, в Москве или в Одессе? В Одессе, - ответил Миля, и действительно вскоре отбыл туда.

Закончил Одесскую консерваторию в классе замечательного педагога Б.Рейнгбальд. Педагога-друга. Тут было действительно совпадение, нежность, чуткость, но чтобы Гилельс по-настоящему эти дары оценил ему, верно, дан был московский опыт. Как штрих к «победным» сороковым: Берта Рейнгбальд, вернувшись из эвакуации, бросилась в лестничный пролет, тотчас же, выйдя из райисполкома, где ей было отказано в возвращении ее законной и оставленной на время войны жилплощади; туда уже заселились другие люди. Надгробие самоубийце было воздвигнуто на средства её ученика, имя которого долго оставалось неизвестным. Это был Гилельс.

А в 1935 году началась Москва. Аспирантура. Генрих Густавович Нейгауз, знаменитые открытые нейгаузовские уроки, с блеском импровизаций, цитатами из мировой поэзии, невзначай оброненными фразами на иностранных языках, то есть тем ароматом культуры, что настаивался ещё до революции, в прежней России, пока не отрезанной от Европы. И Нейгауза пока не арестовывали, он ещё не сидел в тюрьме, как впоследствии довелось.

Жена академика Алиханова, скрипачка Слава Рошаль, рассказывала, что когда выпустили из заключения Ландау, она спросила его: "Тебя били?"- ''Нет, - ответил он, инстинктивно зажмурившись.- Только замахивались".

До поры русские интеллигенты ещё не представляли себе масштаб возможного. Что можно будет на них, замахиваться, можно будет бить. Вольный дух ещё не сделался окончательно запретным. Но кое-какие "правила игры" уже осваивались, хотя, возможно, вслух произносились не без подтекста, понятного посвященным. Генрих Нейгауз в статье, опубликованной в газете "Советское искусство" от 23 апреля 1936 года, говорит о своём ученике: "Гилельс - активный комсомолец. Огромная чисто пианистическая одарённость Э.Гилельса ставит перед ним высокую задачу: быть не только первоклассным профессионалом-исполнителем, но и представителем высокой культуры, насыщенной идейным содержанием".

Трудно сейчас угадать какой смысл вкладывал Нейгауз в понятие "активный комсомолец". В предисловии к тому его литературного наследия (размышления, воспоминания, дневники, избранные статьи, письма), написанном Я.Мильштейном, сказано: "Мы не в праве забывать о том, что воззрения Нейгауза, особенно философские и морально-этические, с годами существенно менялись: сложен был пройденный им путь - от Канта и Ницше к Марксу и Ленину." Действительно, путь не простой, тем более для друга Бориса Пастернака, Артура Рубинштейна, Кароля Шимановского, племянника Феликса Блуменфельда, воспитанника Леопольда Годовского, в Вене, в Музыкальной академии. Хотя почему-то кажется, что он этот путь не прошёл - и вообще никто, у кого были крепкие корни в мировом культурном сообществе, кто успел сформироваться до «великих перемен», кому было что вспомнить из другой, еще не преобразованной по-новому жизни.

Их многое отличало, не только внутренне, но и внешне. Помимо образованности, таланта, ещё и легкость, изящество, даже в старости и вне зависимости от телосложения. Артистизм? Породистость? Отчаянная какая-то веселость, с изрядной долей иронии? В сравнении с сугубой, собранной повадкой победителей, они даже походкой своей выделялись. Им предстояло вымирать, но удивительно, что и сейчас в нашей серой хмурой толпе нет-нет да мелькнет чья-то нездешняя, невпопад, любезно-беззащитная улыбка.

В консерваторском классе Нейгауза "активный комсомолец" Гилельс чувствовал себя неуютно. В книге "Об искусстве фортепьянной игры" Генрих Густавович вспоминал тот период: "Я про себя думал так: пусть Гилельс (когда он был ещё аспирантом МГК пока ещё играет эту вещь (например, балладу Шопена или сонату Бетховена) недостаточно одухотворённо, он ещё не осилил умом и чувством всех глубин и красот; но я всё-таки не буду слишком вмешиваться: то, что я могу ему сказать и внушить, он через некоторое время сам сумеет сделать (в своём, а не в моём стиле), а для настоящего художника, как я уже говорил, это решающий момент в работе и развитии." Мудро, не правда ли? Но, разумеется, Генрих Густавович своего аспиранта не выслушивал молча, без единого замечания, какие-то комментарии делались, причем публично, а не редко и на публику, ведь проводил занятия Нейгауз, собирая всех учеников. И для многих это было чрезвычайно полезно. Но не для всех. Вот, например, Надя Буланже, на вопрос бывают ли на её уроках посторонние слушатели, ответила; "Нет, когда хочешь что-нибудь сказать своему ученику, трудно это сделать в присутствии третьего лица".

Короче, аспирант Гилельс перестал посещать класс профессора Нейгауза. Что ж, два крупных музыкантов, их дело, казалось бы. Тем более что Генрих Густавович разрыва, можно сказать, не заметил, всегда называл Гилельса в своих учениках, и поныне принято сопрягать эти имена - Нейгауз и два его блистательных воспитанника, Гилельс и Рихтер.

Но, одновременно, и подлый, пошлый повод для стравливания: предпочитая одного, чернили другого. Вот и сейчас, когда Гилельса уже нет, обратная родилась версия, что он-де рос, рос и вырос в гиганта, а вот у Рихтера, мол, начался спад. Почему такая неблагодарность? Разве можно забыть рихтеровские концерты на протяжении многих сезонов: какая исходила от его личности мощь и заряжала, наэлектризовывала всех присутствующих в зале. В Рихтере восхищала свобода, то, что он себе позволял. Из уст в уста передавалось, что когда его, наконец «прощенного», допустили в сферы, включили в праздничный концерт, сопровождающий высокое застолье, он, сидя за роялем, не начинал играть, ожидая, когда шум уляжется, бряцанье вилок. И - таки дождался. Иначе не мог. Другие, тоже очень талантливые, могли, а он нет. И заплатил: за границу не выпускали двадцать лет.

