Герой своих романов

(сценарий художественного фильма)

(продолжение. Начало в № 8(9))

67. Мрачная тюремная камера

В камере Ставрогин стоит на полусогнутых ногах, упираясь руками о койку – потолок слишком низок, чтобы он мог выпрямиться, единственное окошко забито снаружи досками. На стене колонка надписей, процарапанных ложкой

«А. Ставрогин, 1850»

«А. Ставрогин, 1851»

«А. Ставрогин, 1852»

Ставрогин берет со стола ложку и царапает на стене

«А. Ставрогин, 1853»

68. Мастерская тюремного сапожника – день

Сапожник, сидя на низком стульчике, растягивает на раме красивую черно-белую шкуру. Рядом с ним, пощелкивая кнутом, стоит Кривцов.

КРИВЦОВ Ну как, хорош товар?

САПОЖНИК Товар-то первый класс, да маловато его. Как хотите, ваше благородие, а высокие сапожки из него никак не стачать.

КРИВЦОВ (щелкая кнутом) Что значит – никак – раз я приказал?

САПОЖНИК (опасливо поглядывая на кнут) Тут хоть приказывай, хоть не приказывай, а по ширине не проходит. Для высоких сапожек надо было выбирать собачку покрупней.

КРИВЦОВ А ты шкуру еще растяни, может и выйдет?

САПОЖНИК Да я уж и так растягивал, и эдак, а все по ширине не проходит.

КРИВЦОВ (сердито щелкая кнутом) Надо же! Не мог этот мудак собачку себе покрупней выбрать!

САПОЖНИК Да вы не огорчайтесь, ваше благородие, я из этой шкуры такие знатные сапожки вашей супруге стачаю, – загляденье! На каблучке, как положено, и застежка сбоку из белой кожи.

КРИВЦОВ (направляясь к выходу) Ладно, уговорил. Но помни, – если сапожки ей не понравятся, я c тебя самого шкуру спущу! Себе на сапоги!

Сапожник угодливо кланяется вслед спине Кривцова

69. Высокие стены Омского острога – предзакатный час

Заключённые приближаются к воротам. Их поджидает стая бродячих собак, но красивой дворняжки среди них нет. Федя выходит из строя и начинает бегать вдоль стены в поисках дружка, пока остальные не входят в крепость. Тюремщики загоняют Федю внутрь. Кривцов стоит у ворот, наблюдая эту сцену и щелкая своим неразлучным кнутом. Глаза узника и коменданта встречаются. Ворота затворяются, скрывая крошечную фигурку Феди на фоне бесконечной белизны.

70. Ветхий барак – ночь

Все лежат на нарах. В полной тишине Федя рассказывает:

ФЕДЯ Крестьяне из соседних деревень стали убегать в леса, чтобы присоединиться к отряду графа Андрея Ставрогина, который объявил себя незаконным сыном царя. Он был отмечен необыкновенно высоким ростом и красотой. Голос его был подобен раскатам грома...

Внезапно дверь распахивается и в барак врывается Кривцов в сопровождении тюремщиков с фонарями.

ТЮРЕМЩИК Всем построиться! Обыск!

71. Ветхий барак – часом позже

Заключённые построены в шеренгу перед расстеленным на полу одеялом, на котором свалены в кучу конфискованные вещи: водочные бутылки, самодельные ножи, пакеты с чаем, белье и т. д. Кривцов стоит перед Федей, в руке у него зажата пачка мелко исписанных листков

КРИВЦОВ Ты никак романы здесь пишешь, господин писатель? Ты что, забыл свой приговор?

ФЕДЯ Это не романы, а так... записки, обрывки, поговорки...

КРИВЦОВ Сейчас мы эти поговорки зачитаем! (читает) На бесптичьи и жопа соловей.

Взрыв чудовищного хохота. Смеются и тюремщики и заключённые

КРИВЦОВ (орет) Прекратить смех, волки! Слушайте: Лучшая линия поведения здесь – показывать свое настоящее лицо, ведь все равно никто мне не поверит.

Тюремщики и заключённые смеются опять, падая от смеха друг на друга.

КРИВЦОВ Прекратить смех, волки! Может, кто-нибудь объяснит мне, что здесь смешного?

Хочет порвать листки, но внезапно взгляд его падает на край одного из них, на котором нарисована женская головка.

КРИВЦОВ Ты что, еще и художник, Достоевский?

ФЕДЯ Не то, чтобы очень... меня немного учили в Инженерной Академии.

КРИВЦОВ Да ну? А я как раз ищу художника, чтобы расписал мне новый дом. Супруга мне все кишки проела с этой росписью. Возьмешься расписать?

ФЕДЯ Ну, не знаю.

КРИВЦОВ Возьмешься, я листки твои тебе верну. Договорились?

ФЕДЯ А что рисовать-то надо?

КРИВЦОВ Что-нибудь красивое – ангелов, зверей, цветы.

ФЕДЯ Но вы понимаете, это не простая работа. Сколько времени у меня есть?

КРИВЦОВ А до апреля, пока супружница не возвратится. Но чтоб ей понравилось! Если ей не понравится твоя работа, получишь тысячу розг. Ну как, по рукам?

ФЕДЯ Ладно, но только чтобы два раза в день горячая пища, и помощник мне нужен – краски растирать.

КРИВЦОВ А кого бы ты хотел в помощники?

ФЕДЯ А вот его, Алеху. Его барыня сызмальства их живописи учила.

АЛЕХА заметно удивлен.

КРИВЦОВ (с подозрением) Ты и вправду краски растирать умеешь?

Алёха молча кивает.

КРИВЦОВ Ладно, бери его под свою ответственность. Но и он тысячу розг получит, если вы мой новый дом поуродуете.

72. Ветхий барак – ночь

Все спят, только Алёха никак не может уснуть. Он осторожно сползает с верхних нар, подходит к спящему Феде и трясет его за плечо. Федя открывает глаза.

ФЕДЯ Что случилось?

АЛЕХА Послушай, мне страшно. Я понятия не имею, как растирают краски.

ФЕДЯ Ну и что? Я тоже понятия не имею.

АЛЕХА Может, лучше отказаться, пока не поздно?

ФЕДЯ Ты что, спятил? Мы два месяца будем жить как короли, а ты трусишь! Да мы всю эту премудрость по дороге выучим, увидишь!

73. Дом Кривцова – зимний день

Федя и Алёха складывают свои инструменты и краски, собираясь уходить. Работа завершена – стены и потолки дома расписаны чуть наивными, но милыми сценами с участием ангелов и мифологических образов. Появляется Кривцов в сопровождении своей Супруги, пышной блондинки. На ногах ее красивые сапожки из черно-белого меха.

КРИВЦОВ (Супруге) Вот они, наши художники! Скажи, они нарисовали то, что ты хотела, или не то? Если тебе не понравится, они будут наказаны. (Феде и Алёхе) Готовьтесь – прибыл ваш ревизор!

Супруга молча поворачивается на каблуках и начинает ходить из комнаты в комнату, оглядывая разрисованные стены. Кривцов семенит за ней, явно страшась ее суда. Федя глядит ей вслед, в основном на ее меховые сапожки.

АЛЕХА (испуганным шепотом) Пусть я буду проклят, если эти сапожки не сшиты из меха твоей собачки!

Федя вздрагивает, как от удара. В глазах его вспыхивает безумный огонь, он хватает большую кисть и окунает ее в ведро с черной краской. Алёха ловит его руку на взлете, в момент, когда он готов замазать черной краской ближайшую роспись. Федя сопротивляется. В это время возвращаются Кривцов с Супругой, оба очень довольные. Федя и Алёха замирают в разгар своей борьбы, Федя с поднятой кистью, с которой на пол капает черная краска.

СУПРУГА Это даже лучше, чем я себе представляла. Давайте выпьем за то, чтобы мы счастливо жили в этом доме.

Она идет к саквояжу, оставленному ею в углу, и достает оттуда бутылку водки и две рюмки. Федя глядит на нее в оцепенении, не замечая, что со щетки на пол капает черная краска. Не замечая его странного поведения, Кривцов достает из кармана конфискованные им при обыске листки и протягивает их Феде.

КРИВЦОВ Вот твои записки, Достоевский.

Федя берет листки дрожащей рукой, не зная, куда девать грязную кисть. В этот момент Кривцов неожиданно падает перед ним на колени.

КРИВЦОВ Умоляю тебя – прости меня! Ты простишь меня, простишь?

