Жить, чтобы жить
 

ИЗ СТИХОВ 1968-1993 ГГ.

АВГУСТ 1968

Все было ясно без газет.

От объяснений цепенел затылок.

Курили. Пили пиво. Солнце стыло

И таяло в зрачках. Кипел брезент.

Шоссе косило в лес. Асфальт дымился.

Шли в лес, и по грибы, и просто наугад.

Поодиночке расходились. Кто-то злился,

И кто - других, а кто себя ругал.

Валежник тлел, мешался с дымом запах

Грибов и ягод, мысли плавил зной...

А ветер рвался сквозь сосняк на запад -

Туда,

           где танки шли

                            по пражской мостовой.

1968-1969

***

Так много нам на каждого дано,

Что трусить недостойно и грешно,

Что нам терять себя - не растерять,

Что в нас стрелять - и нас не

                       расстрелять.

И нам судьба своя не дорога:

Вернется неразменна и строга -

Меняй ее на воздух, хлеб, любовь,

Судьба тебя найдет в краю любом,

Судьба тебя подхватит на краю

И, если нужно, жизнь продлит твою.

Цена не высока: за стол и кров

Ты возвратишь стихи, свободу, кровь.

И не страшны бесчестье и позор,

Навет, неправый суд и приговор.

Ведь так высок и страшен наш удел,

Что виноват лишь тот, кто не успел

Сказать все то, что в силах был

                            сказать,

Виновен тот, кто закрывал глаза.

И всем судам подсуден только тот,

Кто сам себе молчаньем свяжет рот.

...А мы из тех, кому и свет не мил

В отсутствии бумаги и чернил.

1970

***

Жизнь проходит от встречи до встречи.

Если сможешь смолчать - промолчи.

"Одиночкой" и "сульфою" лечат

От тревоги на сердце врачи.

Ветер страхом набух и позором,

Даже он не касается нас,

Знает, видно, что мы под надзором

Незаметных и пристальных глаз.

Если голос отняли, о Боже,

Сохрани мою память и боль -

Дай запомнить мне лица прохожих

И бумаге доверить позволь.

И любовь, и надежда, и вера

Обожгут окровавленный рот...

У молчания тоже есть мера,

И я знаю, что время придет.

1971

***

                      Посв. братьям Стругацким

А откуда мы сами?

               На нашем недолгом пути

То, что можно, спасаем,

           что пока еще можно спасти.

То лицо человека

      вставляем в картину - спасен...

Из какого мы века

        десант? - Из грядущих времен?

...То кусок разговора

     запишем - и вырваны двое из пут:

Ведь когда-то нескоро,

           пусть через века - оживут.

Мы десант без возврата,

            мы с вами и ночью и днем,

Не судьба виновата -

            мы знали, на что мы идем.

Ни войны, ни тюрьмы

 не страшитесь: вы будете все спасены.

...Среди мрака и тьмы

        здесь останемся мы...

      Только мы, только мы, только мы.

1974

***

Чахлый садик

       в кольце новостроек - прекрасен,

Здесь гуляю я с дочкой,

              и смысл бытия мне неясен.

Я живу для того,

   чтоб гулять в этом садике с дочкой -

Вот ответ на вопрос:

   пустота под непрочной его оболочкой.

А еще мне приснился отец,

        как тогда, молодым и плечистым,

Он сказал: "Помолись за меня".

        А при жизни он был коммунистом.

Я не верю ни в бога, ни в черта,

      вообще, ни во что, но, а все же -

Не к добру этот сон,

             холодок пробегает по коже.

На работе хандрит осциллограф

            подряд уже несколько суток,

Я курю у окна

      и окурки кидаю во двор института.

Я свободен, а в скобках -

                   т.д. и т.п., неужели

Вы подумать могли, что свобода -

            лишь отпуск, четыре недели?

Я свободен по горло,

                и по уши, и до макушки.

Бытие не бессмысленно - нет,

  пустотело, не стоит и медной полушки.

Бутерброд с колбасой,

           что в газету жена завернула,

Весь нетронут лежит,

         чуть не падаю на пол со стула:

Что-то сердце кольнуло.

    Вся жизнь моя от сердцевины до края

Умещается в садик,

            где изредка с дочкой гуляю.

1974

КАНДИД, ИЛИ СТИХИ ПРОСТАКА

Что нас, может быть, выведет из тупика

И укажет дорогу –

Это точка отсчета, и взгляд свысока,

И презренье к итогу.

Неудача в любви, невезенье и грязь...

Я гляжу с беспокойством

На неявную, но очевидную связь

С социальным устройством.

Опуская детали, скруглив поворот,

Я предвижу усмешку,

Но ссылаюсь на то, что читатель поймет,

И всегдашнюю спешку.