Есть чем восхищаться. Но опять же, у нас принято достоинствами одного корить другого. Не терпим мы многообразия: боимся что ли ориентиры потерять, запутаться что хорошо, что плохо? Без крайностей для нас все словно теряет смысл. Уж коли Рихтера приняли как символ свободолюбия, значит Гилельсу определили роль официальную, как представителя властей.

Он вроде бы подходил. Награды, звания, лауреатство ведь не бывают без одобрения инстанций. "Посланец советского искусства" - такая миссия на него возлагалась, когда уезжал с гастролями за рубеж. Триумфатор. А на каких условиях триумфы эти осуществлялись - об этом позднее.

"Искусство Гилельса замечательно по масштабу... Каменная кладка его широких и крепких построений неотразимо и радостно действует на аудиторию"... - говорилось в тогдашней прессе. Привлекало оно и "здоровой целеустремлённостью, непосредственностью и жизненной правдивостью исполнения, чуждого всякой эстетской утонченности, салонных изысков и манерности.» А в журнале "Работница" был опубликован материал, где мама Мили Гилельса, получившего Первую премию, выражала свою благодарность правительству и лично товарищу Сталину за сына, за его светлое будущее.

Вряд ли такое реноме импонировало Нейгаузу, хотя, несомненно, он дарование Гилельса ценил. Но существует еще и такая тонкая вещь как симпатии и антипатии, ощущение духовного родства и наоборот. Впрочем, и без родства, без любви Нейгауз был настолько высоким профессионалом, что поставил свой диагноз правильно: Гилельс хотя и обрел уже в те годы славу, ещё не стал тем Гилельсом, которого узнали потом. И чего именно ему тогда не хватало, Нейгауз определил с абсолютной точностью. Он был прав, а вот его окружение правоту эту исказило, внесло мусор, грязь.

"Каменная кладка" к Гилельсу прилепилась и преследовала долгие годы, когда от неё уже не осталось и следа, когда он, скажем, сонаты Скарлатти играл - все равно его этой "кладкой" прихлопывали, до бешенства. Впрочем, он молчал, все сжигая в себе. В результате диабет, нажитый еще в молодые годы, испарина, обмороки - предвестие комы, и жена, Фаризет, в близком кругу её называли Ляля, всегда была наготове, чтобы в случае надобности вколоть шприц.

Гастроли, успехи, дифирамбные рецензии (за границей прежде всего) - все это было, и, конечно, он знал цену себе. Но одновременно росло ощущение непонимания, несправедливости - в своем отечестве. И никакие награды не могли эту горечь подсластить.

Награды давали те же самые лица, кто артистов, художников унижал. Для того, что ли, и давали, чтобы после унизить? Лидеры менялись, стиль - нет. В "либеральные" времена можно было уже за жизнь не опасаться, но не за честь, не за достоинство. В особенности не церемонились со "своими", на чью совесть и чувство долга полагались. Кто, были уверены, не побежит жаловаться в посольства, по "вражеским голосам" и в кругах отечественной фрондирующей интеллигенции не станет искать поддержки.

В Европе, в Америке всё было иначе, иначе дышалось. Там не сравнивали, не стравливали - наслаждались музыкой, прекрасным исполнением, возможностью слышать сегодня одного, завтра другого, пятого, десятого, и в этом изобилии не делались сыто-равнодушными. После первого выступления Гилельса в США зал приветствовал его стоя. И такое поголовное вставание стало впоследствии традиционным для его американских гастролей. Им восхищались, его баловали, его любили - вне дома, вот ведь какая беда...

Но если бы с одним Гилельсом так получилось! На крупном все рельефнее проступает, и пример Гилельса подтверждает общую ситуацию: ничего нет случайного в том положении, что сложилось у нас сегодня в музыкальном искусстве. Что посеяли, то и пожинаем. Как, впрочем, и везде.

«Чертова валюта, будь она проклята!" - цитирую жену Гилельса, Фаризет. А уж у неё валюты этой в руках столько перебывало! Мешками, набитыми портфелями сдавали ее в посольства, в консульства, в "родной" Госконцерт, где принимали огромные суммы, не утруждаясь благодарностями. В наших посольствах, консульствах, как известно, отцеживался специфический контингент: там, бывало, не знали как пишется фамилия пианиста, ну и обхождение оказывалось соответственным - чтобы не зазнавался!

Сдав оброк, Гилельсы чувствовали облегчение: гора с плеч, теперь оставшуюся законную долю с лёгким сердцем тратить можно как вздумается. Крепостные артисты от барщины такого размера, верно, ужаснулись бы, но наши закалённее оказались, терпели, не жаловались и никуда не бегли.

Хотя всё понимали, конечно же: "Меня перепродают как лососину или икру" - сказал как-то жене Гилельс. "Сопровождающая", "переводчица", "секретарь", без которых не обходилась ни одна зарубежная поездка, оставила в артистической по нерадивости, второпях, пустой конверт, на котором была проставлена сумма в долларах на имя Гилельса, о которой он ничего не знал. Мало было того, что сам отдавал, по своей воле, надо было еще дополнительно унизить обманом. Распоряжались вот именно как товаром. Но самое главное, крепко в узде держать.