Федя, держа кисть в одной руке, и записки в другой, ошеломленно смотрит на слезы, обильно текущие по щекам Кривцова.

КРИВЦОВ (ползает перед ним на коленях) Ты должен простить меня – за все то зло, что я тебе причинил! Я такой мерзавец, такой негодяй, но ты будь милосерден, Достоевский, и прости меня! Я вел себя с тобой, как последний негодяй, я же не знал, что ты такой великий художник. Но ты простишь меня, да?

Федя, наконец опускает кисть в ведро. Тем временем Супруга наливает водку в рюмки.

ФЕДЯ Не из шкуры ли моей собачки стачаны эти нарядные сапожки?

Лицо Алёхи искажается страхом. Кривцов в ужасе смотрит на сапожки Супруги.

КРИВЦОВ (орет) Сейчас же сними эти проклятые сапожки! Сними их ради всего святого!

Супруга стоит растерянно, с полной рюмкой в каждой руке, не зная, как ей быть.

СУПРУГА (с недоумением) Но почему? Они такие хорошенькие!

КРИВЦОВ (вне себя) Немедленно сними их, пока я не разрезал их прямо на тебе!

ФЕДЯ Оставьте в покое сапожки, я все равно уже простил вас.

Резко поворачивается и убегает. Все недоверчиво смотрят ему вслед. Алёха с видимым облегчением берет у Супруги рюмку с водкой, выпивает залпом и бежит вслед за Федей. Кривцов, не поднимаясь с колен, хватает вторую рюмку и осушает ее до дна.

74. Мрачная тюремная камера

В камере Ставрогин стоит на коленях, упираясь руками о койку – потолок слишком низок, чтобы он мог выпрямиться, единственное окошко забито снаружи досками.

На стене колонка надписей, процарапанных ложкой

«А. Ставрогин, 1850»

«А. Ставрогин, 1851»

«А. Ставрогин, 1852»

«А. Ставрогин, 1853»

Ставрогин берет со стола ложку и царапает на стене

«А. Ставрогин, 1854»

75. Высокие стены Омского острога – утро, зима

Сани стоят в ожидании у ворот. Тюремщики выводят из ворот Федю, за ними выходит Кузнец с клеймом «КАТ» на щеке. Кузнец спиливает кандалы с ног Феди. Федя наклоняется, поднимает кандалы со снега и смотрит на них почти ностальгически.

КУЗНЕЦ Что, жалко расставаться с железными дружками?

ФЕДЯ Я так привык к ним за четыре года, что без них смогу, наверно, взлететь!

Бросает кандалы в снег и направляется к саням такой легкой походкой, будто и впрямь вот-вот готов взлететь.

ФЕДЯ (простирая руки) Свобода! Свобода – воскресение из мертвых! Со мной Бог!

76. Маленький город в степи - зимний день

Ветер метет снег по ухабистым улочкам Семипалатинска. Большая военная крепость громоздится на высоком берегу полноводной реки. Вокруг крепости сгрудились деревянные домишки. Федя подъезжает в санях к воротам крепости и входит внутрь. Над дверью одного из зданий надпись «Сибирский пехотный батальон» – Федя входит в эту дверь и через несколько минут выходит в солдатской форме.

77. Учебный плац в степи – зимний день

Пустынное поле, заметенное снегом. Молодой Офицер муштрует дюжину Рекрутов.

ОФИЦЕР В позицию встать! Построиться по двое! Строем – бегом!

Все Рекруты дружно выполняют его команды. Все, кроме Феди, который выглядит старше своих лет. Лицо его покрыто потом. То и дело спотыкаясь и падая, он никак не может угнаться за своими молодыми сотоварищами.

ОФИЦЕР Рядовой Достоевский!

Федя с трудом поднимается с земли и отдает честь.

ФЕДЯ Слушаю, ваше благородие!

ОФИЦЕР Ты позоришь наш батальон! А ну, повтори все сначала!

Федя с трудом плетется обратно, оскальзываясь на влажном снегу. Лицо Офицера искажается гневом.

ОФИЦЕР Что ты ноги волочишь! Бегом, Достоевский, бегом!

Федя пытается бежать, но через несколько шагов опять спотыкается и падает, подвернув ногу. К плацу приближается конный Прапорщик, он отдает честь Офицеру и вручает ему записку. Тот читает ее и приказывает Феде:

ОФИЦЕР Рядовой Достоевский! Марш в город! Тебя вызывает новый прокурор. И поторопись – я жду тебя обратно через два часа!

78. Маленький город в степи – зимний день

Федя хромая, ковыляет по улице. Ветер швыряет ему в лицо хлопья снега. Вокруг ни души, только стая бродячих собак преследует жалкую фигуру в солдатской форме.

ФЕДЯ (молится шепотом) О Господи, делай со мной, что хочешь, только не отправляй меня обратно в тюрьму!

Лихорадочно утирая пот со лба, он старается ускорить шаг, но поврежденная нога не дает ему сделать это. Внезапно из переулка появляется изящная женщина, она идет сквозь снежные вихри, словно мираж – так не соответствует ее облик к этой жалкой улице, полной бродячих собак.

79. Лицо Феди крупным планом

В глазах у него все кружится. Он видит – эта женщина – Авдотья. Она улыбается ему сквозь снежное облако.

АВДОТЬЯ Куда вы исчезли, Достоевский? Нам так не хватает вас!

ФЕДЯ Я исчез, чтобы не отягощать вашу светлую жизнь. Ведь несчастье заразительно.

АВДОТЬ Я Разве вы были несчастливы с нами?

ФЕДЯ Нет, я был несчастлив без вас.

Авдотья приближается. Федя останавливается и простирает к ней руки – это незнакомая белокурая женщина, в ней нет ничего общего с темноглазой Авдотьей, кроме изящной фигуры. Она с удивлением смотрит на хромого солдата. Это – Мария.

80. Приёмная губернского прокурора

Секретарь, сидя за столом, равнодушно поднимает глаза на немолодого хромого солдата, который, войдя в приемную, прислонился к стене, чтобы не упасть.

ФЕДЯ (докладывает непослушными губами) Рядовой Достоевский явился по приказу господина прокурора!

СЕКРЕТАРЬ Почему так поздно, рядовой Достоевский? Его превосходительство уже спрашивали о вас дважды!

Секретарь выходит. Федя близок к обмороку, на его испуганном лице выступают крупные капли пота. Топот сапог Секретаря звучит в его ушах, как барабанная дробь.

81. Семёновский плац – зимний рассвет – видéние

Идет подготовка Семеновского плаца к церемонии смертной казни.

Порывы ветра метут снег через площадь, смутно освещенную дрожащим пламенем многочисленных факелов. Солдаты привязывают к столбу Федю, одетого в белый саван.

ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ГОЛОС, подхваченный Эхом: Федор Достоевский, двадцати восьми лет отроду, признан виновным в преступном заговоре против самодержавной власти... Суд приговаривает его к смертной казни расстрелянием... расстрелянием... расстрел...стрел...

82. Приёмная губернского прокурора

Из кабинета слышатся торопливые шаги – кто-то приближается к приемной почти бегом. Звук этих шагов усиливает барабанную дробь в Фединой голове. Он цепляется дрожащими пальцами за стену, чтобы не соскользнуть на пол. Барон Врангель, теперь уже молодой человек чуть старше двадцати, появляется на пороге. Измученный вид Феди потрясает его.

ВРАНГЕЛЬ Достоевский! Наконец-то вы здесь!

ФЕДЯ Прошу простить меня за то, что я заставил ваше превосходительство ждать, Я бежал всю дорогу, но моя нога...

Врангель бросается к Феде с протянутой для пожатия рукой.

ВРАНГЕЛЬ Простите, простите меня, что я заставил вас бежать всю дорогу! Я сам должен был приехать к вам, но я же не знал, что ваша нога...

Федя шарахается от протянутой руки Врангеля, словно уклоняется от удара в лицо. Он теряет равновесие и падает на колени. Входит Секретарь и замирает на пороге, наблюдая, как Господин Прокурор падает на колени рядом с пожилым солдатом с грязным измученным лицом.

ВРАНГЕЛЬ О простите, простите! Я не знал... Я думал, здесь, в кабинете, будет лучше.

Не понимая происходящего, Федя с трудом поднимается на ноги и становится во фрунт перед коленопреклоненным Врангелем.

ФЕДЯ (непослушными губами) Рядовой Достоевский явился по приказу господина прокурора!