Есть какой-то изъян или тайный порок

В целом и у системы -

Кто еще виноват в том, что ты одинок

И несчастлив, как все мы?

Я легко принимаю упрек в том, что я

Слишком прямолинеен:

Так честнее, чем пользы искать от вранья,

Что в избытке имеем.

Пусть нас мало, и мы пробиваемся врозь

И слабы... Ну и что же?

Ведь порядок вещей, весь прогнивший насквозь,

Должен быть уничтожен.

1975

***

Найти оправданье всему

нетрудно. Да только к чему?

Кому это нужно?

Как месяц назад, как вчера,

я жизнь проклинаю с утра,

вставая натужно.

Оставив кусок колбасы,

с тревогой гляжу на часы

и плащ надеваю.

Вливаюсь в бурлящий поток

спешащих в положенный срок

в метро и к трамваю.

Вот я упакован в трамвай,

где страсти кипят через край,

и края им нету,

ладонью коснись - горячо...

Взглянув через чье-то плечо,

я впился в газету.

Скольжу по газетным листам,

ищу подтверждения там

все снова и снова:

Везде - то же, что и окрест,

глупец с переменою мест,

повсюду - хреново.

Но вот за изгибом реки

я вижу, мечтам вопреки,

(где Божия милость?),

родную контору. Цела!

Сверкающий кубик стекла,

а странно - мне снилось...

Охранница смотрит в упор,

в глазах ее грусть и укор,

вся гамма печали.

А что там в ее кобуре,

торчащей на мощном бедре, -

вязанье?  Едва ли.

Пройдя сквозь пустой коридор,

вхожу я во внутренний двор

и шаг замедляю.

Я думаю, как оправдать

свое опозданье на пять

минут. И НЕ ЗНАЮ.

1975

***

На остановке встретились случайно,

Пять лет не виделись, но и не то

                                     печально,

А то, что нить меж нами порвалась.

Так все хитро устроено на свете -

Мы говорили о проблеме SETI,

А не о том, что жизнь не удалась.

То есть о связи, я не буду точен,

С коллегами по разуму, но, впрочем,

Мы шлем сигналы - где на них ответ?

Так тонут и, кругом не видя суши,

Шлют ЭС-О-ЭС - спасите наши души!

Спасенья нет, ответа тоже нет.

Я верю слабо и в сигнал ответный,

И в разум, как его? - инопланетный, -

И на Земле пока не густо с ним.

Но я отвлекся... Шла беседа туго:

О чем спросить? Какого вспомнить друга?

И разговор прервался. Мы молчим.

Чего-чего - а наша жизнь не ребус.

Мы будем ждать, придет и мой троллейбус,

И, если честно, каждый будет рад.

Но, если Бог не позабыл о чадах

Своих, мы встретимся на баррикадах,

Как и мечтали - столько лет назад.

1976

ЖИТЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ

Дорога петляет в лесу

И к озеру жмется все ближе.

Ты держишь блокнот на весу,

А я в этом прока не вижу.

Теперь нет причины совсем

Скрывать, что мы смотрим иначе

На то, как нам жить и зачем,

И стихосложенье тем паче.

Сугробы за ночь намело,

Автобус сползает с откоса,

Снег бьет в лобовое стекло

И влево уносится косо.

К стихам потеряв интерес,

Душа путешествию рада.

Смотрю на дорогу и лес,

А большего мне и не надо.

И нету желанья в груди

Парить над дорогой и чащей

И думать про жизнь впереди...

Но только бы жить настоящей.

1978

***

Вскрик... Мельтешение теней...

...Вот стул и скомканная майка,

И рядом "Иностранка", в ней -

"Давай поженимся" Апдайка,

Что вечером, не дочитав,

Она была оставить рада,

Так и не выбрав: кто же прав

И за кого болеть ей надо.

За шторами глухая ночь,

Не долетает ни ползвука...

Какую тень он гонит прочь

Во сне - теперь и вспомнить мука.

Он долго смотрит в темноту,

Пространство за окном огромно,

И переводит взгляд на ту,

Что рядом спит и дышит ровно.

Он будет ждать, и ночь в окне

Под ветром утренним истает...

Но что еще сказать, как не -

"Давай поженимся..." - не знает.

1979

***

В железной двери электрички

Прорезано окно.

Влетает ветер, задувая спички,

И в тамбуре темно.

В ночи огни, как искры в саже,

Как дальние костры.

Я чувствую плечо твое -

                    и не подруги даже,

Скорей - сестры.

Все то, что было между нами,

                                      отлетело,

Куда - невесть.

Но, может, то, что остается,

                        как душа от тела,

Любовь и есть?..

1982

***

Положим - уехать в Извару...

Ну, Рерих... махатмы... Тибет.