Существовало правило, по которому на зарубежные гастроли отпускалось ровно девяносто дней в году. Какие бы предложения не делались, какие бы контракты, на каких бы условиях не предлагались, девяносто дней - и точка. Хочешь здесь концерты обрезай, хочешь там сбегай посреди фестиваля, но чтобы в норму укладывался, и объясняй свои безумства той стороне как сумеешь.

После исполнения концерта Шопена в "Карнеги-холл", Гилельсу предложили его записать с Филадельфийским оркестром под управлением Орманди. Но прежде следовало получить разрешение из Москвы. На что и от кого? - спрашиваю у Фаризет. Не знаю, - говорит - так полагалось.

Стали ждать, разрешения не поступало, вообще никакого ответа. Орманди в Филадельфию улетел, Гилельс в гостиничном номере не спал, не ел. Разрешение поступило 31 декабря, вечером. И сразу началась запись.

Тогда и была сделана фотография, где у Гилельса не лицо, а скорбная маска. У оркестрантов филадельфийского оркестра пропал Новый Год, а у Гилельса - кусок сердца. Кто ответит? По окончании записи Орманди к нему подошёл и молча поцеловал руку.

А дома в него плевали - в прямом смысле - кричали: позор! Шел конкурс Чайковского, и первую премию у пианистов получил не Миша Дихтер, как хотелось публике, а Гриша Соколов. Гилельс же председательствовал...

Один неглупый человек по этому поводу сказал: у советских людей нет ни свободы печати, ни свободы слова - у них есть только конкурс Чайковского. Гилельс за это только получил сполна. Его оскорбляли, машину его обливали помоями. Что Миша Дихтер! Он был поводом. Протестовали против другого, большего, что давно возмущение вызывало. Но выплеснулось оно на Гилельса. В рабской стране разгул демократии - это страшно.

Хотя на предшествующем конкурсе Чайковского, под председательством того же Гилельса, Первую премию получил Ван Клиберн: Гилельс расслышал глас народа и присоединился к нему. Вопреки мнению властей. Власти отнюдь такое решение не приветствовали, Гилельс вызывался "на ковер", о чем прознала наша всеведущая, всезнающая публика. Тогда его поведение было одобрено, позднее - нет, и выражения не выбирались, хотя считали себя эти люди интеллигентами. Ох, как мы любим рисковать за чужой счет. Любим упиваться свободой, оплаченной не нашей кровью. Любим возлагать цветы на могилы. И каяться любим, со всеми вместе - со всеми вместе нагрешив.

Там, у них, легендарная Маргарита Лонг расточала комплименты и просто-таки материнскую заботливость. Артур Рубинштейн сам клубнику покупал и приносил - не считал, представьте, зазорным. Папа Павел VI сетовал, что некоторых записей Гилельса нет у него в фонотеке, а уж короли, принцы, знаменитости разные - почитали за честь...

Дома же было одиноко. И на концертах в Большом консерваторском зале и в зале Чайковского среди публики сидели и те, кто недавно кричал: позор!.. Хотя, конечно, как артист он должен был это в себе преодолевать, отрешаться.

И сверху давили. Рекомендовали. Он порой уже сдерживаться не мог, взрывался. Пришло то, что должно было прийти: яростное, нестерпимое желание свободы.

Он прошёл путь, обратный указанному пророками революции: не от Канта, Ницше к Марксу, к Ленину, а в противоположном направлении. О "активного комсомольца" рожденного в шестнадцатом году, с готовностью впитывающего новые веяния, доверчиво ждущего светлое завтра - к понимания библии, отношению к ней как к Главной Книге. Библия была с ним до последнего часа, ее передали из Кремлёвской больницы вдове, вместе с наручными часами.

Этот пройденный Гилельсом путь отразился в исполняемой им музыке. Есть, к счастью, пластинки, записи, так что всё слышно. Слышно, как на предельной боли он поднимается и идет и уходит, от всего и от всех. Уходит туда, где рано или поздно встречаются все истинные таланты и где им должно быть - там, где свобода.


К началу страницы К оглавлению номера
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3819




Convert this page - http://7iskusstv.com/2012/Nomer10/Kozhevnikova1.php - to PDF file

Комментарии:

Сергей
Москва , Россия - at 2018-02-10 10:45:21 EDT
Материал явно хочет представить Гилельса как отчужденного и обласканного официальной властью мастера. Опять противопоставление Рихтер- это свобода, порыв, Гилельс - официоз. О чем вообще речь? Гилельс -гений, а тут выясняется статус. Нейгауз как двигатель таланта Гилельса? Даже смешно! Статья явно очерняет великого пианиста, за высокопарными словами - желчь и зависть
Григорий
Иерусалим, Израиль - at 2016-10-07 03:58:09 EDT
Почему этот содержательный, интересный и неравнодушно написанный очерк, в котором создан портрет великого музыканта, вызвал несколько злобных и грязных реплик? Кто все эти Григории Зингеры, Юрии К., Эмили и Анны Шехтманы? Чем они известны, что они сделали, создали, о чем написали? Группа подлецов и склочников, которых меньше всего интересует Гилельс, но которые не упустят возможности плюнуть безнаказанно "на пиджак" автора. Скрытая причина их злобы - собственная бездарность
Элиэзер
- at 2016-10-07 01:53:31 EDT
1983. Мы едем с женой в машине где-то в Нью-Джерси с включенным радио и вдруг слышим, что будет концерт Гилельса в Карнеги Холл. Никаких мобильных телефонов не было, мы остановили машину у ближайшего автомата, позвонили 411, чтобы узнать телефон Карнеги Холл и тут же купили билеты. Это был разгар войны в Афганистане, любой концерт из Советского Союза рассматривался как пропаганда, власти боялись, и концерт был настолько мало объявлен, что к открытию оставалось много непроданных билетов, так что начало концерта задержали, чтобы люди могли купить билеты. Намного больше слушателей оказалось после перерыва. Вот так нам повезло оказаться на последнем американском концерте пианиста.