ВРАНГЕЛЬ (все еще на коленях) Вы здоровы? Выглядите вы ужасно – такой бледный, худой...

ФЕДЯ (в отчаянии) Пожалуйста, сударь, проведите меня к господину прокурору. Меня ведь накажут за опоздание.

ВРАНГЕЛЬ (все еще на коленях) Никто вас не накажет. Я и есть господин прокурор.

Федя, не веря ни своим глазам, ни своим ушам, смотрит на детское лицо собеседника.

ФЕДЯ Вы – господин прокурор?

ВРАНГЕЛЬ (все еще на коленях) Да, со вчерашнего дня я вошел в должность губернского прокурора Семипалатинского округа!

На Федю нападает приступ безудержного хохота.

ФЕДЯ Рад приветствовать вас в нашей цветущей пустыне, ваше превосходительство!

83. Парная прокурорской бани

Голый Федя лежит на полке, пока голый Врангель хлещет его по спине березовым веником.

ВРАНГЕЛЬ (говорит без умолку) Я стоял в толпе так далеко, что не мог разглядеть ваше лицо. Вы стояли на помосте, а я плакал. Это все было так жестоко!

ФЕДЯ Как вы туда попали?

ВРАНГЕЛЬ Дело в том, что мой дядя был комендантом Петропавловской крепости. Я надеюсь, вас это не отвратит от меня... Я его ненавижу. Я так ему и сказал, когда он в семье стал рассказывать об этой позорной казни. От него я узнал и всю ночь ждал, когда ваши коляски проедут мимо нашего дома... Тогда я выскочил и побежал им вслед. Там уже была толпа. Но мой кузен, гвардейский офицер, меня заметил и стал меня прогонять...

ФЕДЯ Что вам было за дело?

ВРАНГЕЛЬ Я столько раз плакал над вашей книгой, что выучил ее наизусть

84. Заснеженная площадка перед баней – ночь

Врангель и Федя выбегают из бани нагишом и с хохотом валятся в снег.

85. Раздевалка бани.

Федя сидит на лавке в чистой рубахе. Врангель наряжается в свой прокурорский мундир с помощью своего пожилого одноглазого денщика Адама.

ВРАНГЕЛЬ (с детской радостью) Я думаю, ваш Офицер просто счастлив, узнавши, что вас задержал сам прокурор

ФЕДЯ Почему именно вас назначили прокурором в эту забытую Богом дыру?

Адам опускается на колени, чтобы натянуть на ноги Врангеля высокие форменные сапоги.

ВРАНГЕЛЬ Я сам попросился... хотел служить Родине... Конечно, я не стану отрицать свои семейные связи, ведь все мы – мои деды, мои дядьки, мои кузены, – все служили и служат. (Адаму) Можешь итти, Адам, я сам справлюсь.

Адам выходит, захватив с собой поднос с остатками ужина.

ФЕДЯ Вы должны быть счастливы, выполняя свой долг.

ВРАНГЕЛЬ Я должен быть счастлив, но у меня не выходит. Я и представить себе не мог, как это далеко. Мне понадобился целый месяц, чтобы сюда добраться. Это ужасное, ужасное место (захлебываясь слезами). От этого песка можно сойти с ума, и от снега тоже! И от бродячих собак! Можно подумать, здесь вообще нет людей, одни собаки! И ни одного друга, не с кем даже словом перемолвиться! Я так одинок! Я так скучаю по папе и маме!

ФЕДЯ Хватит плакать, хватит! Я тоже одинок – будем одиноки вдвоем!

86. Солдатский барак – вечер

Барак тускло освещен парой подвесных керосиновых ламп, заполняющих пространство фантастическими тенями. Разница между солдатским бараком и тюремным небольшая – те же двухэтажные нары с двух сторон, разделенные узким проходом. Федя, уставший от тяжелого дня муштры, лежит на своих нарах. У двери, на небольшой площадке, свободной от нар, группа молодых Рекрутов – Ваня, Егор, Миша, Серёга, – играют в грубую народную игру: один из них становится спиной ко всем, просунув левую руку под правую подмышку. Кто-то больно ударяет его по ладони, он быстро оборачивается, пытаясь угадать – кто именно. В случае удачной догадки ударивший занимает его место.

ВАНЯ (замечая Федю) Эй, Достоевский, иди поиграй с нами.

ФЕДЯ Отстань, я не умею играть в эту игру.

ВАНЯ Не беда! Иди сюда, мы тебя живо научим!

Федя покорно поднимается и выходит на площадку. Его ставят спиной к играющим. Его неумелая попытка просунуть левую руку под левую подмышку вызывает всеобщий смех.

ЕГОР (тянет его за руку) Ты что, не знаешь, что у человека две руки и две подмышки?

СЕРЕГА Ладно, пусть делает, как может. Начинаем!

Все игроки, тесно сплотившись, выстраиваются у Феди за спиной. Ваня больно ударяет Федю по ладони, и тут же возвращается в строй. Федя застыл, не оборачиваясь, словно не желая видеть всех с поднятыми кверху большими пальцами.

ЕГОР (не выдерживает) Ты собираешься угадать, кто тебя ударил, или нет?

Федя наконец оборачивается – все лица кажутся ему похожими, он наугад указывает на Серёгу. Общий смех.

МИША Не угадал! Не угадал!

ВАНЯ Раз не угадал – опять поворачивайся спиной!

Федя опять принимает позу жертвы. На этот раз двое – Егор и Миша – больно бьют его по ладони. Федя оборачивается так быстро, что успевает заметить, как Егор прыгает на свое место. Федя торжествующе указывает на него, но Миша возражает.

МИША Опять ошибся. Это был я!

ФЕДЯ Но я видел, как он прыгнул назад.

МИША Может, он и прыгнул, но стукнул тебя я!

Дверь отворяется, входит Адам с пакетом.

АДАМ Посылка для рядового Достоевского.

ВАНЯ (выхватывая пакет у Адама) Ух, тяжелая! Небось, там полно вкусной жратвы!

Адам забирает посылку у Вани, вручает ее Феде и дожидается, пока Федя ее развяжет – там несколько книг. Федя счастлив, он гладит обложки, словно ласкает.

ФЕДЯ Пять лет я не держал в руках книгу!

ЕГОР Это ж надо! Какой идиот мог послать сюда книги?

АДАМ (уходя) Попридержи язык! Этот идиот – сам господин прокурор!

Все почтительно смолкают. Федя открывает одну из книг:

ФЕДЯ Бог с ней, со жратвой. У меня есть для вас что-то получше! (читает)

Редеет облаков летучая гряда,

Звезда печальная, вечерняя звезда

Твой луч осеребрил печальные равнины...

Замолкает, потрясенный взрывом мощного хохота. Не веря своим ушам, Федя секунду смотрит на своих юных друзей, потом вскакивает и выбегает из барака с книгой в руке.

ВАНЯ (давясь от хохота) Ой, уморил! Липучая грида... что за грида такая?

87. Плац при казарме – ночь

Плац покрыт пятнами не растаявшего еще снега. Холодно. Возле ворот одинокая собака воет на луну. Федя приближается к ней и нерешительно гладит ее по голове.

ФЕДЯ Как красиво ты воешь, дружок. Давай я тебе почитаю! (открывает книгу)

Тучки небесные, вечные странники,

Степью лазурною, цепью жемчужною,

Мчитесь вы будто, как я же, изгнанники

С милого севера в сторону южную...

Собака перестает выть и лижет Федино лицо.

88. Столовая в доме Врангеля – ранний вечер

Врангель наблюдает, как Адам накрывает стол для праздничного обеда. Федя в солдатской форме, стоя у окна, читает французскую газету.

Врангель (пробует квашеную капусту) Капуста удалась на славу, Адам.

АДАМ Вы лучше попробуйте печеночный паштет.

Врангель зачерпывает ложку паштета и трогает Федю за плечо.

ВРАНГЕЛЬ Советую попробовать печеночный паштет. Это произведение искусства!

Федя поднимает глаза от газеты и видит через окно, как к дому подъезжают первые гости – высокий плечистый мужчина и изящная женщина, встреченная им в день приезда Врангеля, которую он принял за Авдотью.

ФЕДЯ (словно в трансе) Кто это?

ВРАНГЕЛЬ Это Исаевы, Александр и Мария, я говорил вам о них. Такой мезальянс – она, первая местная красавица, а он, первый местный пьяница.

Алекс и Мария входят. Федя не в силах оторвать взгляд от лица Марии, чего ни хозяин, ни гости не замечают. Адам помогает гостям снять шубы, Мария идет к зеркалу и прихорашивается.