Ввязаться в обычную свару:

Музею здесь быть или нет.

Вода застывала в стакане -

Дрова забывал принести...

Какой-нибудь Сидоров станет

Ведущим тебе - на Пути,

А также Елена Иванна

С Еленой Петровной самой

Ведут из пещер Индостана

До этики самой живой.

...И свет, от себя отраженный,

Увидеть в глазах - у другой.

Увлечься - и взять ее в жены,

Увлечь и ее за собой.

Но дом - это тоже лишь веха...

В апрельском сквозит ветерке,

Что это - чужое... помеха,

А надо шагать налегке...

Казалось - нет выше дороги,

Но вздрогнув, прозреть на краю:

Огонь, восстающий из Йоги,

Судьбу пожирает твою.

1990

***

На коротком теперь поводке поживи,

И, когда постучат тебе в дверь,

Ты узнаешь, что век, растворяясь в крови,

Оставляет лишь привкус потерь.

Ты прошепчешь: до лета б дожить, до тепла,

До июня с его ветерком...

Да в раскисший суглинок вся жизнь протекла

За сухим и коротким хлопком.

Но не мордою в грязь... Показалось на миг,

Что затылком о гулкий гранит...

Чтобы стынущим взором ты вечность постиг,

Уперевшись в небесный зенит.

...И - прощай, дорогая эпоха!

Прошибает скупая слеза...

Ты хотел до последнего вздоха

Глядеть ей в глаза.

1991

***

Позабудь эту землю. Забудь

Окаянную эту землицу,

Чтобы взмыть в небеса, точно птица,

И отправиться в радостный путь.

Мощным взмахом расправленных крыл

Обрети ту - былую - свободу,

Подними же свой взгляд к небосводу,

Ты умеешь летать - ты забыл...

Ты здесь столько всего претерпел,

Что припомнить - и то уже мука,

Избавление, а не разлука

И не рабство - твой вечный удел.

А не можешь: увяз коготок,

Значит, ты, как и я, отщепенец,

Кто б ты ни был: еврей или немец -

Подыхай здесь со мною, браток.

1991

***

Когда, как говорится,

Тому лет двадцать мимо,

И полем, лесом, речкой

Мы шли с тобой к разлуке

От станции к поселку,

А ветер сосны гнул, -

Душа неутомимо

Летела поверх тропки,

Улавливая чутко

Подземный страшный гул.

Тектоника эпохи,

Подвижки и разломы...

Идем, след в след ступая,

Но сдвиг коры мгновенный -

И мы на кромках разных

Материковых плит.

Еще едва знакомы,

И, что нас ждет, не знаем,

И от того, что ждет нас,

Уже душа болит.

Лихое время слышит,

Как кровь шуршит под кожей,

Отчаянья и страха

Оно нам не прощает

На узенькой тропинке

Вдоль берега реки.

Гляди вперед без дрожи,

Пусть будет то, что будет.

...А впереди поселок,

Мерцают огоньки...

1992-1993

Из цикла "Малая родина"

(Топография Петербурга)

1

Трамвай N 6. Площадь Калинина, далее...

...Заводы, заводы, заводы,

Дальше больница, тюрьма...

Долгие, длинные годы

Кружу я дорогами этими,

Но не набрался ума.

2 

Большая Зеленина улица, Малая Зеленина...

Глухая Зеленина... Слепая Зеленина...

Расскажи мне о правде,

   что мы не сумели понять,

О невиданной правде

   великих Зелениных улиц,

Тех Слепых и Глухих,

   где бока нам успели намять,

На которых мы с нею,

   наверное, и разминулись.

1993

ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ ПОСЛЕДНЕГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ

***

                       "А сила прежняя в соблазне..."

                                                Б. Пастернак

Самое время - воспеть стабильность,

Вертикаль власти и все такое,

Изобразить на лице умильность...

...Горячий лоб потрогать рукою.

Здесь что-то не то, мы не так шутим,

Пора себя ущипнуть до боли.

Дело в какой-то глубинной сути,

А пустяки не играют роли.

Какая разница, что за лица,

В иерархии этой – какие рожи?

Когда под любого готовы стелиться.

ЖЭК ли, НИИ – и повсюду то же.

Все, что возможно, мы проиграли,

Впору сначала... но нет интереса.

Свечи погашены, пусто в зале...

Чужое время, не наша пьеса.

2004

***

ПОСЛЕСЛОВИЕ
к подборке стихов 1968-93-х годов

Жизнь, собственно, прошла в те двадцать пять лет.
Уж и не знаю - к счастью или несчастью.
Был я тогда мечтатель... простой валет,
А мнил себя козырною мастью.

Потом настали новые времена,
И другие выскочили на татами.
Сгинула та невиданная страна
С королями своими и впечатлительными вальтами.

2013