Esfir Ross
Oakland, CA, USA - at 2016-10-07 00:35:14 EDT
I read very convincing book by Grigory Gordon:"Emil Gilels? Beyond the myth."
Natalia Kojevnikova depict sotzrealistic portrait of martyr.
I trust G.Gordon on Henrich Neihaus vilain role to dworf and diminished E.Gilels in order to
promote German brother Svyatoslav Richter.
E. Gilels recordings´re prove of his superiority.

Леопольд
Москва, Россия - at 2013-03-18 07:59:40 EDT
"Активный комсомолец".
Так-так.
Обыкновенная клеветническая статья, поскольку взятие в кавычки объективной реальности: Гилельс - член ВКП(б) с 1942 года, означает только одно, что Эмиль Гилельс, судя по "фактам" - низкий подонок и лицемер, оборотень, всю жизнь притворявшийся коммунистом, и представляющий из себя "на самом деле" законченного контрреволюционера. Но нам-то прекрасно известно, что Эмиль Гилельс - великий советский пианист и коммунист, который искренне и честно трудился на благо Родины, и именно это доказывает, как не странно, автор, вступая в противоречие с самим собой.
Искусства ради искусства не бывает, господа метафизики.

Михаил
Нью-Йорк, NY, США - at 2013-02-07 00:04:10 EDT
Потрясающе интересная статья. Пользуясь случаем хочу поблагодарить Надежду Кожевникову за прекрасные радиопередачи по нью-йоркскому радио.

Надежда Кожевникова
Денвер, Клорадор, США - at 2012-11-21 22:21:37 EDT
Очень правильное сопоставление, Петер, Гилельса и Ойстраха. Мне на Ваш отклик указал друг-коллега, закончивший ЦМШ много раньше нашего выпуска, но наши общие дружественные связи, вкусы, взгляды определили ту спайка, что куда важнее, чем возраст, год рожденния.
По натуре, характеру Гилельс и Ойстрах антиподы. Леонид Коган отличен от обоих. А, скажем, Мравинский, вообще от всех в стороне. Но было нечто, что ставит их в единый ряд не только выдающихся музыкантов, но и личностей исключительного масштаба. Это трудно определить, но, возжможно, тут сказалась их природная немелочность, несуетность и еще что ли беззащитность. Дар вообще уязвим, раним. И ни слава, не привилегии вовсе не защита. Скорее наоборот, особенно в той стране. откуда мы родом.

Peter
Netherlands - at 2012-11-21 07:47:38 EDT
Большое спасибо за этот короткий, но замечательный текст. Личность Гилельса огромна: в музыке и в жизни. Мы действительно видели в те годы только строгого "академика", не понимая трагизма его существования ( как и с Ойстрахом). Высокие деревья больше всего страдают от сильного ветра(перевод голландской пословицы) , это о нем. И еще раз о чуде Одессы - столько славы для искусства!
Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо0д, США - at 2012-11-06 03:30:50 EDT
Вот уж да! Как это фото редактор добыл уму моему непостижимо. Я его увидела на обложке пластинки, что жена Гилельса мне показала как одну из самых ценных реликвий. Такое лицо вбирает всё. Спасибо, Евгений.
Редактор
- at 2012-11-05 12:09:07 EDT
К статье Надежды Кожевниковой добавлены фото Э.Гилельса с той самой пластинки, о которой идет речь в тексте.
Удачи!

Надежда Кожевникова
Денвер, Колорад, США - at 2012-11-01 06:10:13 EDT
Aschuza, надо же же такое выдумать, так вы еще и женщина? Это с какой стати вы меня оберегаете, от кого?

Вот Илона, мужчина, женщина,тоже не знаю, запуталась, правильный поставила диагноз: хотя у меня даже не менталитет, слишком изысканно, но порода природа именно такая. Вот пример. В классе то ли в седьмом то ли восьмом нам задали сочинение тему: мое самое любое произведение Чехова. Ну я написала. И входит в класс наша учительница, Эра Гансовна, большая умница и язва, злыдня, из репресированных латышей с немецкой кровью и говорит нам, сидящим за партами: вы все справились с заданием, но как вы думаете, кто из вас мог на тему о Чехове ни разу, повторяю, НИ РАЗУ, не упомянуть его фамилию. Класс приумолк.А потом, робко: Надя? Она,гневно: да, Надя, кто же еще, и не знаю какую отметку ей ставить, двойку? Я безразлично жду. И Эра Гансовна, у неё был с детства полиомиелит, ходила с палочкой, теперь понимаю, молодая, с точеным прекрасным лицом, вдруг сказала: ставлю отлично, но, Надя, надеюсь понимаешь, что такого снисхождения ты больше не дождешься ни от кого.

Как в воду глядела- больше ни от кого.

Aschkusa
- at 2012-11-01 02:07:43 EDT
Pardon!

Перепутала Колорадо с Аризоной. Бывает...

А Надежда - женщина с хрупким нервным костюмом. Так что хватит.

Инна Ослон
- at 2012-10-31 20:01:15 EDT
Инна
- Wed, 31 Oct 2012 19:02:46(CET)

А что, уважаемая Надежда Вадимовна поменяла Колорадо на Аризону?
Отклик на статью: Надежда Кожевникова. Великий Гилельс
----------------------------------------------------------
Это не я, а другая Инна. Я всегда подписывалась просто своим именем (раньше тут не было других Инн).