ВРАНГЕЛЬ Дорогие друзья, я хочу представить вам своего друга, Федора Достоевского. Хоть он и в солдатской форме...

МАРИЯ Вы – писатель Достоевский, тот, что был приговорен к смертной казни?

ВРАНГЕЛЬ Вам об этом известно?

АЛЕКС У моей жены есть таинственные источники информации.

МАРИЯ Просто я интересуюсь литературой! (протягивая Феде руку для поцелуя) Как вам не стыдно, Врангель! Владеть таким сокровищем и прятать его, и это в нашем скучном городишке!

ФЕДЯ (поднося ее руку к губам) А ведь мы встречались. Вы прошли мимо по снежному облаку, как Принцесса, даже не заметив меня.

МАРИЯ О чем вы? Не понимаю...

АЛЕКС Какой сюрприз! Они, оказывается, встречались!

ФЕДЯ И даже я не понял, что наша встреча в снежном облаке была провидческой.

АЛЕКС (наливая себе водки) О Боже, кажется, к батальону воздыхателей моей жены добавился еще один!

Появляется еще одна пара, Беликовы, с юной дочерью Ольгой. Врангель и Адам спешат им навстречу.

ВРАНГЕЛЬ (Феде по пути) Это – наш новый губернатор, будьте с ним любезны.

МАДАМ БЕЛИКОВА Где же ваш грандиозный сюрприз, дорогой Барон?

ВРАНГЕЛЬ (подталкивая Федю вперед) Вот он, мадам!

89. Столовая в доме Врангеля – через два часа

Столовая празднично освещена множеством керосиновых ламп. Обед подходит к концу. ФЕДЯ сидит между Марией и Мадам Беликовой, Врангель разливает вино по бокалам.

ОЛЬГА (кокетничает с Федей) Наверно, трудно было завести друзей на каторге?

ФЕДЯ Напротив, у меня там был задушевный друг. Он был приговорен к пожизненному за убийство.

МАДАМ БЕЛИКОВА Ужас! Как можно было дружить с таким чудовищем?

ФЕДЯ Но он вовсе не чудовище! Он – человек нежнейшей души.

МАДАМ БЕЛИКОВА Это надо же! Сказать такое про убийцу – нежнейшей души человек!

ФЕДЯ Он пожертвовал своей свободой для спасения души. Он убил своего барина за то, что тот изнасиловал его невесту в день свадьбы.

Мадам Беликова и Ольга шокированы словами Феди.

МАРИЯ Объясните мне, Достоевский, как один человек может убить другого?

Алекс наполняет водкой не рюмку, а бокал для вина, и выпивает залпом.

АЛЕКС Разве нельзя убить просто для удовольствия?

МАРИЯ Я спрашиваю не тебя, а господина писателя.

АЛЕКС Конечно не меня! Кому интересно мое мнение? Я ведь не писатель!

ФЕДЯ Что вы, что вы? Мне как раз интересно ваше мнение.

АЛЕКС Вы ведь знаете, что великая Клеопатра обожала втыкать булавки в соски своих рабынь, чтобы наслаждаться их криками?

МАДАМ БЕЛИКОВА Что за ужасы вы рассказываете! Хватит на сегодня, я и так не смогу сомкнуть глаз.

АЛЕКС Если вы пригласите меня, я помогу вам скрасить бессонную ночь некоторыми радостями, завещанными великой Клеопатрой.

Воцаряется неловкая пауза. В поисках темы, способной ее заполнить, Мария поднимается из-за стола и поднимает французскую газету, оставленную Федей на подоконнике.

МАРИЯ Барон, вы не сказали мне, что получили свежую французскую газету.

ФЕДЯ (впечатлен) О, вы читаете по-французски?

МАРИЯ (просматривая газету) Французский – мой второй язык. Ведь мой папа французский дворянин. Он бежал из Франции во время этой ужасной революции и навеки застрял в России, женившись на моей матушке (мечтательно). Иногда я представляю себе, как бы сложилась моя жизнь, если бы они уехали в Париж!

Она углубляется в чтение газеты, пока Алекс подливает и подливает водку в свой бокал. Не отрывая глаз от газеты, Мария пытается забрать у него бокал, но он отталкивает ее. Мадам Беликова шепчет Феде на ухо.

МАДАМ БЕЛИКОВА Надеюсь, вы не поверили ее сказке про благородного французского отца?

ФЕДЯ Почему бы не поверить?

ОЛЬГА Потому что он был вовсе не дворянин.

МАДАМ БЕЛИКОВА А просто пленный наполеоновский солдат.

МАРИЯ (Феде на хорошем французском) Что эта тварь вам шепчет? Небось гадости про моего дорогого папу?

ФЕДЯ (смущенно, на плохом французском) Нет, нет, мы совсем не о том...

АЛЕКС (по-русски) Моя баба говорит по-французски, как парижская модистка, видал?

Делая вид, что он гладит Марию по плечу, Алекс начинает больно щипать ее голую руку. Мария закусывает губу, чтобы не вскрикнуть, и, словно ничего не случилось, продолжает флиртовать с Федей, который ничего не замечает.

МАРИЯ (на хорошем французском) Не вступайтесь за этих стерв. Меня вы не обманете, я вижу их насквозь. Они терпеть меня не могут.

ФЕДЯ (на плохом французском) Ради Бога, не говорите так!

МАРИЯ (на хорошем французском) Не бойтесь, они ни слова не понимают по-французски! Господи, как я ненавижу свою убогую жизнь! Мне суждено погибнуть в этом гнусном городишке, по уши засыпанном песком!

ФЕДЯ (умоляюще, по-французски) Не надо так думать – вы так молоды, умны и прекрасны!

АЛЕКС (по-русски, очень громко) Да, вы правы – она, умная и прекрасная, оказалась женой негодяя и пьяницы. Разве это не ужасно?

Все это время Алекс продолжает нещадно впиваться ногтями в предплечье МАРИИ, так что в конце концов она больше не может выдержать эту пытку. Отчаявшись, она наклоняется и впивается зубами в терзающую ее руку Алекса. Алекс, вскрикнув, отпускает ее и переключает свое внимание на водочную бутылку. Мария прижимает носовой платок к больной руке и поспешно выбегает в прихожую. Федя спешит за ней. Дамы Беликовы обмениваются взглядами, одновременно ревнивыми и злорадными.

90. Прихожая в доме Врангеля – поздний вечер

Мария, глотая слезы, сидит на лавке, на которой навалены шубы гостей. Очарованный Федя стоит перед Марией.

МАРИЯ. Представляю себе, как мы выглядим в ваших глазах. По сравнению с женщинами из вашей блестящей прошлой жизни!

ФЕДЯ Но вы, вы – ничуть не хуже их! Я и помыслить не смел, что встречу такую женщину в этой жалкой дыре!

Распахивается входная дверь и входит Офицер. Он снимает шинель и швыряет ее Феде. Федя отшатывается и шинель падает на пол. Мария смеется. Рассерженный Офицер поднимает руку, чтобы отпустить Феде звонкую пощечину, но Мария перехватывает его руку.

МАРИЯ Вы что, с ума сошли?

ОФИЦЕР Этот негодяй нарочно бросил мою шинель на пол.

МАРИЯ Как вы смеете так обращаться с другом господина прокурора?

Офицер недоверчиво смотрит на Федю. В прихожую вваливается Алекс со стаканом водки в руке.

ОФИЦЕР Рядовой Достоевский – друг господина прокурора?

МАРИЯ. Да, его лучший друг! Так что лучше извинитесь немедленно!

ОФИЦЕР Как я могу отказать даме? (Феде со скрытой угрозой) Готовы ли вы принять мое извинение, рядовой Достоевский?

С этими словами Офицер идет в столовую, не дожидаясь ответа Феди, который, абсолютно очарованный, подносит руку Марии к губам.

АЛЕКС (поднимая стакан) За прекрасных дам!

Пьет, швыряет стакан об стенку и тяжело падает на пол во весь рост.

МАРИЯ Вы наверно удивляетесь, почему я все это терплю? Но я не могу его покинуть – он смертельно болен и дни его сочтены.

Алекс неожиданно поднимает голову.

АЛЕКС Конечно, вы можете не верить этой сучке, но она и вправду жалеет меня, пьяницу и подонка.

91. Улица перед домом Исаевых – ночь

Федя, затаившись в тени дома, пытается сквозь неплотно задернутые занавески подглядеть, что там происходит. На занавеске появляется тень Марии с лампой в руке. Федя приникает к щели между занавесей – Мария склоняется над детской кроваткой, в которой спит маленький мальчик.

92. Солдатский барак – ранний вечер

Солдаты играют в карты. Федя старательно причесывается и чистит сапоги. Он очень возбужден, даже напевает себе под нос.

МИША (кривляясь) Куда это вы, интересно, собрались, рядовой Достоевский?

ВАНЯ (кривляясь) А вы не знаете? Меня вызвал сам господин прокурор!

МИША (кривляясь)   Какой ужас! Сам господин прокурор?

ЕГОР А может, кто-то другой? Или другая?

МИША Другая? Не может быть!

ВАНЯ (кривляясь) Лучше не ходите к этой другой, рядовой Достоевский – вас арестуют!

Федя хватает шинель и выбегает. Вслед ему несется Хор голосов:

ХОР

Ах, куда ты, Федя? Куда ты, куда?

Тебя арестуют, не ходи туда!

93. Дом Исаевых – вечер

Мария, сидя у стола, что-то пишет, зачеркивает и снова пишет. Федя играет с ее восьмилетним сыном, Пашей.

ФЕДЯ Если ты можешь жонглировать двумя яблоками, почему не добавить третье?

ПАША Подбросить три – это чепуха!

Паша со смехом подбрасывает яблоки, но не может их поймать.

ФЕДЯ Главное, не подбросить, а поймать! Подними их и попробуй снова.

Паша ползает по комнате, собирая яблоки.

МАРИЯ Как мило с вашей стороны зря тратить время на моего глупого малыша.

ФЕДЯ Любая минута, проведенная с вами, не потрачена для меня зря.

Он пытается взять ее за руку, но она отодвигается.

МАРИЯ Хотите чаю? (кричит) Катя, принеси самовар!

Катя, хорошенькая молодая девушка, вносит самовар, наливает воду в заварной чайник, выставляет чашки на поднос.

ФЕДЯ (Марии) Как продвигается ваш перевод?

Мария прячет свои исписанные листки за корсаж.

МАРИЯ Что-то последняя строфа не ладится.

Федя в волнении протягивает руку к ее корсажу.

ФЕДЯ Дайте поглядеть.

МАРИЯ Катя, ты можешь итти домой. Господин Достоевский поможет мне убрать посуду.

КАТЯ (уходя) Спокойной ночи.

МАРИЯ Сейчас я вам прочту. Но вы не должны судить меня слишком строго.

Федя несет поднос с чашками на стол. Мария достает листки из-за корсажа и читает загробным голосом.

МАРИЯ

О, не бросай душистых лилий

В мой черный и холодный пруд!

Паша, отыскав все разбросанные яблоки, начинает радостно ими жонглировать.

ПАША Я могу жонглировать даже четырьмя яблоками!

Яблоко попадает в поднос, Федя не удерживает его и роняет – заварной чайник и две чашки разбиваются.

МАРИЯ Ой! Мой любимый сервиз! (шлепает Пашу) Сейчас же одевайся и иди встречать папу!

Огорченный Паша одевается и уходит, захлопнув с грохотом дверь. Мария опускается на колени и собирает осколки сервиза. Федя присоединяется к ней.

ФЕДЯ Это моя вина, я куплю вам новый сервиз.

МАРИЯ Не смешите меня – это ведь настоящий фарфор. Он стоит больше вашего годового жалованья.

ФЕДЯ Деньги ерунда! Деньги я как-нибудь заработаю. Или кого-нибудь ограблю...

МАРИЯ Кого вы можете здесь ограбить?

ФЕДЯ Например, старую гадалку на базарной площади. Она дает деньги в долг, значит, у нее есть что грабить! (В трансе) Какая прекрасная идея для романа о преступлении и наказании. Я могу использовать образы тех, кого встречал на каторге...

МАРИЯ Сознайтесь, Достоевский, вы ведь влюблены в меня, правда?

ФЕДЯ Что вы? Как можно? Я бы и помыслить не посмел...

МАРИЯ Так да или нет?

ФЕДЯ Не мучайте меня! Такая женщина, как вы, не может интересоваться мною...

МАРИЯ А что во мне такого особенного?

ФЕДЯ Вы – за пять лет первый человек, с которым я могу говорить о своем новом романе.

Распахивается дверь и вваливается пьяный Алекс. Он налетает на Федю и Марию, все еще стоящих на коленях.

АЛЕКС Какая идиллическая картина! Пара коленопреклоненных влюбленных голубков!

МАРИЯ О, Алекс! Мой свадебный сервиз разбился!

АЛЕКС Ты считаешь, я должен оплакивать твой разбитый сервиз? Может, тебе лучше оплакать мою разбитую жизнь?

ФЕДЯ Вы несправедливы к ней, Алекс. Вы ведь знаете, как она страдает из-за вас!

Алекс берет руку Марии в обе свои и подносит к губам

АЛЕКС Я знаю, что она – мой ангел-хранитель.

Мария громко вскрикивает и вырывает у него руку, которую Алекс стиснул в кулак. Сквозь ее пальцы текут струйки крови. Она разжимает кулак – в ее ладонь впился большой острый осколок чашки.

ФЕДЯ (вскакивает в ужасе) Это вы? Вы, Алекс?

АЛЕКС Побитый пес ведь может и укусить. Зато потом он раскаивается и лижет раненную руку.

Опускается на колени рядом с Марией и слизывает капли крови с ее ладони.

МАРИЯ Оставь меня в покое, ты просто пьян.

АЛЕКС Да, я пьян, и завтра напьюсь, и умру пьяным. Потерпи, уже недолго ждать.

МАРИЯ Зачем ты устроил эту безобразную сцену перед Достоевским? Или ты к нему ревнуешь?

ФЕДЯ (идет к двери) Если вы не хотите меня видеть, я могу уйти и больше никогда не приходить.

МАРИЯ Останови его, Алекс. Нельзя, чтобы он ушел навсегда!

АЛЕКС Вы не можете покинуть мою несчастную жену. Кто, кроме вас, женится на ней, когда она станет вдовой?

МАРИЯ Эта шутка неудачная даже для пьяницы.

АЛЕКС Согласен – шутка неудачная. Разве ты можешь выйти за него замуж? Вам с Пашей и дня не прожить на его жалованье.

ФЕДЯ Вы можете обижать меня сколько угодно, вам все равно не удастся меня обидеть. Ведь вам очень больно? Я чувствую вашу боль, как свою собственную.

АЛЕКС (поднимаясь с колен) Больно, больно и страшно! И за себя, и за нее. Мне иногда так ее жалко, так жалко – ведь я не оставлю ей ни гроша, одни долги. Но чаще, гораздо чаще, я ее ненавижу – почему я должен умереть, а она будет жить?

ФЕДЯ А потом вы ненавидите себя за то, что ненавидели ее. И любуетесь своими страданиями. Я понимаю вас, я тоже иногда любуюсь своими страданиями...

АЛЕКС Отлично! Сейчас я дам вам возможность пострадать всем вместе и полюбоваться своими страданиями. Слушайте, слушайте – час назад меня уволили со службы! За то, что я напился!

Мария падает лицом на руки и начинает истерически рыдать.

АЛЕКС (пьяно пляшет вокруг нее и поет)

Уволен за то, что напился! Напился за то, что уволен!

Уволен – напился! Напился – уволен!

Уволься – напилен! Упиться неволен!

94. Улица Семипалатинска – весна

Федя идет по улице в сопровождении бродячих собак. В руке у него плотно набитый мешок, на спине набитый ранец. Навстречу ему скачет калмыцкий конный эскадрон. Вдруг из-за угла прямо на Федю выскакивает невысокий Калмык.

КАЛМЫК (визгливо кричит) Сдавайся, русский пес! Ты взят в плен!

Федя испуганно роняет свой мешок. Калмык смеется, Федя узнает в нем сына Марии, Пашу, загримированного под калмыка и одетого в калмыцкую одежду.

ФЕДЯ Ну брат, напугал ты меня!

ПАША (в восторге) Вы в самом деле испугались?

ФЕДЯ Кто тебя так ловко разрисовал?

Из-за угла выбегает горничная Марии, Катя

ПАША Да это все Катя придумала! Здорово, да?

КАТЯ Ты что тут натворил, хулиган? (Феде) Вы очень рассердились?

ФЕДЯ (поднимает мешок) Разве можно сердиться на ребенка?