Илона
США - at 2012-10-31 19:20:10 EDT
С каких пор выражение собственного мнения или возникающие по мере прочтения комментариев вопросы,стали равносильны провокации? Что за чушь? Просто если автор решил вступить в диалог с читателями, он должен быть готов к разным точкам зрения и к вопросам не всегда приятным, вместо того, чтобы этим читателям хамить или угрожать. Автор сама перевела стрелку с Гилельса на личное, семейное, но Кожевникова делает это всегда и везде. Может, для увеличения общего числа отзывов, может, в силу особенностей менталитета.
Инна
- at 2012-10-31 19:02:46 EDT
А что, уважаемая Надежда Вадимовна поменяла Колорадо на Аризону?
Aschkusa - Надежде Кожевниковой
- at 2012-10-31 17:23:24 EDT
Не вступайте больше в дискуссию и не поддавайтесь на провокации. Тут полно стервятников, действующих по принципу "Взвейтесь соколы орлами!"
И ещё: не надо так много личного выставлять в Интернет. Сделайте паузу и передохните. Жалко здоровья для перепалок.
Всех вам благ в Аризоне - "О, Аризона, Аризона!"

Георгий Зингер, Тель-Авив
- at 2012-10-31 16:47:31 EDT
М-да... Плохо дело...И ведь действительно , может привести эти слова в исполнение: обидеться всерьез на "пользователей этого сайта".
Кстати , так произошло в " Лебеде" , - там наша героиня тоже вступала в перепалку, доказывая , что сама всего добилась , без помощи папы - Кожевникова ( Боже мой! Кто-то еще помнит , что был такой ... писатель?! Ну , может , фильм Басова, да, с молодыми Янковским и Любшиным)
И опять одно и то же: папа, жены, дача, муж , жизнь за границей , бегство в Америку и короткие набеги на бывшую Родину.
Ну , так до свидания, Надежда Кожевникова?

Надежда Кодевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-31 04:46:31 EDT
Короче, либо пользователи этого сайта научатся адекватно понимать о чем я пишу, и про Кожевникова и про Ефремова, который сразу ринулся в ЦК, как только моя повесть "Елена Прекрасная" появилась в "Новом мире", что называется, в лучших традициях, с подлым доносом на автора, зная куда и какие должны быть санкции, то я уже больше ничего объяснять не смогу. И не буду.
Надежа Кожеаникова
Денвер, Колордо, США - at 2012-10-31 04:07:06 EDT
А что папаша Олега Ефремова, очаровательный Николай Иванович, единственный, кто интерсовался внучкой, содержающейся Кожевниковым, служил лагерным надзирателем, это как? Но когда узнала, нисколько не удивилась. В Олеге это было, что еще девочкой, когда он жил у нас на Лавушинском, ощутила: беспощадность. Моя сестра была виновата, ему изменила, но он был монстр.
И это понимали мои родители. И взяли Ирину снова под своё крыло, как жертву очень жестокого человека.

Надежда Кожевникова
Денвер, Колопадо, США - at 2012-10-31 03:37:22 EDT
Ну зачем же тему закрывать. Есть некий житейский мотив. Кожевников всю жизнь содержал падцерицу Ирину, на его деньги была ей куплена кооперативная кватира в писательском доме у метро Аэропорт. И мама, как выямнилось после её смерти, оплачивала все там счета, за всё, потому Ирина была не способна отвечать ни за что.
Ефремов отказался платить алименты за Настю, свою дочь, так как их брак с моей сестрой не был официально зарегистрирован. Кожевников счел это за пустяк. Если Ефремов- подонок, он прокормит и падцерицу и её ребенка. Что и делал.
В завещании моей мамы Ирине оставлялась изрядная сумма. Из чьих денег? Кожевникова. Есть еще вопросы?

Юрий К.
Канада - at 2012-10-31 02:55:15 EDT
Оппоненты линяют не потому, что им нечего сказать, а потому что всё уже сказано во всех изданиях, где печаталась беспрерывно пережёвывающая одно и то же Надежда Кожевникова. Уж тут, думал, обойдётся без папы. И правда, какая связь между ГИЛЕЛЬСОМ и автором Щита и Меча? Но нет, и тут "вышли на папу", на эту переходящую из текста в текст историю о найденных открытках, о том, что дочь своего отца... Похоже на паранойю, потому что адекватный человек не может не понимать, что весь этот семейный кисель давно наскучил даже тем, кто любит рыться в белье бывших партийцев от искусства. Вот недавно по ТВ показывали передачи, посвящённые юбилею О. Ефремова, женой которого была сводная сестра Г-жи Кожевниковой. Дочь сестры, племянница Н.К. ни разу даже не обмолвилась о своём родстве с семьёй Кожевниковых, но зато с любовью говорила о своих бабушке и дедушке со стороны Ефремовых. Самого Ефремова вместе с Ириной (сводной сестрой, а так же с Галиной Волчек и другими создателями "Современника" Надежда Вадимовна смешала с грязью ещё лет 30 назад, в своей книжке "Елена Прекрасная". Да, действительно, писать надо уметь. А главное, надо уметь находить темы. Но я предлагаю завершить эту дискуссию, потому что, как и статья о Гилельсе, ничего нового она не откроет.
Надежда Кожевникова
Денвер, Колорао, США - at 2012-10-31 01:47:12 EDT
Не раз убеждалась, что мои оппоненты быстро линяют.А что им отвечать? У меня есть позиция, я- дочь своего отца. Взгляды у нас разные, но мы близки кровно, породно. Он жил в ту эпоху, я в другую. Но нас с ним никому не разодрать. Вот главное, понятно?
Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-31 00:17:29 EDT
Прочла эти письма, Борис, на дату смотрели? Ну у кого из мужчин, да и у женщин подобного не было? Да навалом. На моих глазах письма, пачку, Люси Ивинской к моему отцу мои родители выбросили в помойку, я их случайно обнаружила.Сохранила только её фото с надписью моему отцу: "Любимому и единственному. Л". Тоже самое фото стоит на обложке мемуаров Ивинской. Ну и что? Они тогда были студентами, и отец мой в отличие от Гилельса, гением не был, но погубителем женщин-да.Красив, обольстителен и в старости оставался. Я, дочь, им любовалась. Как он писал и что- другой вопрос. Мне не нравилось, что никогда не утаивала. Но как личность, штучную, уважала. С ним было интересно как мало с кем, и тогда, и потом.
Но в его судьбе возникла только одна женщина- моя мать, и его ей преданность была беспримерной. А что до прочего, прошлого- да какая разница. Разве что он свое сокровенное строго оберегал, я - нет. В этом мы с ним полярно разошлись. Он был целомудреннее меня. Для меня всё пережитое- сюжет, товар. Вот почему мои так называемые мемуары - текст, и только текст. А что они публикуются, тиражируютя, так ведь тоже понятно. Писать надо уметь, вот и всё.

Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-30 23:07:08 EDT
И опять же Борису. Я сама плохо теперь отдаю себе отчет, почему меня дернуло позвонить Фаризет, жене Гилельса. Я вовсе не была вхожа в их дом, среда моя всё же другая, литераторская. Но вернувшись из Женевы в девяностом после десятилетнего отсутствия, я получила в газете, где начинала сразу после института, статус обозревателя. То есть темы писаний должно была находить сама. Присутствия моего в редакции не требовалось, слава богу. Но мне платили зарплату за регулярно поставляемый товар, и с условием, что он будет востребован.
Как, верно, догадываетесь, отец Кожевников давно уже был рядом с мамой на кладбище в Переделкино. Я писала в тот период не только о музыкантах, уже почивших, а куда более острые сюжеты, что та действительность поставляла с лихвой. Но чем актуальней текст, тем быстрее он устаревает. Поэтому журналистикой больше не занимаюсь. Есть у меня еженедельный, часовой прямой радио- эфир с превосходным журналистом, живущим в Нью-Йорке, Михаилом Бузукашвили, и этого мне вполне хватает.

Надежда Кожевникова
Денвер, Коллрадо, США - at 2012-10-30 22:41:13 EDT
А что вы хотели, Борис? Этот мой очерк был опубликован в газете " Советская культура" двадцать с лишним лет назад. Но в электронной версии его не было, по причине отсутствия тогда интернета. Тогда же и о Когане, и о многих. Но Лиза Гилельс, тоже давно, когда готовила книгу о Когане, спросила моего разрешения поставить туда мой текст "Свобода пришла слишком поздно?" Конечно, никаких возражений. Но тексты о Когане, о Кондрашине, Голованове, Оборине, Юрлове интернете есть, а этого не было. Вот сейчас вы его прочли.С очень большим опозданием.
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2012-10-30 22:13:48 EDT
Интересно, но, честно говоря, я ожидал большего.

Надежда Кожевникова была по её словам вхожа в эту семью, а узнали мы поверхностную расхожую биографию одесского гения с фамилией великого еврейского мудреца и дровосека Гилеля Бавли (Вавилонского), сформулировавшего и развившего правила галахической экзегетики и в дальнейшем последовательно применявшего их при решении галахических проблем. Евгения Ласкина опубликовала уже в 2008 г. интересную переписку Гилельса с любимой женщиной (http://berkovich-zametki.com/2008/Starina/Nomer4/Laskina1.php), которая была неоднозначно принята читателями.

Чего-то мне в этом актуальном очерке не хватает,- не узнал ничего нового. Гилельсы приезжали летом на Рижское взморье, в Юрмалу. Я бывал на его концертах в Дзинтари, видел его с семьёй и коллегами прогуливающимся у моря, его дочку, тогда ещё подростка, рассматривавшую себя во всех окнах магазинов и кафе. Но я не стал бы на этом основании писать очерк о великом пианисте.

Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-30 21:53:14 EDT
Ну, конечно, ГАЛЛ, простить Прусту Нобелевскую премию нельзя. На его эпопею "В поисках утраченного времени" у современиков, там более тех, кто узнавал себя в персонажах его романов, реакция оказалась самая негативная. Автор ими воспринимался никчемным прожигателем больших капиталов, им унаследованных, кстати, не от папы, преуспевающего врача-французы, а от ейрейских родственников его матери. И вдруг явлено весьма саркастическое изоброжание аристократии, столь неосторожно, столь близко его допустившего в свой круг. Скандал. А еще и премия- за что?!

И Юрию. Ну разумеется, драться- кусаться умею, обучена, какие вопросы. Но в данном случае с ленцой. Так, для разминки.

Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-30 21:36:36 EDT
Мне всегда интересны читательские отзывы, что тоже отлично характеризует кнкретную читательскую аудиторию. И не скуплюсь очевидное объяснять. "Литературные изыски" - главное, что отличает профессиональный уровень, хотя, разумеется, доступный не всем. Что же касается "выстраднности", то уж тут принцип такой: в процессе писание такая "лирика" уходит даже не на второй, а на третий план. Фраза, ритм, ну стиль - вот что главное, а вовсе не излияния. Понятно излагаю?
Эмиль, 60 лет
- at 2012-10-30 21:20:23 EDT
А по мне- плоховато с юмором у Н.Кожевниковой...
да ладно- Марсель Пруст... скажете тоже- весь Интернет сейчас забит "воспоминаниями" : у эмигрантов- это , можно сказать,отдельный жанр.

И , поверьте , Читатель- самый обычный!- всегда отличит : выстрадано ли , ЛИЧНЫЕ ли воспоминания ( да никому нет дела до грамматики или литературных изысков!)
А тут... просто реферат.Но с надрывом!

Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадо, США - at 2012-10-30 21:06:53 EDT
Плоховато у вас с чувством юмора, Финикс. Но учитывая сей удручающий факт,поясняю, что каждый писатель может достоверно воссоздавать лишь тут среду обитания, и ту там атмосферу, что знает в деталях безупречно. Соцреализм требовал, чтобы героями писательских творений были шахтеры-кочегары-доярки, хотя и глашатай соцреализма Горький свой самый правдивый роман "Клим Самгин" вынул из собственного весьма противоречивого нутра и столь же сомнительно- противоречивой биографии.
Надежда
Финикс, - at 2012-10-30 20:48:09 EDT
Почему Прусту дали Нобелевку, а Кожевниковой нет, как раз понятно. Непонятно, зачем себя с ним сравнивать.
Надежда Кожевникова
Денвер, КолКорадоо, США - at 2012-10-30 20:41:55 EDT
Спасибо штату Аризона, мне очень польстила такая оценка, что ну никак не могу "выйти из ниши семейных отношений". Был еще автор, пожалуй, не хуже меня "владеющий словом", и тоже из "ниши семейных отношений" не сумевший вырваться. За что только ему, Марселю Прусту, Нобелевскую премию дали абсолютно не понятно. Всё у него то про маму, то про бабушку, отнюдь не принадлежавших к отвергнутым слоям общества, или же про Сан Жерменское поместье, заселенное графами-князьями.
Признаюсь так же, что тома Пруста стоят на моей прикроватной полке, и с упоением читаю оттуда и с середины, и с начала, и с конца.
А если по правде, знаю как пишется фамилия ЮРОК, потому что упоминала его в своем тексте о Галантере "Хозяин Большого зала". И Дорлиак тоже. Прошу прощения за небрежность. Да, грешна, собственную фамилию иной раз пишу с ошибками.

Надежда
Финикс, Аризона, США - at 2012-10-30 15:46:11 EDT
Всё, что написано в статье Кожевниковой, можно прочитать на интернете. Но дело не в этом, а в том, что подаётся это блюдо так, словно приготовлено по особому, никому неведомому рецепту в то время, как рецепт давно растиражирован. Обидно, что автор, прекрасно владеющий словом, никак не может выйти из ниши семейных воспоминаний, и даже в коротком параграфе отзывов ДОЛЖЕН упомянуть о маме, бывшей в отношениях с Галантером, в кабинет которого допускались "избранные", то есть Надежда Кожевникова. Вот эта кичливость в сочетании с редкой для "избранных" небожителей безграмотностью (Сол ЮрЕк вместо ЮрОк, импресСарио вместо импресарио, Дорлиае вместо ДорлиаК - это в одном только параграфе)оставляет неприятное послевкусие и вызывает раздражение.
Анна Шехтман
- at 2012-10-30 08:35:14 EDT
Из письма Автора- Н. Кожевниковой следует только то , что , мол , ребяты , я всего лишь Проводник, передаю по памяти сведения , полученные мною от Вдовы Великого Пианиста. Для тех , кто не знает , я училась в одном классе с их дочкой. И кому , как не мне , довериться. И вовсе не моя ж вина , что ПОТОМ обо всем том , что есть в МОЕМ очерке, писали многие...
Да вот , в нашем же журнале " 7 искусств", и вовсе -есть очерк об " утаенной любви" Гилельса...
И-ничего?

Инна
- at 2012-10-30 03:21:12 EDT
Я была на его концерте в Воронежской филармонии где-то в 1977 году. Играл чудесно. Вид имел насупившегося хорька. Казалось, ему трудно общаться с людьми, у него непростая жизнь. Девочкам, которые хотели подсунуть ему пластинки на подпись, сказали, что он этого ле любит. Мне он запомнился на всю жизнь - и понравился на всю жизнь. Мне нравятся люди, которые не стремятся обаять других.
Надежда Кожевникова
Денвер, Колорадоло, США - at 2012-10-30 01:27:36 EDT
Да ведь счастье, слышать и того, и другого. Благодаря Ефиму Борисовичу Галантеру, директору Большого зала, о нем я написала текст, стоит на интернете,благоволившего к моей маме - вся его семья погибла в Кишеневском погроме, это его выученик знаменитый импрессарио Сол Юрек - мы получали возможность посещать все концерты, билеты куда достать было практически нельзя.
Но в кабинете Галантера, куда так сказать, избраннные, допускались, там оставляли свои пальто, Рихтера с Дорлиае видела часто. А Гилельса- никогда. Почему, не знаю. Или его так коллеги достали, что он предпочитал с ними при возможности близко не соприкасатся.







Игорь Ю.
- at 2012-10-30 00:27:56 EDT
К сожалению, никогда не слушал Гилельса вживую. Но папу Павла Шестого понимаю. Рихтер просто завораживал на своих концертах (я его слушал дважды), но в моей памяти остались пластинки с Гилельсом. Примерно так себе и представлял его жизнь и его тоску от его жизни. Совершенная неожиданность - Библия. Интересно, какая ее часть?
Надежда Кожевникова
lденвер, США - at 2012-10-29 23:47:22 EDT
Спасибо тем, кто в моем очерке увидел не только Гилельса- прославленного пианиста, музыканта, но и то, что всегда связано с творческим даром: одинокого, страдающего человека. В сущности, так было бы, где бы он не жил. Но в стране, откуда мы родом, изобретально, изощренно причиняют еще особые, допольнительные терзания завистью, клеветой.
Ну была я в квартире Гилельса, кооперативной, им купленной на собственые средства, на Горького, напротив гостиницы " Минск". Роскошной? Отнюдь. И Гилельса, вне эстрады, увидела лишь однажды, зайдя за его дочкой, чтобы пойти в кафе-мороженое. Но когда он открыл мне дверь, едва не потеряла сознание. Обычно он отсутствовал в своих гастрольных поездках. И этот небожитель, как считалось, суровый, обворожил меня, подростка, такой естественностью, доброжелательностью, что я сразу сомлела. Да просто влюбилась. В чем призналась Ляля Сановне, спустя столько лет. На что она мне замечательно ответила: я тоже в него влюбилась, сразу, как и ты, на всю жизнь.