КАТЯ Вы уезжаете?

ФЕДЯ Нет, просто переезжаю к другу. Все, рядовой Достоевский больше не будет жить в бараке!

КАТЯ Так вы уже больше не солдат?

ФЕДЯ Увы, я буду солдатом еще много-много лет.

КАТЯ Вот и хорошо! Форма очень красит мужчину!

Федя горько смеется. Катя, смутившись, уводит Пашу.

95. Двор и терраса давно не ремонтированного дома – ранний вечер

Федя и Врангель помогают Адаму разгружать телегу с вещами. Врангель с кувшином молока идет к дому через запущенный сад, Федя поднимается на террасу со стопкой книг.

ВРАНГЕЛЬ (распахивает дверь) Добро пожаловать в наше новое жилище, Достоевский! Это выглядит получше, чем барак.

Дверь вырывается из ржавых петель и сшибает Врангеля с ног. Ветхие доски террасы проваливаются под весом его тела, кувшин с молоком летит на землю. Грохот пробуждает к жизни семью змей, мирно спавших под террасой и они начинают расползаться во все стороны. Подбегает испуганный Адам и немедленно впадает в панику

АДАМ Спасите! Спасите! Змеи!

Врангель поднимается на ноги, как раз вовремя, чтобы увидеть, как все змеи дружно сползаются к молочной луже.

ФЕДЯ Тише, тише, Адам. Это всего лишь ужи.

ВРАНГЕЛЬ Они пьют молоко – я думаю, мы сможем приручить их. Пошли в дом.

96. Большая комната. Окна с разбитыми стёклами затянуты паутиной

Углы комнаты оккупированы колониями диковинных грибов.

ФЕДЯ Вы не предупредили меня, что это жилище бабы Яги. Вы только гляньте на эти грибы!

ВРАНГЕЛЬ (в восторге) Дивно красивые, правда? Мы можем оставить их здесь вместо цветов.

ФЕДЯ Конечно, если у нас нет ничего получше.

ВРАНГЕЛЬ Кое-что у нас есть (хлопает в ладоши). Адам, неси ее сюда!

Адам вносит большой квадратный предмет, запеленатый в одеяло.

ВРАНГЕЛЬ (предвкушая) Сними одеяло!

Адам осторожно снимает одеяло, открывая отличную копию «Сикстинской Мадонны» в раме.

97. Крупный план «Сикстинской Мадонны»

98. Большая комната. Окна с разбитыми стёклами затянуты паутиной

ФЕДЯ Мадонна Рафаэля? Я не верю своим глазам.

ВРАНГЕЛЬ Можете поверить. Вы часто повторяли, что это ваша любимая картина, и я попросил папу заказать эту копию для нашего нового дворца.

ФЕДЯ За одно это я соглашусь выращивать любые колдовские грибы во всех углах нашего дома.

ВРАНГЕЛЬ бродит по комнате, примериваясь, куда бы повесить картину.

ФЕДЯ Вглядитесь в ее лицо – она готова принести своего ребенка в жертву человечеству! Она надеется этой жертвой искупить наши грехи, поглядите, какая сила в ее слабости!

ВРАНГЕЛЬ А вы знаете, что одному человеку почти что удалось принести эту жертву? В Дрездене во время революции мятежники водрузили подлинную «Сикстинскую Мадонну» на верхушку баррикады, чтобы остановить пушечный огонь королевской армии.

ФЕДЯ Какая безумная идея!

ВРАНГЕЛЬ Ходят слухи, что она была высказана бывшим русским офицером, который стоял во главе мятежников. Неужто вы об этом не слыхали?

ФЕДЯ Где я мог об этом услышать? В мертвом доме?

ВРАНГЕЛЬ Ну конечно, конечно, как глупо с моей стороны! Этот офицер, не знаю, знакомо ли вам его имя, – его звали Андрей Ставрогин.

ФЕДЯ Андрей? Конечно, Андрей, – как я сразу не догадался! Кто еще мог бы пожертвовать картиной Рафаэля?

ВРАНГЕЛЬ Так вы его знали? Я не был с ним знаком, но о нем так много говорили. Это был не человек, а миф. Хотя было строжайше запрещено даже упоминать его имя, все только о нем и шептались. О его необычайной судьбе – он был дважды приговорен к смертной казни...

ФЕДЯ (в ужасе) И казнен?

ВРАНГЕЛЬ Нет, гораздо хуже – он заживо похоронен в Петропавловской крепости.

99. Мрачная тюремная камера

В камере Ставрогин стоит на коленях, упираясь руками о койку – потолок слишком низок, чтобы он мог выпрямиться, единственное окошко забито снаружи досками..

На стене колонка надписей, процарапанных ложкой

«А. Ставрогин, 1850»

«А. Ставрогин, 1851»

«А. Ставрогин, 1852»

«А. Ставрогин, 1853»

«А. Ставрогин, 1854»

«А. Ставрогин, 1855»

Ставрогин берет со стола ложку и с трудом царапает на стене

«А. Ставрогин, 1856»

100. Сад Врангеля – начало лета

Дом отремонтирован, сад приведен в порядок – всюду новые цветочные грядки и цветущие кусты. Врангель без мундира подстригает кусты. Входит измученный, покрытый пылью Федя и опускается на колени, чтобы подлить молока в блюдце, вокруг которого собралась семья ужей.

ВРАНГЕЛЬ Полюбуйтесь на петунью – она вот-вот расцветет.

ФЕДЯ Я полюбуюсь позже, сейчас у меня нет сил.

ВРАНГЕЛЬ Но позже будет поздно, она закроется на ночь.

ФЕДЯ (с трудом волоча ноги) Бог с вами, покажите свою петунью (склоняется над грядкой). Кто б мог подумать, что она здесь приживется!

ВРАНГЕЛЬ А я вам говорил!

Федя поднимает лейку и поливает себе голову, после чего поливает соседнюю грядку.

ВРАНГЕЛЬ Идите отдыхать. Вы же сами сказали, что у вас нет сил.

ФЕДЯ Я должен полить свои розы, вы явно ими пренебрегаете.

Врангель берет другую лейку и присоединяется к Феде.

ВРАНГЕЛЬ Раз вы ревнуете, я могу полить и ваши розы.

Подходит Адам с двумя ведрами воды и доливает воду в лейки. Федя, придя немного в себя, поливает из лейки Врангеля, который отвечает ему тем же. Оба хохочут.

ФЕДЯ Когда я вижу Божий мир в цвету, как сейчас, мне хочется поверить в Христа. Я так страдаю от своего тщетного стремления к вере! Но порой Бог посылает мне минуты благодати, и я прозреваю, что у человека нет никого, ближе и милосерднее Христа! Если мне предложат выбор между правдой и Христом, я предпочту Христа правде.

ВРАНГЕЛЬ Мне кажется, разумнее предпочесть правду.

ФЕДЯ Разумеется, это разумнее. Но наша убогая мудрость – всего лишь продукт наших убогих мозгов. В минуты прозрения моя душа тем сильнее, чем сильнее мой ум противится ей!

На водных струях, брызжущих из леек, появляется дуга радуги.

101. Сад при доме Врангеля – лето

Федя срезает пышно цветущие розы, Врангель считает срезанные цветы.

ВРАНГЕЛЬ Пять, шесть, семь… Стоп! Это уже восьмая! Разве мы не договорились срезать не больше семи в неделю?

ФЕДЯ Какой вы бесчувственный! Я же говорил вам, что сегодня у нее день рождения.

ВРАНГЕЛЬ Вы что, и вправду так в нее влюблены?

ФЕДЯ Я только о ней и думаю. Она такая особенная, такая... такая...

ВРАНГЕЛЬ А ее пьяница-муж? Как только вы его терпите? Я видел своими глазами, и не раз, как он терзал ее, – в прямом смысле, чтобы ей было больно.

ФЕДЯ Ему самому так больно, что можно его простить.

ВРАНГЕЛЬ Я-то могу его простить, но вам каково? Если вы и вправду ее любите?

ФЕДЯ Я? Даже когда он буйствует, я вижу его благородную душу сквозь эту страшную маску.

ВРАНГЕЛЬ (со смехом) Вас послушать, так вы в него влюблены, а не в нее!

ФЕДЯ (нацеливаясь ножницами на розу) Еще одну, последнюю, ладно?

ВРАНГЕЛЬ Если она для благородного Алекса, я категорически против.

ФЕДЯ Вы просто жадина!