Б.Тененбаум
- at 2012-10-29 22:33:06 EDT
Судить о "музыкальной" составлящей я решительно не в состоянии. Но, по-моему, это прекрасно написанная новелла.
Илья Г.
- at 2012-10-29 21:54:47 EDT
Анна Шехтман
- at 2012-10-29 20:21:00 EDT
Какая гадость! Какая гадость - этот бесталанный дайджест! Для гламурного журнала - сойдет, но в вашем уважаемом журнале прочесть такую дилетантскую "новеллу" о Гилельсе ... Жаль!


То, что Петр говорит о Павле больше говорит о Петре, чем о Павле. Жаль, что в нашем уважаемом журнале появляются такие "отзывы".

Надежда Кожевникова
Денвер, Ко Колорад, США - at 2012-10-29 21:38:12 EDT
Принимаю оба отзыва на свой текст об Эмиль Григорьевиче, так как их полярность точно, как под копирку, соответствует тем обстоятельствам, в которых великому, повторяю, великому Гилельсу пришлось жить. Именно в своей стране, со своими согражданами.
И, выходит, ничего не изменилось с тех времен, когда я пришла в дом к его вдове, встретившей меня весьма настороженно, зная, впрочем, с детства, так как я училась в ЦМШ вместе с её дочерью Леной, на год меня старше. Ляля Алексанровна, Фаризет её подлииное имя, в тот период чувствовала себя очень одинокой,нападки на Гилельса продолжались и после его смерти. И мне она сказала: Надя, давай ну просто поговорим, только, пожалуйста, ничего о Миле не пиши. Я согласилась: поговорим, а потом решим, стоит ли мне писать о Гилельсе или нет. Являлась в их квартиру на Горького не раз, мы беседовали о разном, что в мой текст о Гилельсе войти не могло, пока Фаризет меня спросила: ты хочешь, чтобы я тебе показала его архив? Ну еще бы.
После публикациии моего очерка о Гилельсе в "Советской культуре" - электронной версии в СМИ тогда быть не могло,нет и сейчас - мне предоставили свои архивы Лиза Гилельс, жена Леонида Когана, Нина Кондрашина, жена Кирилла, с письмами его к ней в эмиграции в Голландии. Так же Александра Вавилина, вдова Мравинского, мне первой дала прочесть его дневники, ею потом изданные, где, как она в предисловии написала, что только под моим нажимом, после моих ей звонков в Питер из США, она взялась за их расшифровку.
Но именно с очерка о Гилельсе возник мой цикл о выдающихся музыканттах той эпохи, Оборине, Голованове, Юрлове, Покровском - очень разных но мощнейших фигурах- столпах отечественной музыкальной культуры, вошедший во мою книжку "Сосед по Лаврухе" изданной в " Аграфе", с редкими фото, мне предоставленными из семейных архивов.
Я испытываю удовлетворение и от сделанной мной работы, и от доверия, мне оказанного людьми весьма непростой судьбы.

Роман Кремень
- at 2012-10-29 21:23:48 EDT
Хорошая статья. От сердца.
Раньше в Одессе поговаривали, что на том Всесоюзном конкурсе очень уж он злодею Сталину понравился игрой своей и обликом своим.
Подошел к нему Иосиф Виссарионович, - махровый антисемит, ласково улыбаясь, лицемерно обнял, погладил рыжую голову приговаривая: "Ты моё рыжее солнышко!"... Распознал он нутром своим преступным талант великий у мальчика.
Может этим Эмиль невольно возбудил, аки Иосиф-Прекрасный у братьев своих, ревность у собратьев своих - пианистов? Кто знает? Кто расскажет об этом? Но с этим жил он и творил!
Очевидно, до конца жизни своей ощущал он, сталинская жертва, на голове своей прикосновение руки тирана.


Анна Шехтман
- at 2012-10-29 20:21:00 EDT
Какая гадость! Какая гадость - этот бесталанный дайджест! Для гламурного журнала - сойдет, но в вашем уважаемом журнале прочесть такую дилетантскую "новеллу" о Гилельсе ... Жаль!
Валерий
Германия - at 2012-10-29 15:56:12 EDT
Потрясающий очерк!Никак не могу отойти, написан не только блестящим профессионалом но и с неприкрытой любовью к Эмиль
Григорьевичу.Дело в том, что мы, одесситы, имели свойство ассоциировать себя с нашими знаменитыми земляками, давая нам
некую возможность реванша, против того официального статуса областного центра, провинции у моря, к которому нас принудила
Советская власть, отняв у нас звание "Южной Пальмиры" и третьего города Российской империи, очевидно из-за
большого количества евреев и другой фрондирующей публики,и не полностью выветренного с "раньшего времени" духа коммерции.
Советские вожди никогда в Одессу не приезжали, даже на чествование города-героя,один раз был запыленный инквизитор Суслов,
в каракуле и галошах, привез поздравление от Леонида Ильича.
Вот мы и гордились "нашими", Гилельсом, Ойстрахом, Гольдштейном, Столярским, Мильштейном и так далее, вплоть до Бабеля.
Знал ли он о нашей любви, не знаю, но для всей Одессы он был Миля Гилельс, живший в Театральном переулке,возле Приморского бульвара, увиденного Бабелем, "невыносимо прекрасным", как игра Эмиль Григорьевича.
Спасибо, Надежда!

_Ðåêëàìà_




Яндекс цитирования


//