Связав букет красной лентой, выбегает из сада.

102. Улица перед домом Исаевых – сумерки

В тот момент, когда Федя с букетом в руках подходит к дому, дверь дома распахивается и оттуда выбегает Катя, вслед которой вылетает блюдо и разбивается у ног Феди.

ФЕДЯ Это что – праздничный фейерверк?

Не отвечая, Катя убегает в слезах. Федя спешит в дом.

103. Гостиная в доме Исаевых – сумерки

В гостиной страшный беспорядок – Алекс, пьяный в стельку, швыряет на пол стаканы и тарелки с празднично сервированного стола. Мария, бледная и встрепанная, стоит, прижавшись спиной к стене.

АЛЕКС (ревет) Плевать я на них хотел! На них, на всех! (плюет) В жопу их всех! (Марии) А из тебя я всю душу вытрясу, если ты посмеешь хоть словом с кем-нибудь из них перемолвиться!

Движения Алекса становятся все более неловкими, он пытается стянуть со стола скатерть с оставшейся посудой, но не справляется с задачей, падает на пол, и тут же засыпает с громким храпом. Мария замечает Федю, который застыл в дверях, прижимая к груди букет.

МАРИЯ (враждебно) Что вы здесь делаете, Достоевский? Шпионите за мной?

ФЕДЯ Я принес вам розы – ко дню рождения.

МАРИЯ Мне сейчас только роз не хватает!

ФЕДЯ (торопливо) Это – единственные розы на тысячу миль! Я сам их вырастил – для вас. К празднику.

МАРИЯ (показывая на Алекса) Ничего себе праздничек!

ФЕДЯ Если я лишний, я тотчас же уйду.

МАРИЯ Идите, идите, Достоевский! Зачем вам оставаться в доме, куда приличные люди не ходят?

ФЕДЯ Мне показалось, вы хотите, чтобы я ушел...

МАРИЯ Кому есть дело до моих желаний? (показывает на Алекса) Ему? Или этим подонкам, которые все разом сделались больны? (швыряет Феде пачку конвертов, которые она все время сжимала в ладони) Почитайте их письма! Все враз заболели! Все, как один! Можно подумать, что в городе началась эпидемия!

Федя бросает конверты на пол и протягивает Марии розы.

ФЕДЯ Забудьте их, они не стоят ваших слез! А я здесь, с вами! И с розами! Ни у кого из них нет роз!

МАРИЯ (берет розы) Какие красивые! Может, можно их продать, чтобы заплатить хоть часть наших долгов?

ФЕДЯ Не плачьте, я достану денег и мы заплатим ваши долги.

104. Убогое жилище старой гадалки – вечер

Комната погружена во мрак. Только две тонких свечи горят по обе стороны блюдца с водой, стоящего на столе перед круглым зеркалом. Федя сидит у стола и глядит на отражение блюдца в зеркале. Гадалка, стоя у Феди за спиной, делает руками пасы, от которых пламя свечей колеблется.

ГАДАЛКА Только один быстрый взгляд и закрой глаза.

Свет и тени создают в зеркале мгновенный образ, смутно напоминающий «Сикстинскую Мадонну ». Федя закрывает глаза руками.

ГАДАЛКА Что ты видел?

ФЕДЯ Лицо любимой женщины.

Гадалка бросает в блюдце горсть черных и белых бобов, которые образуют плавающий узор.

ГАДАЛКА Это для нее ты просишь у меня деньги? А ты знаешь, под какой процент я даю в долг?

ФЕДЯ Мне все равно.

ГАДАЛКА Зато мне не все равно, Я хочу получить свои деньги обратно, и проценты тоже. И не вижу у тебя никакого источника дохода, из которого ты можешь мне вернуть этот долг.

ФЕДЯ Умоляю, одолжите мне денег. Я клянусь, что все вам верну!

ГАДАЛКА Конечно, вернешь! Даже круглый дурак не посмеет обмануть меня.

105. Бесконечная дорога в бескрайней степени – вечер

Федя и Врангель в мундире прокурора едут в запряженной тройкой коляске, которой правит Адам. Сзади к коляске привязана пара ружей.

ВРАНГЕЛЬ Я научу вас любить охоту. Это так увлекательно – прицелиться в летящую птицу и попасть!

ФЕДЯ Не надейтесь – я никогда не стану целиться в летящую птицу.

ВРАНГЕЛЬ Посмотрим! Вы себя еще не знаете, Достоевский.

На горизонте появляется зарево разгорающегося пожара.

АДАМ Глядите! В степи пожар.

Врангель вскакивает с сиденья и всматривается в даль.

ФЕДЯ (силком усаживая его обратно) Сидите! А то можете упасть и сломать себе шею.

АДАМ А вон люди! Видите – там, где огонь?

ВРАНГЕЛЬ Может, это поджигатели? Поскачем им навстречу!

ФЕДЯ А может, лучше поскачем от них подальше?

ВРАНГЕЛЬ (в юношеском восторге) Вперед, Адам! Гони коней! Или я не прокурор?

Адам поворачивает коней и гонит коляску в сторону пожара. На фоне пламени вырисовываются несколько бегущих фигур, поджигающих по пути траву.

ВРАНГЕЛЬ Эй вы! Что вы там делаете?

Люди продолжают свое дело, не обращая внимания на Врангеля, который схватил одно из ружей и побежал к ним.

ВРАНГЕЛЬ (целясь на бегу) Стой! Прекратить! Стрелять буду!

Пожилой Крестьянин замечает, наконец, чиновника в форме, который бежит к нему с ружьем. Он останавливается и, улыбаясь, говорит – лицо и руки его черны от сажи.

КРЕСТЬЯНИН Мы старую траву сжигаем, ваше благородие. Мы делаем это каждый год, чтоб для новой землю приготовить.

ВРАНГЕЛЬ Сжигаете старую траву? Как это мудро!

Идет обратно к коляске. Федя всматривается в горячий воздух, трепещущий над горящей степью – в воздушном вихре возникает лицо «Сикстинской Мадонны», которое превращается в лицо Марии, со всех сторон окруженное языками пламени.

106. Горящая степень на горизонте – вечер

Федя и Врангель в коляске, Федя, задыхаясь, открывает глаза, словно выныривает из пучины.

ФЕДЯ Мы должны немедленно вернуться домой!

ВРАНГЕЛЬ С какой стати? Мы же собирались ночевать на берегу озера.

ФЕДЯ Оставайтесь, если хотите. А я должен вернуться – что-то случилось с Марией!

107. Сад перед домом Врангеля – ночь

Коляска с Федей и Врангелем подъезжает к дому, Федя выскакивает из коляски и бежит к дому – на ступеньках террасы сидит Катя.

ФЕДЯ Катя? Что случилось?

КАТЯ Мария Александровна просит вас ждать ее здесь завтра утром. Ей нужно срочно с вами поговорить.

ФЕДЯ Может, я лучше побегу к ней сейчас?

КАТЯ Нет, нет, она умоляет, чтобы вы этого не делали! Просто ждите ее завтра с утра.

ФЕДЯ Господи, что же случилось?

КАТЯ Не знаю. Мне кажется, что-то ужасное.

ФЕДЯ Как же я доживу до утра?

108. Терраса в саду при доме Врангеля – утро

Федя беспокойно бродит среди грядок, Врангель подливает молоко в блюдечко ужей.

ФЕДЯ Господи, где она? Почему ее нет?

ВРАНГЕЛЬ Успокойся, я слышу цокот копыт.

ФЕДЯ (спешит к воротам) Наконец-то!

У ворот останавливается коляска, в ней – Мадам Беликова и Ольга, которая все время грызет ногти. При виде дам Врангель заталкивает блюдце с молоком подальше под террасу.

МАДАМ БЕЛИКОВА Доброе утро! Надеюсь, вы не откажетесь показать нам свой прославленный сад?

ФЕДЯ (сквозь зубы) Отделайтесь от них как можно скорей.

ВРАНГЕЛЬ Вы что, совсем голову потеряли?

ФЕДЯ А вы бы на моем месте не потеряли? Гоните их к черту!

ВРАНГЕЛЬ Вы что, хотите, чтобы я прогнал жену губернатора?

ФЕДЯ А что делать? Мария ни за что не войдет сюда при них.

Дамы выходят из коляски и в сопровождении Врангеля направляются в сад. Пока они бродят от грядки к грядке, восхищаясь цветами, Федя исподтишка срезает несколько роз и с букетом в руках подкрадывается к террасе.

МАДАМ БЕЛИКОВА Просто чудо, что вы сделали из этого мертвого участка!

ВРАНГЕЛЬ А это наши фамильные гвоздики. Их семена прислал мне мой дорогой папа из нашего имения.

Федя опускается на колени и вытаскивает из-под террасы блюдечко с молоком, которое осторожно ставит на террасу. Потом заползает глубже и выбирается из-под террасы с горстью молодых ужей, которых водружает на край террасы рядом с блюдцем. Потом сам поднимается на террасу, находит там вазу, погружает в нее розы и ставит вазу перед блюдцем, чтобы скрыть ужей от глаз стороннего наблюдателя.

ФЕДЯ Не угодно ли прекрасным дамам взять домой букет роз?

Гостьи с интересом движутся по направлению к террасе.

ОЛЬГА Ты только погляди, мама, какие дивные розы!

МАДАМ БЕЛИКОВА Нет, нет, мы не смеем принять столь ценный подарок. Говорят, все эти розы предназначены только для одной особы.

ОЛЬГА (грызя ногти) Но мы не будем называть здесь ее имя...

Поднимаясь на террасу в сопровождении Врангеля, Мадам Беликова шлепает Ольгу по руке, чтобы та перестала грызть ногти. Тем временем Врангель замечает ужей и блюдечко, и начинает давиться от смеха.

ФЕДЯ Возможно, вы правы, но для вас мы можем сделать исключение.

Он поднимает вазу с розами, и глазам гостий предстает клубок извивающихся змей.

ОЛЬГА (в панике) А-а-а! Змеи-и-и-и! Змеи-и-и-и!

МАДАМ БЕЛИКОВА Змеи-и-и-и! Беги, Ольга! Беги!

Обе дамы в ужасе мчатся вниз по ступенькам террасы. В этот момент появляется Адам с чайным подносом.

АДАМ Успокойтесь, мадам. Успокойтесь, мадемуазель. Эти змеи совершенно не опасны...

Врангель с размаху наступает ему на ногу, он смолкает.

Врангель хохоча, спешит за дамами, бегущими к своей коляске.

ВРАНГЕЛЬ Куда же вы, мадам? Мы ведь хотели угостить вас чаем!

Дамы с лихорадочной скоростью взбираются в коляску. Коляска с дамами уносится прочь, и оба – Федя и Врангель, – падают на землю, изнемогая от смеха. За смехом они не слышат цокота копыт – появляется Мария верхом на лошади. Федя вскакивает с земли и спешит ей навстречу. Врангель, утирая слезы смеха, гоняется за расползающимися ужами.

МАРИЯ Эй, что вы сделали нашим прелестным дамам? Они мчались отсюда, как угорелые!

ФЕДЯ Наконец-то вы приехали! Я чуть с ума не сошел, дожидаясь.

МАРИЯ (вид у нее усталый) Я приехала попрощаться навсегда.

 Врангель, стараясь им не мешать, опускается на колени и собирает ужей в горсть.

ФЕДЯ Что значит – навсегда?

МАРИЯ Мы уезжаем. В Кузнецк. Слава Богу, Алекс получил работу.

ФЕДЯ В Кузнецк? Но это невозможно! Кузнецк в шестистах милях отсюда.

МАРИЯ Что с того? У нас нет выбора. Если мы не поедем туда, мы умрем с голоду. Здесь он не может заработать ни гроша.

ФЕДЯ Значит, ты хочешь от меня уехать?

МАРИЯ Разве ты не видишь, я просто счастлива!

ФЕДЯ Тебе надоела моя любовь и ты хочешь убежать от меня?

МАРИЯ Почему ты хочешь испортить наши последние минуты вместе?

ФЕДЯ Прости меня, прости! Я сам не знаю, что говорю! Я потерял голову от горя! Что со мной будет? Я и дня не смогу без тебя прожить!

Федя обнимает Марию, она приникает к нему, они целуются, полные отчаяния. Врангель пользуется моментом, чтобы проскользнуть мимо них в дом, но, поскользнувшись на ступеньках, падает и роняет ужей, которые падают прямо к ногам Марии. Она испуганно вскрикивает.

ФЕДЯ Не пугайся, это ужи – они совершенно безопасные.

Берет ужа и оборачивает вокруг своей шеи, как шарф.

МАРИЯ Ты с ума сошел! Сейчас же сбрось эту гадость!

ФЕДЯ А ты попробуй, погладь его – он такой гладкий, такой нежный наощупь.

МАРИЯ неуверенно касается блестящей спинки ужа кончиками пальцев.

109. Проселочная дорога – сумерки.

Дорога уходит в негустой сосновый лес. Коляска Врангеля стоит на краю леса. Федя, нервно напряженный и подавленный, бродит вокруг коляски. Врангель сидит на сиденье.

ФЕДЯ Где же они? Уже ночь спускается, а их все нет!

ВРАНГЕЛЬ Скоро приедут, наберитесь терпения.

Вдали появляется телега, в которой едут Исаевы.

ФЕДЯ Вон они! Вон они! Едут! Вы не забыли, что вы должны сделать?

ВРАНГЕЛЬ Как я могу забыть, если вы попросили меня по меньшей мере сто раз?

Телега приближается, она без кучера, правит ею сам Алекс. Паша спит среди узлов и баулов. Федя приветственно машет, телега останавливается. Врангель, не выходя из коляски, достает из ящика бутылку шампанского.

МАРИЯ Вот где вы прячетесь! А я уже боялась, что мы так и уедем, не попрощавшись.

ФЕДЯ (доставая из коляски стаканы) Мы вас поджидаем, чтобы обмыть и оплакать ваш отъезд.

Врангель откупоривает бутылку и жестом подзывает Алекса к себе.

АЛЕКС Подумать только – шампанское! Чем я заслужил такую честь?

Врангель разливает шампанское по стаканам.

ВРАНГЕЛЬ Счастливого пути, дорогие друзья!

Алекс спрыгивает с телеги и идет к коляске.

ВРАНГЕЛЬ Взбирайтесь сюда, тут будет удобней.

Алекс поднимается в коляску и садится рядом с Врангелем. Тот подает ему стакан шампанского.

ФЕДЯ (подхватив два стакана) Пойду, отнесу шампанское Марии.

АЛЕКС Шампанское – это благородно, но я человек простой, я предпочитаю водку.

Врангель достает из-под ног бутылку водки.

ВРАНГЕЛЬ Каждый, кто предпочитает водку, может пить водку.

Пока Врангель щедро смешивает водку с шампанским в стакане Алекса Федя подходит к телеге и протягивает стакан Марии

ФЕДЯ Я все еще не могу поверить, что вы уезжаете навсегда. Так ужасно я чувствовал себя только в тюрьме. Тогда мне казалось, что меня похоронили заживо, сейчас тоже так кажется.

Мария что-то тихо отвечает ему, они шепчутся, склонив головы щека к щеке. Тем временем Врангель усердно спаивает Алекса, который быстро пьянеет, как всякий алкоголик. Убедившись, что Алекс заснул, он тихо свистит, Федя слышит его сигнал и уводит Марию в лес.

110. Сосновый лес – вечер

Федя страстно целует Марию, стоящую, прислонясь к стволу дерева. Она решительно отклоняет все его попытки повалить ее на траву, чтобы заняться с ней любовью.

МАРИЯ Мне пора, уже совсем стемнело.

ФЕДЯ Куда ты спешишь? Я так и знал – ты никогда меня не любила.

МАРИЯ Что за глупости! Конечно, я люблю тебя, ты мой самый лучший, самый верный друг.

ФЕДЯ Ты увидишь – я умру без тебя! Умру!

Расправив смятое платье, Мария решительно отталкивает Федю и направляется к дороге.

МАРИЯ Не говори глупостей! Ты будешь жить и каждый день писать мне письма о том, как ты меня любишь. Договорились?

111. Проселочная дорога – вечер

Врангель и Федя волокут одурманенного Алекса из коляски в телегу. Мария уже взобралась в телегу, она помогает им уложить Алекса рядом с Пашей, берет в руки вожжи и трогает лошадей. Телега начинает потихоньку двигаться. Федя, рыдая, бежит за телегой. Мария тоже плачет. Телега едет все быстрее и быстрее, и вскоре исчезает из виду, теряясь в бесконечности степи. Федя некоторое время продолжает бежать по дороге, но шаг его становится все медленней, пока он не останавливается окончательно.

112. Крупный план лица Феди, искаженного отчаянием.

(окончание следует)